Телесные наказания детей – Телесное наказание в семье — Википедия

Posted on by

Содержание

Телесное наказание в семье — Википедия

Эта статья или раздел описывает ситуацию применительно лишь к одному региону, возможно, нарушая при этом правило о взвешенности изложения.

Вы можете помочь Википедии, добавив информацию для других стран и регионов. (Октябрь 2012)

Законность телесных наказаний в Европе

     Телесные наказания запрещены и в школах, и дома      Телесные наказания запрещены в школах      Телесные наказания не запрещены

Законность телесных наказаний в США

Теле́сное наказа́ние в семье́, также родительское телесное наказание — форма физического насилия, осуществляемого в отношении ребёнка родителем, другим родственником или опекуном, обычно посредством шлёпания, пощёчин, либо порки ремнём, паддлом, тростью[en], домашней обувью[en].

Во многих культурах считалось, что на родителях лежит обязанность наказывать детей, телесные наказания считались приемлемыми. Однако ситуация изменилась в 1950—1960-х годах после выхода книги педиатра Бенджамина Спока The Common Sense Book of Baby and Child Care

[en] в 1946 году, которая призывала относиться к детям как к личностям, в противовес господствовавшей тогда точке зрения о том, что детей не следует баловать: к примеру, до него не рекомендовалось укачивать детей, которые плачут. Изменения, начатые им, впоследствии стали поддерживаться во всём мире. С 1979 по 2010 год 29 стран запретили телесные наказания детей[1], из них в Европе 22. Во многих странах, где подобного запрета нет, данная практика вызывает множество споров.

В Африке, на Ближнем Востоке и во многих странах Восточной Азии (включая Китай, Тайвань, Японию и Корею) наказание детей легально. В Сингапуре и Гонконге, несмотря на отсутствие законодательного запрета, не поощряется

[2]. Исторически в перечисленных регионах люди считали некоторое количество телесных наказаний необходимым, поэтому данная практика в общем поддерживается обществом.

Запрещено[править | править код]

Телесные наказания в семье запрещены в следующих странах[1]:


В разных странах наказание варьирует. К примеру, в Швеции телесные наказания являются уголовно наказуемым деянием только если может классифицироваться как побои[7], а в Норвегии с 2005 по 2010 годы «аккуратный шлепок» сразу после проступка был разрешён[10][11]

.

В Бразилии обсуждается принятие закона, запрещающего физическое наказание[12].

Разрешено[править | править код]

В нижеследующих странах телесные наказания, не переходящие грань избиения, разрешены.

Австралия[править | править код]

В Австралии наказывать детей физически разрешено[13][14], если это «разумно» (англ. reasonable). В противном случае родители могут быть привлечены к ответственности за побои[15][16]. В штате Тасмания и других статус физических наказаний пересматривается. Опрос общественного мнения в 2002 году показал, что большинство считает допустимым наказание рукой, без использования других предметов[17], хотя на 2010 год нет запрета на их использование. В Новом Южном Уэльсе действует закон, защищающий право родителей на предусмотренное законом исправительное воздействие

[18].

Канада[править | править код]

В Канаде родители могут шлёпать детей, но на это накладываются некоторые ограничения.

В деле Канадский фонд детства, юности и закона против Канады[en] Верховный суд Канады разрешил «разумное» использование физического воздействия на детей, постановив, что оно не нарушает прав последних. Тем не менее, было наложено условие: наказывающий должен быть либо родителем, либо официальным опекуном, ни учителя, ни другие родственники, ни няни не могут этого делать; ребёнку должно быть больше двух, но меньше 12 лет, использование силы должно быть «соответствующим обстоятельствам», что означает недопустимость телесного вреда, даже потенциального. Суд постановил, что шлепки и удары по голове являются вредом

[19]. Использование любых предметов запрещено; бить ребёнка, будучи разгневанным или же за поступки, которые ребёнок совершил случайно, запрещено. В 43-м параграфе Верховный суд постановил, что наказание должно иметь «кратковременный и несерьёзный» эффект. К примеру, нельзя наносить удары, следы от которых не проходят несколько часов[20]. У провинций Канады есть право полностью запрещать физические наказания на своей территории.

Великобритания[править | править код]

В Великобритании телесные наказания легальны, но от них не должно оставаться следов; в Шотландии с 2003 года запрещено наказывать детей как-либо помимо открытой ладони. Проводились опросы относительно допустимости наказаний

[21]: в опросе 2004 года 71 % населения поддерживал запрет телесных наказаний[22], в опросе 2006 года 80 % граждан сообщили, что считают порку допустимой, причём 73 % сообщили, что считают запрет телесных наказаний недопустимым из-за того, что он, по их мнению, вызовет резкое ухудшение поведения детей. Семь из десяти родителей сообщили, что используют телесные наказания[23]. В опросе общественного мнения, проведённого в 2012 году Angus Reid Public Opinion, 63 процента британцев высказались против запрета телесных наказаний[24]
.

США[править | править код]

Несмотря на то, что в США взгляды на телесные наказания в семье разнятся, на данный момент они легальны во всех штатах. Предложения о запрете поступали в Массачусетсе[25] и Калифорнии[26][27], но не были приняты в виде законов[28][29]. В Делавэре в 2012 было запрещено нанесение физического вреда ребёнку, включая любую боль или ухудшение физического состояния[30].

В США расовая и половая принадлежность человека, а также слой общества к которому он принадлежит, зачастую определяют его взгляды в отношении телесных наказаний. Мальчиков чаще шлёпают, чем девочек[31], причём наказание в отношении мальчиков обычно сильнее и более жестоко

[32], несмотря на результаты исследований, свидетельствующих о том, что наказывать их ещё более контрпродуктивно[33]. Родители в состоятельных семьях шлёпают детей редко, в семьях среднего достатка — чаще, в бедных семьях телесные наказания наиболее распространены[34]. В семьях чернокожих бьют детей чаще, чем в семьях белых[35].

В большинстве штатов физические наказания легальны, пока не начинают соответствовать определению нападения, насилия над детьми, побои, домашнего насилия. Грань между ними определяется законами штата и не всегда чёткая. В 2008 году Верховный суд Миннесоты посчитал, что нанесение 36 ударов паддлом 12-летнему сыну является побоями, но решение было оспорено из опасения, что это вызовет запрет телесных наказаний вообще

[36][37].

Применение телесных наказаний может вызвать проверки со стороны защищающих детей социальных работников, попадая в сферу влияния организации Child Protective Services[en]. Законы предписывают наблюдателям сообщать о случаях наличия на детях следов насилия. Если социальными работниками определяется плохое отношение к ребёнку, они имеют право предупредить родителя и установить в базе агентства отметку напротив его имени[38], вплоть до немедленного изъятия ребёнка из семьи[39].

Существуют разные взгляды на то, какой эффект оказывает физическое наказание на детей. В США и Великобритании от 61 до 80 процентов населения поддерживают их применение

[40][41], в Швеции до запрета, введённого в 1979 году, более половины населения считали телесные наказания необходимой частью воспитательного процесса; к 1996 году количество поддерживающих данную точку зрения людей равнялось 11 %[42], менее 34 % считают такие наказания допустимыми[43].

С другой стороны, результаты нескольких исследований свидетельствуют о том, что телесные наказания могут провоцировать тревогу, алкоголизм, инфантильность и проблемы дефицита внимания с гиперактивностью[44], а также быть источником других проблем

[45].

С другой стороны, подобные исследования критиковались как ненадёжные из-за проблем в методологии[46][47]. Тем не менее, лонгитюдное исследование, законченное в Тулейнском университете в 2010 году, подтвердило наличие отрицательного эффекта от наказаний[48]. Согласно автору исследования, Кэтрин Тэйлор, результаты свидетельствуют о том, что причина агрессивного поведения детей, которых бьют, не в том, что бьют более агрессивных детей[49].

Социальные психологи предполагают, что резкие отличия между мнением населения и научными данными являются следствием когнитивного диссонанса[50][51][52]. В таких странах, как США и Великобритания, шлёпать детей не запрещено, однако насилие над детьми не только запрещено, но и сильно опозоривает. Из-за этого шлёпающим детей людям сложно принять результаты научных исследований, так как, признав, что наказание вредит детям, они чувствуют себя жестокими

[51]. Аналогично, те, кого в детстве били, зачастую не могут признать, что собственные родители были с ними жестоки, и чувствуют себя жертвами. Такие чувства могут вызывать эмоциональный дискомфорт, заставляя отбрасывать научные данные в пользу слухов[en] и искажённой саморефлексии[51]. Часто это выражается во фразах вроде: «Я бил своих детей, и они выросли хорошими людьми», или: «Меня били, но я вырос нормально»
[52]. Данные фразы не могут быть использованы для обоснования из-за отсутствия определения «нормального» или «хорошего» человека, а также игнорирования или отрицании возможно наличествующих проблем[51][52].

Выводы литературного обзора, проведённого в 1996 году Робертом Ларзелером, заключаются в том, что шлёпание может вызвать кратковременную покорность распоряжениям родителей, если применяется по отношению к детям от 2 до 6 лет, выполняется только рукой и при отсутствии свидетелей, с частотой не больше раза в неделю. Несмотря на это, исследованный также метод минутного тайм-аута был настолько же или более эффективен. Долговременные эффекты шлёпания не исследовались[53].

Дайана Баумринд исследовала последствия различных стилей воспитания детей[54][55] и выразила мнение о том, что лёгкие шлепки открытой ладонью в авторитетном стиле воспитания[en] (не авторитарном), скорее всего, не будут иметь значительного отрицательного эффекта[56]. Она также указала на то, что из-за слишком значительного влияния прочих факторов невозможно выяснить, является ли шлёпание хорошим методом родительства, а имеющиеся исследования часто предвзяты из-за влияния на результат точки зрения авторов[57].

В исследовании 1996 года М. Страус сделал вывод о том, что дети, которых били в детстве, более агрессивны, чаще бьют своих детей и супругов, а также чаще ругаются со своими супругами[58]. Согласно исследованию 1996 года Кона (англ. Cohen), дети старшего возраста, если их бьют, чаще проявляют физическую агрессию, имеют в среднем больше проблем со злоупотреблением наркотиками (включая алкоголь) и со следованию законам[59]. Исследование 1997 года, проведённое Страусом, Дэвидом Шугамэном (англ. Sugarman) и Джайлз-Симсом[60] обнаружило, что постоянное использование даже несерьёзных физических наказаний, в отличие от других видов, приводит к отрицательным последствиям для детей. Эти выводы критиковал Ларзелер[61][62]. Ларзелер утверждает, что лёгкие наказания не могут иметь отрицательного эффекта на детей[61].

Социолог и сексолог Игорь Кон в своей книге[63] делает обзор исследований телесных наказаний, подчёркивая, что психологи, не поддерживающие полный запрет телесных наказаний, рекомендуют не смешивать понятия порки и шлепка открытой ладонью, который не наносит ущерба здоровью ребенка и который сами дети признают законным[46]. Также в литературе по практической психологии есть рекомендация разделять понятия наказания — чаще всего отсроченного по времени и малоэффективного — и отрицательного подкрепления (нахмуривание бровей, неприятный звук, но может быть и шлепок), которое не отделено по времени от демонстрации нежелательного поведения и может быть эффективным методом его контроля, в том числе у детей[64].

Американская академия педиатрии (англ. American Academy of Pediatrics) в официальном заявлении[65] сообщила, что «физические наказания имеют ограниченный эффект и имеют потенциальные отрицательные последствия». Академия рекомендует избегать битья детей, указывая на то, что наказание, не являющееся шлепком ладонью по ягодицам или конечностям, категорически недопустимо. В качестве обоснования приводится вывод нескольких исследований, в котором говорится о повышенной агрессивности, проблемах с наркотиками и законом подвергавшихся битью в детстве людей[58]. Исследование, опубликованное в журнале Pediatrics в 2012 году и основанное на данных, полученных от взрослых, не подвергавшихся насилию, в США[66] показало корреляцию между сильным физическим наказанием, агрессией и разнообразными психиатрическими расстройствами[67][68].

Психологический педиатрский комитет Канадского общества педиатров тщательно исследовал доступные работы в спорной области шлёпания детей (7—15 лет). Выводы существующих исследований свидетельствуют о том, что шлепки и другие формы физического насилия связаны с отрицательными для детей последствиями. Поэтому Канадское общество педиатров рекомендует врачам резко осуждать любые формы телесных наказаний[69]. В Великобритании Королевский колледж педиатрии и детского здоровья[en] и Королевский колледж психиатрии[en] выступают за полный запрет физических наказаний, сообщив, что «считают неверным и неосуществимым поиск допустимых форм физического наказания детей. Подобные упражнения несправедливы. Удары, наносимые детям, — это урок плохого поведения»[70], а также что «бить детей недопустимо ни в каких случаях»[71]. Австралийское психологическое общество утверждает, что физические наказания детей не могут быть использованы даже в самых минимальных количествах, не учат допустимому поведению и часто поощряют недопустимое — вызывающее неповиновение, вступление в преступные группировки и принятие насилия в качестве нормального ответа на конфликтные ситуации[72].

Оппоненты физического наказания иногда указывают на то, что шлепки являются насилием по определению. Некоторые исследования свидетельствуют о том, что в семьях, где используется физическое наказание, уменьшается доверие между детьми и родителями, а дети вырастают злопамятными, замкнутыми, неуверенными или агрессивными. У взрослых, которых в детстве подвергали физическим наказаниям, чаще обнаруживаются тревожные расстройства, злоупотребление алкоголя, а также гиперактивность[73]. Некоторые исследователи предполагают, что наказания имеют эффект противоположный цели, так как дети не слушаются людей, которым не доверяют. Мета-анализ, проведённый в 2002 году Элизабет Гершофф, предметом которого были проводимые на протяжении 60 лет исследования, содержал вывод о том, что единственным положительным эффектом физических наказаний является немедленное повиновение, однако в долговременной перспективе уровень повиновения снижается[74]. Физические наказания в выводе были связаны с девятью отрицательными последствиями, включая увеличение агрессии, проблемы с психическим здоровьем, сложности в общении с родителями и увеличение шанса стать мишенью нападений.

