Мюзикл черномор: Мюзикл «Черномор»

что посмотреть на фестивале «Московская весна a cappella» / Новости города / Сайт Москвы

В этом году фестивали цикла «Московские сезоны» объединила тема театра. Не станет исключением и фестиваль «Московская весна a cappella», который стартует сегодня, 27 апреля. Посетителей ждет специальная музыкально-театральная программа. До 9 мая на столичных улицах, площадях и в парках бесплатно покажут около 100 мюзиклов и музыкальных спектаклей. 

Театральная программа начнется в 18:00 в парке «Зарядье». Театр «Геликон-опера» покажет мюзикл «Рита, или Пиратский треугольник». Участники проекта «“Золотая маска” в городе» представят несколько семейных мюзиклов на площадках в центре (в парке «Зарядье» и на Триумфальной площади), в Зеленограде, Юго-Западном и Северо-Западном округах столицы. Зрители увидят «Шербурские зонтики» — первую театральную версию знаменитого мюзикла Мишеля Леграна и Жака Деми. Ее представит музыкальный театр «Карамболь» (Санкт-Петербург). Спектакль отмечен в нескольких номинациях национальной театральной премии «Золотая маска», национальной музыкальной премии «Музыкальное сердце театра» и театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит».

Также театр «Карамболь» покажет мюзикл «Мелодия любви», а еще один участник из Северной столицы, детский театр «Зазеркалье», представит спектакль «Сказка пещерных времен». Кроме того, зрителей порадует Красноярский государственный театр юного зрителя, который представит мюзиклы «Биндюжник и Король» и «Сон в летнюю ночь». А в программу «Grande оперетта» Самарского академического театра оперы и балета войдут знаменитые арии и танцевальные номера из произведений Имре Кальмана, Иоганна Штрауса, Джорджа Гершвина, Франца Легара, Исаака Дунаевского, Андрея Петрова, Бориса Александрова, Дмитрия Шостаковича. Все эти постановки можно будет увидеть с 27 апреля по 3 мая.

Фонд развития культуры и современного искусства «Территория» представит на фестивале музыкальную программу «Жизнь прекрасна» Московского театра мюзикла, в которую включены романсы и рок-н-ролльные песни, лирические баллады и танцевальный хиты. Программу покажут на Триумфальной площади, в Юго-Западном и Северо-Западном округах Москвы. С 1 по 7 мая «Территория» ежедневно будет радовать гостей «Московской весны a cappella» шоу-программой «Хиты мировых мюзиклов». Ее можно будет посмотреть на фестивальной сцене в «Зарядье».

В программе продюсерского центра «Триумф» — детские мюзиклы. Весьма интересным будет представление «Алиса в Стране чудес». Бессмертная сказка Льюиса Кэрролла поставлена с помощью трехмерных технологий. Зрители не просто будут наблюдать действие со стороны, а окажутся внутри истории, в захватывающей параллельной реальности. Вместе с героями сказки на сцену выйдут новые фантастические персонажи, и приключения Алисы станут даже более увлекательными, чем в книге.

Также «Триумф» подготовил еще пять мюзиклов: «Малыш и Карлсон», «Лукоморье», «Остров сокровищ», «Привет, я Пеппи!» и «Черномор». Спектакли покажут на 11 площадках в разных округах Москвы.

На Тверской площади для ребят ежедневно будет идти интерактивный мюзикл «Сбежавшие ноты». Увлекательную музыкальную сказку поставили режиссеры и артисты московских театров специально для фестиваля.

В финале мюзикла дети споют на сцене вместе с артистами.

Татьяна Навка рассказала о своем новом ледовом мюзикле — Российская газета

Звезда мирового фигурного катания, обладательница звания самой стильной женщины России-2017 — Татьяна Навка — представила на новогодних каникулах свое ледовое шоу «Руслан и Людмила».

Таня, в каких ипостасях вы выступаете на этот раз?

Татьяна Навка: Я продюсер, сорежиссер и исполнительница главной роли. Работая над постановкой, мечтала об одном: чтобы зрители пришли домой после спектакля и перечитали прекрасную поэму Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и Людмила». Мюзикл обещает стать самым зрелищным не только в России, но и в мире. В нем собраны лучшие на этот день технологии и световые 3D-эффекты. Мы еще летом вмонтировали в лед разноцветные лампочки. Потрясающую музыку сочинил Роман Игнатьев, в мюзикле красочная сценография, яркие декорации и масштабные видеоинсталляции. Оцените: в шоу занято полторы тысячи человек.

..

А кто Руслан и исполнители других ролей?

Татьяна Навка: Олимпийские чемпионы, мегазвезды! Петр Чернышев — Руслан. Поверьте мне, это потрясающий Руслан. Нас с Петром в свое время пытались ставить в одну пару, но не получалось. А в этом шоу все сложилось как нельзя лучше. Мне каким-то чудом удалось заполучить в спектакль звезд мировой величины — Маргариту Дробязко, Повиласа Ванагаса, Филиппа Канделоро, Ивана Ригини, Александра Смирнова, Юко Кавагути, Виктора Петренко…

В шоу немало и эстрадных исполнителей.

Татьяна Навка: Когда я позвонила Филиппу Киркорову, то он сказал, что кататься не будет. Помнит, как в «Ледниковом периоде» его поставили на коньки, и он упал. А вот спеть арию Черномора согласился. Арию Людмилы исполнит Ани Лорак, а Александр Панайотов споет Руслана. Конечно же, всё будет вживую.

Как пришла идея шоу?

Татьяна Навка: Я читала своей младшей дочке Наде поэму «Руслан и Людмила». Она, как и все, хорошо знает «У лукоморья дуб зеленый…» А вот откуда взялся Черномор, не знает. Поэма начинается со свадьбы, где младшую дочь князя Владимира Людмилу похищает горбатый карлик старец Черномор. Жених Людмилы Руслан, пройдя через многочисленные испытания, возвращается в Киев с любимой. И я подумала, что должна показать Наде эту сказку на льду…

Как-то утром Надя, провожая меня, сердито сказала: «Что, опять к Черномору?» Боится, что он меня украдет

Не обидно работать в праздники?

Татьяна Навка: Для фигуристов это привычное дело.

Вы как-то рассчитывали возраст зрителей вашего шоу?

Татьяна Навка: Возраст, я думаю, любой! Моя дочь в два года с удовольствием смотрела «Кармен»… Конечно, будем давать благотворительные спектакли, в частности, для детей Донбасса и ребятишек из фондов Константина Хабенского и Чулпан Хаматовой.

Муж уже видел вас в новой роли?

Татьяна Навка: А как же! Он был на премьере. А до этого на репетиции увидел акробатов, выполнявших уникальные трюки. Они его потрясли. Он сказал: «Нет, ты, конечно, хороша, но вот акробаты…» А если серьезно, моя семья и есть мои главные критики. Мои дочки, которых я люблю и которыми горжусь. Старшая — Саша — настоящий друг, на нее можно во всем положиться.

Не обидно, что мало общаетесь с младшей?

Татьяна Навка: Как-то утром Надя, провожая меня, сердито сказала: «Что, опять к Черномору?» Она боится, что он меня украдет.

Конечно же, будут гастроли?

Татьяна Навка: Надеемся покорить мир. Например, в Китае очень любят и нашего Пушкина, и наших фигуристов.

В прошлом году вы выступали в Минске с «Кармен». А с «Русланом и Людмилой» в Беларусь собираетесь?

Татьяна Навка:

Для меня Беларусь — родной дом. После распада СССР я выступала за республику на Олимпийских играх в Лиллехаммере, на чемпионате мира в 1994 году и на чемпионате Европы в 1995 году. С 1996 года моим партнером был Николай Морозов. Мы представляли с ним Беларусь на Олимпийских играх в Нагано.

Что бы вы пожелали нашим читателям в Новом году?

Татьяна Навка: Любви и чтобы сказка пришла в их дом…

Соколов Иван

Дата рождения: 16.08.1987
Рост: 179
Вес: 70
Обувь: 43
Размер одежды: 105-75-95

Образование:
✪ Окончил ЯГТИ 2009 год, курс Борисова В.В.

Работы в театре:
✪ 2017 г. — Мюзикл «ДЖУМЕО» ( Let it show production), Роль — свинг ансамбля
✪ 2017 г. — Мюзикл «Черномор» (продюсерский центр Триумф), Роль — Золотой Петушок
✪ 2016 г. Мюзикл «Музград» ( Максим Дунаевский и abd-company), Главная роль — Троянгл
✪ 2015 г. Мюзикл «Малефисент. Легенда о спящей красавице» (благотворительный фонд «Расправь крылья» и Максим Дунаевский), Роль — пёс Счастливчик
✪ 2015 г. Мюзикл «Бременские музыканты» (компания Art’OK stage), Роль — Король
✪ 2015 г. Мюзикл «Алые паруса» Максима Дунаевского (Русский Мюзикл), Роль — Актёр ансамбля
✪ 2014 г. Мюзикл «Однажды в Одессе» (кинокомпания Star Media), Роль — Леонид Осипович Утесов
✪ 2014 г. Мюзикл «Лукоморье» (Продюсерский центр «Триумф»), Роль — Кот, Баба-Яга
✪ 2013 г. Спектакль «Измени мне, Циля», (Московский еврейский театр «Шалом», Роль — человек в маске (6 ролей)
✪ 2013 г. Мюзикл «Фунтик», (Продюсерский цент «Триумф»), Роль: сыщик Пинчер
✪ 2013 г. мюзикл «Белка и Стрелка. Звездные собаки.» (Продюсерский центр «Кино-Атис»), Роль: Попугай Карл Иванович, собака Лапуля
✪ 2012 г. цирковое шоу «Эликсир Счастья» (Театро-Цирк «Базилиум»), Роль: Клоун, воздушный гимнаст
✪ 2012 г. спектакль «А третий пингвин в чемодане» (Московский еврейский театр «Шалом»), Роль: Первый пингвин
✪ 2011 г. Антреприза «Крик поэта» (Режиссёр Инна Абрамова), Роль: Сергей Есенин
✪ 2011 г. спектакль «Операция «Трали-Вали» или Заговор Шапокляк» (Московский еврейский театр «Шалом»). Роль: Трус, Карлсон
✪ 2011 г. мюзикл «Блуждающие звезды» (Московский еврейский театр «Шалом»). Роль: Ицык
✪ 2011 г. спектакль «Весёлое число 13. Пуримшпиль» (Московский еврейский театр «Шалом»), Роль: Секретарь
✪ 2010 г. мюзикл «Снежная королева» (Московский еврейский театр «Шалом»). Роль: Кай
✪ 2010 г. спектакль «Ну, Волк, погоди!» (Московский еврейский театр «Шалом»). Роль: Поросёнок Наф-Наф, козлёнок
✪ 2010 г. спектакль «Пол-Нью-Йорка мне теперь родня» (Московский еврейский театр «Шалом»), Роль: Цилиндр

Работы в кино:
✪ 2015 г. Сериал «ЧОП-2» реж. Михаил СоловьёвРоль — Хрюша
✪ 2015 г. — «Лабиринты любви» реж. Владимир Штерянов
✪ 2014 г. — Полный метр «Пересечение в пространстве» реж. Елена Немых, Роль — администратор модельного агентства
✪ 2011 г. «Ты и Я»/ «You and I» реж. Роланд Жоффе
✪ 2008 г. Сериал «Родные люди» реж. Владимир Дощук, Олег Масленников, Игорь Шкурин

Руслан и Людмила в 3D: katyakhripunova — LiveJournal

Вчера с Лизой сходили на мюзикл Черномор в Олимпийский. Сразу скажу, очень понравилось! Вот даже придраться не к чему. Но обо всем по порядку.

Перед представлением детей чудесно развлекали Дед Мороз, Снегурочка и подобревшая Яга. Искали цвета, водили хоровод, я узнала 3 абсолютно новых для меня песне-танца (типа Танец маленьких утят).

Хочу отметить потрясающий визуальный ряд. Шоу cделано с использованием технологии 3D mapping, это аудио-визуальный контент, являющийся 3D проекцией, созданной с учётом геометрии и положения в пространстве объекта, на который идёт проецирование. Например этот способ используется на фестивалях Круг света, когда на здания проекцируются движущиеся, «живые» картинки.

Костюмы актеров великолепные. Очень яркие, насыщенные цвета, сложные формы.

В постановке участвуют также верблюд и конь!

Не обошлось и без говорящей головы 🙂 То есть собственно Черномора, дающего подсказки Руслану и помогающему в финальной битве. Он как раз является центральной фигурой 3d технологии — на большой объект, имеющий некоторые черты лица (нос, рот) проецируется соответствующее изображение, которое благодаря объемам становится «живым».

Впоследствии он еще оживает на экранах и красочно борется с темной силой.

Что касается сюжета — пересказывать его не буду, скажу что он в целом довольно близок к оригиналу, но конечно в него введены дополнительные персонажи и сделаны некоторые другие изменения. Впрочем, лично у меня нет никаких претензий, название в любом случае отличается от сказки Пушкина, да и красота самого шоу нивелирует любые вопросы к повествованию.

Помимо собственно истории «о любви, храбрости и чести», как указано в рекламе, шоу содержит множество танцевальных и цирковых элементов. Например, прыжки на русской палке, которые нас снова поразили, так же как и в Цирке Дарьи Костюк.

А одна из сцен представляла собой просто феерический акробатический номер, с множеством артистом одновременно в воздухе, мы не знали куда смотреть!

Очень красивые мелодии написаны для мюзикла, в современном стиле, мне больше всего понравилась песня восточной царевны, просто завораживающая.

Актеры все пели вживую, это меня очень удивило и порадовало. Но самыми колоритными показались Ученый кот и Петя-Петушок, показанные изящно-гротескно, с тонкими шутками.

В общем, мой вердикт — мюзикл Черномор действительно подходит для всей семьи, понравится и детям и взрослым, единственное, я бы сказала что минимальный возраст это все же 5 лет, потому что многие малыши во второй половине представления начали ходить по залу, немного подустали. Что касается мест — мы сидели довольно близко и было отлично видно костюмы, выражения лиц. Но сзади сидеть тоже очень здорово, так как будет хорошо складываться 3d картинка, в комплексе видно изображения с разных сторон экрана.

Новогодние подарки покупаются отдельно, стоят 700р. Это очень симпатичный сундучок с конфетами, оформленный в стиле шоу.

Благодарю mosblog за приглашение!

Выиграй билеты на мюзикл «Черномор» : Новости Саранска

Мюзикл-сказка «Черномор» пройдет в уникальном 3DMaping формате, и даст возможность зрителям окунуться в волшебный мир сказок Пушкина.

Лучшие артисты со всей России — актеры, певцы и цирковые артисты, собрались на одной сцене, чтобы погрузить и взрослых и детей в завораживающую сказку про Черномора.

Ведущая роль в мюзикле отведена Коту-Баюну, который будет сопровождать зрителей по захватывающему сюжету, давать мудрые советы и остроумные комментарии. Как мы помним, Кот-Баюн имел волшебный голос, который завораживал странников, поэтому на эту роль идеально подошел талантливый певец и известный артист — Дмитрий Бикбаев. Ведущий актер Московского театра Луны, режиссер, обладатель премий МУЗ-ТВ и «Золотой граммофон» станет проводником в сказочный мир «Черномора» и вместе со зрителями проследует по увлекательному сюжету, полному неожиданных поворотов.

«Комсомольская правда» разыгрывает два билета на этот волшебный мюзикл, и дает возможность нашим читателям попасть на сказку «Черномор» совершенно бесплатно. Для этого нужно ответить на вопросы нашей викторины, и возможно именно вы станете счастливчиком, который в волшебную пору нового года насладится завораживающим зрелищем и пением мюзикла «Черномор»!

Чтобы принять участие в конкурсе, необходимо правильно ответить на вопросы викторины и прислать свои ответы в форме обратной связи ниже.

1. В каких произведениях Пушкина появлялся Черномор?

2. Сколько богатырей было с дядькой Черномором в одной из сказок Пушкина?

3. Какими сказочными способностями обладает Кот-Баюн?

4. Как назывался дуэт, в котором пел Дмитрий Бикбаев?

5. Почему именно вы должны пойти на мюзикл-сказку «Черномор»?

Подробные правила:

1. ОБЩЕЕ

1.1. Организатором конкурса является АО «ИД «Издательский дом «Комсомольская правда», зарегистрированное и расположенное по адресу: 127287, г. Москва, Петровско-Разумовский Старый проезд, д. 1/23, стр.1. Ответственный представитель конкурса –Бородина А.О, АО «Издательский дом «Комсомольская правда», тел. +7 (495) 777-02-82 (доб.5534)

1.2. Публичный конкурс проводится организатором самостоятельно за счет собственных и привлеченных средств со стороны партнера конкурса

1.3. Участником конкурса может быть любое дееспособное лицо, достигшее 18-летнего возраста.

1.4. Территория проведения конкурса — Россия.

2. ТРЕБОВАНИЯ К УЧАСТНИКАМ КОНКУРСА

2.1. Волеизъявление лица, отвечающего требованиям п.1.5 настоящего Положения, об участии в конкурсе должно быть добровольным.

2.2. Участник конкурса принимает в нем личное участие.

2.3. Участник конкурса обязан сообщить организатору следующие данные: фамилию, имя, отчество и номер контактного телефона. Паспортные данные и данные свидетельства о пенсионном страховании участником конкурса сообщаются организатору по собственному желанию. В случае объявления победителем участника, не сообщившего данные документа, удостоверяющего личность, он несет риск последствий в виде невыплаты награды (невыдачи призов) организатором. Такое решение организатора может быть обосновано сложностью его идентификации среди иных участников конкурса.

2.4. Участник конкурса не вправе совершить отчуждение и/или уступку прав на участие в конкурсе третьему лицу (лицам), включая право получения награды от организатора.

2.5. Расходы на телефонные переговоры участника конкурса, связанные с его регистрацией для участия в конкурсе и во время его проведения, оплачиваются участником самостоятельно и организатором не компенсируются (не возмещаются).

2.6. Транспортные расходы и иные расходы, включая расходы на проживание, связанные с приездом участника (победителем конкурса) к месту получения награды и обратно производятся за счет участника конкурса.

2.7. Лицо, принявшее участие в конкурсе, несет персональную ответственность за полноту и достоверность сведений, информации и документов, предоставленных организатору конкурса.

3. ПОЛОЖЕНИЕ О НАГРАДЕ, ПРИЗЕ.

3.1. Наградой является 2 билета на мюзикл «Черномор» в СК «Олимпийский».