Противники физических наказаний утверждают, что больша́я часть насилия над детьми начинается со шлёпания: когда физическое воздействие становится нормой, перейти грань легче. Согласно результатам опроса, 40 % из 111 опрошенных матерей высказывали опасения в том, что могут причинить детям физический вред[75].

Кроме того, несколькими источниками, включая Американскую академию педиатрии, высказывается точка зрения, согласно которой сила воздействия должна постоянно увеличиваться для достижения эффекта[65][76].

Академия педиатрии также утверждает, что физическое наказание ухудшает отношения между родителями и детьми, уменьшая сотрудничество со стороны ребёнка[65].

Мета-анализ 88 исследований подтверждает наличие кратковременных и долговременных отрицательных последствий, включая агрессию, замещение взаимоотношения личности и внешнего мира внутренними представлениями и ухудшение психического здоровья[74]. Обзор доступных на 2003 год данных привёл авторов к выводу о том, что имеются надёжные свидетельства того, что физические наказания провоцируют риски для физического и психологического состояния детей[77].

В исследовании 2006 года, посвящённому насилию в отношении детей, независимый эксперт генерального секретаря Генеральной ассамблеи указывал на то, что дети испытывают страдания, не только физические, но и моральные[78]. Ретроспективное новозеландское исследование 2006 года привело авторов к выводу о том, что физические наказания были обычны в 1970—1980-х годах, 80 % опрошенных указывали на тот или иной вид физических наказаний со стороны своих родителей. Среди них 29 % сообщали о наказании рукой, 45 % — предметом, 6 % являлись жертвами физического насилия. Было выявлено, что физические наказания чаще исходили от отцов и зачастую включали удары по голове или торсу вместо ягодиц или конечностей[79].

В исследовании, опубликованном в 2008 году в издании American Journal of Preventive Medicine[80] сообщалось, что матери, шлёпавшие своих детей, втрое чаще использовали также другие насильственные методы воспитания (6 % против 2 %), к примеру, избиения, прожигание кожи, пинки, удары предметами по голове и телу, тряска детей младше двух лет; частотность битья коррелировала с шансами наличия более серьёзного насилия[81].

Имеются сведения, полученные с помощью томографии, что люди 18—25 лет, которых били в детстве, имеют меньше серого вещества в префронтальной коре, что может вызывать снижение IQ[82][83].

Некоторые люди, использующие физические наказания, делают это по религиозным причинам. Дуглас Уилсон

ru.wikipedia.org

Стояние в углу: полезно ли такое наказание для ребенка?

Поставить ребенка в угол иногда полезно, – считают многие родители и даже советуют некоторые авторитетные психологи. Воспеванию пользы и безопасности наказания в углу посвящены целые «воспитательные трактаты» в соцсетях.  Вроде бы, что плохого: психику не травмируем,  телу не вредим.  Так ставить или не ставить?

 

Русский  угол – красный

Отправить своё чадо в угол для русского человека так же естественно, как обнять березку. Наказание в углу – одна из старинных  воспитательных традиций родного Отечества, причем одна из самых щадящих.

Если углубиться в историю наказаний детей на Руси, можно понять, что Средневековье в нашей державе продлилось значительно дольше рисуемых историками и филологами  рамок.

Наказания детей в России долгое время были довольно жестокими, причем в основном практиковались прямые, то есть физические методы воздействия. Система наказаний была сложной и разветвленной,  и примерно до середины ХVIII – начала  ХIХ века детские наказания мало различались по сословному признаку. Потом дворянское воспитание детей и отроков  резко обособилось и стало более гуманным.

В крестьянской среде во все века  строгость по отношению к детям была нормой – привычной и одобряемой. Типичные ошибки родителей в воспитании своего чада определяла русская пословица – «С черта вырос, а кнутом не стёган».

Отметим, что крестьянская среда  много столетий подряд была не такой дремучей и темной, как представляется некоторым сегодня –  а была она глубоко религиозной, ведь именно из нее вышло столько святых подвижников, монашествующих и иного духовенства.

Крестьянские труды на земле  и будни теснейше были вплетены в церковный календарь, а жизнь человека за городом была немыслима без церковной жизни, без  церковного благочестия. Жизнь семьи проходила на виду у соседей и близких, дети росли тоже на виду, и их нравственный облик имел огромное значение для родителей.

Русские крестьяне – далеко не простецы, помимо практической сметливости и хватки, они разумели Писание,  хорошо знали книги Ветхого Завета, так что слова царя Соломона «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» были им известны в числе других высказываний о научении чад.

Никто специально не  учил ребенка церковной жизни и молитве – он был включен в круговорот церковного года, как и вся его семья. Ставили ли в угол крестьянских детишек? Ставили, причем не в любой угол (пространство в избе  использовалось эргономично, лишнего места не было).

Единственным просторным и свободным от загромождения углом зачастую был угол красный – то есть тот, где стояли  иконы, горела лампадка и молились члены семьи. И это было лучшее место в доме, чистое, красивое, светлое и всегда прибранное  – вопрос благочестия для русского человека.

Постоять в красном углу для деревенского охальника бывало небесполезным занятием – стоя перед иконами с мирным лампадным  огоньком, он, может быть, и не молился горячо, но, во всяком случае, приходил в чувство, успокаивался, «стяжал дух мирен» и задумывался о своих поступках.

Отметим, что наказание  в крестьянской среде не было редким, уверенно входило в обиход  и, возможно, поэтому не считалось чем-то обидным. Научения от родителей сносили спокойно и, если верить литературе,  иногда даже с благодарностью (для современного уха это звучит странно, почти фантастически).

Наказание в углу считалось щадящим, и жестокости  в русских крестьянских семьях, очевидно, хватало. И всё же,  говоря о крестьянском быте и воспитании, многие  сгущают краски – сильные выражения вроде «темная Русь, зверства, побои, домостроевщина» не вполне отражают реальность.

Так, говоря о чадах, «Домострой» призывает  «любить их и беречь, но и страхом спасать, наказывая и поучая, а когда и побить. Наказывай детей в юности – упокоят тебя в старости твоей», – и смысловой акцент в этом высказывании, взятом нами из контекста – нет сомнений, именно «любить и беречь».

Колпак с большими ушами

Литература, изобразительное, искусство и науки, ставшие доступными в русский «золотой» век, не  помешали  лучшим умам отечества спокойно относиться к детским наказаниям.

Известно, что «солнце русской поэзии» А.С. Пушкин  самолично порол своих детей, причем от мала до велика. Его сестра Павлищева в переписке упоминает: «Александр порет своего мальчишку, которому всего два года; Машу он тоже бьет, впрочем, он нежный отец».

К розгам обращались  и другие его известные современники, исчерпавшие иные средства воздействия на молодые умы.

Некая м-м М.К. Цебрикова  в своих мемуарах упоминает и такой момент: наказания розгами страшились не из-за боли – им приходилось тренировать волю и достоинство (терпеть и не выдавать страдания, подавлять  слезы и крики).

Дети бравировали друг перед другом своим героическим поведением при наказании и старались показаться друг другу смелыми и бесстрастными. «Гораздо хуже боли от порки были нравоучения и выговоры, тянувшие душу», – пишет она.

О телесных наказаниях детей спокойно, как о чем-то разумеющемся, говорят  в воспоминаниях и в художественных произведениях и М. Лермонтов (правда, замечая, что «…понятья были низки в старый век»), и  М. Салтыков-Щедрин, и И. Тургенев, и Н. Лесков.

Так, в рассказе «Житие одной бабы» классик отмечает: «У нас от самого Бобова до Липихина матери одна перед другой хвалились, кто своих детей хладнокровнее сечет, и сечь на сон грядущий считалось высоким педагогическим приемом».

В другом  произведении Лесков  рассуждает: «Не злая была женщина Настина барыня, даже жалостливая и простосердечная, а тукманку дать девке или своему родному дитяти ей было нипочем. Сызмальства у нас к этой скверности приучаются и в мужичьем быту, и в дворянском. Один у другого словно перенимает».

Писатель и путешественник, современник Достоевского Д.В. Григорович, сын помещика и француженки, воспитанный в русско-французских дворянских традициях, вспоминал: «Меня немедленно ставили в угол и для большего назидания надевали на голову бумажный колпак с большими ушами».

И все же, к середине  XIX века  с распространением западного понятия свобод  дворян начали меньше воспитывать физически, пристыдить дурным поведением и несоответствием манер  общественному вкусу. Интересно, что молодых аристократических отпрысков, которые вышли на Сенатскую площадь и вошли в историю под именем декабристов,  причисляли к первому так сказать  «непоротому поколению» .

Отбить желание к учёбе

В дворянских и аристократических семьях,  наказывая детей или отроков,  ни о каких психологических детских травмах не задумывались. Напротив, наказания считались скорее духовным упражнением, способным закалить дух провинившегося дитяти ко всякого рода житейским невзгодам и испытаниям.

Интересно, что право наказания имели не только мама и папа и близкие родственники, но также и прислуга, в число которой  (с немного более высоким статусом) входили гувернантки  и домашние учителя.

Художественная литература того времени, а также дневниковые записи и мемуары позволяют заключить, что  в дворянских семьях имели место самые разнообразные воздействия на  чад и нерадивых недорослей, то есть подростков.

Так, маленьких проказников  и их старших братьев и сестер могли лишить не только сладостей, но и полноценного приема пищи, во время общего обеда  по стойке смирно поставить у стола,  а также показательно и прилюдно высечь или больно побить по пальцам учебными пособиями (указками, линейками и тетрадками).

Угол также входил в список возможных наказаний, причем отправить в угол чадо могли не на четверть или полчаса,  как сделали бы мы сегодня, а… на несколько часов. Согласитесь, принципиальная разница в подходах.

Самых нерадивых ставили на колени на горох, а  угол мог быть не углом в прямом смысле слова и даже не пустой нежилой комнатой, а темным наглухо закрытым чуланом, откуда невозможно дозваться взрослых.

Словом, история Салтычихи на фоне описаний детских наказаний в старой России не кажется  экстраординарной. Тот самый Русский мир, который сегодня часто идеализируется,  похоже, был многополярен, а по отношению  к детям  довольно жесток.

Возможно, это тогда, в 18 и 19 столетиях, закрепилось в речи расхожее выражение «отбить желание к учебе» – в русскую старину оно имело прямой, а не переносный смысл: в домашнем классе висел хлыст и замачивались розги, а  материал, который плохо усваивался, буквально вбивали в нерадивого ученика, так что учебно-воспитательный процесс в старой России протекал болезненно.

Предвестники «Чучела»

В советские годы  физические наказания детей были осуждены общественно и объявлены старорежимным буржуазным пережитком.  Появились   стихи и рассказы, фельетоны и карикатуры, плакаты  и картины, порицающие родительскую строгость и жестокость.

Советские  психологи, педагоги, практики и теоретики воспитания  написали на эту тему немало работ, категорично и убежденно высказывая мнение о вреде шлепков, ремней, тумаков и прочих наказаний.

Новый подход отчасти  хорошо показал себя на практике – учиться дети стали гораздо лучше. И в этом нельзя не признать шаг вперед отечественной педагогики.

Правда, лукаво  умалчивалось другое обстоятельство: поддерживать дисциплину у советских детей  всё-таки приходилось (сколько детей стало сиротами, отправилось в детдома и закрытые учебные заведения – а сколько среди них было неблагополучных и агрессивных).  Сдерживать агрессию и водворять порядок  приходилось  – а удавалось это только с помощью моральных наказаний, гораздо более травмирующих и болезненных для ребенка, чем пара шлепков.

Мелкие провинности, более сложные проблемы и шероховатости в отношениях и поведении детей теперь обсуждались прилюдно, открыто – на октябрятских и пионерских собраниях, в классе, в летнем лагере.  Ребенка «выводили на чистую воду», стыдили, унижали, осуждали в прямой и бескомпромиссной форме – и это было не менее жестоко, чем публичная порка в дореволюционной гимназии. Товарищеский суд не имел жалости и снисхождения.

Скорее всего,  этот ход просчитывался советскими идеологами, но вряд ли они до конца понимали последствия своей политики. Показав  детям, что жесткие, конкурентные, безжалостные отношения в детской среде – норма, педагоги и вожатые не понимали, что открывают ящик Пандоры.

Именно тогда, а отнюдь не в перестройку,  участились случаи детской жестокости, начала расти преступность в среде подростков. Запреты были сняты. Предательство родителей или друзей, «стукачество», стремление проявить «силу и самобытность советского характера» стали социально одобряемыми.

Проблема долго замалчивалась – неслучайно снятый в 1984 году фильм «Чучело» вызывает такой шквал негативных эмоций. Добропорядочные советские граждане не верят любимому режиссеру Ролану Быкову, который, по общему мнению, бесчестит советских детей, показывая детские отношения во всей их взрослой неприглядной жестокости.

Словом, в Стране Советов произошел слом многовековых устоев и их полный переворот:  в восприятии масс ребенок  перестал быть «послушливым чадом»  и «рабом» своих родителей – он стал их властелином, личностью номер один, человеком из того светлого будущего, к которому уверенным шагом шла Родина.

Поэтому вокруг фантастического героя  – ребенка – с бешеной скоростью завращалось всё: здравоохранение и образование (в том числе детские лагеря, развивающие занятия и кружки), легкая промышленность  и т.д.

Появилась новая, по сути, государственная  индустрия, которой  до  революции  не  существовало для  масс – мир игрушек, одежды, книг, а позже диафильмов, пластинок, развивающих игр и проч.

Образ счастливого детства  создавался осознанно, поэтому по своей силе, яркости и убедительности  превосходил  и затмевал образ  счастливой советской взрослости – героический образ человека-труженика в его славе.