3.2. Награда вручается по месту нахождения организатора (п. 1.1). Время вручения оговаривается организатором с победителем индивидуально. Организатор конкурса не осуществляет какую-либо доставку или пересылку призов в адрес победителей конкурса.

3.3. Победитель конкурса вправе получить награду не позднее 20.12.2016.

3.6. Участник конкурса, признанный организатором победителем, обязан получить награду лично. Для получения награды победитель обязан предъявить организатору оригиналы документов, указанных в пункте 2. 3. настоящего Положения. Победитель конкурса несет риск неполучения награды в случае отсутствия у него оригиналов документов, указанных в пункте 2.3 настоящего Положения, а также наличия в них ошибок, неполноты данных, влияющих на идентификацию его личности организатором конкурса.

4. УСЛОВИЯ (ОПИСАНИЕ) КОНКУРСА и РАЗМЕР НАГРАДЫ

4.1. Конкурс проводится в период с 23 ноября по 30 ноября 2016 года.

4.3. Отправляя работу на конкурс, участник тем самым подтверждает, что ознакомлен и согласен со всеми пунктами настоящего Положения, и дает свое согласие на передачу и обработку своих персональных данных организаторами конкурса с целью участия в конкурсе.

5. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ

5.1. Настоящее Положение размещается на сайте АО «Издательский дом «Комсомольская правда» в сети Интернет по адресу: www.kp.ru.

5.2. Лицо, отвечающее требованиям пункта 1.5 настоящего Положения, считается осведомленным и ознакомленным с настоящим Положением с момента его волеизъявления об участии в публичном конкурсе и направление участником фотографий в адрес Организатора для участия в конкурсе.

5.3. Организатор вправе организовать фото/ видеосъемку победителей и участников конкурса. Победитель и участник конкурса, принявшие участие в фото/ видеосъемке, дают согласие на безвозмездное использование своего изображения в составе печатной и/или видеопродукции организатора конкурса, в том числе рекламной продукции АО «Издательский дом «Комсомольская правда». Участие победителя и участника конкурса в фото/ видеосъемке считается согласием на воспроизведение и использование изображения гражданина в соответствии со статьей 152.1 ГК РФ.

5.4. Организатор конкурса не вступает в переписку и переговоры с участниками конкурса, кроме случаев прямо предусмотренных настоящим Положением.

5.5. Организатор конкурса не несет ответственности за работу операторов телефонной связи и качество предоставляемых ими услуг.

Настоящий мюзикл! «Черномор» в Олимпийском.: kitterinna — LiveJournal

Сразу скажу — мне понравилось! Миша, так вообще остался в полном восторге.

Сцена была Т-образная. Это довольно оригинальное решение, как мне кажется, так как актеры дефилировали совсем рядом с нами.

Все песни были исполнены в живую! А это довольно редкое сейчас явление. Сильные голоса, хорошо настроенный звук и акустика — все сбалансировано. Я была на многих мюзиклах и это, пожалуй, один из лучших по качеству. Я бы добавила громкости, но, как мне кажется, была сделала поправка на большое количество детей в зале. Звук не заполняет все пространство, но и не давит на детские ушки.

[Фото и мое восприятие.]

Кстати о детях. 0+ не оправдан. Продолжительность один час двадцать минут осилит не каждый 0+. Много детей выбегало к ограждению. И если детям до 3х лет это простительно (их рост не мешал просмотру), то детям 6-ти лет, а такие были, я слышала детские диалоги, это как-то… невоспитанно. Такие дети загораживали сцену и отвлекали болтавнёй. Ну не смотреть на сцену они выходили, увы. Но здесь претензия не к организаторам, а, увы, к родителям.

Мише очень понравился интерактивный экран позади актеров. Как сгущались тучи, как взлетали в небо воздушные замки и, конечно, эпическая битва Черномора с темными силами. Интересное решение. Фактически мультик =) Детское внимание должно удерживать. Мишино уж точно приворожило.

Сюжет мне понравился. Да, совсем не по книге было. Но интересно же!
Здесь были три принцессы: Принцесса льдов, Принцесса воздушных замков и Принцесса огня. Все три волшебные страны красиво прорисованы на экране. Все три королевства имели свои оригинальные и очень красивые костюмы.

Кстати, Руслан был настоящим принцем на белом коне! А принцесса красовалась на живом верблюде.

И были воздушные акробаты. Завораживающие, если честно, зрелище.

https://vk.com/kitterinna?z=video37271148_456239066%2F0f47afd520466fd587%2Fpl_wall_37271148

Немного видео. Голоса Людмилы (Дарья Пашкова) и Руслана (Петр Коврижных) завораживают.

https://vk.com/kitterinna?z=video37271148_456239065%2F3ce9cc1fc0795940cd%2Fpl_wall_37271148

Мише очень понравилась песня про Бороду.

https://vk.com/kitterinna?z=video37271148_456239068%2F0de9fcb71bebe5fdcd%2Fpl_wall_37271148

Я не хотела прятать текст под спойлер, но получилось много букв. А количество букв у меня почти всегда соответствует количеству эмоций. Эмоций, как Вы догадались, было много.

Если Вы еще не посетили все Ёлки Москвы, а выбираете лучшие — рекомендую посетить мюзикл «Черномор» в СК «Олимпийский». Не пожалеете!

Спасибо сообществу mosblog за приглашение. Было здорово!

Руслан и Людмила (Поэма) — Пушкин. Полный текст стихотворения — Руслан и Людмила (Поэма)

Посвящение

Для вас, души моей царицы,
Красавицы, для вас одних
Времен минувших небылицы,
В часы досугов золотых,
Под шепот старины болтливой,
Рукою верной я писал;
Примите ж вы мой труд игривый!
Ничьих не требуя похвал,
Счастлив уж я надеждой сладкой,
Что дева с трепетом любви
Посмотрит, может быть, украдкой
На песни грешные мои.

Песнь первая

У лукоморья дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных;
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русской дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.
Одну я помню: сказку эту
Поведаю теперь я свету…

Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой.

В толпе могучих сыновей,
С друзьями, в гриднице высокой
Владимир-солнце пировал;
Меньшую дочь он выдавал
За князя храброго Руслана
И мед из тяжкого стакана
За их здоровье выпивал.
Не скоро ели предки наши,
Не скоро двигались кругом
Ковши, серебряные чаши
С кипящим пивом и вином.
Они веселье в сердце лили,
Шипела пена по краям,
Их важно чашники носили
И низко кланялись гостям.

Слилися речи в шум невнятный;
Жужжит гостей веселый круг;
Но вдруг раздался глас приятный
И звонких гуслей беглый звук;
Все смолкли, слушают Баяна:
И славит сладостный певец
Людмилу-прелесть, и Руслана,
И Лелем свитый им венец.

Но, страстью пылкой утомленный,
Не ест, не пьет Руслан влюбленный;
На друга милого глядит,
Вздыхает, сердится, горит
И, щипля ус от нетерпенья,
Считает каждые мгновенья.
В уныньи, с пасмурным челом,
За шумным, свадебным столом
Сидят три витязя младые;
Безмолвны, за ковшом пустым,
Забыли кубки круговые,
И брашна неприятны им;
Не слышат вещего Баяна;
Потупили смущенный взгляд:
То три соперника Руслана;
В душе несчастные таят
Любви и ненависти яд.
Один — Рогдай, воитель смелый,
Мечом раздвинувший пределы
Богатых киевских полей;
Другой — Фарлаф, крикун надменный,
В пирах никем не побежденный,
Но воин скромный средь мечей;
Последний, полный страстной думы,
Младой хазарский хан Ратмир:
Все трое бледны и угрюмы,
И пир веселый им не в пир.

Вот кончен он; встают рядами,
Смешались шумными толпами,
И все глядят на молодых:
Невеста очи опустила,
Как будто сердцем приуныла,
И светел радостный жених.
Но тень объемлет всю природу,
Уж близко к полночи глухой;
Бояре, задремав от меду,
С поклоном убрались домой.
Жених в восторге, в упоенье:
Ласкает он в воображенье
Стыдливой девы красоту;
Но с тайным, грустным умиленьем
Великий князь благословеньем
Дарует юную чету.

И вот невесту молодую
Ведут на брачную постель;
Огни погасли… и ночную
Лампаду зажигает Лель.
Свершились милые надежды,
Любви готовятся дары;
Падут ревнивые одежды
На цареградские ковры…
Вы слышите ль влюбленный шепот,
И поцелуев сладкий звук,
И прерывающийся ропот
Последней робости?. . Супруг
Восторги чувствует заране;
И вот они настали… Вдруг
Гром грянул, свет блеснул в тумане,
Лампада гаснет, дым бежит,
Кругом всё смерклось, всё дрожит,
И замерла душа в Руслане…
Всё смолкло. В грозной тишине
Раздался дважды голос странный,
И кто-то в дымной глубине
Взвился чернее мглы туманной…
И снова терем пуст и тих;
Встает испуганный жених,
С лица катится пот остылый;
Трепеща, хладною рукой
Он вопрошает мрак немой…
О горе: нет подруги милой!
Хватает воздух он пустой;
Людмилы нет во тьме густой,
Похищена безвестной силой.

Ах, если мученик любви
Страдает страстью безнадежно;
Хоть грустно жить, друзья мои,
Однако жить еще возможно.
Но после долгих, долгих лет
Обнять влюбленную подругу,
Желаний, слез, тоски предмет,
И вдруг минутную супругу
Навек утратить… о друзья,
Конечно лучше б умер я!

Однако жив Руслан несчастный.
Но что сказал великий князь?
Сраженный вдруг молвой ужасной,
На зятя гневом распалясь,
Его и двор он созывает:
«Где, где Людмила?» — вопрошает
С ужасным, пламенным челом.
Руслан не слышит. «Дети, други!
Я помню прежние заслуги:
О, сжальтесь вы над стариком!
Скажите, кто из вас согласен
Скакать за дочерью моей?
Чей подвиг будет не напрасен,
Тому — терзайся, плачь, злодей!
Не мог сберечь жены своей! —
Тому я дам ее в супруги
С полцарством прадедов моих.
Кто ж вызовется, дети, други?..»
«Я!» — молвил горестный жених.
«Я! я!» — воскликнули с Рогдаем
Фарлаф и радостный Ратмир:
«Сейчас коней своих седлаем;
Мы рады весь изъездить мир.
Отец наш, не продлим разлуки;
Не бойся: едем за княжной».
И с благодарностью немой
В слезах к ним простирает руки
Старик, измученный тоской.

Все четверо выходят вместе;
Руслан уныньем как убит;
Мысль о потерянной невесте
Его терзает и мертвит.
Садятся на коней ретивых;
Вдоль берегов Днепра счастливых
Летят в клубящейся пыли;
Уже скрываются вдали;
Уж всадников не видно боле…
Но долго всё еще глядит
Великий князь в пустое поле
И думой им вослед летит.

Руслан томился молчаливо,
И смысл и память потеряв.
Через плечо глядя спесиво
И важно подбочась, Фарлаф,
Надувшись, ехал за Русланом.
Он говорит: «Насилу я
На волю вырвался, друзья!
Ну, скоро ль встречусь с великаном?
Уж то-то крови будет течь,
Уж то-то жертв любви ревнивой!
Повеселись, мой верный меч,
Повеселись, мой конь ретивый!»

Хазарский хан, в уме своем
Уже Людмилу обнимая,
Едва не пляшет над седлом;
В нем кровь играет молодая,
Огня надежды полон взор:
То скачет он во весь опор,
То дразнит бегуна лихого,
Кружит, подъемлет на дыбы
Иль дерзко мчит на холмы снова.

Рогдай угрюм, молчит — ни слова…
Страшась неведомой судьбы
И мучась ревностью напрасной,
Всех больше беспокоен он,
И часто взор его ужасный
На князя мрачно устремлен.

Соперники одной дорогой
Все вместе едут целый день.
Днепра стал темен брег отлогий;
С востока льется ночи тень;
Туманы над Днепром глубоким;
Пора коням их отдохнуть.
Вот под горой путем широким
Широкий пересекся путь.
«Разъедемся, пора! — сказали, —
Безвестной вверимся судьбе».
И каждый конь, не чуя стали,
По воле путь избрал себе.

Что делаешь, Руслан несчастный,
Один в пустынной тишине?
Людмилу, свадьбы день ужасный,
Всё, мнится, видел ты во сне.
На брови медный шлем надвинув,
Из мощных рук узду покинув,
Ты шагом едешь меж полей,
И медленно в душе твоей
Надежда гибнет, гаснет вера.

Но вдруг пред витязем пещера;
В пещере свет. Он прямо к ней
Идет под дремлющие своды,
Ровесники самой природы.
Вошел с уныньем: что же зрит?
В пещере старец; ясный вид,
Спокойный взор, брада седая;
Лампада перед ним горит;
За древней книгой он сидит,
Ее внимательно читая.
«Добро пожаловать, мой сын! —
Сказал с улыбкой он Руслану. —
Уж двадцать лет я здесь один
Во мраке старой жизни вяну;
Но наконец дождался дня,
Давно предвиденного мною.
Мы вместе сведены судьбою;
Садись и выслушай меня.
Руслан, лишился ты Людмилы;
Твой твердый дух теряет силы;
Но зла промчится быстрый миг:
На время рок тебя постиг.
С надеждой, верою веселой
Иди на всё, не унывай;
Вперед! мечом и грудью смелой
Свой путь на полночь пробивай.

Узнай, Руслан: твой оскорбитель
Волшебник страшный Черномор,
Красавиц давний похититель,
Полнощных обладатель гор.
Еще ничей в его обитель
Не проникал доныне взор;
Но ты, злых козней истребитель,
В нее ты вступишь, и злодей
Погибнет от руки твоей.
Тебе сказать не должен боле:
Судьба твоих грядущих дней,
Мой сын, в твоей отныне воле».

Наш витязь старцу пал к ногам
И в радости лобзает руку.
Светлеет мир его очам,
И сердце позабыло муку.
Вновь ожил он; и вдруг опять
На вспыхнувшем лице кручина…
«Ясна тоски твоей причина;
Но грусть не трудно разогнать, —
Сказал старик, — тебе ужасна
Любовь седого колдуна;
Спокойся, знай: она напрасна
И юной деве не страшна.
Он звезды сводит с небосклона,
Он свистнет — задрожит луна;
Но против времени закона
Его наука не сильна.
Ревнивый, трепетный хранитель
Замков безжалостных дверей,
Он только немощный мучитель
Прелестной пленницы своей.
Вокруг нее он молча бродит,
Клянет жестокий жребий свой…
Но, добрый витязь, день проходит,
А нужен для тебя покой».

Руслан на мягкий мох ложится
Пред умирающим огнем;
Он ищет позабыться сном,
Вздыхает, медленно вертится…
Напрасно! Витязь наконец:
«Не спится что-то, мой отец!
Что делать: болен я душою,
И сон не в сон, как тошно жить.
Позволь мне сердце освежить
Твоей беседою святою.
Прости мне дерзостный вопрос.
Откройся: кто ты, благодатный,
Судьбы наперсник непонятный?
В пустыню кто тебя занес?»

Вздохнув с улыбкою печальной,
Старик в ответ: «Любезный сын,
Уж я забыл отчизны дальной
Угрюмый край. Природный финн,
В долинах, нам одним известных,
Гоняя стадо сел окрестных,
В беспечной юности я знал
Одни дремучие дубравы,
Ручьи, пещеры наших скал
Да дикой бедности забавы.
Но жить в отрадной тишине
Дано не долго было мне.

Тогда близ нашего селенья,
Как милый цвет уединенья,
Жила Наина. Меж подруг
Она гремела красотою.
Однажды утренней порою
Свои стада на темный луг
Я гнал, волынку надувая;
Передо мной шумел поток.
Одна, красавица младая
На берегу плела венок.
Меня влекла моя судьбина…
Ах, витязь, то была Наина!
Я к ней — и пламень роковой
За дерзкий взор мне был наградой,
И я любовь узнал душой
С ее небесною отрадой,
С ее мучительной тоской.

Умчалась года половина;
Я с трепетом открылся ей,
Сказал: люблю тебя, Наина.
Но робкой горести моей
Наина с гордостью внимала,
Лишь прелести свои любя,
И равнодушно отвечала:
«Пастух, я не люблю тебя!»

И всё мне дико, мрачно стало:
Родная куща, тень дубров,
Веселы игры пастухов —
Ничто тоски не утешало.
В уныньи сердце сохло, вяло.
И наконец задумал я
Оставить финские поля;
Морей неверные пучины
С дружиной братской переплыть
И бранной славой заслужить
Вниманье гордое Наины.
Я вызвал смелых рыбаков
Искать опасностей и злата.
Впервые тихий край отцов
Услышал бранный звук булата
И шум немирных челноков.
Я вдаль уплыл, надежды полный,
С толпой бесстрашных земляков;
Мы десять лет снега и волны
Багрили кровию врагов.
Молва неслась: цари чужбины
Страшились дерзости моей;
Их горделивые дружины
Бежали северных мечей.
Мы весело, мы грозно бились,
Делили дани и дары,
И с побежденными садились
За дружелюбные пиры.
Но сердце, полное Наиной,
Под шумом битвы и пиров,
Томилось тайною кручиной,
Искало финских берегов.
Пора домой, сказал я, други!
Повесим праздные кольчуги
Под сенью хижины родной.
Сказал — и весла зашумели;
И, страх оставя за собой,
В залив отчизны дорогой
Мы с гордой радостью влетели.

Сбылись давнишние мечты,
Сбылися пылкие желанья!
Минута сладкого свиданья,
И для меня блеснула ты!
К ногам красавицы надменной
Принес я меч окровавленный,
Кораллы, злато и жемчуг;
Пред нею, страстью упоенный,
Безмолвным роем окруженный
Ее завистливых подруг,
Стоял я пленником послушным;
Но дева скрылась от меня,
Примолвя с видом равнодушным:
«Герой, я не люблю тебя!»

К чему рассказывать, мой сын,
Чего пересказать нет силы?
Ах, и теперь один, один,
Душой уснув, в дверях могилы,
Я помню горесть, и порой,
Как о минувшем мысль родится,
По бороде моей седой
Слеза тяжелая катится.

Но слушай: в родине моей
Между пустынных рыбарей
Наука дивная таится.
Под кровом вечной тишины,
Среди лесов, в глуши далекой
Живут седые колдуны;
К предметам мудрости высокой
Все мысли их устремлены;
Всё слышит голос их ужасный,
Что было и что будет вновь,
И грозной воле их подвластны
И гроб и самая любовь.