Перестройка, можно сказать, немного отбросила  «назад в Средневековье». Прямых призывов к возврату  розог и хлыстов и прочих «дедовских» методов воспитания  не звучало, но в СМИ появилось множество скандальных публикаций о жестоком обращении с детьми с вопиющими подробностями, которые открыто и неприглядно публично смаковались.

Советскому человеку такие случаи  (как и случаи детской жестокости) чаще всего были не известны. Да, где-то за стеной сосед  учил жизни ремнем старшего Ваньку, а младшего Витьку таскал за уши, но все это оставалось далеко, за дверями квартир и домов, в частной жизни. И вдруг столько фактов беспрецедентной родительской жесткости вышло наружу… Раз так бывает, значит, так можно? Границы нормы раздвинулись. Распускать руки  – одобряемо,  а наказание ребенка в углу стало казаться архаизмом.

Учителя в школах  жестче воздействовали морально, и от родителей дома  ребенку доставалось больше  и морально, и физически. Высокий градус общественной напряженности сразу отразился на наиболее беззащитных – на детях.

Угол как «тайм-аут»

Мнения современных психологов, педагогов и педиатров о стоянии  ребенка в углу находятся в широком диапазоне от «конечно, можно» до «нет, ни в коем случае»  и, по-видимому, строятся не  столько на достижениях современной психологии, педагогики и педиатрии,  на личном опыте (а возможно, и на  своих детских воспоминаниях). Что и понятно – вопрос, в общем-то, не научный и не мировой важности. Поэтому мы не будем их подробно цитировать, но дно из любопытных мнений всё-таки приведём.

Популярный  блогер доктор Комаровский считает, что ставить детей  в угол – уникальная исконно русская методика, но замечает при этом, что воспитание «углом» – также известная методика активного воспитания в западной педагогике под названием «тайм-аут». Для русского слуха такая интерпретация старинного русского наказания непривычна, но, как показывает западный опыт, вполне прижилась за рубежом.

«Здорово, чтобы ребенок остался наедине с собой, и ему нечем было бы заняться, – говорит Комаровский  в одной из  своих передач на канале «YouTube». –  Тогда он мог бы  подумать: «А почему я здесь оказался?»»

По мнению ведущего блога о здоровье и воспитании, угол хорош тем, что никаких игрушек и развлечений  там нет, а значит, это удачное место для раздумий. А подумать провинившемуся ребенку всегда будет над чем. Главное, чтобы некоторое время он действительно  был предоставлен самому себе.

По словам Комаровского, сегодняшние родители используют угол в крайней ситуации и  как самый  жесткий способ наказания, и напрасно. Если ребенок ведет себя  неуправляемо, «угол»  безусловно срабатывает,

Другое дело, что родители зачастую сами не решаются обратиться к такой мере воздействия.  Если обычное родительское слово почему-то не  бывает услышано (хотя в норме одной просьбы мамы или папы должно быть достаточно, чтобы ребенок слушался), есть другие способы  повлиять на поведение детей. Например, лишить  малыша сладкого. «Ребенок  полностью зависим от вас. Лишать его повседневной необходимой пищи никто не призывает, но не дать ему вкусненького – ваше право. И это будет действенно», – заключает он.

«Углы»  из детских книжек

У каждого взрослого  живы воспоминания о детстве,  причем не только радостные и радужные. Но плохое имеет свойство забываться, так что во взрослом состоянии нам бывает непросто понимать переживания наших чад. Многое о детском восприятии наказаний можно почерпнуть в детской же литературе, посмотрев на проблему изнутри. Перелистали классику? Итак,  что мы имеем?

Попробовал бы кто-нибудь поставить в угол Питера Пена – вот глупости, сказал бы тот и улетел, оставив на память о себе тень. Малыш в углу мысленно разговаривает с Карлсоном, ему грустно, одиноко и не хватает друга, способного к пониманию. Буратино, запертый  в темном углу  с пауками, сетует на горькую судьбу, строит план побега и вскоре оказывается на свободе.

А братья Леля и Оська из повести Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания» благодаря тому, что их поставили в угол за провинность, открывают выдуманную страну, в которой чувствуют себя сильными, мудрыми, вольными и счастливыми.

Этот изумительный отрывок детской прозы невозможно не привести целиком.

* * *

« – Марш оба в «аптечку» – в угол! – закричал в довершение всего отец. – Вандалы!!!

Мы поглядели друг на друга и дружно заревели.

– Если бы я знал, что у меня такой папа будет, – ревел Оська, – ни за что бы в жизни не родился!

Мама тоже часто заморгала глазами и готова была «капнуть». Но это не смягчило папу. И мы побрели в «аптечку».

«Аптечкой» у нас почему-то называлась полутемная проходная комната около уборной и кухни. На маленьком оконце стояли пыльные склянки и бутылки. Вероятно, это и породило кличку.

В одном из углов «аптечки» была маленькая скамеечка, известная под названием «скамьи подсудимых». Дело в том, что папа-доктор считал стояние детей в углу негигиеничным и не ставил нас в угол, а сажал.

* * *

Мы сидели на позорной скамье. В «аптечке» синели тюремные сумерки. Оська сказал:

– Это он про цирк ругался… что там медведь с вещами обращается? Да?

– Да.

– А вандалы тоже в цирке?

– Вандалы  – это разбойники, – мрачно пояснил я.

– Я так и догадался, – обрадовался Оська, – на них набуты кандáлы.

В кухонной двери показалась голова кухарки Аннушки.

– Что ж это такое? – негодующе всплеснула руками Аннушка. – Из-за бариновой бирюльки дитёв в угол содят… Ах вы, грешники мои! Принести, что ль, кошку поиграться?

– А ну её, твою кошку! – буркнул я, и уже погасшая обида вспыхнула с новой силой.

Сумерки сгущались. Несчастливый день заканчивался. Земля поворачивалась спиной к Солнцу, и мир тоже повернулся к нам самой обидной стороной.

Из своего позорного угла мы обозревали несправедливый мир. Мир был очень велик, как учила география, но мéста для детей в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые.

Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.

* * *

Вечером 8 февраля 1914 года мы с братом отбывали наказание в углу. На 12-й минуте братишку  как младшего помиловали, но он отказался покинуть меня, пока мой срок не истечет, и остался в углу. Несколько минут затем мы вдумчиво и осязательно исследовали недра своих носов. На 4-й минуте, когда носы были исчерпаны, мы открыли Швамбранию…»

 «Угол» и обида

В этом по-детски забавном  и в то же время по-взрослому мудром философском повествовании Льва Кассиля содержится большая правда. Пожалуй, ключевое слово этого текста – обида, и восклицание младшего братишки о том, знай он, что папа будет таким, он бы не родился – это искренний крик детской души. Можно сказать, вопль Иова устами младенца.

Конечно, о своей провинности  наказанный в углу ребенок задумается и, может быть, даже в ней покается (кстати, Оська и его брат у Льва Кассиля в книжке не были виноваты и, как им казалось,  «мученически пострадали»).

Но  возможен и иной сценарий – в момент наказания в душе  ребенка  укоренилась опасная страсть – памятозлобие, или, говоря проще, обида. И это ни что иное как обидное наказание ее спровоцировало.

Причем ребенок понимает (генетически заложено), что обида, раздражение, гнев, направленные на родителей – это плохо, это грех. Возможно, он еще не знает второй заповеди, но уже  ощущает это подсознательно. Но как не обижаться на мать и отца, если больно и обидно и тебе всего-то лет пять?

По словам преподобного Иоанна Лествичника, обидчивость так же разрушительна для духовной жизни, как ржавчина для железа. Приведем его высказывание полностью: «Памятозлобие  – это ржавчина души, червь ума, посрамление молитвы, пресечение моления, гвоздь, вонзенный в душу, неприятное чувство, в огорчении с услаждением любимое».

Преподобный отец тонко уловил  особенность страсти  – «в огорчении с услаждением любимое».  Наслаждаться своей обидой, «вариться» в ней, бесконечно «строить из себя обиженного»  не просто становится для маленького человека возможно, но и чрезвычайно приятно, и «перезагрузить», «переделать его обратно» будет непросто.

И, конечно, самая маленькая обида очень мучительна. А у ребенка она может быть очень большой и очень остро переживаемой, поскольку его эмоциональная сфера только формируется и она очень подвижна и восприимчива.

Наказание как наказ

Преподобный Порфирий Афонский, наставляя своё чадо, замечал:

«Детка, единственный твой недостаток состоит в том, что ты страшно чувствительный и не выносишь никаких обид. Нет ничего хуже, чем обладать повышенной чувствительностью! Имей в виду, что она является первопричиной всех заболеваний! Поэтому старайся от нее избавиться, или по крайне мере как-то ее ограничить. Иначе ты будешь причинять вред и самому себе, и своим близким…»

Один из современных пастырей так определяет духовный механизм обиды в нашем сердце: «Когда человек грешит, он отделяется от ближних и приобретает чувство, что они его не любят, не жалеют, не думают о нем, не интересуются им.

Подобно тому, как язык, потерявший чувство вкуса, не ощущает сладость мёда, так и человек греха страдает нечувствием, не воспринимает любовь людей, обижается и всё толкует неправильно, считая, что все хотят ему зла, что все живут и радуются, а его бросили.

И даже если ты прольешь за него кровь, он даст другое толкование твоей любви. Если ты скажешь ему что-то доброе, он посчитает, что ты вмешиваешься в его жизнь. Если скажешь ему: садись тут, он будет считать, что ты его презираешь. Грешный человек живет в оковах своего греха и страшной темнице своего одиночества.

Когда человек, оказываясь в подобных ситуациях много раз, приходит к выводу, что ближние его не любят, не жалеют, не помогают ему, что они в чем-то виноваты, то совершенно ясно, что он согрешил.

Тот, кто освободился от греха, приобретает чувство, что все его любят, жалеют, всех он ощущает как родных, ему хочется всех обнять, потому что все исполнены милости к нему. Итак, чем более я освобождаюсь от греха, тем более прихожу в единство с ближними. И наоборот, чем больше грешу, тем больше от всех отделяюсь».

Это наставление касается, конечно, в первую очередь, взрослых. Но лучше не провоцировать развитие  страсти  памятозлобия у ребенка, который еще не совсем точно понимает, «что такое хорошо, а что такое плохо», душевно слаб и незрел.

У ребенка есть самолюбие и гордость, но это совсем не то же самое, что самость и гордыня. Часто провоцируя обиду и развивая обидчивость у своих детей,  мы  также развиваем  у них и гордыню,  которая, по свидетельству святых отцов, мать многих грехов.

Что же делать? Посадить своих чад под стеклянный колпак, чтобы оградить от обид? Это невозможно. Обиды в их жизни обязательно будут – увы, через это испытание проходит каждый.

Но…пусть хотя бы в  самую светлую пору детства обиды не исходят от близких людей. Мама и папа дают ребенку чувство надежности и защищенности, это их начало начал и главная точка опоры. И именно с доверия к близким людям начинается доверие к Богу, познавая Которого, ребенок смотрит на своего отца.

Слово наказание  происходит от слова «наказ» – то есть поучение, наставление. Наказание ребенка в этом смысле, похоже,  необходимо, потому что учить и наставлять детей – наша родительская обязанность.

Но любое наказание и лишение, исходящее от любящих родителей – будь то легкий шлепок, отправка в угол  или три для без сладкого – должно быть спокойным и справедливым, а не выглядеть злой взрослой местью. И, если мы  поведем себя разумно  и снисходительно, если мы очень постараемся – оно не будет воспринято как обида.

Валентина Киденко

Фото из открытых источников

 

 

 

azbyka.ru

Каковы последствия телесных наказаний ребенка

Экология жизни. Дети: Телесное наказание определяется как «применение физической силы с целью преподать ребенку опыт боли, но не телесных повреждений, с целью исправить или взять под контроль поведение ребенка». Каковы последствия телесных наказаний на ребенка? Мы провели исследование, чтобы выяснить, действительно ли трепка больше ранит вас, чем их.

Слово «дисциплина» происходит от однокоренного слова disciplinare, означающего учить, преподавать. Тем не менее, большинство американских родителей считают, что это понятие также предполагает применение телесных наказаний или трепку:

Телесное наказание определяется как «применение физической силы с целью преподать ребенку опыт боли, но не телесных повреждений, с целью исправить или взять под контроль поведение ребенка».

Некоторые родители предпочитают использовать физические наказания в качестве дисциплинарного взыскания по следующим соображениям:

  • “Когда я был ребенком, меня били, и я вырос нормальным!”

  • “Лучше я их отшлепаю, чем потом их изобьет полиция!”

Но так ли это? Каковы последствия телесных наказаний ребенка? Мы провели исследование, чтобы выяснить, действительно ли трепка больше ранит вас, чем их.

Общественное мнение в 2012 году

По всей стране, в каждом штате родители сохраняют за собой юридическое право бить своих детей, если насилие остается «в разумных пределах», – «разумные пределы» определяются в суде в каждом отдельном случае.

Статистика показывает, кто согласен с тем, что детям иногда нужна «хорошая добрая трепка»:

  • Родители: 72%

    • Отцы: 78%

    • Матери: 66%

  • Азиаты/население Тихоокеанских островов: 30%

    • Мужчины: 47%

    • Женщины: 12%

  • Белые: 71%

    • Мужчины: 78%

    • Женщины: 64%

  • Испаноговорящее население: 74%

    • Мужчины: 72%

    • Женщины: 76%

  • Американские индейцы/аборигены Аляски: 75%

    • Мужчины: 86%

    • Женщины: 64%

  • Черные: 82%

    • Мужчины: 90%

    • Женщины: 74%

  • Лица, не получившие среднего образования: 78%

    • Мужчины: 76%

    • Женщины: 80%

  • Лица со средним образованием: 75%

    • Мужчины: 83%

    • Женщины: 66%

  • Лица с образованием выше среднего: 70%

    • Мужчины: 79%

    • Женщины: 61%

  • Лица с университетским образованием: 67%

    • Мужчины: 70%

    • Женщины: 63%

  • Лица с нехристианским вероисповеданием: 66%

  • Христиане: 78%

  • Республиканцы: 80%

  • Лица с независимыми политическими убеждениями: 69%

  • Демократы: 65%

  • Жители американского Юга: 78%

  • Жители Среднего Запада в США: 72%

  • Жители американского Запада: 64%

  • Жители американского Северо-востока: 63%

Если опираться на эту статистику, становится не удивительно, что 15% детей подвергаются телесным наказаниям в первые годы их жизни.

Школа

Применение телесных наказаний в школе разрешено законодательно в 19 штатах США: Алабама – Аризона – Арканзас – Колорадо – Флорида – Джорджия – Айдахо – Индиана – Канзас – Кентукки – Луизиана – Миссисипи – Миссури – Северная Каролина – Оклахома – Южная Каролина – Теннесси – Техас – Вайоминг.

В 2009-10 учебном году в 11.6% бесплатных средних школ разрешалось шлепать детей в качестве меры дисциплинарного воздействия, и в 8.1% школ подобное воздействие, действительно, применялось. По грубому подсчету в 8,000 школ по всей стране трепка использовалась как дисциплинарная мера [в те годы насчитывалось 98,817 бесплатных средних школ].

По подсчетам предполагается, что в 2009-2010 в школах шлепали детей:

  • С инвалидностью

  • Без инвалидности

  • Всего мальчиков: 169,430

  • Всего девочек: 49,036

  • Всего: 218,466

В мире

США в меньшинстве.

  • В 42 странах (10% мирового населения) запрещается бить детей дома, в школе и в местах тюремного заключения: Албания – Аргентина – Австрия – Боливия – Бразилия – Болгария – Капе Верде – Республика Конго – Коста-Рика – Хорватия – Кюрасао – Кипр – Дания – Финляндия – Германия – Греция – Гондурас – Венгрия – Исландия – Израиль – Кения – Латвия – Лихтенштейн – Люксембург – Македония – Мальта – Молдова – Нидерланды – Новая Зеландия – Норвегия – Польша – Португалия – Румыния – Южный Судан – Испания – Швеция – Того – Тунис – Туркменистан – Украина – Уругвай – Венесуэла

  • В 52 странах (34% мирового населения) запрещается бить детей только в школах и в местах тюремного заключения: Андорра – Армения – Азербайджан – Беларусь – Бельгия – Босния и Герцеговина – Камбоджа – Камерун – Канада – Китай – Куба – Чешская Республика – Доминиканская Республика – Эль Сальвадор – Эстония – Эфиопия – Фиджи – Габон – Грузия – Гвинея-Биссау – Гаити – Гонконг – Ирландия – Италия – Иордания – Кувейт – Кыргызстан – Лаос – Литва – Макао – Малави – Мали – Маршалловы Острова – Монако – Черногория – Намибия – Никарагуа – Филиппины – Россия – Сан-Марино – Сербия – Словакия – Словения – Южная Африка – Швейцария – Тайвань – Таиланд – Турция – Великобритания – Узбекистан – Вьетнам – Замбия

  • В 27 странах (10% миррового населения) запрещается бить детей только в школах: Афганистан – Алжир – Бахрейн – Бангладеш – Белиз – Бурунди – Чад – Колумбия – Демократическая Республика Конго – Джибути – Эквадор – Гвинея – Иран – Япония – Кирибати – Ливия – Мавританские острова – Микронезия – Монголия – Оман – Перу – Самоа – Сан-Томе и Принсипи– Тонга – Объединенные Арабские Эмираты – Вануату – Йемен

  • В 24 странах (6% мирового населения) запрещается бить детей только в местах заключения: Бутан – Буркина Фасо – Чили – Кот Д’Ивуар – Египет – Франция – Ямайка – Казахстан – Северная Корея – Южная Корея – Ливан – Либерия – Марокко – Мозамбик – Панама – Парагвай – Сенегал – Сейшелы – Синт-Мартен – Соломоновы Острова – Суринам – Свазиленд – Восточный Тимор – Уганда

  • В 53 странах (39.6% мирового населения) не запрещается бить детей законодательно: Ангола – Антигуа и Барбуда – Аруба – Австралия – Багамы – Барбадос – Бенин – Ботсвана – Бруней – Коморские острова – Доминика – Эритрея – Гамбия – Гана – Гренада – Гватемала – Гайана – Индия – Индонезия – Ирак – Лесото – Мадагаскар – Малайзия – Мальдивы – Мавритания – Мексика – Мьянма – Науру – Непал – Нигер – Нигерия – Пакистан – Палау – Палестинские территории – Папуа Новая Гвинея – Катар – Руанда – Сент-Китс и Невис – Сент-Люсия – Сент-Винсент и Гренадины – Саудовская Аравия – Сьерра Леоне – Сингапур – Сомали – Шри Ланка – Судан – Сирия – Таджикистан – Танзания – Тринидад и Тобаго – Тувалу – США – Зимбабве

  • В 2 странах (2% мирового населения) неизвестно, какие существуют законы о телесных наказаниях: Центральная Африканская Республика – Экваториальная Гвинея

Мнение специалистов

Комиссия ООН по правам детей считает, что физическое наказание, причиняющее боль в любой степени и неудобство (даже легкое), – это превышение полномочий в отношении детей. Комиссия утверждает, что устранение физического наказания детей – это «ключевая стратегия, ведущая к уменьшению и предотвращению любой формы насилия в обществе».

Американская педиатрическая академия рекомендует не применять физические наказания, поскольку потенциальный риск перевешивает потенциальные преимущества.

Мета-анализ 88 научных исследований, которые проводились в течение 62 лет, показал, что 94% исследователей уверены: телесные наказания приводят к нежелательным последствиям, таким как:

  • увеличение детской агрессии

  • увеличение антисоциального и преступного поведения детей

  • ухудшение качества отношений между детьми и родителями

  • ухудшение психического состояния у детей

  • увеличение риска стать жертвой физического насилия

  • увеличение агрессивности взрослых

  • увеличение антисоциального и преступного поведения взрослых

  • ухудшение психического состояния у взрослых

  • увеличение риска обидеть собственного ребенка или супруга

Телесные наказания связывают лишь с одним благожелательным моментом в поведении:

Воздействие телесных наказаний на ребенка

Дети, которых бьют меньше, чем два раза в месяц, в возрасте 3 лет, с 17% вероятностью будут агрессивны в возрасте 5 лет.

Дети, которых бьют в возрасте 3 лет чаще, чем два раза в месяц, в возрасте пяти лет будут агрессивны с 49% вероятностью.

На это влияют:

  • Детская агрессия в возрасте 3 лет

  • Демография в семье

  • Психологически неверное обращение с ребенком

  • Пренебрежение ребенком

  • Агрессия партнера

  • Стресс у родителей

  • Общая депрессия

  • Употребление наркотиков и/или алкоголя

  • Рассмотрение варианта аборта ребенка

Дети, которых бьют, приобретают больше преступных наклонностей

Преступное поведение предполагает агрессию и нарушение правил. На него влияет:

  • Демография в семье

  • Преступные склонности и речевые способности в возрасте 3 лет

  • Темперамент в возрасте 1 года

  • Когнитивная стимуляция в возрасте 1 года

  • Маленький вес при рождении

  • Способ рождения

  • Употребление наркотиков родителями

  • Родительская забота

  • Насилие в семье

  • Поддержка отца

  • Стресс матери/депрессия/импульсивность/умственные способности

Соотношение преступных наклонностей в поведении ребенка в возрасте 9 лет; те, кого били, и те, кого не били: [23% разницы в зависимости от того, били или нет]

У детей, которых бьют, хуже развивается речь

Речевые способности ребенка в возрасте 9 лет, которого били и которого не били: [38% разница в зависимости от того, били или нет]

Для сравнения: матери, которые бросили среднюю школу, имеют процентное соотношение -2.6, в сравнение с теми матерями, которые окончили университет – 0.

Мозг детей, которых бьют, вырабатывает меньше серого вещества.

Дети, которых били, как минимум, 12 раз в год в течение трех лет, во взрослом возрасте имеют меньше серого вещества, чем дети, которых били минимально или не били вообще.

Под словом «бить» подразумевается бить каким-то предметом, по случаю, в дисциплинарных целях, и с учетом, что это не выходило за рамки, не привело к телесным повреждениям, не было сделано со злостью.

Сокращение серого вещества у взрослых молодых людей, которых били в детстве:

  • Правая медиальная лобная извилина: 19.1%

    • Способность отличать себя от других объектов.

    • Способность распознавать собственные качества и предпочтения.

    • Способность понимать точку зрения другого человека (и основная способность решать конфликты)

    • Способность оценивать и предсказывать поведение других.

  • Левая медиальная лобная извилина: 14.5%

  • Правая фронтальная часть поясной извилины: 16.9%

Эти участки связаны с:

  • зависимостями

  • суицидальным поведением

  • депрессией

  • ПТСР

  • Диссоциативными расстройствами

Эти участки являются частью срединной ростральной префронтальной карты, играющей ключевую роль в социальном познании, а также же в функциональной структуре.

Даже в уровне образования дети, которых били, показали на 10 пунктов меньше в тестах IQ. На 75% это объясняется тем, что их били. Иными словами, перестаньте бить детей, и они получат на 7.5 баллов выше в тестах IQ.

Применение телесных наказаний влияет на задержки в развитии или задержки в развитии (и, следовательно, плохое поведение) вызывает телесные наказания? Лиц, которых опрашивали в рамках этого исследований, били в возрасте до 4 лет – пока эти области головного мозга еще формируются.

Почему серое вещество важно? Серое вещество способствует обработке информации. Особенно в этих областях оно помогает принимать решения и размышлять. Чем больше серого вещества есть в этих участках мозга, тем лучше человек может оценивать последствия и преимущества.

Что влияет:

  • злоупотребление алкоголем или наркотиками

  • ушиб головы

  • злоупотребление алкоголем или наркотиками во время беременности

  • опыт физического, сексуального или эмоционального насилия

  • перинатальные или неонатальные осложнения

  • неврологические расстройства

  • условия развития и роста

Как влияют телесные наказания, полученные в детском возрасте, когда дети вырастают

У взрослых, которых в детстве били, чаще возникают психологические расстройства и зависимость от алкоголя или наркотиков.

Когда мы говорим о тех, кого били, имеется в виду: толкали, хватали, пихали, шлепали или слегка ударяли, но речь не идет о серьезном физическом насилии (бить так, чтобы оставались следы, синяки или телесные повреждения), оскорбляли сексуально, эмоционально, пренебрегали физически или эмоционально, либо допускали насилие со стороны партнера.

Процент психиатрических расстройств, связанных с битьем:

  • Злоупотребление алкоголем или алкогольная зависимость: 3.4%

  • Злоупотребление наркотиками или наркотическая зависимость: 3.0%

  • Расстройства настроения: 2.8%

  • Тревожные расстройства: 2.1%

  • Изменения личности, группа А: 4.2%

  • Изменения личности, группа B: 4.8%

    • Антисоциальные: 5.5%

    • Пограничные состояния: 4.6%

    • Хистрионные:

    • Нарциссические: 4.7%

  • Изменения личности, группа С:

Эта статистика может показаться небольшой, но если учесть, что 46% американцев страдают различными формами психиатрических расстройств в течение жизни, отсутствие физических наказаний может предотвратить страдания у значительной части населения. Если серьезных физических наказаний в детстве нет, то преобладание психиатрических расстройств может быть уменьшено в диапазоне от 2% до 7%.

При населении США в 316.1 миллионов человек, 145,360,000 американцев страдает от психиатрических расстройств. В любом случае от 2,907,200 до 10,175,200 человек можно спасти, если их не бить.

Взрослые, которых били в детстве, имеют больше проблем со здоровьем

Если ребенка били, больше вероятности, что у взрослого человека разовьется следующая проблема с физическим здоровьем:

Это происходит в результате:

  • Демографии в семье

  • У родителей (одного или двух) были проблемы с приемом алкоголя или наркотиков

  • Родители (один или двое) были в тюрьме

  • Родители (один или двое) лечились от психиатрического заболевания

  • Родители (один или двое) совершали попытку самоубийства

  • Родители (один или двое) совершили самоубийство

Взрослые, которых били, чаще практикуют бытовое насилие и имеют различные нарушения

Если телесные наказания не срабатывают, родители, которые на них полагались, обычно усиливают подобные наказания, а не пересматривают стратегию.

В Канаде 75% физического насилия, которое испытывают дети, связано с телесными наказаниями.

В США дети, которые подверглись физическому насилию, признают, что 66% этого насилия началось, когда они испытывали на себе телесные наказания.

В сравнение с детьми, которых не били, дети, которых били:

  • В 7 раз чаще могут подвергнуться жестокому насилию (ударам кулаков, пинкам или ударам с помощью какого-либо предмета)

  • В 2.3 раза чаще нуждаются в медицинском обслуживании из-за повреждений, возникающих в результате физического насилия

Исследования показывают, что «трепка» дает детям понять, что «агрессия нормальна, допустима и эффективна», что приводит к тому, что насилие между людьми становится приемлемым на более широком уровне.

Люди, которых наказывали с применением физической силы в детстве,

  • чаще бывают вовлечены в ситуации с применением физической или вербальной агрессии в отношении с супругами: 6% приписывается телесным наказаниям в детстве

  • больше контролируют своих супругов:6% приписывается телесным наказаниям в детстве

  • менее способны понять взгляды своих супругов: 10% приписывается телесным наказаниям в детстве

Изучение личных отношений между студентами в 33 университетах 17 стран показывает связь в.44 балла между тем, что человека били в детстве, и что он обижает своего друга/подругу в университете:

  • В условиях, где 10% студентов били, 21% студентов бьет своих партнеров

  • В условиях, где 80% студентов били, 34% студентов бьет своих партнеров

Альтернативы телесным наказаниям

85% родителей выражают злость в средней или высокой степени, когда бьет своих детей.