И я, любви искатель жадный,
Решился в грусти безотрадной
Наину чарами привлечь
И в гордом сердце девы хладной
Любовь волшебствами зажечь.
Спешил в объятия свободы,
В уединенный мрак лесов;
И там, в ученьи колдунов,
Провел невидимые годы.
Настал давно желанный миг,
И тайну страшную природы
Я светлой мыслию постиг:
Узнал я силу заклинаньям.
Венец любви, венец желаньям!
Теперь, Наина, ты моя!
Победа наша, думал я.
Но в самом деле победитель
Был рок, упорный мой гонитель.

В мечтах надежды молодой,
В восторге пылкого желанья,
Творю поспешно заклинанья,
Зову духов — и в тьме лесной
Стрела промчалась громовая,
Волшебный вихорь поднял вой,
Земля вздрогнула под ногой…
И вдруг сидит передо мной
Старушка дряхлая, седая,
Глазами впалыми сверкая,
С горбом, с трясучей головой,
Печальной ветхости картина.
Ах, витязь, то была Наина!..
Я ужаснулся и молчал,
Глазами страшный призрак мерил,
В сомненье всё еще не верил
И вдруг заплакал, закричал:
«Возможно ль! ах, Наина, ты ли!
Наина, где твоя краса?
Скажи, ужели небеса
Тебя так страшно изменили?
Скажи, давно ль, оставя свет,
Расстался я с душой и с милой?
Давно ли?..» «Ровно сорок лет, —
Был девы роковой ответ, —
Сегодня семьдесят мне било.
Что делать, — мне пищит она, —
Толпою годы пролетели.
Прошла моя, твоя весна —
Мы оба постареть успели.
Но, друг, послушай: не беда
Неверной младости утрата.
Конечно, я теперь седа,
Немножко, может быть, горбата;
Не то, что в старину была,
Не так жива, не так мила;
Зато (прибавила болтунья)
Открою тайну: я колдунья!»

И было в самом деле так.
Немой, недвижный перед нею,
Я совершенный был дурак
Со всей премудростью моею.

Но вот ужасно: колдовство
Вполне свершилось по несчастью.
Мое седое божество
Ко мне пылало новой страстью.
Скривив улыбкой страшный рот,
Могильным голосом урод
Бормочет мне любви признанье.
Вообрази мое страданье!
Я трепетал, потупя взор;
Она сквозь кашель продолжала
Тяжелый, страстный разговор:
«Так, сердце я теперь узнала;
Я вижу, верный друг, оно
Для нежной страсти рождено;
Проснулись чувства, я сгораю,
Томлюсь желаньями любви…
Приди в объятия мои…
О милый, милый! умираю…»

И между тем она, Руслан,
Мигала томными глазами;
И между тем за мой кафтан
Держалась тощими руками;
И между тем — я обмирал,
От ужаса зажмуря очи;
И вдруг терпеть не стало мочи;
Я с криком вырвался, бежал.
Она вослед: «О, недостойный!
Ты возмутил мой век спокойный,
Невинной девы ясны дни!
Добился ты любви Наины,
И презираешь — вот мужчины!
Изменой дышат все они!
Увы, сама себя вини;
Он обольстил меня, несчастный!
Я отдалась любови страстной…
Изменник, изверг! о позор!
Но трепещи, девичий вор!»

Так мы расстались. С этих пор
Живу в моем уединенье
С разочарованной душой;
И в мире старцу утешенье
Природа, мудрость и покой.
Уже зовет меня могила;
Но чувства прежние свои
Еще старушка не забыла
И пламя поздное любви
С досады в злобу превратила.
Душою черной зло любя,
Колдунья старая, конечно,
Возненавидит и тебя;
Но горе на земле не вечно».

Наш витязь с жадностью внимал
Рассказы старца; ясны очи
Дремотой легкой не смыкал
И тихого полета ночи
В глубокой думе не слыхал.
Но день блистает лучезарный…
Со вздохом витязь благодарный
Объемлет старца-колдуна;
Душа надеждою полна;
Выходит вон. Ногами стиснул
Руслан заржавшего коня,
В седле оправился, присвистнул.
«Отец мой, не оставь меня».
И скачет по пустому лугу.
Седой мудрец младому другу
Кричит вослед: «Счастливый путь!
Прости, люби свою супругу,
Советов старца не забудь!»

Песнь вторая

Соперники в искусстве брани,
Не знайте мира меж собой;
Несите мрачной славе дани,
И упивайтеся враждой!
Пусть мир пред вами цепенеет,
Дивяся грозным торжествам:
Никто о вас не пожалеет,
Никто не помешает вам.
Соперники другого рода,
Вы, рыцари парнасских гор,
Старайтесь не смешить народа
Нескромным шумом ваших ссор;
Бранитесь — только осторожно.
Но вы, соперники в любви,
Живите дружно, если можно!
Поверьте мне, друзья мои:
Кому судьбою непременной
Девичье сердце суждено,
Тот будет мил на зло вселенной;
Сердиться глупо и грешно.

Когда Рогдай неукротимый,
Глухим предчувствием томимый,
Оставя спутников своих,
Пустился в край уединенный
И ехал меж пустынь лесных,
В глубоку думу погруженный —
Злой дух тревожил и смущал
Его тоскующую душу,
И витязь пасмурный шептал:
«Убью!.. преграды все разрушу…
Руслан!.. узнаешь ты меня…
Теперь-то девица поплачет…»
И вдруг, поворотив коня,
Во весь опор назад он скачет.

В то время доблестный Фарлаф,
Всё утро сладко продремав,
Укрывшись от лучей полдневных,
У ручейка, наедине,
Для подкрепленья сил душевных,
Обедал в мирной тишине.
Как вдруг он видит: кто-то в поле,
Как буря, мчится на коне;
И, времени не тратя боле,
Фарлаф, покинув свой обед,
Копье, кольчугу, шлем, перчатки,
Вскочил в седло и без оглядки
Летит — а тот за ним вослед.
«Остановись, беглец бесчестный! —
Кричит Фарлафу неизвестный. —
Презренный, дай себя догнать!
Дай голову с тебя сорвать!»
Фарлаф, узнавши глас Рогдая,
Со страха скорчась, обмирал
И, верной смерти ожидая,
Коня еще быстрее гнал.
Так точно заяц торопливый,
Прижавши уши боязливо,
По кочкам, полем, сквозь леса
Скачками мчится ото пса.
На месте славного побега
Весной растопленного снега
Потоки мутные текли
И рыли влажну грудь земли.
Ко рву примчался конь ретивый,
Взмахнул хвостом и белой гривой,
Бразды стальные закусил
И через ров перескочил;
Но робкий всадник вверх ногами
Свалился тяжко в грязный ров,
Земли не взвидел с небесами
И смерть принять уж был готов.
Рогдай к оврагу подлетает;
Жестокий меч уж занесен;
«Погибни, трус! умри!» — вещает…
Вдруг узнает Фарлафа он;
Глядит, и руки опустились;
Досада, изумленье, гнев
В его чертах изобразились;
Скрыпя зубами, онемев,
Герой, с поникшею главою
Скорей отъехав ото рва,
Бесился… но едва, едва
Сам не смеялся над собою.

Тогда он встретил под горой
Старушечку чуть-чуть живую,
Горбатую, совсем седую.
Она дорожною клюкой
Ему на север указала.
«Ты там найдешь его», — сказала.
Рогдай весельем закипел
И к верной смерти полетел.

А наш Фарлаф? Во рву остался,
Дохнуть не смея; про себя
Он, лежа, думал: жив ли я?
Куда соперник злой девался?
Вдруг слышит прямо над собой
Старухи голос гробовой:
«Встань, молодец: все тихо в поле;
Ты никого не встретишь боле;
Я привела тебе коня;
Вставай, послушайся меня».

Смущенный витязь поневоле
Ползком оставил грязный ров;
Окрестность робко озирая,
Вздохнул и молвил оживая:
«Ну, слава богу, я здоров!»

«Поверь! — старуха продолжала, —
Людмилу мудрено сыскать;
Она далеко забежала;
Не нам с тобой ее достать.
Опасно разъезжать по свету;
Ты, право, будешь сам не рад.
Последуй моему совету,
Ступай тихохонько назад.
Под Киевом, в уединенье,
В своем наследственном селенье
Останься лучше без забот:
От нас Людмила не уйдет».

Сказав, исчезла. В нетерпенье
Благоразумный наш герой
Тотчас отправился домой,
Сердечно позабыв о славе
И даже о княжне младой;
И шум малейший по дубраве,
Полет синицы, ропот вод
Его бросали в жар и в пот.

Меж тем Руслан далеко мчится;
В глуши лесов, в глуши полей
Привычной думою стремится
К Людмиле, радости своей,
И говорит: «Найду ли друга?
Где ты, души моей супруга?
Увижу ль я твой светлый взор?
Услышу ль нежный разговор?
Иль суждено, чтоб чародея
Ты вечной пленницей была
И, скорбной девою старея,
В темнице мрачной отцвела?
Или соперник дерзновенный
Придет?.. Нет, нет, мой друг бесценный:
Еще при мне мой верный меч,
Еще глава не пала с плеч».

Однажды, темною порою,
По камням берегом крутым
Наш витязь ехал над рекою.
Всё утихало. Вдруг за ним
Стрелы мгновенное жужжанье,
Кольчуги звон, и крик, и ржанье,
И топот по полю глухой.
«Стой!» — грянул голос громовой.
Он оглянулся: в поле чистом,
Подняв копье, летит со свистом
Свирепый всадник, и грозой
Помчался князь ему навстречу.
«Ага! догнал тебя! постой! —
Кричит наездник удалой, —
Готовься, друг, на смертну сечу;
Теперь ложись средь здешних мест;
А там ищи своих невест».
Руслан вспылал, вздрогнул от гнева;
Он узнает сей буйный глас…

Друзья мои! а наша дева?
Оставим витязей на час;
О них опять я вспомню вскоре.
А то давно пора бы мне
Подумать о младой княжне
И об ужасном Черноморе.

Моей причудливой мечты
Наперсник иногда нескромный,
Я рассказал, как ночью темной
Людмилы нежной красоты
От воспаленного Руслана
Сокрылись вдруг среди тумана.
Несчастная! когда злодей,
Рукою мощною своей
Тебя сорвав с постели брачной,
Взвился, как вихорь, к облакам
Сквозь тяжкий дым и воздух мрачный
И вдруг умчал к своим горам —
Ты чувств и памяти лишилась
И в страшном замке колдуна,
Безмолвна, трепетна, бледна,
В одно мгновенье очутилась.

С порога хижины моей
Так видел я, средь летних дней,
Когда за курицей трусливой
Султан курятника спесивый,
Петух мой по двору бежал
И сладострастными крылами
Уже подругу обнимал;
Над ними хитрыми кругами
Цыплят селенья старый вор,
Прияв губительные меры,
Носился, плавал коршун серый
И пал как молния на двор.
Взвился, летит. В когтях ужасных
Во тьму расселин безопасных
Уносит бедную злодей.
Напрасно, горестью своей
И хладным страхом пораженный,
Зовет любовницу петух. .
Он видит лишь летучий пух,
Летучим ветром занесенный.

До утра юная княжна
Лежала, тягостным забвеньем,
Как будто страшным сновиденьем,
Объята — наконец она
Очнулась, пламенным волненьем
И смутным ужасом полна;
Душой летит за наслажденьем,
Кого-то ищет с упоеньем;
«Где ж милый, — шепчет, — где супруг?»
Зовет и помертвела вдруг.
Глядит с боязнию вокруг.
Людмила, где твоя светлица?
Лежит несчастная девица
Среди подушек пуховых,
Под гордой сенью балдахина;
Завесы, пышная перина
В кистях, в узорах дорогих;
Повсюду ткани парчевые;
Играют яхонты, как жар;
Кругом курильницы златые
Подъемлют ароматный пар;
Довольно… благо мне не надо
Описывать волшебный дом:
Уже давно Шехеразада
Меня предупредила в том.
Но светлый терем не отрада,
Когда не видим друга в нем.

Три девы, красоты чудесной,
В одежде легкой и прелестной
Княжне явились, подошли
И поклонились до земли.
Тогда неслышными шагами
Одна поближе подошла;
Княжне воздушными перстами
Златую косу заплела
С искусством, в наши дни не новым,
И обвила венцом перловым
Окружность бледного чела.
За нею, скромно взор склоняя,
Потом приближилась другая;
Лазурный, пышный сарафан
Одел Людмилы стройный стан;
Покрылись кудри золотые,
И грудь, и плечи молодые
Фатой, прозрачной, как туман.
Покров завистливый лобзает
Красы, достойные небес,
И обувь легкая сжимает
Две ножки, чудо из чудес.
Княжне последняя девица
Жемчужный пояс подает.
Меж тем незримая певица
Веселы песни ей поет.
Увы, ни камни ожерелья,
Ни сарафан, ни перлов ряд,
Ни песни лести и веселья
Ее души не веселят;
Напрасно зеркало рисует
Ее красы, ее наряд;
Потупя неподвижный взгляд,
Она молчит, она тоскует.

Те, кои, правду возлюбя,
На темном сердца дне читали,
Конечно знают про себя,
Что если женщина в печали
Сквозь слез, украдкой, как-нибудь,
На зло привычке и рассудку,
Забудет в зеркало взглянуть —
То грустно ей уж не на шутку.

Но вот Людмила вновь одна.
Не зная, что начать, она
К окну решетчату подходит,
И взор ее печально бродит
В пространстве пасмурной дали.
Всё мертво. Снежные равнины
Коврами яркими легли;
Стоят угрюмых гор вершины
В однообразной белизне
И дремлют в вечной тишине;
Кругом не видно дымной кровли,
Не видно путника в снегах,
И звонкий рог веселой ловли
В пустынных не трубит горах;
Лишь изредка с унылым свистом
Бунтует вихорь в поле чистом
И на краю седых небес
Качает обнаженный лес.

В слезах отчаянья, Людмила
От ужаса лицо закрыла.
Увы, что ждет ее теперь!
Бежит в серебряную дверь;
Она с музыкой отворилась,
И наша дева очутилась
В саду. Пленительный предел:
Прекраснее садов Армиды
И тех, которыми владел
Царь Соломон иль князь Тавриды.
Пред нею зыблются, шумят
Великолепные дубровы;
Аллеи пальм и лес лавровый,
И благовонных миртов ряд,
И кедров гордые вершины,
И золотые апельсины
Зерцалом вод отражены;
Пригорки, рощи и долины
Весны огнем оживлены;
С прохладой вьется ветер майский
Средь очарованных полей,
И свищет соловей китайский
Во мраке трепетных ветвей;
Летят алмазные фонтаны
С веселым шумом к облакам;
Под ними блещут истуканы
И, мнится, живы; Фидий сам,
Питомец Феба и Паллады,
Любуясь ими, наконец,
Свой очарованный резец
Из рук бы выронил с досады.
Дробясь о мраморны преграды,
Жемчужной, огненной дугой
Валятся, плещут водопады;
И ручейки в тени лесной
Чуть вьются сонною волной.
Приют покоя и прохлады,
Сквозь вечну зелень здесь и там
Мелькают светлые беседки;
Повсюду роз живые ветки
Цветут и дышат по тропам.
Но безутешная Людмила
Идет, идет и не глядит;
Волшебства роскошь ей постыла,
Ей грустен неги светлый вид;
Куда, сама не зная, бродит,
Волшебный сад кругом обходит,
Свободу горьким дав слезам,
И взоры мрачные возводит
К неумолимым небесам.
Вдруг осветился взор прекрасный;
К устам она прижала перст;
Казалось, умысел ужасный
Рождался… Страшный путь отверст:
Высокий мостик над потоком
Пред ней висит на двух скалах;
В уныньи тяжком и глубоком
Она подходит — и в слезах
На воды шумные взглянула,
Ударила, рыдая, в грудь,
В волнах решилась утонуть,
Однако в воды не прыгнула
И дале продолжала путь.

Моя прекрасная Людмила,
По солнцу бегая с утра,
Устала, слезы осушила,
В душе подумала: пора!
На травку села, оглянулась —
И вдруг над нею сень шатра,
Шумя, с прохладой развернулась;
Обед роскошный перед ней;
Прибор из яркого кристалла;
И в тишине из-за ветвей
Незрима арфа заиграла.
Дивится пленная княжна,
Но втайне думает она:
«Вдали от милого, в неволе,
Зачем мне жить на свете боле?
О ты, чья гибельная страсть
Меня терзает и лелеет,
Мне не страшна злодея власть:
Людмила умереть умеет!
Не нужно мне твоих шатров,
Ни скучных песен, ни пиров —
Не стану есть, не буду слушать,
Умру среди твоих садов!»
Подумала — и стала кушать.

Княжна встает, и вмиг шатер,
И пышной роскоши прибор,
И звуки арфы… все пропало;
По-прежнему все тихо стало;
Людмила вновь одна в садах
Скитается из рощи в рощи;
Меж тем в лазурных небесах
Плывет луна, царица нощи,
Находит мгла со всех сторон
И тихо на холмах почила;
Княжну невольно клонит сон,
И вдруг неведомая сила
Нежней, чем вешний ветерок,
Ее на воздух поднимает,
Несет по воздуху в чертог
И осторожно опускает
Сквозь фимиам вечерних роз
На ложе грусти, ложе слез.
Три девы вмиг опять явились
И вкруг нее засуетились,
Чтоб на ночь пышный снять убор;
Но их унылый, смутный взор
И принужденное молчанье
Являли втайне состраданье
И немощный судьбам укор.
Но поспешим: рукой их нежной
Раздета сонная княжна;
Прелестна прелестью небрежной,
В одной сорочке белоснежной
Ложится почивать она.
Со вздохом девы поклонились,
Скорей как можно удалились
И тихо притворили дверь.
Что ж наша пленница теперь!
Дрожит как лист, дохнуть не смеет;
Хладеют перси, взор темнеет;
Мгновенный сон от глаз бежит;
Не спит, удвоила вниманье,
Недвижно в темноту глядит…
Всё мрачно, мертвое молчанье!
Лишь сердца слышит трепетанье…
И мнится… шепчет тишина,
Идут — идут к ее постели;
В подушки прячется княжна —
И вдруг… о страх!.. и в самом деле
Раздался шум; озарена
Мгновенным блеском тьма ночная,
Мгновенно дверь отворена;
Безмолвно, гордо выступая,
Нагими саблями сверкая,
Арапов длинный ряд идет
Попарно, чинно, сколь возможно,
И на подушках осторожно
Седую бороду несет;
И входит с важностью за нею,
Подъяв величественно шею,
Горбатый карлик из дверей:
Его-то голове обритой,
Высоким колпаком покрытой,
Принадлежала борода.
Уж он приближился: тогда
Княжна с постели соскочила,
Седого карлу за колпак
Рукою быстрой ухватила,
Дрожащий занесла кулак
И в страхе завизжала так,
Что всех арапов оглушила.
Трепеща, скорчился бедняк,
Княжны испуганной бледнее;
Зажавши уши поскорее,
Хотел бежать, но в бороде
Запутался, упал и бьется;
Встает, упал; в такой беде
Арапов черный рой мятется;
Шумят, толкаются, бегут,
Хватают колдуна в охапку
И вон распутывать несут,
Оставя у Людмилы шапку

Но что-то добрый витязь наш?
Вы помните ль нежданну встречу?
Бери свой быстрый карандаш,
Рисуй, Орловский, ночь и сечу!
При свете трепетном луны
Сразились витязи жестоко;
Сердца их гневом стеснены,
Уж копья брошены далеко,
Уже мечи раздроблены,
Кольчуги кровию покрыты,
Щиты трещат, в куски разбиты…
Они схватились на конях;
Взрывая к небу черный прах,
Под ними борзы кони бьются;
Борцы, недвижно сплетены,
Друг друга стиснув, остаются,
Как бы к седлу пригвождены;
Их члены злобой сведены;
Переплелись и костенеют;
По жилам быстрый огнь бежит;
На вражьей груди грудь дрожит —
И вот колеблются, слабеют —
Кому-то пасть… вдруг витязь мой,
Вскипев, железною рукой
С седла наездника срывает,
Подъемлет, держит над собой
И в волны с берега бросает.
«Погибни! — грозно восклицает; —
Умри, завистник злобный мой!»