54% матерей говорят, что в половине случаев они были не правы, когда ударили ребенка.

85% родителей говорят, что они предпочли бы не бить детей, если бы у них была альтернатива, которая, по их мнению, срабатывала бы.

Здоровая система обучения и воспитания готовит детей достичь в жизни:

  • компетентности

  • самообладания

  • саморегулирования

  • заботы о других

Эффективная дисциплинарная система должна содержать в себе три ключевых элемента. Каждый из этих элементов должен адекватно функционировать, чтобы дисциплина была эффективной:

  • Поддерживать положительный эмоциональный тон в доме.

  • Уделять внимание ребенку, чтобы закрепить положительную модель поведения /не уделять внимание, чтобы уменьшить количество случаев с негативной моделью поведения.

  • Быть последовательным в ежедневных делах, чтобы уменьшить сопротивляемость и сделать негативный опыт менее травмирующим.

  • Быть последовательным, реагируя на аналогичные примеры поведения ребенка.

  • Быть гибким, слушая, разговаривая, привлекая ребенка к принятию решений. Подобная методика связана с долгосрочным воздействием на моральную оценку событий и действий.

  • Регулярно уделять положительное внимание или «специальное время».

  • Внимательно слушать ребенка и помогать ему/ей учиться использовать слова для выражения чувств.

  • Давать ребенку возможность делать выбор и осознавать последствия этого выбора.

  • Поощрять желательное поведение частыми похвалами и игнорировать мелкие проступки.

  • Быть хорошим примером правильного предсказуемого поведения, уважительного общения и разумного разрешения конфликтов.

  • Будьте последовательны, когда вы временно устраняете привилегии (увеличивает послушание от 25% до 80%)

    • Четко объясняйте, что такое плохое поведение, и каковы его последствия.

    • Демонстрируйте немедленные и сильные последствия плохого поведения, когда оно возникает в первый раз.

    • Демонстрируйте соответствующие последствия каждый раз, когда возникает пример плохого поведения.

    • Объясняйте и поправляйте спокойно и с симпатией.

    • Объясняйте последствия. Это помогает детям научиться вести себя правильно.

  • Используйте вербальные замечания редко, и всегда направляйте их на плохое поведение, а не на характер ребенка.

Так что если мой ребенок выбегает на проезжую часть? Я вынуждена шлепнуть ее, чтобы она больше так никогда не делала!

На самом деле самый эффективный сдерживающий фактор для детей в подобных ситуациях – это увидеть, что вы за них боитесь… а не то, что вы их шлепнули.опубликовано econet.ru 

Перевод Алена Гаспарян

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление — мы вместе изменяем мир! © econet

econet.ru

Телесные наказания в классических детских книгах — No Kidding

В этой статье я хочу рассмотреть, как физическое насилие освещалось в книгах, которые были написаны для детей или стали частью детской культуры. И начну я, пожалуй, с классических произведений.

Вряд ли кто-то поспорит с тем, что физическое насилие над ребенком — это плохо. Но почему-то многие люди не хотят включать в понятие «насилие» телесные наказания. Хотя я не вижу между этими двумя вещами никакой разницы.

В литературе — и детской, и взрослой, — много примеров телесных наказаний. Это была неотделимая часть жизни детей — они подвергались наказаниям дома, в школе, на барском дворе, да и просто на улице. Мне пришлось ограничиться в этой статье только русской литературой, и она все равно получилась очень большой. На мой взгляд, примеров из русской классики вполне достаточно для создания полной картины. К тому же большая часть приведенных здесь книг — автобиографические. Что освобождает нас от ненужной дискуссии о том, что переживания героев — это художественный вымысел и в жизни так не бывает.

Хочу предупредить читателей, что приведенные в статье цитаты могут вызвать триггеры. Триггер — от английского слова «trigger» — спусковой крючок (в данном случае имеется в виду «trauma trigger» — травматичный триггер) — это внешний раздражитель, который форсирует воспоминания о пережитом травматичном опыте.

Также хочу сразу сказать, что подробнейший список произведений, в которых упоминаются телесные наказания, я нашла на БДСМ-форуме. Участники с теплотой вспоминали моменты из книг и фильмов, которые тогда, в детстве, пробудили их сексуальность. В этом нет ничего удивительного — сексуальность некоторых людей связана с насилием в той или иной форме. В викторианской Англии, где телесные наказания были общепринятым и одобряемым способом воспитания детей, порка была одной из популярных эротических фантазий взрослых. Об этом можно подробней почитать в блоге b_a_n_s_h_e_e. Детские психологи часто пишут о том, что у обоих участников процесс порки может вызвать вот такой вот отклик психики, который очевидно не должен возникать между родственниками. И тем более между ребенком и взрослым.

Как писатели изображают наказания

Во истину ужаснейшие холодящие кровь сцены «наказаний» подарил нам Горький в автобиографической повести «Детство»:

«В субботу, перед всенощной, кто-то привел меня в кухню; там было темно и тихо. Помню плотно прикрытые двери в сени и в комнаты, а за окнами серую муть осеннего вечера, шорох дождя. Перед черным челом печи на широкой скамье сидел сердитый, не похожий на себя Цыганок; дедушка, стоя в углу у лохани, выбирал из ведра с водою длинные прутья, мерял их, складывая один с другим, и со свистом размахивал ими по воздуху. Бабушка, стоя где-то в темноте, громко нюхала табак и ворчала:
— Ра-ад... мучитель...
Саша Яковов, сидя на стуле среди кухни, тер кулаками глаза и не своим голосом, точно старенький нищий, тянул:
— Простите христа-ради...
Как деревянные, стояли за стулом дети дяди Михаила, брат и сестра, плечом к плечу.
— Высеку — прощу, — сказал дедушка, пропуская длинный влажный прут сквозь кулак.—Ну-ка, снимай штаны-то!..
Говорил он спокойно, и ни звук его голоса, ни возня мальчика на скрипучем стуле, ни шарканье ног бабушки, — ничто не нарушало памятной тишины в сумраке кухни, под низким закопченным потолком.
Саша встал, расстегнул штаны, спустил их до колен и, поддерживая руками, согнувшись, спотыкаясь, пошёл к скамье. Смотреть, как он идет, было нехорошо, у меня тоже дрожали ноги.
Но стало ещё хуже, когда он покорно лёг на скамью вниз лицом, а Ванька, привязав его к скамье под мышки и за шею широким полотенцем, наклонился над ним и схватил чёрными руками ноги его у щиколоток.
— Лексей, — позвал дед, — иди ближе!.. Ну, кому говорю? Вот, гляди, как секут... Раз!..
Невысоко взмахнув рукой, он хлопнул прутом по голому телу. Саша взвизгнул.
— Врешь, — сказал дед, — это не больно! А вот эдак больней!
И ударил так, что на теле сразу загорелась, вспухла красная полоса, а брат протяжно завыл.
— Не сладко? — спрашивал дед, равномерно поднимая и опуская руку.—Не любишь? Это за наперсток!
Когда он взмахивал рукой, в груди у меня все поднималось вместе с нею; падала рука — и я весь точно падал.
Саша визжал страшно тонко, противно:
— Не буду-у... Ведь я же сказал про скатерть... Ведь я сказал...
Спокойно, точно псалтирь читая, дед говорил:
— Донос — не оправданье! Доносчику первый кнут. Вот тебе за скатерть!
Бабушка кинулась ко мне и схватила меня на руки, закричав:
— Лексея не дам! Не дам, изверг!
Она стала бить ногою в дверь, призывая:
— Варя, Варвара!
Дед бросился к ней, сшиб ее с ног, выхватил меня и понес к лавке. Я бился в руках у него, дергая рыжую бороду, укусил ему палец. Он орал, тискал меня и, наконец, бросил на лавку, разбив мне лицо. Помню дикий его крик:
— Привязывай! Убью!
Помню белое лицо матери и ее огромные глаза. Она бегала вдоль лавки и хрипела:
— Папаша, не надо!.. Отдайте...
Дед засек меня до потери сознания, и несколько дней я хворал, валяясь вверх спиною на широкой жаркой постели в маленькой комнате с одним окном и красной, неугасимой лампадой в углу перед киотом со множеством икон.
Дни нездоровья были для меня большими днями жизни. В течение их я, должно быть, сильно вырос и почувствовал что-то особенное. С тех дней у меня явилось беспокойное внимание к людям, и, точно мне содрали кожу с сердца, оно стало невыносимо чутким ко всякой обиде и боли, своей и чужой».

Кадр из фильма «Детство Горького» 1938 года

В рассказе Бажова «Каменный цветок» тоже есть эпизод, когда «учитель» так распаляется в процессе наказания, что подвергает жизнь ребенка опасности.

«Расправа тогда известно какая была. За всякую вину спину кажи. На грех еще одна-то корова из приказчичьего двора была. Тут и вовсе спуску не жди. Растянули сперва старика, потом и до Данилушки дошло, а он худенький да тощенький. Господский палач оговорился даже.
— Экой-то, — говорит, — с одного разу сомлеет, а то и вовсе душу выпустит.
Ударил все ж таки — не пожалел, а Данилушко молчит. Палач его вдругорядь — молчит, втретьи — молчит. Палач тут и расстервенился, давай полысать со всего плеча, а сам кричит:
Я тебя, молчуна, доведу... Дашь голос... Дашь! Данилушко дрожит весь, слезы каплют, а молчит. Закусил губенку-то и укрепился. Так и сомлел, а словечка от него не слыхали».

Есть пример физического наказания и в романе «Детство Темы» Гарина-Михайловского. Если в предыдущих примерах поркой занимались купец и крестьянин, то здесь палачом выступает дворянин, генерал. Как и в жизни, ведь, согласно статистике, насилие происходит в семьях из абсолютно всех социальных слоев.

«Двери кабинета плотно затворяются. Мальчик тоскливо, безнадежно оглядывается. Ноги его совершенно отказываются служить, он топчется, чтобы не упасть. Мысли вихрем, с ужасающей быстротой несутся в его голове. Он напрягается изо всех сил, чтобы вспомнить то, что он хотел сказать отцу, когда стоял перед цветком. Надо торопиться. Он глотает слюну, чтобы смочить пересохшее горло, и хочет говорить прочувствованным, убедительным тоном: — Милый папа, я придумал... я знаю, что я виноват... Я придумал: отруби мои руки!.. Увы! то, что казалось так хорошо и убедительно там, когда он стоял пред сломанным цветком, здесь выходит очень неубедительно. Тема чувствует это и прибавляет для усиления впечатления новую, только что пришедшую ему в голову комбинацию: — Или отдай меня разбойникам! — Ладно, — говорит сурово отец, окончив необходимые приготовления и направляясь к сыну. — Расстегни штаны... Это что-то новое?! Ужас охватывает душу мальчика; руки его, дрожа, разыскивают торопливо пуговицы штанишек; он испытывает какое-то болезненное замирание, мучительно роется в себе, что еще сказать, и наконец голосом, полным испуга и мольбы, быстро, несвязно и горячо говорит: — Милый мой, дорогой, голубчик... Папа! Папа! Голубчик... Папа, милый папа, постой! Папа?! Ай, ай, ай! Аяяяй!.. Удары сыплются. Тема извивается, визжит, ловит сухую, жилистую руку, страстно целует ее, молит. Но что-то другое рядом с мольбой растет в его душе. Не целовать, а бить, кусать хочется ему эту противную, гадкую руку. Ненависть, какая-то дикая, жгучая злоба охватывает его. Он бешено рвется, но железные тиски еще крепче сжимают его. — Противный, гадкий, я тебя не люблю! — кричит он с бессильной злобой. — Полюбишь! Тема яростно впивается зубами в руку отца. — Ах ты змееныш?! И ловким поворотом Тема на диване, голова его в подушке. Одна рука придерживает, а другая продолжает хлестать извивающегося, рычащего Тему. Удары глухо сыплются один за другим, отмечая рубец за рубцом на маленьком посинелом теле».

Кадр из фильма «Детство Темы» 1990 года

Мы снова видим ситуацию с мужчиной, который слишком распалился в процессе. И во многом из-за того, что мальчик сопротивлялся. Как и Алеша Пешков, Тема укусил своего мучителя. Реакция защищаться и бить в ответ — совершенно естественная и, более того, считающаяся в обществе более правильной, чем другой ее вариант — замереть и не двигаться. Однако в этом случае дети оказываются наказаны с большей силой именно из-за того, что посмели проявить свою гордость и попытаться защитить собственное тело.

У деда в горьковском «Детстве» эта двойственность вылилась в странную двуликую логику. Насильник перекладывает вину за случившееся на жертву — это типичнейшее поведение абьюзера — и одновременно требует от ребенка быть ему благодарным за «науку».

«Я тебя тогда перетово, брат. Разгорячился очень; укусил ты меня, царапал, ну, и я тоже рассердился! Однако не беда, что ты лишнее перетерпел — взачет пойдет! Ты знай: когда свой, родной бьет — это не обида, а наука! Чужому не давайся, а свой ничего!»

Кадр из фильма «Детство Горького»

Мы знаем, что несмотря на то, что отец больше никогда не притронулся к Теме, их отношения были подорваны. Дистанцию между ними уже никогда не удалось сократить. Да и у Алеши с дедом хороших отношений не вышло.

Все тренинги по управлению гневом учат людей не давать выход своим эмоциям в физических проявлениях. Потому что это не освобождает человека от гнева, а только усиливает его. Многие родители и теперь оправдывают физическое насилие, которое произошло «в момент сильных эмоций», говоря, что это гораздо лучше, чем холодное расчетливое избиение ребенка. Мне сложно представить ситуацию, в которой эмоции могут быть оправданием причинению боли гораздо более слабому и беззащитному существу, которое не может тебе ответить.

Отношение взрослых героев к телесным наказаниям

Во многих произведениях, где встречаются описания наказаний, есть противопоставление взглядов. Авторы вкладывают в уста одних героев гуманистические мысли о том, что физическое насилие — недопустимый метод воспитания. И яростно с ними спорят другие герои — защитники кулаков и розог.

В «Детстве Темы» протагонистом выступает мать. Она врывается в разгар наказания, потому что больше не может выносить криков сына.

«— Довольно, довольно! — кричит она, врываясь в кабинет. — Довольно!!. — Полюбуйся, каков твой звереныш! — сует ей отец прокушенный палец. Но она не видит этого пальца. Она с ужасом смотрит на диван, откуда слезает в это время растрепанный, жалкий, огаженный звереныш и дико, с инстинктом зверя, о котором на минуту забыли, пробирается к выходу. Мучительная боль пронизывает мать. Горьким чувством звучат ее слова, когда она говорит мужу: — И это воспитание?! Это знание натуры мальчика?! Превратить в жалкого идиота ребенка, вырвать его человеческое достоинство — это воспитание?!»

Кадр из фильма «Детство Темы»

В романе «Детство» Льва Толстого тоже есть упоминание телесных наказаний. На балу происходит разговор между отцом и бабушкой героя и княгиней, их дальней родственницей. Княгиня поддерживает идею физических наказаний, а бабушка героя с ней спорит:

«И княгиня, наклонившись к папа, начала ему рассказывать что-то с большим одушевлением. Окончив рассказ, которого я не слыхал, она тотчас засмеялась и, вопросительно глядя в лицо папа, сказала:
— Каков мальчик, mon cousin? Он стоил, чтобы его высечь; но выдумка эта так умна и забавна, что я его простила, mon cousin.
И княгиня, устремив взоры на бабушку, ничего не говоря, продолжала улыбаться.
— Разве вы бьете своих детей, моя милая, — спросила бабушка, значительно поднимая брови и делая особенное ударение на слове бьете.
— Ax, ma bonne tante [моя добрая тетушка], — кинув быстрый взгляд на папа, добреньким голоском отвечала княгиня, — я знаю, какого вы мнения на этот счет, но позвольте мне в этом одном с вами не согласиться: сколько я ни думала, сколько ни читала, ни советовалась об этом предмете, все-таки опыт привел меня к тому, что я убедилась в необходимости действовать на детей страхом. Чтобы что-нибудь сделать из ребенка, нужен страх... не так ли, mon cousin? А чего, je vous demande un peu [я вас спрашиваю], дети боятся больше, чем розги?
При этом она вопросительно взглянула на нас, и, признаюсь, мне сделалось как-то неловко в эту минуту.
— Как ни говорите, а мальчик до двенадцати и даже до четырнадцати лет все еще ребенок; вот девочка — другое дело.
"Какое счастье, — подумал я, — что я не ее сын".
— Да, это прекрасно, моя милая, — сказала бабушка, свертывая мои стихи и укладывая их под коробочку, как будто не считая после этого княгиню достойною слышать такое произведение, — это очень хорошо, только скажите мне, пожалуйста, каких после этого вы можете требовать деликатных чувств от ваших детей?
И, считая этот аргумент неотразимым, бабушка прибавила, чтобы прекратить разговор:
— Впрочем, у каждого на этот счет может быть свое мнение.
Княгиня не отвечала, но только снисходительно улыбалась, выражая этим, что она извиняет эти странные предрассудки в особе, которую так много уважает».

Из сериала «Детство, отрочество, юность» 1973 года

Дед-садист Горького спорит со взглядами образованного и гуманного отца Алеши.

«И снова спросил меня:
— Тебя отец сёк?
Не понимая, о чём он говорит, я промолчал, а мать сказала:
— Нет. Максим не бил его, да и мне запретил.
— Это почему же?
— Говорил, битьем не выучишь.
— Дурак он был во всем, Максим этот, покойник, прости господи! сердито и четко проговорил дед».

Описание или намек на порку встречается в многочисленных произведениях Владислава Крапивина. В одном из них герою предоставляется возможность наказать ребенка, и он испытывает по этому поводу целую гамму чувств — сначала злорадное удовольствие, а потом — раскаянье. Он все-таки понимает, что не способен причинить боль ребенку.

«— Ты что? — растерялся Корнелий.
— Десять горячих, господин воспитатель, — полушепотом сказал мальчик. — За то, что во время сна держал руки под одеялом.
Корнелий озадаченно посмотрел на Антона. Тот, глядя в сторону, механически шагнул, протянул широкую лаковую линейку (откуда она появилась?). Корнелий взял ее — тяжелую и странно липкую. Опять взглянул на провинившегося — на его темя и затылок в крупных кольцах волос.
— Тебя как зовут?
— Илья, господин воспитатель, — проговорил он с полувыдохом. Розоватые ладони с очень тонкими пальцами вздрогнули.
Странное чувство испытал Корнелий. Недоумение, что он — приговоренный к смерти арестант — может кого-то наказать или помиловать. И… по правде говоря, какое-то удовольствие от этой мысли. И — тут же! — брезгливую неловкость: вспомнился Пальчик — он тоже любил казнить или миловать послушных одноклассников. И холодновато-любопытный вопрос к себе: ты что, в самом деле сумел бы ударить линейкой вот по этим дрожащим ладошкам, по тонкому запястью с голубой жилкой, по этим почти прозрачным пальцам?
«Какой скрипач, наверно, мог бы получиться из мальчишки…»

В.Крапивин, «Гуси-гуси га-га-га»

Как дети реагируют на телесные наказания

В книгах, где повествование ведется от лица ребенка, хорошо показано, что физическая расправа приносит не только телесную, но и душевную боль. Порка унизительна для личности. Она создает давящую атмосферу в семье и еще долго потом, во взрослой жизни, возвращается триггерами.

Случайно сломав любимый цветок отца, Тема очень живо представляет себе картину наказания:

«Но цветок по-прежнему лежит на земле... Время идет... Вот отец, встающий раньше матери, покажется, увидит, все сразу поймет, загадочно посмотрит на сына и, ни слова не говоря, возьмет его за руку и поведет... Поведет, чтоб не разбудить мать, не через террасу, а через парадный ход, прямо в свой кабинет. Затворится большая дверь, и он останется с глазу на глаз с ним. Ах, какой он страшный, какое нехорошее у него лицо... И зачем он молчит, не говорит ничего?! Зачем он расстегивает свой мундир?! Какой противный этот желтенький узенький ремешок, который виднеется в складке синих штанов его. Тема стоит и, точно очарованный, впился в этот ремешок. Зачем же он стоит? Он свободен, его никто не держит, он может убежать... Никуда он не убежит. Он будет мучительно-тоскливо ждать. Отец не спеша снимет этот гадкий ремешок, сложит вдвое, посмотрит на сына; лицо отца нальется кровью, и почувствует, бесконечно сильно почувствует мальчик, что самый близкий ему человек может быть страшным и чужим, что к человеку, которого он должен и хотел бы только любить до обожания, он может питать и ненависть, и страх, и животный ужас, когда прикоснутся к его щекам мягкие, теплые ляжки отца, в которых зажмется голова мальчика».

Эта картина толкает Тему, с одной стороны, на оттягивание всеми силами момента расплаты, а с другой, на приближение неминуемого. Мальчик неудержимо шалит, гораздо больше обычного. Как бы утверждая необходимость наказания. Ведь цветок был сломан случайно, и получить порку за поступок, из-за которого мальчик сам ужасно переживает, было бы невыносимо.

В четвертой части автобиографической тетралогии «Инженеры» повзрослевший Тема возвращается в отчий дом со своей невестой и они вместе вспоминают самые болезненные переживания детства:

«— Вот и здесь меня раз высек отец... Господи, я, кажется, только и вспоминаю, как меня секли. Боже мой, какая это ужасная все-таки вещь — наказание. Около двадцати лет прошло, я любил папу, но и до сих пор на первом месте эти наказания и враждебное, никогда не мирящееся чувство к нему за это... Тебя, конечно, никогда не наказывали?
— Нет... Меня запирали одну, и я такой дикий страх переживала...
На лице Аделаиды Борисовны отразился этот дикий страх, и Карташев совершенно ясно представил ее себе маленьким, худеньким, испуганным ребенком, с побелевшим лицом, открытым ртом без звука, которого вталкивают в большую пустую комнату.
— А, как это ужасно! Деля, милая, мы никогда пальцем не тронем наших детей.
— О, боже мой, конечно, нет!»

Алеша из книги «Черная курица, или подземные жители» именно из-за страха перед розгами раскрывает секрет о существовании волшебной страны. И когда его все-таки высекли, мальчик чувствует не столько боль, сколько унижение.

Кадр из фильма «Черная курица, или подземные жители» 1980 года

Сережа Багров — герой романа «Детские годы Багрова внука» тяжело переживает первое столкновение с физическим насилием, которое произошло в народном училище:

«Задав урок, Матвей Васильич позвал сторожей; пришли трое, вооруженные пучками прутьев, и принялись сечь мальчиков, стоявших на коленях. При самом начале этого страшного и отвратительного для меня зрелища я зажмурился и заткнул пальцами уши. Первым моим движением было убежать, но я дрожал всем телом и не смел пошевелиться. <…>
Приехав домой, я ужасно встревожил свою мать сначала безмолвным волнением и слезами, а потом исступленным гневом на злодейские поступки Матвея Васильича. <…> Успокоить и утешить меня сначала не было никакой возможности; в эту минуту даже власть матери была бессильна надо мной. Наконец, рассказав всё до малейшей подробности мною виденное и слышанное, излив мое негодованье в самых сильных выражениях, какие только знал из книг и разговоров, и осудив Матвея Васильича на все известные мне казни, я поутих и получил способность слушать и понимать разумные речи моей матери. Долго она говорила со мной и для моего успокоения должна была коснуться многого, еще мне не известного и не вполне мною тогда понятого. Трудно было примириться детскому уму и чувству с мыслию, что виденное мною зрелище не было исключительным злодейством, разбоем на большой дороге, за которое следовало бы казнить Матвея Васильича, как преступника, что такие поступки не только дозволяются, но требуются от него как исполнение его должности. <…> Я долго не мог успокоиться, а от Матвея Васильича получил такое непреодолимое отвращение, что через месяц должны были ему отказать».

Мальчик протестует всей душой против любого насилия, включая и то, что совершается самыми близкими людьми:

«Вдруг неожиданный случай так отдалил меня от бабушки, что я долго ходил к ней только здороваться да прощаться. Один раз, когда мы весело разговаривали с бабушкой, рыжая крестьянская девчонка подала ей свой клочок пуха, уже раз возвращенный назад; бабушка посмотрела на свет и, увидя, что есть волосья, схватила одною рукою девочку за волосы, а другою вытащила из-под подушек ременную плетку и начала хлестать бедную девочку... Я убежал. Это напомнило мне народное училище, и я потерял охоту сидеть в бабушкиной горнице, смотреть, как прядет она на самопрялке и как выбирают девчонки козий пух».

Иллюстрция Д.А.Шмаринова

Даже дети, которые сами никогда не сталкивались с телесными наказаниями, остро чувствуют неправильность этого процесса. Николенька Иртеньев из «Детства» Толстого после услышанного разговора о порке не может отделаться от мысли о том, что его тетушка бьет своего сына:

«Я, целуя маленькую, сухую ручку княгини, с чрезвычайной ясностью воображал в этой руке розгу, под розгой — скамейку, и т. д.»

Из сериала «Детство, отрочество, юность»

И, встретив сына княгини, он тоже не перестает думать о том, что этого мальчика дома порют розгами.

Лев Тослстой в созданной им яснополянской школе детей, разумеется, не бил.

Если вернуться к цитате из «Детства» Горького, которую я привела в начале статьи, то можно увидеть, какие эмоции испытывает Алеша, да и все остальные дети в комнате, когда видят, как бьют их товарища:

«Когда он взмахивал рукой, в груди у меня все поднималось вместе с нею; падала рука — и я весь точно падал».

Кадр из фильма «Детство Горького»

Ужас и отвращение — не единственная реакция на порку, которая есть в классической литературе. Часто писатели чрезмерно романтизируют реакцию детей. Например, в произведениях Крапивина все выдерживают наказания так, будто они маленькие святые мученики:

«— Все… Все твое вранье, — с отчаянной грубостью, но тихо сказал Славка, глядя ей прямо в лицо.— Ты все врешь. Ты едешь из-за Него .
Ни разу в жизни он так не говорил с мамой.
Ее щеки побелели.
На столике лежала пустая авоська, с которой Славка обычно бегал на рынок и в магазин. Этой авоськой, вытянутой в тяжелый жгут, мама хлестнула его по лицу. И еще, еще! В кожу впились твердые узелки.
Славка не увернулся и не защитился. Он только прикрыл глаза, но не от страха, а машинально. Он расстегнул пряжку и выдернул из петель флотский ремень.
— Возьми, — сказал он.— Пряжкой можно пробить до кости. Не бойся, шрамы придают мальчикам мужественный вид.
Мама бросила сетку и выскочила в другую комнату. Славка увидел, как она плачет у окна. Но он не пошел за ней. У него горели от ударов щеки».

В. Крапивин. «Трое с площади Карронад».

Сережа Багров с удивлением обнаружил, что выпоротые мальчики из народного училища, кажется, вовсе не травмированы этим фактом:

«Когда утихли крики и зверские восклицания учителя, долетавшие до моего слуха, несмотря на заткнутые пальцами уши, я открыл глаза и увидел живую и шумную около меня суматоху; забирая свои вещи, все мальчики выбегали из класса и вместе с ними наказанные, так же веселые и резвые, как и другие».