Ты догадался, мой читатель,
С кем бился доблестный Руслан:
То был кровавых битв искатель,
Рогдай, надежда киевлян,
Людмилы мрачный обожатель.
Он вдоль днепровских берегов
Искал соперника следов;
Нашел, настиг, но прежня сила
Питомцу битвы изменила,
И Руси древний удалец
В пустыне свой нашел конец.
И слышно было, что Рогдая
Тех вод русалка молодая
На хладны перси приняла
И, жадно витязя лобзая,
На дно со смехом увлекла,
И долго после, ночью темной,
Бродя близ тихих берегов,
Богатыря призрак огромный
Пугал пустынных рыбаков.

Песнь третия

Напрасно вы в тени таились
Для мирных, счастливых друзей,
Стихи мои! Вы не сокрылись
От гневных зависти очей.
Уж бледный критик, ей в услугу,
Вопрос мне сделал роковой:
Зачем Русланову подругу,
Как бы на смех ее супругу,
Зову и девой и княжной?
Ты видишь, добрый мой читатель,
Тут злобы черную печать!
Скажи, Зоил, скажи, предатель,
Ну как и что мне отвечать?
Красней, несчастный, бог с тобою!
Красней, я спорить не хочу;
Довольный тем, что прав душою,
В смиренной кротости молчу.
Но ты поймешь меня, Климена,
Потупишь томные глаза,
Ты, жертва скучного Гимена…
Я вижу: тайная слеза
Падет на стих мой, сердцу внятный;
Ты покраснела, взор погас;
Вздохнула молча… вздох понятный!
Ревнивец: бойся, близок час;
Амур с Досадой своенравной
Вступили в смелый заговор,
И для главы твоей бесславной
Готов уж мстительный убор.

Уж утро хладное сияло
На темени полнощных гор;
Но в дивном замке всё молчало.
В досаде скрытой Черномор,
Без шапки, в утреннем халате,
Зевал сердито на кровати.
Вокруг брады его седой
Рабы толпились молчаливы,
И нежно гребень костяной
Расчесывал ее извивы;
Меж тем, для пользы и красы,
На бесконечные усы
Лились восточны ароматы,
И кудри хитрые вились;
Как вдруг, откуда ни возьмись,
В окно влетает змий крылатый;
Гремя железной чешуей,
Он в кольца быстрые согнулся
И вдруг Наиной обернулся
Пред изумленною толпой.
«Приветствую тебя, — сказала, —
Собрат, издавна чтимый мной!
Досель я Черномора знала
Одною громкою молвой;
Но тайный рок соединяет
Теперь нас общею враждой;
Тебе опасность угрожает,
Нависла туча над тобой;
И голос оскорбленной чести
Меня к отмщению зовет».

Со взором, полным хитрой лести,
Ей карла руку подает,
Вещая: «Дивная Наина!
Мне драгоценен твой союз.
Мы посрамим коварство Финна;
Но мрачных козней не боюсь:
Противник слабый мне не страшен;
Узнай чудесный жребий мой:
Сей благодатной бородой
Недаром Черномор украшен.
Доколь власов ее седых
Враждебный меч не перерубит,
Никто из витязей лихих,
Никто из смертных не погубит
Малейших замыслов моих;
Моею будет век Людмила,
Руслан же гробу обречен!»
И мрачно ведьма повторила:
«Погибнет он! погибнет он!»
Потом три раза прошипела,
Три раза топнула ногой
И черным змием улетела.

Блистая в ризе парчевой,
Колдун, колдуньей ободренный,
Развеселясь, решился вновь
Нести к ногам девицы пленной
Усы, покорность и любовь.
Разряжен карлик бородатый,
Опять идет в ее палаты;
Проходит длинный комнат ряд:
Княжны в них нет. Он дале, в сад,
В лавровый лес, к решетке сада,
Вдоль озера, вкруг водопада,
Под мостики, в беседки… нет!
Княжна ушла, пропал и след!
Кто выразит его смущенье,
И рев, и трепет исступленья?
С досады дня не взвидел он.
Раздался карлы дикий стон:
«Сюда, невольники, бегите!
Сюда, надеюсь я на вас!
Сейчас Людмилу мне сыщите!
Скорее, слышите ль? сейчас!
Не то — шутите вы со мною —
Всех удавлю вас бородою!»

Читатель, расскажу ль тебе,
Куда красавица девалась?
Всю ночь она своей судьбе
В слезах дивилась и — смеялась.
Ее пугала борода,
Но Черномор уж был известен,
И был смешон, а никогда
Со смехом ужас несовместен.
Навстречу утренним лучам
Постель оставила Людмила
И взор невольный обратила
К высоким, чистым зеркалам;
Невольно кудри золотые
С лилейных плеч приподняла;
Невольно волосы густые
Рукой небрежной заплела;
Свои вчерашние наряды
Нечаянно в углу нашла;
Вздохнув, оделась и с досады
Тихонько плакать начала;
Однако с верного стекла,
Вздыхая, не сводила взора,
И девице пришло на ум,
В волненье своенравных дум,
Примерить шапку Черномора.
Всё тихо, никого здесь нет;
Никто на девушку не взглянет…
А девушке в семнадцать лет
Какая шапка не пристанет!
Рядиться никогда не лень!
Людмила шапкой завертела;
На брови, прямо, набекрень
И задом наперед надела.
И что ж? о чудо старых дней!
Людмила в зеркале пропала;
Перевернула — перед ней
Людмила прежняя предстала;
Назад надела — снова нет;
Сняла — и в зеркале! «Прекрасно!
Добро, колдун, добро, мой свет!
Теперь мне здесь уж безопасно;
Теперь избавлюсь от хлопот!»
И шапку старого злодея
Княжна, от радости краснея,
Надела задом наперед.

Но возвратимся же к герою.
Не стыдно ль заниматься нам
Так долго шапкой, бородою,
Руслана поруча судьбам?
Свершив с Рогдаем бой жестокий,
Проехал он дремучий лес;
Пред ним открылся дол широкий
При блеске утренних небес.
Трепещет витязь поневоле:
Он видит старой битвы поле.
Вдали всё пусто; здесь и там
Желтеют кости; по холмам
Разбросаны колчаны, латы;
Где сбруя, где заржавый щит;
В костях руки здесь меч лежит;
Травой оброс там шлем косматый,
И старый череп тлеет в нем;
Богатыря там остов целый
С его поверженным конем
Лежит недвижный; копья, стрелы
В сырую землю вонзены,
И мирный плющ их обвивает…
Ничто безмолвной тишины
Пустыни сей не возмущает,
И солнце с ясной вышины
Долину смерти озаряет.

Со вздохом витязь вкруг себя
Взирает грустными очами.
«О поле, поле, кто тебя
Усеял мертвыми костями?
Чей борзый конь тебя топтал
В последний час кровавой битвы?
Кто на тебе со славой пал?
Чьи небо слышало молитвы?
Зачем же, поле, смолкло ты
И поросло травой забвенья?..
Времен от вечной темноты,
Быть может, нет и мне спасенья!
Быть может, на холме немом
Поставят тихий гроб Русланов,
И струны громкие Баянов
Не будут говорить о нем!»

Но вскоре вспомнил витязь мой,
Что добрый меч герою нужен
И даже панцирь; а герой
С последней битвы безоружен.
Обходит поле он вокруг;
В кустах, среди костей забвенных,
В громаде тлеющих кольчуг,
Мечей и шлемов раздробленных
Себе доспехов ищет он.
Проснулись гул и степь немая,
Поднялся в поле треск и звон;
Он поднял щит, не выбирая,
Нашел и шлем и звонкий рог;
Но лишь меча сыскать не мог.
Долину брани объезжая,
Он видит множество мечей,
Но все легки, да слишком малы,
А князь красавец был не вялый,
Не то, что витязь наших дней.
Чтоб чем-нибудь играть от скуки,
Копье стальное взял он в руки,
Кольчугу он надел на грудь
И далее пустился в путь.

Уж побледнел закат румяный
Над усыпленною землей;
Дымятся синие туманы,
И всходит месяц золотой;
Померкла степь. Тропою темной
Задумчив едет наш Руслан
И видит: сквозь ночной туман
Вдали чернеет холм огромный,
И что-то страшное храпит.
Он ближе к холму, ближе — слышит:
Чудесный холм как будто дышит.
Руслан внимает и глядит
Бестрепетно, с покойным духом;
Но, шевеля пугливым ухом,
Конь упирается, дрожит,
Трясет упрямой головою,
И грива дыбом поднялась.
Вдруг холм, безоблачной луною
В тумане бледно озарясь,
Яснеет; смотрит храбрый князь —
И чудо видит пред собою.
Найду ли краски и слова?
Пред ним живая голова.
Огромны очи сном объяты;
Храпит, качая шлем пернатый,
И перья в темной высоте,
Как тени, ходят, развеваясь.
В своей ужасной красоте
Над мрачной степью возвышаясь,
Безмолвием окружена,
Пустыни сторож безымянной,
Руслану предстоит она
Громадой грозной и туманной.
В недоуменье хочет он
Таинственный разрушить сон.
Вблизи осматривая диво,
Объехал голову кругом
И стал пред носом молчаливо;
Щекотит ноздри копием,
И, сморщась, голова зевнула,
Глаза открыла и чихнула…
Поднялся вихорь, степь дрогнула,
Взвилася пыль; с ресниц, с усов,
С бровей слетела стая сов;
Проснулись рощи молчаливы,
Чихнуло эхо — конь ретивый
Заржал, запрыгал, отлетел,
Едва сам витязь усидел,
И вслед раздался голос шумный:
«Куда ты, витязь неразумный?
Ступай назад, я не шучу!
Как раз нахала проглочу!»
Руслан с презреньем оглянулся,
Браздами удержал коня
И с гордым видом усмехнулся.
«Чего ты хочешь от меня? —
Нахмурясь, голова вскричала. —
Вот гостя мне судьба послала!
Послушай, убирайся прочь!
Я спать хочу, теперь уж ночь,
Прощай!» Но витязь знаменитый,
Услыша грубые слова,
Воскликнул с важностью сердитой:
«Молчи, пустая голова!
Слыхал я истину, бывало:
Хоть лоб широк, да мозгу мало!
Я еду, еду, не свищу,
А как наеду, не спущу!»

Тогда, от ярости немея,
Стесненной злобой пламенея,
Надулась голова; как жар,
Кровавы очи засверкали;
Напенясь, губы задрожали,
Из уст, ушей поднялся пар —
И вдруг она, что было мочи,
Навстречу князю стала дуть;
Напрасно конь, зажмуря очи,
Склонив главу, натужа грудь,
Сквозь вихорь, дождь и сумрак ночи
Неверный продолжает путь;
Объятый страхом, ослепленный,
Он мчится вновь, изнеможенный,
Далече в поле отдохнуть.
Вновь обратиться витязь хочет —
Вновь отражен, надежды нет!
А голова ему вослед,
Как сумасшедшая, хохочет,
Гремит: «Ай, витязь! ай, герой!
Куда ты? тише, тише, стой!
Эй, витязь, шею сломишь даром;
Не трусь, наездник, и меня
Порадуй хоть одним ударом,
Пока не заморил коня».
И между тем она героя
Дразнила страшным языком.
Руслан, досаду в сердце кроя,
Грозит ей молча копием,
Трясет его рукой свободной,
И, задрожав, булат холодный
Вонзился в дерзостный язык.
И кровь из бешеного зева
Рекою побежала вмиг.
От удивленья, боли, гнева,
В минуту дерзости лишась,
На князя голова глядела,
Железо грызла и бледнела
В спокойном духе горячась,
Так иногда средь нашей сцены
Плохой питомец Мельпомены,
Внезапным свистом оглушен,
Уж ничего не видит он,
Бледнеет, ролю забывает,
Дрожит, поникнув головой,
И, заикаясь, умолкает
Перед насмешливой толпой.
Счастливым пользуясь мгновеньем,
К объятой голове смущеньем,
Как ястреб, богатырь летит
С подъятой, грозною десницей
И в щеку тяжкой рукавицей
С размаха голову разит;
И степь ударом огласилась;
Кругом росистая трава
Кровавой пеной обагрилась,
И, зашатавшись, голова
Перевернулась, покатилась,
И шлем чугунный застучал.
Тогда на месте опустелом
Меч богатырский засверкал.
Наш витязь в трепете веселом
Его схватил и к голове
По окровавленной траве
Бежит с намереньем жестоким
Ей нос и уши обрубить;
Уже Руслан готов разить,
Уже взмахнул мечом широким —
Вдруг, изумленный, внемлет он
Главы молящей жалкий стон…
И тихо меч он опускает,
В нем гнев свирепый умирает,
И мщенье бурное падет
В душе, моленьем усмиренной:
Так на долине тает лед,
Лучом полудня пораженный.

«Ты вразумил меня, герой, —
Со вздохом голова сказала, —
Твоя десница доказала,
Что я виновен пред тобой;
Отныне я тебе послушен;
Но, витязь, будь великодушен!
Достоин плача жребий мой.
И я был витязь удалой!
В кровавых битвах супостата
Себе я равного не зрел;
Счастлив, когда бы не имел
Соперником меньшого брата!
Коварный, злобный Черномор,
Ты, ты всех бед моих виною!
Семейства нашего позор,
Рожденный карлой, с бородою,
Мой дивный рост от юных дней
Не мог он без досады видеть
И стал за то в душе своей
Меня, жестокий, ненавидеть.
Я был всегда немного прост,
Хотя высок; а сей несчастный,
Имея самый глупый рост,
Умен как бес — и зол ужасно.
Притом же, знай, к моей беде,
В его чудесной бороде
Таится сила роковая,
И, всё на свете презирая,
Доколе борода цела —
Изменник не страшится зла.
Вот он однажды с видом дружбы
«Послушай, — хитро мне сказал, —
Не откажись от важной службы:
Я в черных книгах отыскал,
Что за восточными горами,
На тихих моря берегах,
В глухом подвале, под замками
Хранится меч — и что же? страх!
Я разобрал во тьме волшебной,
Что волею судьбы враждебной
Сей меч известен будет нам;
Что нас он обоих погубит:
Мне бороду мою отрубит,
Тебе главу; суди же сам,
Сколь важно нам приобретенье
Сего созданья злых духов!»
«Ну, что же? где тут затрудненье? —
Сказал я карле, — я готов;
Иду, хоть за пределы света».
И сосну на плечо взвалил,
А на другое для совета
Злодея брата посадил;
Пустился в дальную дорогу,
Шагал, шагал и, слава богу,
Как бы пророчеству назло,
Всё счастливо сначало шло.
За отдаленными горами
Нашли мы роковой подвал;
Я разметал его руками
И потаенный меч достал.
Но нет! судьба того хотела:
Меж нами ссора закипела —
И было, признаюсь, о чем!
Вопрос: кому владеть мечом?
Я спорил, карла горячился;
Бранились долго; наконец
Уловку выдумал хитрец,
Притих и будто бы смягчился.
«Оставим бесполезный спор, —
Сказал мне важно Черномор, —
Мы тем союз наш обесславим;
Рассудок в мире жить велит;
Судьбе решить мы предоставим,
Кому сей меч принадлежит.
К земле приникнем ухом оба
(Чего не выдумает злоба!),
И кто услышит первый звон,
Тот и владей мечом до гроба».
Сказал и лег на землю он.
Я сдуру также растянулся;
Лежу, не слышу ничего,
Смекая: обману его!
Но сам жестоко обманулся.
Злодей в глубокой тишине,
Привстав, на цыпочках ко мне
Подкрался сзади, размахнулся;
Как вихорь свистнул острый меч,
И прежде, чем я оглянулся,
Уж голова слетела с плеч —
И сверхъестественная сила
В ней жизни дух остановила.
Мой остов тернием оброс;
Вдали, в стране, людьми забвенной,
Истлел мой прах непогребенный;
Но злобный карла перенес
Меня в сей край уединенный,
Где вечно должен был стеречь
Тобой сегодня взятый меч.
О витязь! Ты храним судьбою,
Возьми его, и бог с тобою!
Быть может, на своем пути
Ты карлу-чародея встретишь —
Ах, если ты его заметишь,
Коварству, злобе отомсти!
И наконец я счастлив буду,
Спокойно мир оставлю сей —
И в благодарности моей
Твою пощечину забуду».

Песнь четвертая

Я каждый день, восстав от сна,
Благодарю сердечно бога
За то, что в наши времена
Волшебников не так уж много.
К тому же — честь и слава им! —
Женитьбы наши безопасны…
Их замыслы не так ужасны
Мужьям, девицам молодым.
Но есть волшебники другие,
Которых ненавижу я:
Улыбка, очи голубые
И голос милый — о друзья!
Не верьте им: они лукавы!
Страшитесь, подражая мне,
Их упоительной отравы,
И почивайте в тишине.

Поэзии чудесный гений,
Певец таинственных видений,
Любви, мечтаний и чертей,
Могил и рая верный житель,
И музы ветреной моей
Наперсник, пестун и хранитель!
Прости мне, северный Орфей,
Что в повести моей забавной
Теперь вослед тебе лечу
И лиру музы своенравной
Во лжи прелестной обличу.

Друзья мои, вы все слыхали,
Как бесу в древни дни злодей
Предал сперва себя с печали,
А там и души дочерей;
Как после щедрым подаяньем,
Молитвой, верой, и постом,
И непритворным покаяньем
Снискал заступника в святом;
Как умер он и как заснули
Его двенадцать дочерей:
И нас пленили, ужаснули
Картины тайных сих ночей,
Сии чудесные виденья,
Сей мрачный бес, сей божий гнев,
Живые грешника мученья
И прелесть непорочных дев.
Мы с ними плакали, бродили
Вокруг зубчатых замка стен,
И сердцем тронутым любили
Их тихий сон, их тихий плен;
Душой Вадима призывали,
И пробужденье зрели их,
И часто инокинь святых
На гроб отцовский провожали.
И что ж, возможно ль?.. нам солгали!
Но правду возвещу ли я?

Младой Ратмир, направя к югу
Нетерпеливый бег коня,
Уж думал пред закатом дня
Нагнать Русланову супругу.
Но день багряный вечерел;
Напрасно витязь пред собою
В туманы дальние смотрел:
Всё было пусто над рекою.
Зари последний луч горел
Над ярко-позлащенным бором.
Наш витязь мимо черных скал
Тихонько проезжал и взором
Ночлега меж дерев искал.
Он на долину выезжает
И видит: замок на скалах
Зубчаты стены возвышает;
Чернеют башни на углах;
И дева по стене высокой,
Как в море лебедь одинокой,
Идет, зарей освещена;
И девы песнь едва слышна
Долины в тишине глубокой.

«Ложится в поле мрак ночной;
От волн поднялся ветер хладный.
Уж поздно, путник молодой!
Укройся в терем наш отрадный.

Здесь ночью нега и покой,
А днем и шум и пированье.
Приди на дружное призванье,
Приди, о путник молодой!

У нас найдешь красавиц рой;
Их нежны речи и лобзанье.
Приди на тайное призванье,
Приди, о путник молодой!

Тебе мы с утренней зарей
Наполним кубок на прощанье.
Приди на мирное призванье,
Приди, о путник молодой!

Ложится в поле мрак ночной;
От волн поднялся ветер хладный.
Уж поздно, путник молодой!
Укройся в терем наш отрадный».

Она манит, она поет;
И юный хан уж под стеною;
Его встречают у ворот
Девицы красные толпою;
При шуме ласковых речей
Он окружен; с него не сводят
Они пленительных очей;
Две девицы коня уводят;
В чертоги входит хан младой,
За ним отшельниц милых рой;
Одна снимает шлем крылатый,
Другая кованые латы,
Та меч берет, та пыльный щит;
Одежда неги заменит
Железные доспехи брани.
Но прежде юношу ведут
К великолепной русской бане.
Уж волны дымные текут
В ее серебряные чаны,
И брызжут хладные фонтаны;
Разостлан роскошью ковер;
На нем усталый хан ложится;
Прозрачный пар над ним клубится;
Потупя неги полный взор,
Прелестные, полунагие,
В заботе нежной и немой,
Вкруг хана девы молодые
Теснятся резвою толпой.
Над рыцарем иная машет
Ветвями молодых берез,
И жар от них душистый пашет;
Другая соком вешних роз
Усталы члены прохлаждает
И в ароматах потопляет
Темнокудрявые власы.
Восторгом витязь упоенный
Уже забыл Людмилы пленной
Недавно милые красы;
Томится сладостным желаньем;
Бродящий взор его блестит,
И, полный страстным ожиданьем,
Он тает сердцем, он горит.

Но вот выходит он из бани.
Одетый в бархатные ткани,
В кругу прелестных дев, Ратмир
Садится за богатый пир.
Я не Омер: в стихах высоких
Он может воспевать один
Обеды греческих дружин
И звон и пену чаш глубоких.
Милее, по следам Парни,
Мне славить лирою небрежной
И наготу в ночной тени,
И поцелуй любови нежной!
Луною замок озарен;
Я вижу терем отдаленный,
Где витязь томный, воспаленный
Вкушает одинокий сон;
Его чело, его ланиты
Мгновенным пламенем горят;
Его уста полуоткрыты
Лобзанье тайное манят;
Он страстно, медленно вздыхает,
Он видит их — и в пылком сне
Покровы к сердцу прижимает.
Но вот в глубокой тишине
Дверь отворилась: пол ревнивый
Скрыпит под ножкой торопливой,
И при серебряной луне
Мелькнула дева. Сны крылаты,
Сокройтесь, отлетите прочь!
Проснись — твоя настала ночь!
Проснися — дорог миг утраты!..
Она подходит, он лежит
И в сладострастной неге дремлет;
Покров его с одра скользит,
И жаркий пух чело объемлет.
В молчаньи дева перед ним
Стоит недвижно, бездыханна,
Как лицемерная Диана
Пред милым пастырем своим;
И вот она, на ложе хана
Коленом опершись одним,
Вздохнув, лицо к нему склоняет
С томленьем, с трепетом живым,
И сон счастливца прерывает
Лобзаньем страстным и немым…

Но, други, девственная лира
Умолкла под моей рукой;
Слабеет робкий голос мой —
Оставим юного Ратмира;
Не смею песней продолжать:
Руслан нас должен занимать,
Руслан, сей витязь беспримерный,
В душе герой, любовник верный.
Упорным боем утомлен,
Под богатырской головою
Он сладостный вкушает сон.
Но вот уж раннею зарею
Сияет тихий небосклон;
Всё ясно; утра луч игривый
Главы косматый лоб златит.
Руслан встает, и конь ретивый
Уж витязя стрелою мчит.

И дни бегут; желтеют нивы;
С дерев спадает дряхлый лист;
В лесах осенний ветра свист
Певиц пернатых заглушает;
Тяжелый, пасмурный туман
Нагие холмы обвивает;
Зима приближилась — Руслан
Свой путь отважно продолжает
На дальный север; с каждым днем
Преграды новые встречает:
То бьется он с богатырем,
То с ведьмою, то с великаном,
То лунной ночью видит он,
Как будто сквозь волшебный сон,
Окружены седым туманом,
Русалки, тихо на ветвях
Качаясь, витязя младого
С улыбкой хитрой на устах
Манят, не говоря ни слова…
Но тайным промыслом храним,
Бесстрашный витязь невредим;
В его душе желанье дремлет,
Он их не видит, им не внемлет,
Одна Людмила всюду с ним.

Но между тем, никем не зрима,
От нападений колдуна
Волшебной шапкою хранима,
Что делает моя княжна,
Моя прекрасная Людмила?
Она, безмолвна и уныла,
Одна гуляет по садам,
О друге мыслит и вздыхает,
Иль, волю дав своим мечтам,
К родимым киевским полям
В забвенье сердца улетает;
Отца и братьев обнимает,
Подружек видит молодых
И старых мамушек своих —
Забыты плен и разлученье!
Но вскоре бедная княжна
Свое теряет заблужденье
И вновь уныла и одна.
Рабы влюбленного злодея,
И день и ночь, сидеть не смея,
Меж тем по замку, по садам
Прелестной пленницы искали,
Метались, громко призывали,
Однако всё по пустякам.
Людмила ими забавлялась:
В волшебных рощах иногда
Без шапки вдруг она являлась
И кликала: «Сюда, сюда!»
И все бросались к ней толпою;
Но в сторону — незрима вдруг —
Она неслышною стопою
От хищных убегала рук.
Везде всечасно замечали
Ее минутные следы:
То позлащенные плоды
На шумных ветвях исчезали,
То капли ключевой воды
На луг измятый упадали:
Тогда наверно в замке знали,
Что пьет иль кушает княжна.
На ветвях кедра иль березы
Скрываясь по ночам, она
Минутного искала сна —
Но только проливала слезы,
Звала супруга и покой,
Томилась грустью и зевотой,
И редко, редко пред зарей,
Склонясь ко древу головой,
Дремала тонкою дремотой;
Едва редела ночи мгла,
Людмила к водопаду шла
Умыться хладною струею:
Сам карла утренней порою
Однажды видел из палат,
Как под невидимой рукою
Плескал и брызгал водопад.
С своей обычною тоскою
До новой ночи, здесь и там,
Она бродила по садам:
Нередко под вечер слыхали
Ее приятный голосок;
Нередко в рощах поднимали
Иль ею брошенный венок,
Или клочки персидской шали,
Или заплаканный платок.

Жестокой страстью уязвленный,
Досадой, злобой омраченный,
Колдун решился наконец
Поймать Людмилу непременно.
Так Лемноса хромой кузнец,
Прияв супружеский венец
Из рук прелестной Цитереи,
Раскинул сеть ее красам,
Открыв насмешливым богам
Киприды нежные затеи…

Скучая, бедная княжна
В прохладе мраморной беседки
Сидела тихо близ окна
И сквозь колеблемые ветки
Смотрела на цветущий луг.
Вдруг слышит — кличут: «Милый друг!»
И видит верного Руслана.
Его черты, походка, стан;
Но бледен он, в очах туман,
И на бедре живая рана —
В ней сердце дрогнуло. «Руслан!
Руслан!.. он точно!» И стрелою
К супругу пленница летит,
В слезах, трепеща, говорит:
«Ты здесь… ты ранен… что с тобою?»
Уже достигла, обняла:
О ужас… призрак исчезает!
Княжна в сетях; с ее чела
На землю шапка упадает.
Хладея, слышит грозный крик:
«Она моя!» — и в тот же миг
Зрит колдуна перед очами.
Раздался девы жалкий стон,
Падет без чувств — и дивный сон
Объял несчастную крылами.

Что будет с бедною княжной!
О страшный вид: волшебник хилый
Ласкает дерзостной рукой
Младые прелести Людмилы!
Ужели счастлив будет он?
Чу… вдруг раздался рога звон,
И кто-то карлу вызывает.
В смятеньи, бледный чародей
На деву шапку надевает;
Трубят опять; звучней, звучней!
И он летит к безвестной встрече,
Закинув бороду за плечи.

Песнь пятая

Ах, как мила моя княжна!
Мне нрав ее всего дороже:
Она чувствительна, скромна,
Любви супружеской верна,
Немножко ветрена… так что же?
Еще милее тем она.
Всечасно прелестию новой
Умеет нас она пленить;
Скажите: можно ли сравнить
Ее с Дельфирою суровой?
Одной — судьба послала дар
Обворожать сердца и взоры;
Ее улыбка, разговоры
Во мне любви рождают жар.
А та — под юбкою гусар,
Лишь дайте ей усы да шпоры!
Блажен, кого под вечерок
В уединенный уголок
Моя Людмила поджидает
И другом сердца назовет;
Но, верьте мне, блажен и тот,
Кто от Дельфиры убегает
И даже с нею незнаком.
Да, впрочем, дело не о том!
Но кто трубил? Кто чародея
На сечу грозну вызывал?
Кто колдуна перепугал?
Руслан. Он, местью пламенея,
Достиг обители злодея.
Уж витязь под горой стоит,
Призывный рог, как буря, воет,
Нетерпеливый конь кипит
И снег копытом мочным роет.
Князь карлу ждет. Внезапно он
По шлему крепкому стальному
Рукой незримой поражен;
Удар упал подобно грому;
Руслан подъемлет смутный взор
И видит — прямо над главою —
С подъятой, страшной булавою
Летает карла Черномор.
Щитом покрывшись, он нагнулся,
Мечом потряс и замахнулся;
Но тот взвился под облака;
На миг исчез — и свысока
Шумя летит на князя снова.
Проворный витязь отлетел,
И в снег с размаха рокового
Колдун упал — да там и сел;
Руслан, не говоря ни слова,
С коня долой, к нему спешит,
Поймал, за бороду хватает,
Волшебник силится, кряхтит
И вдруг с Русланом улетает…
Ретивый конь вослед глядит;
Уже колдун под облаками;
На бороде герой висит;
Летят над мрачными лесами,
Летят над дикими горами,
Летят над бездною морской;
От напряженья костенея,
Руслан за бороду злодея
Упорной держится рукой.
Меж тем, на воздухе слабея
И силе русской изумясь,
Волшебник гордому Руслану
Коварно молвит: «Слушай, князь!
Тебе вредить я перестану;
Младое мужество любя,
Забуду всё, прощу тебя,
Спущусь — но только с уговором…»
«Молчи, коварный чародей! —
Прервал наш витязь: — с Черномором,
С мучителем жены своей,
Руслан не знает договора!
Сей грозный меч накажет вора.
Лети хоть до ночной звезды,
А быть тебе без бороды!»
Боязнь объемлет Черномора;
В досаде, в горести немой,
Напрасно длинной бородой
Усталый карла потрясает:
Руслан ее не выпускает
И щиплет волосы порой.
Два дни колдун героя носит,
На третий он пощады просит:
«О рыцарь, сжалься надо мной;
Едва дышу; нет мочи боле;
Оставь мне жизнь, в твоей я воле;
Скажи — спущусь, куда велишь… »
«Теперь ты наш: ага, дрожишь!
Смирись, покорствуй русской силе!
Неси меня к моей Людмиле».

Смиренно внемлет Черномор;
Домой он с витязем пустился;
Летит — и мигом очутился
Среди своих ужасных гор.
Тогда Руслан одной рукою
Взял меч сраженной головы
И, бороду схватив другою,
Отсек ее, как горсть травы.
«Знай наших! — молвил он жестоко, —
Что, хищник, где твоя краса?
Где сила?» — и на шлем высокий
Седые вяжет волоса;
Свистя зовет коня лихого;
Веселый конь летит и ржет;
Наш витязь карлу чуть живого
В котомку за седло кладет,
А сам, боясь мгновенья траты,
Спешит на верх горы крутой,
Достиг, и с радостной душой
Летит в волшебные палаты.
Вдали завидя шлем брадатый,
Залог победы роковой,
Пред ним арапов чудный рой,
Толпы невольниц боязливых,
Как призраки, со всех сторон
Бегут — и скрылись. Ходит он
Один средь храмин горделивых,
Супругу милую зовет —
Лишь эхо сводов молчаливых
Руслану голос подает;
В волненье чувств нетерпеливых
Он отворяет двери в сад —
Идет, идет — и не находит;
Кругом смущенный взор обводит —
Всё мертво: рощицы молчат,
Беседки пусты; на стремнинах,
Вдоль берегов ручья, в долинах,
Нигде Людмилы следу нет,
И ухо ничего не внемлет.
Внезапный князя хлад объемлет,
В очах его темнеет свет,
В уме возникли мрачны думы…
«Быть может, горесть… плен угрюмый…
Минута… волны…» В сих мечтах
Он погружен. С немой тоскою
Поникнул витязь головою;
Его томит невольный страх;
Недвижим он, как мертвый камень;
Мрачится разум; дикий пламень
И яд отчаянной любви
Уже текут в его крови.
Казалось — тень княжны прекрасной
Коснулась трепетным устам…
И вдруг, неистовый, ужасный,
Стремится витязь по садам;
Людмилу с воплем призывает,
С холмов утесы отрывает,
Всё рушит, всё крушит мечом —
Беседки, рощи упадают,
Древа, мосты в волнах ныряют,
Степь обнажается кругом!
Далеко гулы повторяют
И рев, и треск, и шум, и гром;
Повсюду меч звенит и свищет,
Прелестный край опустошен —
Безумный витязь жертвы ищет,
С размаха вправо, влево он
Пустынный воздух рассекает…
И вдруг — нечаянный удар
С княжны невидимой сбивает
Прощальный Черномора дар…
Волшебства вмиг исчезла сила:
В сетях открылася Людмила!
Не веря сам своим очам,
Нежданным счастьем упоенный,
Наш витязь падает к ногам
Подруги верной, незабвенной,
Целует руки, сети рвет,
Любви, восторга слезы льет,
Зовет ее — но дева дремлет,
Сомкнуты очи и уста,
И сладострастная мечта
Младую грудь ее подъемлет.
Руслан с нее не сводит глаз,
Его терзает вновь кручина…
Но вдруг знакомый слышит глас,
Глас добродетельного Финна:

«Мужайся, князь! В обратный путь
Ступай со спящею Людмилой;
Наполни сердце новой силой,
Любви и чести верен будь.
Небесный гром на злобу грянет,
И воцарится тишина —
И в светлом Киеве княжна
Перед Владимиром восстанет
От очарованного сна».

Руслан, сим гласом оживленный,
Берет в объятия жену,
И тихо с ношей драгоценной
Он оставляет вышину
И сходит в дол уединенный.

В молчаньи, с карлой за седлом,
Поехал он своим путем;
В его руках лежит Людмила
Свежа, как вешняя заря,
И на плечо богатыря
Лицо спокойное склонила.
Власами, свитыми в кольцо,
Пустынный ветерок играет;
Как часто грудь ее вздыхает!
Как часто тихое лицо
Мгновенной розою пылает!
Любовь и тайная мечта
Русланов образ ей приносят,
И с томным шопотом уста
Супруга имя произносят…
В забвеньи сладком ловит он
Её волшебное дыханье,
Улыбку, слезы, нежный стон
И сонных персей волнованье…

Меж тем, по долам, по горам,
И в белый день, и по ночам,
Наш витязь едет непрестанно.
Еще далек предел желанный,
А дева спит. Но юный князь,
Бесплодным пламенем томясь,
Ужель, страдалец постоянный,
Супругу только сторожил
И в целомудренном мечтанье,
Смирив нескромное желанье,
Свое блаженство находил?
Монах, который сохранил
Потомству верное преданье
О славном витязе моем,
Нас уверяет смело в том:
И верю я! Без разделенья
Унылы, грубы наслажденья:
Мы прямо счастливы вдвоем.
Пастушки, сон княжны прелестной
Не походил на ваши сны,
Порой томительной весны,
На мураве, в тени древесной.
Я помню маленький лужок
Среди березовой дубравы,
Я помню темный вечерок,
Я помню Лиды сон лукавый…
Ах, первый поцелуй любви,
Дрожащий, легкий, торопливый,
Не разогнал, друзья мои,
Ее дремоты терпеливой…
Но полно, я болтаю вздор!
К чему любви воспоминанье?
Ее утеха и страданье
Забыты мною с давних пор;
Теперь влекут мое вниманье
Княжна, Руслан и Черномор.

Пред ними стелется равнина,
Где ели изредка взошли;
И грозного холма вдали
Чернеет круглая вершина
Небес на яркой синеве.
Руслан глядит — и догадался,
Что подъезжает к голове;
Быстрее борзый конь помчался;
Уж видно чудо из чудес;
Она глядит недвижным оком;
Власы ее как черный лес,
Поросший на челе высоком;
Ланиты жизни лишены,
Свинцовой бледностью покрыты;
Уста огромные открыты,
Огромны зубы стеснены…
Над полумертвой головою
Последний день уж тяготел.
К ней храбрый витязь прилетел
С Людмилой, с карлой за спиною.
Он крикнул: «Здравствуй, голова!
Я здесь! наказан твой изменник!
Гляди: вот он, злодей наш пленник!»
И князя гордые слова
Ее внезапно оживили,
На миг в ней чувство разбудили,
Очнулась будто ото сна,
Взглянула, страшно застонала…
Узнала витязя она
И брата с ужасом узнала.
Надулись ноздри; на щеках
Багровый огнь еще родился,
И в умирающих глазах
Последний гнев изобразился.
В смятенье, в бешенстве немом
Она зубами скрежетала
И брату хладным языком
Укор невнятный лепетала…
Уже ее в тот самый час
Кончалось долгое страданье:
Чела мгновенный пламень гас,
Слабело тяжкое дыханье,
Огромный закатился взор,
И вскоре князь и Черномор
Узрели смерти содроганье…
Она почила вечным сном.
В молчанье витязь удалился;
Дрожащий карлик за седлом
Не смел дышать, не шевелился
И чернокнижным языком
Усердно демонам молился.

На склоне темных берегов
Какой-то речки безымянной,
В прохладном сумраке лесов,
Стоял поникшей хаты кров,
Густыми соснами венчанный.
В теченьи медленном река
Вблизи плетень из тростника
Волною сонной омывала
И вкруг него едва журчала
При легком шуме ветерка.
Долина в сих местах таилась,
Уединенна и темна;
И там, казалось, тишина
С начала мира воцарилась.
Руслан остановил коня.
Всё было тихо, безмятежно;
От рассветающего дня
Долина с рощею прибрежной
Сквозь утренний сияла дым.
Руслан на луг жену слагает,
Садится близ нее, вздыхает
С уныньем сладким и немым;
И вдруг он видит пред собою
Смиренный парус челнока
И слышит песню рыбака
Над тихоструйною рекою.
Раскинув невод по волнам,
Рыбак, на весла наклоненный,
Плывет к лесистым берегам,
К порогу хижины смиренной.
И видит добрый князь Руслан:
Челнок ко брегу приплывает;
Из темной хаты выбегает
Младая дева; стройный стан,
Власы, небрежно распущенны,
Улыбка, тихий взор очей,
И грудь, и плечи обнаженны,
Всё мило, всё пленяет в ней.
И вот они, обняв друг друга,
Садятся у прохладных вод,
И час беспечного досуга
Для них с любовью настает.
Но в изумленьи молчаливом
Кого же в рыбаке счастливом
Наш юный витязь узнает?
Хазарский хан, избранный славой,
Ратмир, в любви, в войне кровавой
Его соперник молодой,
Ратмир в пустыне безмятежной
Людмилу, славу позабыл
И им навеки изменил
В объятиях подруги нежной.

Герой приближился, и вмиг
Отшельник узнает Руслана,
Встает, летит. Раздался крик…
И обнял князь младого хана.
«Что вижу я? — спросил герой, —
Зачем ты здесь, зачем оставил
Тревоги жизни боевой
И меч, который ты прославил?»
«Мой друг, — ответствовал рыбак, —
Душе наскучил бранной славы
Пустой и гибельный призрак.
Поверь: невинные забавы,
Любовь и мирные дубравы
Милее сердцу во сто крат.
Теперь, утратив жажду брани,
Престал платить безумству дани,
И, верным счастием богат,
Я всё забыл, товарищ милый,
Всё, даже прелести Людмилы».
«Любезный хан, я очень рад! —
Сказал Руслан, — она со мною».
«Возможно ли, какой судьбою?
Что слышу? Русская княжна…
Она с тобою, где ж она?
Позволь… но нет, боюсь измены;
Моя подруга мне мила;
Моей счастливой перемены
Она виновницей была;
Она мне жизнь, она мне радость!
Она мне возвратила вновь
Мою утраченную младость,
И мир, и чистую любовь.
Напрасно счастье мне сулили
Уста волшебниц молодых;
Двенадцать дев меня любили:
Я для нее покинул их;
Оставил терем их веселый,
В тени хранительных дубров;
Сложил и меч и шлем тяжелый,
Забыл и славу и врагов.
Отшельник, мирный и безвестный,
Остался в счастливой глуши,
С тобой, друг милый, друг прелестный,
С тобою, свет моей души!»

Пастушка милая внимала
Друзей открытый разговор
И, устремив на хана взор,
И улыбалась и вздыхала.

Рыбак и витязь на брегах
До темной ночи просидели
С душой и сердцем на устах —
Часы невидимо летели.
Чернеет лес, темна гора;
Встает луна — всё тихо стало.
Герою в путь давно пора —
Накинув тихо покрывало
На деву спящую, Руслан
Идет и на коня садится;
Задумчиво безмолвный хан
Душой вослед ему стремится,
Руслану счастия, побед
И славы и любви желает…
И думы гордых, юных лет
Невольной грустью оживляет…

Зачем судьбой не суждено
Моей непостоянной лире
Геройство воспевать одно
И с ним (незнаемые в мире)
Любовь и дружбу старых лет?
Печальной истины поэт,
Зачем я должен для потомств
Порок и злобу обнажать
И тайны козни вероломства
В правдивых песнях обличать?

Княжны искатель недостойный,
Охоту к славе потеряв,
Никем не знаемый, Фарлаф
В пустыне дальней и спокойной
Скрывался и Наины ждал.
И час торжественный настал.
К нему волшебница явилась,
Вещая: «Знаешь ли меня?
Ступай за мной; седлай коня!»
И ведьма кошкой обратилась;
Оседлан конь, она пустилась;
Тропами мрачными дубрав
За нею следует Фарлаф.

Долина тихая дремала,
В ночной одетая туман,
Луна во мгле перебегала
Из тучи в тучу и курган
Мгновенным блеском озаряла.
Под ним в безмолвии Руслан
Сидел с обычною тоскою
Пред усыпленною княжною.
Глубоку думу думал он,
Мечты летели за мечтами,
И неприметно веял сон
Над ним холодными крылами.
На деву смутными очами
В дремоте томной он взглянул
И, утомленною главою
Склонясь к ногам ее, заснул.

И снится вещий сон герою:
Он видит, будто бы княжна
Над страшной бездны глубиною
Стоит недвижна и бледна…
И вдруг Людмила исчезает,
Стоит один над бездной он…
Знакомый глас, призывный стон
Из тихой бездны вылетает…
Руслан стремится за женой;
Стремглав летит во тьме глубокой.
И видит вдруг перед собой:
Владимир, в гриднице высокой,
В кругу седых богатырей,
Между двенадцатью сынами,
С толпою названных гостей
Сидит за браными столами.
И так же гневен старый князь,
Как в день ужасный расставанья,
И все сидят не шевелясь,
Не смея перервать молчанья.
Утих веселый шум гостей,
Не ходит чаша круговая…
И видит он среди гостей
В бою сраженного Рогдая:
Убитый, как живой, сидит;
Из опененного стакана
Он, весел, пьет и не глядит
На изумленного Руслана.
Князь видит и младого хана,
Друзей и недругов… и вдруг
Раздался гуслей беглый звук
И голос вещего Баяна,
Певца героев и забав.
Вступает в гридницу Фарлаф,
Ведет он за руку Людмилу;
Но старец, с места не привстав,
Молчит, склонив главу унылу,
Князья, бояре — все молчат,
Душевные движенья кроя.
И всё исчезло — смертный хлад
Объемлет спящего героя.
В дремоту тяжко погружен,
Он льет мучительные слезы,
В волненьи мыслит: это сон!
Томится, но зловещей грезы,
Увы, прервать не в силах он.

Луна чуть светит над горою;
Объяты рощи темнотою,
Долина в мертвой тишине…
Изменник едет на коне.

Перед ним открылася поляна;
Он видит сумрачный курган;
У ног Людмилы спит Руслан,
И ходит конь кругом кургана
Фарлаф с боязнию глядит;
В тумане ведьма исчезает,
В нем сердце замерло, дрожи
Из хладных рук узду роняет,
Тихонько обнажает меч,
Готовясь витязя без боя
С размаха надвое рассечь…
К нему подъехал. Конь героя,
Врага почуя, закипел,
Заржал и топнул. Знак напрасный!
Руслан не внемлет; сон ужасный,
Как груз, над ним отяготел!..
Изменник, ведьмой ободренный,
Герою в грудь рукой презренной
Вонзает трижды хладну сталь…
И мчится боязливо вдаль
С своей добычей драгоценной.

Всю ночь бесчувственный Руслан
Лежал во мраке под горою.
Часы летели. Кровь рекою
Текла из воспаленных ран.
Поутру, взор открыв туманный,
Пуская тяжкий, слабый стон,
С усильем приподнялся он,
Взглянул, поник главою бранной —
И пал недвижный, бездыханный.

Песнь шестая

Ты мне велишь, о друг мой нежный,
На лире легкой и небрежной
Старинны были напевать
И музе верной посвящать
Часы бесценного досуга…
Ты знаешь, милая подруга:
Поссорясь с ветреной молвой,
Твой друг, блаженством упоенный,
Забыл и труд уединенный,
И звуки лиры дорогой.
От гармонической забавы
Я, негой упоен, отвык…
Дышу тобой — и гордой славы
Невнятен мне призывный клик
Меня покинул тайный гений
И вымыслов, и сладких дум;
Любовь и жажда наслаждений
Одни преследуют мой ум.
Но ты велишь, но ты любила
Рассказы прежние мои,
Преданья славы и любви;
Мой богатырь, моя Людмила,
Владимир, ведьма, Черномор,
И Финна верные печали
Твое мечтанье занимали;
Ты, слушая мой легкий вздор,
С улыбкой иногда дремала;
Но иногда свой нежный взор
Нежнее на певца бросала…
Решусь; влюбленный говорун,
Касаюсь вновь ленивых струн;
Сажусь у ног твоих и снова
Бренчу про витязя младого.

Но что сказал я? Где Руслан?
Лежит он мертвый в чистом поле;
Уж кровь его не льется боле,
Над ним летает жадный вран,
Безгласен рог, недвижны латы,
Не шевелится шлем косматый!

Вокруг Руслана ходит конь,
Поникнув гордой головою,
В его глазах исчез огонь!
Не машет гривой золотою,
Не тешится, не скачет он,
И ждет, когда Руслан воспрянет…
Но князя крепок хладный сон,
И долго щит его не грянет.

А Черномор? Он за седлом,
В котомке, ведьмою забытый,
Еще не знает ни о чем;
Усталый, сонный и сердитый
Княжну, героя моего
Бранил от скуки молчаливо;
Не слыша долго ничего,
Волшебник выглянул — о диво!
Он видит, богатырь убит;
В крови потопленный лежит;
Людмилы нет, всё пусто в поле;
Злодей от радости дрожит
И мнит: свершилось, я на воле!
Но старый карла был неправ.

Меж тем, Наиной осененный
С Людмилой, тихо усыпленной
Стремится к Киеву Фарлаф:
Летит, надежды, страха полный;
Пред ним уже днепровски волны
В знакомых пажитях шумят;
Уж видит златоверхий град;
Уже Фарлаф по граду мчится,
И шум на стогнах восстает;
В волненьи радостном народ
Валит за всадником, теснится;
Бегут обрадовать отца:
И вот изменник у крыльца.

Влача в душе печали бремя,
Владимир-солнышко в то время
В высоком тереме своем
Сидел, томясь привычной думой.
Бояре, витязи кругом
Сидели с важностью угрюмой.
Вдруг внемлет он: перед крыльцом
Волненье, крики, шум чудесный;
Дверь отворилась; перед ним
Явился воин неизвестный;
Все встали с шепотом глухим
И вдруг смутились, зашумели:
«Людмила здесь! Фарлаф… ужели?»
В лице печальном изменясь,
Встает со стула старый князь,
Спешит тяжелыми шагами
К несчастной дочери своей,
Подходит; отчими руками
Он хочет прикоснуться к ней;
Но дева милая не внемлет,
И очарованная дремлет
В руках убийцы — все глядят
На князя в смутном ожиданье;
И старец беспокойный взгляд
Вперил на витязя в молчанье.
Но, хитро перст к устам прижав,
«Людмила спит, — сказал Фарлаф, —
Я так нашел ее недавно
В пустынных муромских лесах
У злого лешего в руках;
Там совершилось дело славно;
Три дня мы билися; луна
Над боем трижды подымалась;
Он пал, а юная княжна
Мне в руки сонною досталась;
И кто прервет сей дивный сон?
Когда настанет пробужденье?
Не знаю — скрыт судьбы закон!
А нам надежда и терпенье
Одни остались в утешенье».

И вскоре с вестью роковой
Молва по граду полетела;
Народа пестрою толпой
Градская площадь закипела;
Печальный терем всем открыт;
Толпа волнуется, валит
Туда, где на одре высоком,
На одеяле парчевом
Княжна лежит во сне глубоком;
Князья и витязи кругом
Стоят унылы; гласы трубны,
Рога, тимпаны, гусли, бубны
Гремят над нею; старый князь,
Тоской тяжелой изнурясь,
К ногам Людмилы сединами
Приник с безмолвными слезами;
И бледный близ него Фарлаф
В немом раскаяньи, в досаде,
Трепещет, дерзость потеряв.

Настала ночь. Никто во граде
Очей бессонных не смыкал;
Шумя, теснились все друг к другу:
О чуде всякой толковал;
Младой супруг свою супругу
В светлице скромной забывал.
Но только свет луны двурогой
Исчез пред утренней зарей,
Весь Киев новою тревогой
Смутился! Клики, шум и вой
Возникли всюду. Киевляне
Толпятся на стене градской…
И видят: в утреннем тумане
Шатры белеют за рекой;
Щиты, как зарево, блистают,
В полях наездники мелькают,
Вдали подъемля черный прах;
Идут походные телеги,
Костры пылают на холмах.
Беда: восстали печенеги!

Но в это время вещий Финн,
Духов могучий властелин,
В своей пустыне безмятежной,
С спокойным сердцем ожидал,
Чтоб день судьбины неизбежной,
Давно предвиденный, восстал.

В немой глуши степей горючих
За дальней цепью диких гор,
Жилища ветров, бурь гремучих,
Куда и ведьмы смелый взор
Проникнуть в поздний час боится,
Долина чудная таится,
И в той долине два ключа:
Один течет волной живою,
По камням весело журча,
Тот льется мертвою водою;
Кругом всё тихо, ветры спят,
Прохлада вешняя не веет,
Столетни сосны не шумят,
Не вьются птицы, лань не смеет
В жар летний пить из тайных вод;
Чета духов с начала мира,
Безмолвная на лоне мира,
Дремучий берег стережет…
С двумя кувшинами пустыми
Предстал отшельник перед ними;
Прервали духи давний сон
И удалились страха полны.
Склонившись, погружает он
Сосуды в девственные волны;
Наполнил, в воздухе пропал
И очутился в два мгновенья
В долине, где Руслан лежал
В крови, безгласный, без движенья;
И стал над рыцарем старик,
И вспрыснул мертвою водою,
И раны засияли вмиг,
И труп чудесной красотою
Процвел; тогда водой живою
Героя старец окропил,
И бодрый, полный новых сил,
Трепеща жизнью молодою,
Встает Руслан, на ясный день
Очами жадными взирает,
Как безобразный сон, как тень,
Перед ним минувшее мелькает.
Но где Людмила? Он один!
В нем сердце, вспыхнув, замирает.
Вдруг витязь вспрянул; вещий Финн
Его зовет и обнимает:
«Судьба свершилась, о мой сын!
Тебя блаженство ожидает;
Тебя зовет кровавый пир;
Твой грозный меч бедою грянет;
На Киев снидет кроткий мир,
И там она тебе предстанет.
Возьми заветное кольцо,
Коснися им чела Людмилы,
И тайных чар исчезнут силы,
Врагов смутит твое лицо,
Настанет мир, погибнет злоба.
Достойны счастья будьте оба!
Прости надолго, витязь мой!
Дай руку… там, за дверью гроба —
Не прежде — свидимся с тобой!»
Сказал, исчезнул. Упоенный
Восторгом пылким и немым,
Руслан, для жизни пробужденный,
Подъемлет руки вслед за ним.
Но ничего не слышно боле!
Руслан один в пустынном поле;
Запрыгав, с карлой за седлом,
Русланов конь нетерпеливый
Бежит и ржет, махая гривой;
Уж князь готов, уж он верхом,
Уж он летит живой и здравый
Через поля, через дубравы.

Но между тем какой позор
Являет Киев осажденный?
Там, устремив на нивы взор,
Народ, уныньем пораженный,
Стоит на башнях и стенах
И в страхе ждет небесной казни;
Стенанья робкие в домах,
На стогнах тишина боязни;
Один, близ дочери своей,
Владимир в горестной молитве;
И храбрый сонм богатырей
С дружиной верною князей
Готовится к кровавой битве.

И день настал. Толпы врагов
С зарею двинулись с холмов;
Неукротимые дружины,
Волнуясь, хлынули с равнины
И потекли к стене градской;
Во граде трубы загремели,
Бойцы сомкнулись, полетели
Навстречу рати удалой,
Сошлись — и заварился бой.
Почуя смерть, взыграли кони,
Пошли стучать мечи о брони;
Со свистом туча стрел взвилась,
Равнина кровью залилась;
Стремглав наездники помчались,
Дружины конные смешались;
Сомкнутой, дружною стеной
Там рубится со строем строй;
Со всадником там пеший бьется;
Там конь испуганный несется;
Там русский пал, там печенег;
Там клики битвы, там побег;
Тот опрокинут булавою;
Тот легкой поражен стрелою;
Другой, придавленный щитом,
Растоптан бешеным конем…
И длился бой до темной ночи;
Ни враг, ни наш не одолел!
За грудами кровавых тел
Бойцы сомкнули томны очи,
И крепок был их бранный сон;
Лишь изредка на поле битвы
Был слышен падших скорбный стон
И русских витязей молитвы.

Бледнела утренняя тень,
Волна сребрилася в потоке,
Сомнительный рождался день
На отуманенном востоке.
Яснели холмы и леса,
И просыпались небеса.
Еще в бездейственном покое
Дремало поле боевое;
Вдруг сон прервался: вражий стан
С тревогой шумною воспрянул,
Внезапный крик сражений грянул;
Смутилось сердце киевлян;
Бегут нестройными толпами
И видят: в поле меж врагами,
Блистая в латах, как в огне,
Чудесный воин на коне
Грозой несется, колет, рубит,
В ревущий рог, летая, трубит…
То был Руслан. Как божий гром,
Наш витязь пал на басурмана;
Он рыщет с карлой за седлом
Среди испуганного стана.
Где ни просвищет грозный меч,
Где конь сердитый ни промчится,
Везде главы слетают с плеч
И с воплем строй на строй валится;
В одно мгновенье бранный луг
Покрыт холмами тел кровавых,
Живых, раздавленных, безглавых,
Громадой копий, стрел, кольчуг.
На трубный звук, на голос боя
Дружины конные славян
Помчались по следам героя,
Сразились… гибни, басурман!
Объемлет ужас печенегов;
Питомцы бурные набегов
Зовут рассеянных коней,
Противиться не смеют боле
И с диким воплем в пыльном поле
Бегут от киевских мечей,
Обречены на жертву аду;
Их сонмы русский меч казнит;
Ликует Киев… Но по граду
Могучий богатырь летит;
В деснице держит меч победный;
Копье сияет как звезда;
Струится кровь с кольчуги медной;
На шлеме вьется борода;
Летит, надеждой окриленный,
По стогнам шумным в княжий дом.
Народ, восторгом упоенный,
Толпится с кликами кругом,
И князя радость оживила.
В безмолвный терем входит он,
Где дремлет чудным сном Людмила.
Владимир, в думу погружен,
У ног ее стоял унылый.
Он был один. Его друзей
Война влекла в поля кровавы.
Но с ним Фарлаф, чуждаясь славы
Вдали от вражеских мечей,
В душе презрев тревоги стана,
Стоял на страже у дверей.
Едва злодей узнал Руслана,
В нем кровь остыла, взор погас,
В устах открытых замер глас,
И пал без чувств он на колена…
Достойной казни ждет измена!
Но, помня тайный дар кольца,
Руслан летит к Людмиле спящей,
Ее спокойного лица
Касается рукой дрожащей…
И чудо: юная княжна,
Вздохнув, открыла светлы очи!
Казалось, будто бы она
Дивилася столь долгой ночи;
Казалось, что какой-то сон
Ее томил мечтой неясной,
И вдруг узнала — это он!
И князь в объятиях прекрасной.
Воскреснув пламенной душой,
Руслан не видит, не внимает,
И старец в радости немой,
Рыдая, милых обнимает.

Чем кончу длинный мой pассказ?
Ты угадаешь, друг мой милый!
Неправый старца гнев погас,
Фарлаф пред ним и пред Людмилой
У ног Руслана объявил
Свой стыд и мрачное злодейство;
Счастливый князь ему простил;
Лишенный силы чародейства,
Был принят карла во дворец;
И, бедствий празднуя конец,
Владимир в гриднице высокой
Запировал в семье своей.

Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой.

Эпилог

Так, мира житель равнодушный,
На лоне праздной тишины,
Я славил лирою послушной
Преданья темной старины.
Я пел — и забывал обиды
Слепого счастья и врагов,
Измены ветреной Дориды
И сплетни шумные глупцов.
На крыльях вымысла носимый,
Ум улетал за край земной;
И между тем грозы незримой
Сбиралась туча надо мной!..
Я погибал… Святой хранитель
Первоначальных, бурных дней,
О дружба, нежный утешитель
Болезненной души моей!
Ты умолила непогоду;
Ты сердцу возвратила мир;
Ты сохранила мне свободу,
Кипящей младости кумир!
Забытый светом и молвою,
Далече от брегов Невы,
Теперь я вижу пред собою
Кавказа гордые главы.
Над их вершинами крутыми,
На скате каменных стремнин,
Питаюсь чувствами немыми
И чудной прелестью картин
Природы дикой и угрюмой;
Душа, как прежде, каждый час
Полна томительною думой —
Но огнь поэзии погас.
Ищу напрасно впечатлений:
Она прошла, пора стихов,
Пора любви, веселых снов,
Пора сердечных вдохновений!
Восторгов краткий день протек —
И скрылась от меня навек
Богиня тихих песнопений…

Уникальный мюзикл 3D Mapping по сказке Пушкина :: Театр и кино :: Культура и искусство :: Россия-Инфоцентр

Знаменитая сказочная поэма «Руслан и Людмила», написанная Александром Пушкиным на основе древнерусских народных эпосов, превратилась в фантастический семейный мюзикл «Черномор», наполненный ультрасовременными мультимедийными эффектами.
Эта проверенная временем впечатляющая история о любви, отваге и чести превратилась в калейдоскоп, в котором чудесным образом яркие детали сливаются в единый великолепный узор.На сцене инновации идут рука об руку с классическими формами искусства, такими как живой вокал, многожанровая хореография и захватывающие цирковые трюки!
Вы обязательно станете свидетелем уникального зрелища!
Вы забудете о сцене с ее ограниченным пространством перед вами, потому что технологии 3D-MAPPING, впервые примененные для создания декораций и специальных сценических эффектов, позволяют создавать трехмерные изображения и оживлять объекты! Команда DT GROUP, отвечающая за 3D MAPPING для Черноморского предприятия, реализовала более 2000 проектов, неоднократно становилась лауреатом премии «Событие года» и создавала масштабные проекты для клиентов с мировым именем, в том числе для Сбербанка России. Россия, ЛУКОЙЛ, LG Electronics, Kärcher, JTI, Adidas и Michelin.

Прямо на ваших глазах Колдун полетит по звездному небу, а Силач отрежет ему волшебную бороду! Вы окажетесь на огромном открытом поле битвы, среди войск дяди Черномора, а затем в жаркой пустыне с караваном нагруженных верблюдов, несущих Шамаханскую Королеву! Какими потрясающими впечатлениями можно поделиться с ребенком!

Один из самых известных мюзиклов, основанный на русских былинах и сказках Пушкина, «Черномор» уже покорил сердца миллионов зрителей! Премьера на одной из лучших концертных площадок Москвы, спорткомплексе «Олимпийский», стала громким событием в театральной жизни столицы.Позже «Черномор» гастролировал по многим городам России и везде имел ошеломляющий успех и неизменный аншлаг.

Впервые в мире технология 3D-MAPPING была использована для создания полномасштабного мюзикла, погружающего зрителя в самую гущу событий, происходящих на большом открытом поле, в жаркой пустыне, в королевских покоях, в в логове ведьмы или на поле боя. А гигантская голова Черномора выглядит настолько ярко и реалистично, что захватывает дух даже у взрослых, не говоря уже о детях! Эффект присутствия внутри сценического действа создается не только с помощью спецэффектов, но и благодаря красочным костюмам, яркому гриму и, конечно же, мастерству актеров.

Эта трогательная история о дружбе и отваге, любви, верности и чести никого не оставит равнодушным. Ради спасения своей возлюбленной Людмилы Руслан посетит три царства: Огонь, Лед и Воздух, заручится поддержкой их обитателей и в опасной дуэли победит коварного Колдуна. Только тогда злые чары будут разрушены и герои обретут заслуженное счастье!

В интерпретации Продюсерского центра «Триумф» классические сюжеты представлены в современной интерпретации, чтобы спектакль не был скучным ни взрослым, ни детям! Создатели мюзикла постарались сделать его максимально зрелищным. .В то же время вы будете вынуждены лучше узнать национальных эпических героев России, а также ощутить красоту и постичь целостную мудрость русской сказки.

Когда: суббота, 19 апреля 2018 г., начало в 12:00 и 16:00

Где: Центральный Дом кино по адресу Васильевская улица 13/1, рядом с метро Маяковская, Москва.

ЗАБРОНИРОВАТЬ БИЛЕТЫ НА ДРУГИЕ МЕРОПРИЯТИЯ в CINEMA HOUSE
ЗАБРОНИРОВАТЬ БИЛЕТЫ НА ДРУГИЕ МУЗЫКАЛЬНЫЕ МУЗЫКИ в МОСКВЕ

Автор: Вера Иванова

---

ИИС 8.5 Подробная ошибка — 404.11

Ошибка HTTP 404.11 — не найдено

Модуль фильтрации запросов настроен на отклонение запроса, содержащего двойную escape-последовательность.

Наиболее вероятные причины:

• Запрос содержал двойную escape-последовательность, а фильтрация запросов настроена на веб-сервере, чтобы отклонять двойные escape-последовательности.

Что можно попробовать:

• Проверьте конфигурацию / систему.webServer / security / requestFiltering @ allowDoubleEscaping в файле applicationhost.config или web.confg.

Подробная информация об ошибке:

Модуль	RequestFilteringModule
Уведомление	BeginRequest
Обработчик	StaticFile
Код ошибки	0x00000000

Запрошенный URL	http: // www.naxos.com:80/mainsite/blurbs_reviews.asp?item_code=gp811&catnum=gp811&filetype=about%20this%20recording&language=english
Physical Path	D: \ website \ website-nds blur-nxs-Beta \ mainsite. asp? item_code = gp811 & catnum = gp811 & filetype = about% 20this% 20recording & language = english
Метод входа в систему	Еще не определено
Пользователь входа в систему	Еще не определено

Дополнительная информация:

Это функция безопасности.Не изменяйте эту функцию, пока не полностью осознаете масштаб изменения. Перед изменением этого значения необходимо выполнить трассировку сети, чтобы убедиться, что запрос не является вредоносным. Если сервер разрешает двойные escape-последовательности, измените параметр configuration/system.webServer/security/requestFiltering@allowDoubleEscaping. Это могло быть вызвано неправильным URL-адресом, отправленным на сервер злоумышленником.

Просмотр дополнительной информации »

Симфонический оркестр Сан-Франциско — MFF: Once Upon an Orchestra

Кто есть кто

Михаил Глинка

Энгельберт Хампердинк

Прокофьев Сергей

Чайковский Петр Ильич

Алан Менкен

Николай Римский-Корсаков

Михаил Глинка (1804-57) был человеком, от которого, по словам композитора Игоря Стравинского, «проистекает вся музыка в России.Премьера оперы Глинки « Руслан и Людмила » состоялась в Санкт-Петербурге в 1842 году. Это сказка в стихах величайшего русского поэта Александра Пушкина. Людмила — дочь великого князя Киевского. Руслан — один из трех молодых людей, которые борются за ее руку в браке. Людмила выбирает его, но во время церемонии празднования помолвки злые духи, посланные волшебником Черномором, похищают ее. Герцог обещает, что она выйдет замуж за того, кто из трех молодых людей ее спасет. Руслан побеждает Черномора, но волшебник погрузил Людмилу в волшебный сон, и Руслан не может ее разбудить.Он забирает ее обратно в Киев, но злая фея захватывает ее, переносит на суд отца и создает впечатление, будто один из соперников Руслана спас ее. Тут Руслану выпадает две удачи. Его сопернику не повезло больше, чем Руслану, разбудить Людмилу, и Руслан натыкается на волшебное кольцо, которое позволяет ему вывести свою возлюбленную из ее сна. Они, конечно, женятся.

Энгельберт Хампердинк (1854-1921) был другом и учеником Рихарда Вагнера.« Гензель» и «Гретель» , мировая премьера которой состоялась в 1893 году, была его первой сценической работой, и никакая другая его композиция не могла сравниться с ее немедленной и прочной популярностью. В этой сказочной опере в заглавных партиях используются два женских голоса: сопрано поет Гретель и меццо-сопрано поет Гензеля. Их история хорошо известна. Отправленные матерью в лес на сбор клубники, они заблудились в лесу. С наступлением вечера к ним приходит песочный человек, затем они произносят вечернюю молитву и засыпают, охраняемые всю ночь четырнадцатью ангелами.Утром они обнаруживают конфетный домик и попадают в плен к злой ведьме, которая там живет. Они перехитрили ее, освободили других детей, которые жили под ее чарами как пряничные фигурки, и воссоединились со своими родителями.

Сергей Прокофьев (1891–1953) был великим музыкальным рассказчиком, умевшим передать каждую каплю цвета из оркестра. Он всегда любил сказки, а в 1941 году начал сочинять музыку для балета по мотивам «Золушки». Балет впервые был поставлен в 1945 году.Наверное, никому здесь не нужно знакомство с историей Золушки, но лишь несколько комментариев: Вальс — это элегантная музыка, под которую Золушка, превратившаяся ее феей-крестной из обшарпанной служанки, превратилась в самую красивую женщину на балу принца. танцует с принцем. Музыка одновременно и радостная, и зловещая, потому что в момент восторга Золушка забывает предупреждение своей Крестной-феи: в полночь заклинание, сделавшее ее такой очаровательной, будет разрушено. Когда ее танец с принцем заканчивается, и он уходит со сцены, Золушка внезапно сталкивается с огромным циферблатом, стрелки которого буквально за несколько мгновений до наступления страшного часа.На двенадцатом ударе она внезапно снова оказывается в грязных лохмотьях. Она убегает, потеряв при этом одну из своих туфель, и, когда принц входит, он находит ее — его единственный ключ к разгадке личности таинственной женщины.

Пётр Ильич Чайковский (1840-93) — один из самых стойких наших композиторов, художник, обладавший удивительной мелодичностью и блестящей оркестровкой. Его стиль субъективен и эмоционален, часто пронизан меланхолией. Первый балет Чайковского начался со скромного заказа на партитуру на тему «Лебединое озеро».Несколькими годами ранее он сочинил миниатюрную танцевальную постановку из сказки, чтобы развлечь своих юных племянниц; теперь он принял приглашение, «потому что я мог обойтись деньгами, но еще и потому, что я давно хотел попробовать свои силы в этой музыке». Получившаяся работа заключалась в том, чтобы сделать Чайковского одним из бесспорных мастеров формы и оказать существенное влияние на современный балет. С помощью последующих балетов — «Спящая красавица» и «Щелкунчик» — была создана танцевальная трилогия с таким элегантным воздействием, что многие меломаны сегодня почитают Чайковского не в первую очередь как симфониста, а как гения театральной музыки.В своей музыке для «Лебединое озеро » Чайковский создал партитуру симфонических пропорций, подтвердил достоинство балетной музыки и впервые со времен ее классических мастеров установил права музыки на равное партнерство с танцем.

Алан Менкен (р. 1949), вместе со своим партнером по написанию песен Говардом Эшманом, приписывают толчок возрождению анимации Диснея в 1980-х и 90-х годах. Замечательный тираж Менкена включал песни и музыку к любимым фильмам, в том числе Запутанная история , Зачарованная , Русалочка , Красавица и Чудовище (как классический анимационный фильм 1991 года, так и более поздняя версия с живыми выступлениями). ), Aladdin , Pocahontas , Hercules , The Hunchback of Notre Dame , Little Shop of Horrors , Home on the Range и Newsies .Он также чувствует себя как дома на Бродвее, создавая такие популярные шоу, как Newsies, Leap of Faith, Русалочка , Красавица и чудовище , Магазинчик ужасов, Sister Act , A Bronx Tale и . Аладдин . За годы своего существования Менкен получил восемь «Оскаров», одиннадцать премий «Грэмми», семь премий «Золотой глобус», «Тони» и «Драматический стол», а также звезду на Голливудской аллее славы. Его песни отличаются эмоциональной натяжкой, непринужденным сочетанием стилей, начиная от поп-баллад и заканчивая стилизацией французской оперетты, и, конечно же, красивыми мелодиями.

Николай Римский-Корсаков (1844–1908) основал свою работу 1887–88 годов « Шахерезада » на сборнике сказок « Тысяча и одна ночь». Эти истории возникли на Ближнем Востоке и в некоторых частях Дальнего Востока. Согласно легенде, эти истории были собраны в честь одного из самых известных рассказчиков мира, женщины по имени Шахерезада. Почти три года она каждую ночь рассказывала султану, правителю королевства, разные истории.Однако это были больше, чем истории; Рассказы Шахерезады были способом поддержать ее отношения с султаном, который имел власть отправлять людей по своему желанию. «При написании Scheherazade я имел в виду намеки [передаваемые названиями], чтобы направить воображение слушателя, но слегка по пути, по которому шла моя собственная фантазия», — писал Римский в своих мемуарах. «Все, что я желал, — это чтобы слушатель, если ему понравилась моя пьеса как симфоническая музыка , , оставил впечатление, будто это, вне всякого сомнения, повествование о каких-то многочисленных и разнообразных сказочных чудесах, а не просто четыре пьесы, сыгранные одна за другой. другой, составленный на основе тем, общих для всех четырех движений.« Scheherazade » — живость, очарование мелодий и яркость оркестровки, не требующая усилий, не перестают восхищать. Прислушайтесь к шелковистому звучанию солирующей скрипки, изображающей саму Шахерезаду.

Руслан и Людмила

Акт I
При дворе киевского князя Светозара идут торжества перед свадьбой его дочери Людмилы с Русланом-воином. Баян (менестрель) поет о предстоящих испытаниях Руслана, но предсказывает победу истинной любви.Людмила с ностальгией прощается с родительским домом и утешает своих неудачливых женихов, восточного князя Ратмира и варяжского воина Фарлафа. Вдруг все темнеет: когда свет вернулся, Людмила исчезла.
Светозар обещает ее руку и половину своего королевства тому, кто ее спасет.

Акт II
В своей пещере добрый волшебник Финн открывает Руслану, что похитителем Людмилы является карлик Черномор (сила которого в его невероятно длинной бороде), и предостерегает Руслана от злой чародейки Наины.Сцена меняется на безлюдное место, где Наина приказывает очень напуганному Фарлафу ждать дома; она поможет ему победить Руслана и заполучить Людмилу. Наконец на безлюдном поле битвы Руслан вновь подтверждает свою решимость, затем побеждает гигантскую голову и вытаскивает из-под нее меч; голова объясняет, что он брат Черномора и одна из его жертв, и что магия меча может победить гнома.

Акт III
В заколдованном дворце Наины ее девушки направляют свое очарование на уставшего от путешествий Ратмира, к несчастью его раба Гориславы, который любит его.
Появляется Руслан, которого поражает Горислава, но вмешивается Финн и разрушает чары соблазна, объединяя Ратмира и Гориславу, и все они отправляются спасать Людмилу.

Акт IV
Заключенная в заколдованном саду Черномора, Людмила выражает свое отчаяние и вызов, отвергая уговоры похитителя. При приближении Руслана Черномор околдовывает ее и выходит на битву с Русланом. Последователи Черномора наблюдают за закулисной схваткой, в которой Руслан хватает Черномора за бороду, а затем срезает ее.Он торжествующе возвращается с ним на сцену, но в отчаянии находит Людмилу в заколдованном сне. Он решает отвезти ее обратно в Киев.

Акт V
Ратмир поет о любви к Гориславе. Фарлаф похищает Людмилу и мчится в Киев.
Тем временем Финн дает Ратмиру волшебное кольцо, которое разбудит Людмилу. В Киеве Фарлаф не может разбудить ее, но когда Руслан приезжает с Ратмиром, он разрушает чары с помощью кольца. Общее ликование.

изображений для картин с выставки

изображений для картин с выставки

картинок для

картинок с выставки В 1874 году Модест Мусоргский написал свой знаменитый « картин с выставки », основанный на десяти рисунках и акварелях, созданных его недавно умершим другом, архитектором и художником Виктором Хартманном.Большинство произведений, вдохновляющих композитора, потеряны, либо не обнаружены, либо, к сожалению, уничтожены временем и небрежностью. Эта галерея содержит изображения нескольких картин Хартмана, некоторые из которых вдохновили Мусоргского, а некоторые нет. Я также включил (или буду включать) странное изображение, нарисованное не Хартманном, которое, тем не менее, как мне кажется, вызывает определенный отрывок из музыки.

Поскольку я уже описал музыку и общий фон каждого движения в моем обзоре исполнения Барри Дугласом изображений на выставке , я не буду повторять свои комментарии на этой странице, а вместо этого предоставлю некоторые справочные материалы, которые я смогли разобраться в самих фотографиях.

	На этом рисунке изображен один из эскизов костюмов Хартманна к возрождению оперы Глинки « Руслан и Людмила ». Злой волшебник Черномор носит тюрбан, увенчанный летучей мышью, и носит посох, на котором восседает сова. Опера была поставлена ​​по эскизам Гартмана в 1871 году в Мариинском театре Санкт-Петербурга. В грозной фигуре Черномора далекие отголоски «Гнома » — первой «картины» Мусоргского в сюите, созданной по эскизу игрушечного щелкунчика.Оригинальный дизайн Хартманна давно исчез.
	Хартманн нарисовал 17 эскизов костюмов и декораций для балета Trilby , четыре из которых сохранились. Это набросок, который вдохновил Мусоргского на создание балета «Не вылупившиеся цыплята» . Trilby впервые была исполнена в Большом театре в 1871 году с хореографией Мариуса Петипа и музыкой Юлиуса Гербера, которые были знаменитыми в свое время. Сюжет был основан на рассказе французского писателя Шарля Нодье «Трилби, или эльф Аргайл», опубликованном в 1822 году (не имеет никакого отношения к балету ДюМорье Trilby , вышедшему в 1895 году).Петипа перенес сеттинг из Шотландии в Швейцарию, а также внес другие существенные изменения. Название было изменено на «Трилби, Демон очага». В балете участвовали дети из Российской Императорской хореографической школы, одетые по-разному: птицы, бабочки и, как на этом скетче, цыплята, все еще в яйцах.
	Хартманн провел месяц в Польше, делая зарисовки и рисуя, особенно в окрестностях города Сандомир. Мусоргский основал десятую часть своей сюиты на двух карандашных рисунках из собственной коллекции.На рисунках изображены «богатый еврей в меховой шапке: Сандомир» и «бедный сандомирский еврей». Это была единственная часть сюиты, которую композитор не назвал, и какое-то время она была известна просто как «два польских еврея». Хартманн, по-видимому, сделал еще один рисунок под названием Samuel Goldenburg и Schmuyle . Один комментатор предполагает, что друг и покровитель композитора Владимир Стасов ошибочно принял этот рисунок за основу движения и присвоил ему это название после смерти Мусоргского.Насколько мне известно, ни один из этих рисунков не сохранился. Изображенное здесь изображение — акварель еще одного бедного сандомирского еврея Хартманна.

---

Верхнее изображение — это дизайн Хартманна для изысканных бронзовых часов в форме Хижина на Фаул-Ногах , жилище ведьмы Бабы Яги. Владимир Стасов рассказал об инциденте на костюмированном балу, который он посетил за несколько лет до того, как они с Хартманном подружились.По общему обычаю на этих балах принимали иностранных персон: турок, итальянских и испанских монахов, существ из классической мифологии и т. П. Хартманн шокировал компанию, явившись в образе Бабы Яги: «… По гипсовым рядам парижских греческих богов и богинь бежала ведьма Баба Яга, ее красные косы развевались за ее спиной. На глаза натянута большая пушистая шляпа, ноги обмотаны тканью, костлявые руки прижаты из рукавов халата на подбородке торчала редкая борода, на раскрашенном лице злобно блестели ужасные глаза, из приоткрытого рта торчали бивни.» Нижнее изображение — это рисунок Хижины Бабы Яги, сделанный Александром Алексеем, который я отсканировал из Русских сказок Александра Афанасьева, первоначально опубликованных в 1945 году. Рисунок Алексиева намного более динамичен и менее богат, чем рисунок Хартмана, и по этой причине выходит далеко мне легче думать, когда я слушаю музыку.

---

Хартманн с отличием окончил Академию изящных искусств, поэтому ему разрешили четыре года за границей за счет государства в качестве своего рода последипломного образования.Хартманн провел три из этих лет во Франции, и здесь он создал рисунки и картины, которые должны были стать источником вдохновения для трех музыкальных зарисовок Мусоргского: Тюильри , Лимож и Катакомбы , представленные здесь. Это автопортрет автора в римских катакомбах под улицами Парижа. Каталог выставки гласит: «Интерьер парижских катакомб с фигурами Хартмана, архитектора Кенеля и проводника с лампой».

---

	Хотя рисунок Хартманна недоступен, на этой картине Эдуарда Мане, законченной в 1862 году, также изображены дети в садах дома , Тюильри, .

---

4 апреля 1866 г. царь Александр II чудом избежал покушения в Киеве. Был объявлен конкурс на проект больших ворот в ознаменование того, что было названо «событием 4 апреля 1866 года» — императорский цензор запретил какие-либо более конкретные выражения, чем это. Хотя царь был счастлив, что спасся своей жизнью, он, очевидно, был немного обеспокоен любым явным публичным признанием этого факта.Возможно, именно эта двойственность привела к окончательной отмене проекта; или это могло быть просто нехваткой средств. Проект Виктора Хартмана для Великие ворота Киева произвел фурор, и сам архитектор почувствовал, что это лучшая работа, которую он когда-либо делал. Отмена проекта, должно быть, стала для меня ударом.

---

Изучая архитектуру в Италии, Хартманн создал акварельную картину, теперь утерянную, «средневекового замка, перед которым трубадур поет песню.«Я представил здесь изображения двух картин, которые для меня вызывают настроение, порожденное Старый Замок . Верхнее изображение — портрет 13 века minnesanger Вальтер фон дер Фогельвейде, выполненный художником 19 века и иллюстратор Эдуард Илле. Спустя столетие Майкл Уилан создал нижнюю картину для обложки книги Айзека Азимова Foundation и Empire .

---

В письме Мусоргского Стасову, написанном в июне 1874 г., незадолго до завершения «Картины», композитор называет это движение Сандомирско-Быдло, т. Е. «Скот в Сандомире», и добавляет, что картина представляет собой повозку ». но фургон не начертан на музыке, это чисто между нами ».Что для меня написано на музыке, так это короткометражный анимационный фильм Марселя Янковича 1974 года Sisyphus . Я взял отрывок из фильма и заменил звуковую дорожку частью выступления Барри Дугласа « Bydlo » в 2016 году на Международном фортепианном фестивале в Дублине. Чтобы просмотреть его, щелкните правой кнопкой мыши изображение слева и выберите вариант «сохранить ссылку как …».

Тим Иген
Январь 2000 г.

Обновлено 14 января 2020 г.

Источники и кредиты

1. Моим основным источником информации, представленной на этой странице, является превосходная научная статья Альфреда Франкенштейна «Виктор Хартманн и Модест Мусоргский», опубликованная в июльском номере журнала Musical Quarterly за июль 1939 года.Изображения Черномора и часов Хартмана были отсканированы с фотокопии этой статьи, которую я получил через программу межбиблиотечного абонемента.
2. Изображения дизайна костюма Trilby , бедного сандомирского еврея, катакомб и Великих ворот Киева были адаптированы из больших изображений, найденных на информационной веб-странице Южного колледжа Бирмингема на Мусоргском. Примечание: Эта ссылка в настоящее время не работает.
3. Рисунок Хижины Бабы Яги, сделанный Александром Алексеем, был взят из Русских сказок Александра Афанасьева, первоначально опубликованных в 1945 году и переизданных в 1973 году компанией Random House, Inc.
4. Изображение детей Мане в саду Тюильри было найдено на веб-сайте Музея школы дизайна Род-Айленда.

Д.М. ТОМАС НА СВОЕМ ПУШКИНЕ

Один из многих разрушительных аспектов судебного преследования Карлински / МакДауэлла состоит в том, что оно предполагает, что моя книга — или книга, «автором которой я назван» — была создана оппортунистически. На самом деле переводы писались за три года. Проект начался как исследование перевода Пушкина в Оксфорде; она должна была стать высшей степенью, но превратилась в книгу переводов.Я готовлю каждый английский перевод, который можно будет найти в Бодлианской библиотеке, а затем приступаю к работе над своим. Меня воспламенила любовь к Пушкину, а не к его переводчикам; и радость труда заключалась в том, чтобы попытаться выразить что-то от Пушкина, il miglior fabbor, через мой поэтический голос. То, что я «зависел» от переводов ученых, лишило меня удовольствия. Я пришел к выводу, что нельзя подходить ко всем стихотворениям одинаково; каждое стихотворение нужно было рассматривать как самостоятельное, чтобы не найти подходящую форму стиха на английском языке.Некоторым казалось правильным позволить себе вольность со здравым смыслом и придерживаться строгой меры; другим казалось, что это чувство имеет такое первостепенное значение, что можно было сделать очень мало вольностей, если они вообще были. Для этих стихотворений — очень прямых, интенсивных, современных — я выбрал гибкие формы стихов, такие как чистый стих или свободный стих, тем самым обеспечивая высокую степень верности смыслу.

Тси подводит меня ко второму обвинению профессора Карлински, касающемуся Джона Феннелла. Переводы профессора Феннелла, как и его переводы, сопровождают русский текст.Однако он не выполняет эти переводы построчно; он ищет наиболее естественный порядок прозы и блестяще преуспевает. Согласно предисловию главного редактора, цель — предоставить текст для тех, кто «хорошо знает русский язык». Чтение книги профессора Феннелла отчасти помогло мне почувствовать, что для некоторых стихотворений переводчик стихов должен прежде всего стремиться к прямолинейности и буквальной точности. Моя книга признает его влияние и выражает мою благодарность.

Между прочим, неудивительно, что большинство отобранных мною текстов также можно найти либо в томе Арндта, либо в книге Феннелла, поскольку их книги составлены, и обязательно должно быть какое-то согласие относительно того, что является лучшим или самым большим. доступен Пушкина. Но там, где мой выбор перекрывал выбор профессора Феннелла — или, скорее, где мои «более свободные» формы перекрывали его — некоторая очевидная зависимость от прозы Феннелла (здесь я использую строго «кажущуюся» и «зависимость») была местами неизбежна. Ибо мы оба искали наиболее точный, самый простой способ выразить пушкинский смысл.

До профессора Карлинского я не видел в этом особой проблемы, так как знал, что работаю в другой среде, в стихах. Я также знал, что я не выбираю «легкий вариант» (я бы нашел его трудным и скучным) взять у профессора Феннелла, а взвешивал каждое слово, каждую фразу с точки зрения ее смысла и места в ритмической структуре Стихотворение. Очевидно, что совсем небольшие изменения могут создать огромные различия в том, что касается поэзии; «Ночь нежна» — это не то же самое, что «нежная ночь», хотя компьютер или профессор Карлинский могут подумать, что все они идентичны.Точно так же эффект открытия «Линий, написанных ночью во время бессонницы» отличается в прозе профессора Феннелла и в моих стихах. Томас: Я не могу спать; свет не горит: кругом, тьма, сон утомительный. Феннелл:

Я не могу заснуть, нет света; кругом темнота и утомительный сон … Я мог бы, правда, использовать слова «беспокойный» или «неприятный» вместо «утомительного», но они бы не подошли к ритму.

В целом лирика «To the Sea» при просмотре или, еще лучше, при чтении сильно отличается от версии Professional Fennell.Мой словарь дает «погасить, погасить (поэтично)» для русского глагола, описывающего то, что случилось с Наполеоном, поэтому не казалось неуместным переводить его как «пламя / Наполеона погасло». Точно так же моя версия «Медного всадника» пустым стихом, как я полагаю, имеет совершенно иной эффект, чем проза Феннелла, но нам с профессором Карлинским пришлось бы прочитать их обоих на публичном представлении, чтобы подтвердить это. Есть 11 (из 37) коротких стихотворений, в которых выбор Феннелла и мой пересекаются в том смысле, который я определил, и два из 10 основных стихотворений и драм.Кажущиеся отголоски Феннелла теперь в них сильные, а теперь слабые или вовсе отсутствуют. Но они неизменно проистекали из верности Пушкину, а не профессору Феннеллу. Я не считал и до сих пор не считаю необходимым их избегать за счет того, чтобы быть менее точным, менее прямым, менее верным голосу Пушкина: потому что (повторяю) я стремился к другому — сделать стихи Пушкина «дышат» по-английски.

Мне кажется аксиомой, что переводчик стихов, избегая всего, кроме случайных или случайных отголосков существующих переводов стихов, не должен лишаться строго дословного перевода, если и когда он считает это целесообразным, и в той мере, в какой он может «жениться». «это в стихотворной форме.В противном случае существование любого прозаического перевода произведения поэта поставило бы последующего переводчика стихов перед ужасными проблемами, такими как чувство долга принять то, что он знает как более слабое слово или фразу, чтобы быть «свободным», когда он хочет верный.

Конечно, профессор Карлинский не считает мои переводы стихами. Он не узнает пустой куплет «Медного всадника» или пружинящий ритм «Зимы. Что нам делать в деревне? …» Он запутывает меня в ситуации «Уловки-22»: это плагиат, Значит, они не поэзия, значит, они не могут быть оригинальными.Он имеет полное право не любить мои переводы и говорить об этом; он не имеет права подвергать сомнению мою честность на основании этой неприязни.

Одна часть его очернения основана на оценочных суждениях; другая часть основана (насколько я понимаю) вообще ни на чем — на комаре и дяде. Он не упоминает мое введение с его тщательным анализом принципов и проблем переводов; он не упоминает, что три основных произведения — «Гаврилиада», «Каменный гость» и «Русалка» ранее почти не переводились на английский язык.Он не указал, и я думаю, не могу указать ни на один значительный случай, когда я следил или, казалось, следовал свободному или стихотворному переводу. Другими словами, поскольку все мои предполагаемые заимствования всегда являются точными, дословными переводами смысла Пушкина, он не может проверить свои утверждения. Тем не менее, на основе этой сказки в прозе, созданной профессором Карлински, мистер Макдауэлл имеет наглость выдвигать неприятные намеки и публично писать о книге, «которую мистер Томас назвал переводчиком. в последний раз прислушивались к совету Пушкина.Д. М. Томас Хэмпшир, Англия

Композиторы из-за железного занавеса в центре внимания с симфонией

Симфонический оркестр «Секвойя» представляет «За царем: протест и восхваление» 11 ноября в театре Visalia Fox Theater

@TheSunGazette

VISALIA — Россия, безусловно, была в заголовках последних лет, но русская музыка оказала влияние на некоторые из самых запоминающихся изданий на протяжении почти двух столетий. Симфонический оркестр округа Туларе отдернет железный занавес и на своем следующем концерте, который состоится в субботу, ноябрь, выведет на сцену самых знаменитых композиторов России.11 ноября в театре Visalia Fox.

Концерт под названием «За царем: протест и хвала» будет посвящен четырем произведениям четырех композиторов, двух из царской России и двух из коммунистического Советского Союза.

В то время, когда большая часть мира была очарована итальянскими операми, Михаил Глинка был первым русским композитором, получившим широкое признание в своей стране. Он также считается номинальным лицом русской классической музыки из-за его влияния на будущих русских композиторов. Спустя более 150 лет после его смерти «Патриотическая песня» Глинки стала гимном России после распада Советского Союза с 1990 по 2000 год.Две его оперы «Жизнь за царя» в 1836 году и «Руслан и Людмила» в 1842 году вызвали жаркие споры в российской музыкальной прессе о достоинствах его творчества. Симфония «Секвойя» будет посвящена Руслану и Людмиле, в которых прозвучали традиционные народные мелодии. Эту вторую оперу некоторые считают оперной основой отечественных композиторов и русских сказок. Музыка, связанная с персонажем Черномор, дьявольским гномом, до сих пор используется, чтобы представить или предложить злые или зловещие персонажи и ситуации.

«Князь Игорь» Александра Бородина был исполнен только через три года после его смерти в 1890 году, но продолжает вдохновлять музыку всех жанров и направлений во всем мире. В частности, «Половстские танцы» создают экзотическую сцену в конце второго акта, которая уже более века захватывает воображение художников. Мелодии, связанные с танцами, были отобраны рэпером Уорреном Джи, иконой латинской поп-музыки Хулио Иглесиасом и хэви-металлической группой Masterplan. Классическое произведение вошло в цифровой мир в качестве фона для музыки для игр на Nintendo, Playstation и Xbox.Различные аранжировки даже использовались в рекламе Turf Builder, японского аниме-мультфильма и альтернативного мультфильма «Рен и Стемпи».

Сергей Прокофьев написал музыку к саундтреку к одноименному российскому фильму 1934 года под названием «Лейтенант Кийе». И хотя политически сатирический фильм имел небольшой успех, Прокофьев адаптировал музыку к оркестровой сюите, которая повлияла на американских режиссеров и авторов песен. и поп-культура по сей день. Песня появилась в пародии Вуди Аллена 1975 года на русскую литературу «Любовь и смерть», а движение «Романтика» было включено в главную тему антивоенной песни Стинга 1985 года «Русские.”

В отличие от своего современника в лице Прокофьева, Дмитрий Борисович Кабалевский поддерживал идеи социализма, и его послевоенные произведения считались популярной музыкой в ​​России того времени. Его скрипичный концерт 1948 года был очаровательным и привлекательным произведением, которое попыталось привлечь уши русской молодежи. Многие считают, что самым важным вкладом Кабалевского в музыку являются его успехи в подключении детей к музыке. При жизни он организовал пилотную программу музыкального образования в 25 советских школах.Он был избран главой Комиссии по музыкально-эстетическому воспитанию детей в 1962 году, а также был избран президентом Научного совета педагогической эстетики при Академии педагогических наук СССР в 1969 году. Кабалевский также получил почетную степень президента Международное общество музыкального образования. Его сочинения о музыкальном образовании были опубликованы в США в 1988 году, через год после его смерти.

Двери открываются в 18:30.