Его товарищ Андрюша — студент училища — понимает реакцию Сережи и объясняет, почему другие мальчики относятся ко всему проще — ведь насилие давно стало нормой их жизни. А у детей есть свойство выращивать сильные защитные механизмы.

«"Что, понравилось ли вам училище? — спросил он (Андрюша), заглядывая мне в лицо. И, не получая от меня ответа, прибавил: — Никак, напугались? У нас это всякий день"».

Иллюстрация к рассказу Чехова «Ванька Жуков» В.Л.Гальдяева

Еще один пример более легкого отношения героя к порке можно найти в книге Марка Твена «Приключения Тома Сойера». Том Сойер стоически выносит наказания за дело, неважно, исходят они от учителя или тети. Они, тем не менее, заставляют его попереживать и подуться на тетю и свою судьбу, но не оставляют серьезного следа в его душе. Зато на несправедливое наказание он реагирует глубочайшей обидой и даже уходит из дома. Даже в этом случае связь между ребенком и взрослым не обязательно должна оборваться навсегда. Но сохранить отношения можно только если взрослый раскаивается и просит у ребенка прощения.

Нам всегда стоит помнить о том, что все мы — разные. И на одни и те же события мы можем реагировать по-разному. Есть популярный аргумент, который используют сторонники телесных наказаний — «меня пороли и я человеком вырос». Его использует, например, и дед-садист Горького:

«Ты думаешь, меня не били? Меня, Олёша, так били, что ты этого и в страшном сне не увидишь. Меня так обижали, что, поди-ка, сам господь бог глядел — плакал! А что вышло? Сирота, нищей матери сын, я вот дошёл до своего места, — старшиной цеховым сделан, начальник людям».

Горький «Детство»

Но в одной и той же семье с одним и тем же воспитанием могут вырасти совершенно разные дети. И, как показывает опыт миллионов людей, чтобы «вырасти человеком» совершенно не обязательно быть избитым.

Еще один популярный аргумент за порку — это то, что «дети сами напрашиваются». Видимо, в глазах многих и многих людей все провинившиеся дети сливаются в единый образ нахального хулигана, показанный в «Ералаше». Он кичится своей неуправляемостью и сам признает, что единственный способ с ним совладать — бить его.

Хотя и здесь очевидно, что мальчик только бравирует, и идея железной руки ему самом на самом деле совсем не нравится.

«Пожалей розги своей, и ты испортишь сына». И в это до сих пор свято верят многие отцы и матери. Они прилежно хлещут розгой, называя это любовью. Стоило бы разузнать, каково было детство тех действительно «испорченных сыновей», тех диктаторов, тиранов, притеснителей и мучителей, которых сейчас так много на земле. Я уверена, что за спиной почти каждого из них стоит отец-тиран или воспитатель с розгой или плеткой в руке».

Из речи Астрид Линдгрен при поучении Премии Мира в Германии в 1978 году

Юмористическое освещение порки в литературе

Наказания, порка могут встречаться в литературе в юмористическом контексте. Но, чаще всего, шутки эти если и кажутся смешными, то только взрослым.

Пожалуй, единственный пример не страшной штуки про порку я нашла в книге Астрид Линдгрен «Мадикен и пимс из Юнибаккена» в главе «Рикард».

Первоклассница Мадикен придумывает «воображаемого врага» — мальчика Рикарда, на которого сваливает все свои шалости и проступки. Когда ее младшая сестра Лисабет слышит о проказах Рикарда, она всегда заявляет: «Выпороть надо Рикарда», потому что девочка в обиде на него за то, что он съел ее леденцы. В конце концов правда раскрывается, и фраза Лисабет «Выпороть надо Рикарда» звучит для Мадикен совсем не радостно.

Все же из контекста мы понимаем, что родители Мадикен и Лисабет не практикую телесные наказания. И «порка», «взбучка» здесь являются аналогами слова «наказание». И именно это делает этот рассказ смешным, а не страшным и грустным.

Кадр из фильма «Ты с ума сошла, Мадикен» 1979 года

Астрид Линдгрен выступала против физического насилия над детьми и повлияла на принятие закона, криминализирующего насилие над детьми в Швеции.

Но в семьях, где порка действительно практикуется, эти шутки могут звучать издевательстки и садистически. Например, в «Детстве» Горького от «шуток» деда бегут мурашки по телу:

«Дед купил себе большой интересный дом на Полевой улице, с кабаком в нижнем каменном этаже, с маленькой уютной комнаткой на чердаке и садом, который опускался в овраг, густо ощетинившийся голыми прутьями ивняка.
— Розог-то! — сказал дед, весело подмигнув мне когда, осматривая сад, я шел с ним по мягким, протаявшим дорожкам. — Вот я тебя скоро грамоте начну учить, так они годятся...»

Впрочем, нерипятный оттенок все-таки сохраняется даже в более «невинных» шутках про порку. Например, вот от этого видео Ералаша веет подвалом.

Это ощущение — того, что шутки про порку ни капли не смешны — хорошо удалось ухватить Григорию Остеру в его «вредном совете»:

«Ничего прекрасней детства
 Человеку не дано.
 Свет его сквозь годы мчится
 В подрастающей душе.
 Знай, что в каждом взрослом сердце
 Есть заветный уголок,
 Там калачиком свернулся
 Папин старенький ремень».

Здесь и ирония над тем, что детство принято считать самой счастливой порой жизни, хотя в нем есть моменты величайшего унижения и бессилия, которые не грозят взрослым. И что каждый из нас, кто испытывал телесные наказания, травмирован ими. Эта боль может найти разные выходы — либо в продолжении насилия, либо в полном отказе от него. Нам выбирать.

«Двое братьев-сирот на свой страх и риск бежали в Швецию, где их поймали на центральном вокзале Стокгольма. Они собирались поселиться в Швеции, у удивительной Астрид Линдгрен, которая заявила, что детей бить нельзя».

Из книги «Великая сказочница: Жизнь Астрид Линдгрен»

www.blog.no-kidding.ru

Как правильно наказывать ребёнка, чтобы не навредить ему?

Последнее обновление статьи:

Одни мамы и папы применяют физическое воздействие, другие подолгу игнорируют своих отпрысков или ставят их в угол, третьи лишают обещанных привилегий, четвёртые вообще оставляют серьёзные проступки без последствий.

Где находятся пределы допустимого воздействия и за какие провинности необходимо наказывать детей? Многие психологи убеждены, что воспитывать ребёнка без наказаний невозможно, однако они должны учитывать его возраст и тяжесть проступка.

Специалисты советуют помнить важные правила воспитания детей, которые следует принимать во внимание при выборе наиболее эффективного и щадящего метода дисциплинарного воздействия.

Оправданно ли наказание детей?

Ребёнка, которого мамы и папы избивают за любую провинность, постоянно угрожают отдать Бабайке или страшному волку, на несколько часов оставляют в углу или тёмной комнате, часто и подолгу бойкотируют, можно, без сомнения, назвать несчастным.

Подобные методы воспитания в дальнейшем наверняка аукнутся понижением самооценки, чувством недоверия к окружающему миру, недолюбленностью.

Можно сказать, что подобные дисциплинарные методы, применяемые некоторыми родителями, нельзя отнести к воспитанию, по сути это обычная жестокость.

Однако и абсолютная вседозволенность – тоже не лучший вариант. Если у подростка или ребёнка помладше возникнет убеждённость, что ему всё дозволено и ничего ему за это не будет, то не произойдёт разграничение поступков на плохие и хорошие.

Очень частый вопрос родителей звучит следующим образом: как вести себя, если ребёнок не слушается. Этой теме посвящена отдельная статья детского психолога.

Выходит, что наказание всё же необходимо, однако это понимание не уберегает родителей от ошибок. Почему-то подросшие дети начинают припоминать, как на них кричали при всех, шлёпнули незаслуженно ремнём или поставили в угол «просто так».

Наказание должно быть эффективным — важно, чтобы поведение подростка изменилось в лучшую сторону и он понял, что поступать так совершенно непозволительно.

К сожалению, большинство детей не совершают что-то не потому, что понимают тщетность или недальновидность своего поступка, а оттого, что боятся поимки и соответствующего наказания.

У адекватного наказания, согласно мнению психологов, имеется несколько важных задач, среди них:

  • исправление опасного либо нежелательного детского поведения;
  • контроль над определёнными прежде границами дозволенного;
  • поддержка родительского авторитета;
  • возмещение причинённого ребёнком ущерба;
  • предотвращение нежелательных поступков в будущем.

Таким образом, большинство экспертов склоняется, что наказывать всё же необходимо. Осталось только понять, с какого возраста это делать, за что и как «карать», и каким образом продемонстрировать ребёнку, что родители его по-прежнему любят.

С какого возраста можно наказывать детей?

Как свидетельствует возрастная психология, малыши младше двух лет не могут улавливать связь между своим неправильным поведением и дисциплинарными мерами со стороны родителей.

К примеру, японские родители вообще не наказывают детей до трёхлетнего возраста. До этого периода крохам разрешается буквально всё. Но после исполнения 3 лет жизнь ребёнка строго регламентируется, в том числе вводятся и наказания за проступки.

Несмотря на возрастные особенности, уже в жизни младенцев должны появляться строгие и чёткие запреты, которые, однако, не следует подкреплять телесными наказаниями. Например, ребёнку нельзя бить маму или совать пальчики в розетку.

Детей одного — двух лет также не стоит наказывать. В этом возрасте родителям лучше применять простое отвлечение, переводя внимание ребёнка на другой предмет или явление. Также следует объяснять нежелательность того или иного поведения, интонационно выделяя слова «нет» и «нельзя».

Примерно в 3 года ребёнок вступает в кризисный период, поэтому родители сталкиваются с протестами, первыми истериками

kroha.info

История детских наказаний от Древней Руси до наших дней

Буквально на днях патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства призвала не считать побоями физические наказания детей в воспитательных целях. Церковь и ранее оправдывала такие воспитательные меры и порой даже настаивала на них. Но у государства сейчас другие представления о воспитании: с новыми поправками в Уголовный кодекс за причинение физической боли детям россияне могут отправиться в тюрьму сроком до двух лет. Тем самым власти закрепили окончательный поворот в традиции воспитания — детей больше бить нельзя.

Рассылка «Мела»

Мы отправляем нашу интересную и очень полезную рассылку два раза в неделю: во вторник и пятницу

Традиционное наказание

Со времён Древней Руси наказание детей воспринималось как благо. Ребёнка били и держали в строгости из любви к нему. Способы наказания на Руси сохранились в народной памяти через пословицы. «Дать бы тебе ума с заднего двора» — высечь. «Такую заушину дам, что троё суток в голове трезвон будет» — дать подзатыльник. «С черта вырос, а кнутом не стёган» — о пробелах в воспитании. «Жену учи до детей, а детей без людей» — о времени и месте проведения воспитательной работы. «Кого журят, того и любят» — о выборе тех, кого нужно наказывать. «По дважды и Бог за одну вину не карает» — о количестве наказаний за одну провинность.

Похвала ребёнка считалась опасной: «Хвала в очи хуже порчи». Хвалящий якобы рисковал оговорить ребёнка, поэтому суеверная мать должна была после положительных слов трижды плюнуть. Эта боязнь дошла до наших дней во фразе-предупреждении «не перехвали».

С распространением православия к наказаниям как необходимой мере добавились религиозные установки об изначальной греховности человека

Воспитательные наказания готовили детей не только к земной, но и к небесной жизни. «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его, — гласят Притчи Соломоновы в Библии. — Не оставляй юноши без наказания; если накажешь его розгою, он не умрёт».

В самом известном своде правил средневековой России — Домострое — наказанию детей были отведены отдельные пункты и несколько строк.

Домострой, XV–XVI века. Перевод В. В. Колесова:

«А пошлет Бог кому детей — сыновей или дочерей, то заботиться о чадах своих отцу и матери, обеспечить их и воспитать в добром поучении; учить страху Божию и вежливости, и всякому порядку, а затем, по детям смотря и по возрасту, их учить рукоделию — мать дочерей и мастерству — отец сыновей, кто в чем способен, какие кому Бог возможности даст; любить их и беречь, но и страхом спасать, наказывая и поучая, а когда и побить. Наказывай детей в юности — упокоят тебя в старости твоей».

Рекомендовалось «сокрушать ему рёбра» и «бить жезлом». Под «жезлом» понимался прут. От его ударов ребёнок «не умрёт, но здоровее будет», и его душа точно спасётся. Строгое воспитание в будущем «мужественного» человека подкреплялось, в частности, отсутствием улыбок во время игр.

Процедура наказания в семьях была спрятана от посторонних глаз. В школах при монастырях и церквях дети могли «получить» не только от отцов и старших братьев

Неотъемлемость жёстких мер для контроля за обучением даже попала в первый московский иллюстрированный печатный букварь. На гравюре-фронтиписе в начале книги был изображён класс, в котором учитель бьёт розгами одного ученика, пока остальные читают. Издание было напечатано в типографии Василия Бурцева в 1637 году. К розгам можно добавить и такие методы воспитания, как стояние коленями на горохе и удары верёвкой.

Азбука Василия Бурцева, 1637 год

Уставное наказание

Во второй половине XVIII века наказания по-прежнему были распространены, но стали не столь популярны. Жалованная грамота дворянству 1785 года постановила, что к благородным сословиям не надо применять телесные наказания. Отменили этот запрет через десяток лет при Павле I и вернули после восхождения на престол Александра I.

Как прекрасное образование не помогло Александру I изменить Россию

При создании в конце XVIII века системы народных школ, которые должны были охватить относительно большое количество населения, тема наказания детей была закреплена в правилах. Так, в «Руководстве учителям первого и второго класса народных училищ» 1786 года телесные наказания были запрещены. В 1804 году в новом положении запрет был сохранён, а в 1820 году — отменён.

В этот период воспитываются «непоротые поколения». Словосочетание приписывают Александру Пушкину. Представители этих поколений в декабре 1825 года вышли на Сенатскую площадь. Восстание декабристов стало точкой начала общественных «заморозков» правления Николая I. В 1828 году устав гимназий и училищ постановил разрешить физически наказывать учеников первых трёх классов. В 1838 году к ним добавились все гимназисты.

Решение о наказании розгами принималось попечителями учебных заведений.

Существовала так называемая шкала наказаний — за каждый проступок следовало конкретное наказание

Из-за этого могли не учитываться реальные обстоятельства. В зависимости от настроений и методов, следящих за ученическим порядком, частота наказаний различалась. Известный противник телесных наказаний XIX века педагог Николай Пирогов приводил цифры, что от 13 до 27% всех учащихся Киевского учебного округа в 1857–1859 годах подверглись битью розгами.

В 1864 году «Уставом гимназий и протогимназий» телесные наказания были отменены. Годом ранее запретили физические наказания в отношении детей-преступников. Любопытно, что, как и сейчас, против либерализации тогда выступало руководство церкви. Общий гимназический устав не означал отмену физических наказаний во всех школах большой империи.

Бывало, что общество родителей возмущалось методами воспитания приезжих в города и сёла учителей, выступая против наказаний как таковых или передачи этого права посторонним. В мужских и военных учебных заведениях насилие применялось чаще, чем в женских.

При домашнем обучении в привилегированных сословиях наказание тоже зависело от конкретной среды

В семьях российских императоров взгляды на дозволенность физического наказания не стояли на месте. При Екатерине II гуляли свободные идеи Просвещения и Жан-Жака Руссо. При Павле I юного будущего императора Николая и его брата Михаила воспитатель Матвей Ламсдорф бил розгами, линейками, ружейным шомполом, ударял их об стену.

Из записок Николая I, 1931 год:

«Граф Ламсдорф и другие, ему подражая, употребляли строгость с запальчивостью, которая отнимала у нас и чувство вины своей, оставляя одну досаду за грубое обращение, а часто и незаслуженное. Одним словом — страх и искание, как избегнуть от наказания, более всего занимали мой ум. В учении я видел одно принуждение, и учился без охоты».

Будущему Александру II Николай такого жестокого воспитателя определять не стал — Карл Мердер отличался рациональностью и вниманием к характеру ученика. К тому же ко двору был приглашён поэт Василий Жуковский. Вместо физических наказаний применились ограничения во встречах с родителями (дети жили в отдельной половине дворца), в питании (есть за обедом один суп) и, например, вправе входить в учебную комнату в воскресенье.

Обязательное для мальчиков военное обучение однажды отправило Александра на домашнюю гауптвахту за проскок на параде галопом вместо рыси

Дети Александра II тоже воспитывались без жестокости: выговоры, угрозы не пустить повидаться с родителями и пожаловаться императору, запрет есть сладкое, стояние в углу, не разрешение идти развлекаться. Известный семьянин Николай II, бывало, лично наказывал своих детей. Императорских детей шлёпали. Не доставалось только цесаревичу Алексею. Из-за гемофилии любой удар мог стать очень болезненным.

Советские наказания

В советской школьной системе бить детей было запрещено. Телесные наказания назывались буржуазным пережитком. Сторонники свободного воспитания, начавшие создавать свои общества ещё до революции, получили поддержку на правительственном уровне.

Нельзя было применять насилие не только в обычных школах, но и в учреждениях для трудных подростков. В крайних случаях педагог или руководитель могли неформально отвесить непослушным детям подзатыльники. В 1930-х свободные порядки в школах первых лет советской власти уступили место догматизации и унификации образования.

Поманский Н.Н., 1928 годФёдоров А., 1926 годЛаптев А., 1929 год

Те наказания, что использовались в школах, касались определения места ребёнка в социальной системе. За проступки могли позже обычного принять в пионеры или вовсе исключить из них. За плохое поведение — вызвать родителей в школу. Увеличение общественной нагрузки — тоже способ наказания. Например, назначить нерадивому школьнику дополнительное дежурство. В отличие от российских школ советские не боялись ставить «двойки» и оставлять учеников на второй год.

Многое из этого применяется до сих пор. С поправкой на ослабление дисциплины и технический прогресс

Теперь учителя пытаются сконцентрировать внимание учеников, отбирая мобильные телефоны, а на несерьёзные нарушения делового стиля в одежде не обращают сильного внимания.

В семьях в XX веке ситуация продолжала оставаться разной. В одних семьях детей часто били, в других нет. Но со стороны власти насилие не поощрялось. Напротив, физические наказания воспринимались чем-то старорежимным и спорным.

Уголовные наказания

В наши дни вопрос о наказании детей обсуждается среди родителей, психологов и педагогов. Битье детей окончательно перестало быть нормой для большинства. Это закреплено и в Уголовном кодексе. Согласно 116 статье, за «нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль» в отношении близких родственников можно получить от 360 часов обязательных работ до двух лет лишения свободы.

8 правил наказания непослушных детей

Принятие поправки в эту статью в июле 2016 года вызвало недовольство Патриаршей комиссии РПЦ. Ссылаясь на Священное Писание и Священное Предание православной церкви, она заявила, что «разумное и любовное использования физических наказаний» — право родителей, установленное Богом. Несогласные были и среди сенаторов, принимавших закон. Поэтому спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко предложила создать рабочую группу для обсуждения принятых поправок.

Кроме попирания традиций предков, многие опасаются прихода диктатуры ювенальной юстиции

Этим страхом овеяны противники западных тенденций, когда сотрудники социальных служб могут забрать ребёнка из семьи за действия, которые в России считаются в порядке вещей. Зачастую страх основан на преувеличениях и пересказах уехавших за рубеж обиженных русскоговорящих родителей. При этом статистика по убийствам детей в России показывает угрожающие цифры, которые должны наоборот призывать усилить контроль за жизнями детей. Детей, в отношения которых совершено насилие, тоже много. По словам уполномочённого по правам детей Павла Астахова, только за один 2014 год потерпевшими были признаны почти 100 тысяч детей.

В 2008 году ФОМ провёл опрос об отношениях к физическим наказаниям. Оказалось, что только половину россиян (старше 18 лет на момент опроса) в детстве наказывали физически. С мужчинами это случалось чаще, чем с женщинами: 42% опрошенных признали — наказание было заслуженным. Но сами они считают, что физическое наказание для школьников со стороны родителей недопустимо (таких 67% против 26% сторонников), а в стенах учебных заведений такого не должно быть вообще (считают 90%). 63% из тех, кто имел детей, такие методы наказаний не применяли. Причём соотношения мало отличаются в зависимости от возраста, образования и местожительства респондентов. Самым популярным способом физического наказания были названы удары ремнём.

mel.fm

Чем опасны телесные наказания детей

Телесные наказания вредят физическому и психическому здоровью ребенка, приводят к депрессии и агрессивному поведению, а также снижают интеллект, заявляют американские специалисты. Они призывают родителей воспитывать детей иными методами, а педиатров — предоставлять родителям данные о последствиях телесных наказаний и предлагать другие способы воспитания.

В 1989 году Конвенция ООН по правам ребенка призвала страны-участницы запретить телесные наказания детей.

Согласно статье 19 Конвенции, «государства-участники принимают все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительные меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия, оскорбления или злоупотребления, отсутствия заботы или небрежного обращения, грубого обращения или эксплуатации, включая сексуальное злоупотребление, со стороны родителей, законных опекунов или любого другого лица, заботящегося о ребенке».

«За 20 лет, прошедших с того момента, как появилась эта статья, было проведено много дополнительных исследований, и теперь мы можем с уверенностью сказать, что родители никогда не должны бить ребенка или использовать словесные оскорбления, которые унижают или позорят его», — подчеркивает доктор Роберт Седж, ведущий автор работы.

Особенно эта рекомендация касается детей в возрасте до года.

«Лучшее, что можно сделать — это просто взять ребенка и пересадить его в другое место, отвлечь — и этого обычно достаточно», — говорит он.

Для детей постарше и дошкольников Седж предлагает на время прекратить реагировать на поведение ребенка.

«Дети любят внимание, жаждут его, и если они ведут себя плохо, мы рекомендуем что-то вроде тайм-аута, — поясняет он. — если ребенку два года, можно просто игнорировать его пару минут».

Для детей школьного возраста, по словам Седжа, необходимо создавать такие условия, чтобы у них не было возможности вести себя неправильно — так, если родители боятся, что ребенок на улице попадет под машину, следует приучить их всегда держать родителя за руку, пока родители не будут уверены, что ребенок оценивает обстановку на дороге правильно.

«Родители могут воспитывать детей без стыда и унижения, — уверен он. — В результате дети с большей вероятностью будут чувствовать себя безопасно и позитивно, зная, как регулировать свое поведение».

Телесными наказаниями, согласно Глобальной инициативе по искоренению всех телесных наказаний в отношении детей, являются не только побои, но также и укусы, царапины, таскание за волосы, ошпаривание кипятком, мытье рта ребенка с мылом или принуждение его глотать жгучие специи, принуждение ребенка длительное время находиться в неудобной позе.

 Склонность родителей к телесным наказаниям постепенно снижается, по крайней мере, в США — если в 2004 году к пятому классу 80% детей сталкивались с тем или иным видом телесных наказаний, а среди подростков о подобном сообщали 85% (причем 51% был избит ремнем или иным предметом), то к 2012 году этот показатель снизился до 70%.

При этом родители моложе 36 лет чаще считали, что порка и другие телесные наказания не приносят пользы, а в применении подобных мер признавалась лишь половина.

«Хорошая новость заключается в том, что порку поддерживает меньшее число родителей, чем в прошлом, — отмечает доктор Роберт Седж, один из авторов обзора. — Тем не менее, телесные наказания остаются законными во многих странах, несмотря на то, что они наносят вред детям, как физический так и моральный, а также сказываются на их успеваемости в школе и взаимодействии с другими детьми».

Телесные наказания практически бесполезны, предупреждают авторы работы — 73% детей в течение 10 минут возобновляют то поведение, за которое были наказаны. Не приносят они пользы и в долгосрочной перспективе. Лишь одно исследование 1981 года показало, что телесные наказания приводят к краткосрочному положительному изменению поведения, но в нем телесные наказания получали лишь 24 ребенка.

Зато другое исследование, использовавшее данные о 5000 детей, показало, что те из них, кто подвергался порке более двух раз в месяц в возрасте до трех лет, к пяти годам были заметно агрессивнее сверстников, к которым такие меры не применялись.

Кроме того, к девяти годам у таких детей была более бедная речь и более выраженные проблемы в экстернализованном (направленном на других) поведении. Чем чаще дети подвергались телесным наказаниям, тем более явными были эти проблемы.

Среди родителей на склонность к телесным наказаниям влияли депрессивные симптомы — чем сильнее они были выражены, тем чаще родители прибегали к побоям. Также сказывались и психологические травмы родителей в прошлом — с помощью жесткой дисциплины с применением телесных наказаний они стремились защитить ребенка от тех проблем, с которыми столкнулись сами.

Кроме того, телесные наказания влияют на структуру мозга. Исследование молодых людей, которые в детстве подвергались порке и другим видам наказаний, показало, что у них был сокращен объем серого вещества в префронтальной зоне коры головного мозга и понижен интеллект. Также физические наказания в детстве приводили к повышению уровня стрессового гормона кортизола, что тоже отрицательно сказывалось на состоянии мозга.

Не лучшей стратегией оказалось и кричать на ребенка — сталкивавшиеся в детстве с подобной воспитательной мерой дети к 13-14 годам чаще испытывали депрессивные симптомы и демонстрировали проблемное поведение. А оно, в свою очередь, лишь приводило к росту числа конфликтов с родителями, все больше усугубляя ситуацию.

Итак, исследователи выделяют следующие опасности, которые телесные наказание несут детям:

— в возрасте до 18 месяцев увеличивается риск телесных повреждений;

— систематические наказания приводят к агрессивному поведению и скандалам между родителями и детьми, что отрицательно влияет на взаимоотношения в семье;

— телесные наказания связаны с усилением агрессии у детей дошкольного и школьного возраста;

— телесные наказания связаны с повышенным риском нарушений психического здоровья и когнитивных навыков;

— риск использования телесных наказаний увеличивается, когда семья сталкивается со стрессовыми факторами — экономическими проблемами, психическими расстройствами, насилием со стороны партнера, злоупотреблением психоактивными веществами.

Авторы исследования отмечают, что педиатры — важный источник информации для родителей, более половины врачей сообщают, что родители обращаются к ним с вопросами о телесных наказаниях. При этом лишь 6% педиатров считают порку допустимой и 2,5% считают, что она принесет пользу.

Они призывают педиатров в тех случаях, когда это уместно, консультировать родителей и предоставлять им наиболее полную информацию о последствиях, которые несут телесные наказания.

Ученые рассчитывают, что вовремя принятые меры позволят избежать конфликтов и поспособствуют здоровому развитию ребенка.

Исследователи подчеркивают, что для оптимального развития ребенка необходимо участие взрослых, которые, помимо прочего, научат его дисциплине. Эффективные дисциплинарные стратегии, соответствующие возрасту и уровню развития ребенка, учат его регулировать свое поведение, удерживают от вреда, позволяют улучшить познавательные, социальные, эмоциональные и познавательные навыки ребенка. Задача педиатра — предоставить родителям информацию о современных подходах к воспитанию, считают ученые.

«Лучше всего начать с поощрения положительного поведения, — предлагает соавтор работы доктор Бенджамин Сигель.

— Родители могут заранее устанавливать правила. Суть в том, чтобы последовательно их выполнять».

«От порки нет никакой пользы, — добавляет Седж. — Мы знаем, что дети растут и развиваются лучше с помощью положительных ролевых моделей и установки здоровых границ. Мы можем добиться большего».

Источник.

chipolinka.ru

No related posts.

0
Для детей

Leave a Reply

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *