Почему мои дети не любят советские мультики – «Почему мои дети не любят советские мультики»
«Почему мои дети не любят советские мультики»
— Не хочу Чебурашку, — вопит Маша. — Не хочу Карлсона! Хочу «Щенячий патруль».
— Да твой щенячий патруль — сплошная ложь! — злюсь я. — В жизни не бывает, чтобы было столько суперспособностей, чтобы все всегда выигрывали.
Но Маша смотрит и хохочет над шалостями щенка Маршала. Смотрит «Машу и медведя» и хохочет над шалостями Маши. Смотрит «Врумиз» и хохочет над дурачком Банги и толстым Пити. Я пыталась запрещать, но она смотрела у бабушек. И… ничего страшного не случилось. Мой ребёнок не испортился. А смеху было столько! А радости!
САМЫЕ ЗАБАВНЫЕ ЛЯПЫ В СОВЕТСКИХ МУЛЬТФИЛЬМАХ
Я начинала её приобщение к мультипликации со старых добрых советских мультфильмов. Скучно ёрзая на стуле, Машенька не засмеялась ни разу. А над чем?
Тревожные, вонзающиеся в уши своей взвинченностью нотки клавесина, знаменующие начало мультфильма «Винни-Пух», в котором никто из персонажей не улыбается и все, кроме толстяка, страдают депрессией? Этот мультфильм великолепен своей психологией, но — для взрослых.
В советских мультиках нет детей. Там — маленькие взрослые, решающие взрослые проблемы. Ребёнок не должен строить детскую площадку и очищать озеро (Крокодил Гена), не должен решать проблемы добычи еды и защиты жизни («Котёнок по имени Гав»), да и хорошо отрепетированный навык выносить мусорное ведро, печь пироги и поливать цветы тоже под большим вопросом, если речь идет о девочке, которой в этом возрасте положено играть с подружками в резиночку во дворе (Наташка из «Домовёнка Кузи»).
ПСИХОЛОГИ: МУЛЬТСЕРИАЛ «ДЕРЕВЯШКИ» ИДЕАЛЕН ДЛЯ МАЛЕНЬКИХ ДЕТЕЙ
Взрослые, как правило, этим детям не союзники, а те, кто отбирает радость. У Наташи отнимают волшебный сундучок (метафора радости и детства), у Дяди Фёдора — кота (я не могу себе представить степень чёрствости человека, который может сказать: «А какая от кота польза?», если он не видит этой очевидной пользы в виде радости и общения), у Малыша в «Карлсоне» — собаку и кино, а в «Котёнке Гаве» — трудно представить — даже собственное имя у щенка. Никто его не звал, потому что он никому не нужен.
Ребёнок в СССР в качестве «ребёнка» действительно был никому не нужен, он должен был сразу стать маленьким взрослым, и вся система образования, начиная с яслей, была нацелена на это.
Неслучайно Федьку зовут не Федькой, а Дядей Фёдором, в его случае перелом уже произошел — он уже стал маленьким взрослым, настолько взрослым, что смог сам уйти из дома и автономно существовать.
А вспомните «Когда зажигаются елки»: «Терпеть надо! Не маленький!» — говорит один ребёнок (Медвежонок) другому ребёнку (Зайчику). Говорит, когда зайчик смеётся от щекотки. Все чувства советский ребёнок должен был держать в себе! И в первую очередь — радость.
Ну да, в «Щенячьем патруле» герои нереалистичные. А разве в советских мультфильмах — реалистичные? Ведь не было таких детей, которые только и мечтали класть кирпичи до вечера («Песенка мышонка»), делали уроки, не глядя в телевизор («Попугай Кеша»), выстраивались в очереди на прививки («Бегемот, который боялся прививок»). В последнем мультфильме вообще использован запрещённый прием: в очереди сидят только взрослые «разумные» дети, после чего у ребёнка должно создаться впечатление, будто он ОДИН боится прививок (один, понимаете, а не ВСЕ!).
В советских мультиках широко использовались все те приемы, которые сегодня признаны запрещёнными в родительской практике общения с детьми: стыдить, запрещать плакать и проявлять чувства, сравнивать с другими.
Дети с этим отъёмом радости и чувств боролись, как могли. Зная основы детской психологии, легко проследить возникновение у ребёнка внутреннего конфликта, когда его внутреннего Ребёнка — шалящего, делающего ошибки, протестующего, желающего «запретного» (лакомств, например) — считали стыдным, должны были уничтожить. Считать часть себя плохим — это очень тяжело. Но нельзя убить эту часть себя, и она в той или иной форме возвращалась. Детские писатели и сценаристы очень хорошо показали её отделение в мультфильмах.
Я думаю, что Карлсон психологически — это часть личности Малыша, та часть, которой взрослые люди вокруг него (родители и няня) существовать запрещали, поэтому Малыш был вынужден просто отделить её от себя.
Кто нашалил? Малыш? Нет. Малыш хороший. Шалят плохие. Карлсон нашалил. А Малыш Карлсона любит. Он продолжает любить ту «плохую» часть себя, просто она существует уже отдельно. Вот так он решил этот внутренний конфликт.
Поэтому неслучайна одна важная деталь: стоит взрослым людям появиться в комнате Малыша — как Карлсон чудом исчезает. Разумеется, Малыш тут же превращается в «маленького взрослого человечка», который должен делать уроки, подтянуть штаны и вообще вести себя как полагается.
Домовёнок Кузя у Наташки, думаю, то же начало — детское, шалящее, отделённое от ставшей строгой и одинокой Наташки. Кузенька тоже внезапно «умирает» с появлением в комнате взрослых.
Чебурашка. Очень интересный персонаж. Примечателен он тем, что символизирует ребёнка, оказавшегося в мире взрослых, которые не уверены в себе и потеряны, то есть сами как дети, но только без свойственной детям радости и уверенности в себе. И они не знают, что с этим ребёнком (Чебурашкой) делать! Он для них — неизвестное существо. Практически как для многих наших родителей из 90-х. Они не знают, как дальше жить, они не нашли себя и даже друзьями-то обзавестись не сумели, куда уж им воспитывать детей. А ведь тот, кто психологически не был ребёнком, не прожил эту часть себя, в дальнейшем не сможет адаптироваться к миру и чувствовать себя защищённым… Чебурашка в их мире одинок и не нужен, лишний пазл. Потому что они и сами ощущают себя лишними.
Образов отделённого от «правильного и удобного ребёнка» шалящего дитяти в советских мультиках и сказках очень много. Капризничает и балуется не Верочка, а обезьянка Анфиса; Попугай Кеша — альтер эго правильного мальчика Вовки, который только и делает, что учит уроки и даже не смотрит телевизор; мыши и кот Леопольд — из той же серии. Задача у этих мультиков вроде бы была в том, чтобы советские дети стали такими, как Вова, и не стали такими, как Кеша. А происходило ровно наоборот! Ну кто помнит серенького мальчика Вову? Кто помнит унывающего Гену? Все помнят Шапокляк! Анфиску! Карлсона! Кузю! Мышей! Котёнка Гава! Кешу!
Сценаристы и писатели заложили в мультфильмы вовсе не воспитательный оттенок «будьте собранными, ребята, а не как эти», а напротив — крик души детей, потерявших детство и радость. Какой образ семьи мы видим в советских мультиках? Часто это семьи «однодетные», где замотанные родители с утра до ночи трудятся на предприятии, а ребёнок предоставлен сам себе и часто обслуживает дом, при этом без надежды получить хоть каплю внимания и теплоты от родителей. Вспомним, например, фразу мамы Дяди Фёдора: «Я так устаю на работе, что даже телевизор нет сил смотреть». А мама Наташи в мультике «Домовёнок Кузя»: единственное, что мы слышим от неё — сухое «умница, дочка», лишённое теплоты искренней похвалы. На второго ребёнка нет ни сил, ни времени, ни желания, да и первый смотрится как часть советского интерьера в стиле «положено иметь», будто не с желанием его «заводили», а потому что у всех сервант и у нас сервант, у всех ребёнок и у нас ребёнок. Или, напротив — поздний единственный и перелюбленный.
Вместо целостной личности, где внутренний Ребёнок проявляет себя в творчестве, а внутренний Взрослый выбирает, где это творчество проявлять, советское общество воспитывало человека с гигантским внутренним Родителем, который блокировал самостоятельные решения страхом выпасть из повестки дня партии, социума, собственных родителей.
Для партии и государства живая творческая свободная энергия ребёнка — угроза, которую надо запереть в клетку.
Очень мало в советских мультфильмах встречается зрелых личностей, где все три компонента — Взрослый, Родитель и Ребёнок — уравновешены и не находятся в состоянии конфликта. Почти все персонажи находятся в роли Родителя или Ребёнка, и отрицательными оказываются те, которые проявляют свободный образ жизни и мыслей, — символы Ребёнка.
И поэтому многие популярные советские мультики очень-очень грустные. Мой ребёнок их смотреть не хочет, а я — не могу. Мне грустно.
Есть, конечно, в этом ряду счастливые исключения: мультфильмы про Львёнка и Черепаху, про Ёжика и Медвежонка, про Лисёнка и так далее. Но это уже совсем другая история — история спасения советского ребёнка через авторов, которые умели говорить с ним на одном языке. И, как правило, эти мультики тоже грустные. Когда Ёжик искал свой кораблик («Осенние кораблики») — тоже хотелось плакать от того, что никто-никто его не понимает, он одинок в мире взрослых, забывших мечты и желания, кроме естественных потребностей поспать и наесться.
Что же касается современных мультфильмов, где герои шалят на полную катушку и ведут себя эгоистично, — мне кажется, так проживается ребёнком невозможность сделать то же в жизни, и это неплохо. Главное, чтобы эти эмоции не стали для него самыми яркими в жизни. А «Врумиз», «Маша и медведь» и «Щенячий патруль» воспитывают куда лучше советских мультфильмов. Потому что делают это через радость, смех и через то, что герои — на одной волне с ребёнком. Герои — настоящие дети! А дети эгоистичны. Но именно дети не боятся собственных ошибок и часто начинают вести себя альтруистично по собственной воле, а не по принуждению «сверху», как в советских мультфильмах.
Это зрелище, поверьте, куда лучше, чем убитый горем ослик Иа, у которого каждый день хуже предыдущего, и потеря хвоста знаменует, в общем-то, потерю себя. Ослик Иа потерял вовсе не хвост, он потерял внутреннего Ребёнка — того, кто любим, кто радуется, кто смеется, творит и имеет опору в самом себе. И не боится ошибок. А иначе от лужи и не отойдёшь.
Желаю вам не терять собственный хвост и радоваться!
Оригинальный текст размещен на сайте Matrony.ru, автор — Алеся Лонская.
Интересное по теме:
Лучшие осенние игрушки для девочек
«Почему моя дочь с трёх лет смотрит „недетские“ мультфильмы»
tlum.ru
Почему мои дети не любят советские мультики
— Не хочу Чебурашку, — вопит Маша. — Не хочу Карлсона! Хочу «Щенячий патруль».
— Да твой щенячий патруль — сплошная ложь! — злюсь я. — В жизни не бывает, чтобы было столько суперспособностей, чтобы все всегда выигрывали.
Но Маша смотрит и хохочет над шалостями щенка Маршала. Смотрит «Машу и медведя» и хохочет над шалостями Маши. Смотрит «Врумиз» и хохочет над дурачком Банги и толстым Пити. Я пыталась запрещать, но она смотрела у бабушек. И… ничего страшного не случилось. Мой ребенок не испортился. А смеху было столько! А радости!
Я начинала ее приобщение к мультипликации со старых добрых советских мультфильмов. Скучно ерзая на стуле, Машенька не засмеялась ни разу. А над чем?
Тревожные, вонзающиеся в уши своей взвинченностью нотки клавесина, знаменующие начало мультфильма «Винни-Пух», в котором никто из персонажей не улыбается и все, кроме толстяка, страдают депрессией? Этот мультфильм великолепен своей психологией, но — для взрослых.
В советских мультиках нет детей. Там — маленькие взрослые, решающие взрослые проблемы. Ребенок не должен строить детскую площадку и очищать озеро (Крокодил Гена), не должен решать проблемы добычи еды и защиты жизни (Котенок Гав), да и хорошо отрепетированный навык выносить мусорное ведро, печь пироги и поливать цветы тоже под большим вопросом, если речь идет о девочке, которой в этом возрасте положено играть с подружками в резиночку во дворе (Наташка из «Домовенка Кузи»).
Взрослые, как правило, этим детям не союзники, а те, кто отбирает радость. У Наташи отнимают волшебный сундучок (метафора радости и детства), у дяди Федора — кота (я не могу себе представить степень черствости человека, который может сказать: «А какая от кота польза?», если он не видит этой очевидной пользы в виде радости и общения), у Малыша в «Карлсоне» — собаку и кино, а в «Котенке Гаве» — трудно представить — даже собственное имя у щенка. Никто его не звал, потому что он никому не нужен. Ребенок в СССР в качестве «ребенка» действительно был никому не нужен, он должен был сразу стать маленьким взрослым, и вся система образования, начиная с яслей, была нацелена на это. Неслучайно Федьку зовут не Федькой, а дядей Федором, в его случае перелом уже произошел — он уже стал маленьким взрослым, настолько взрослым, что смог сам уйти из дома и автономно существовать.
А вспомните «Когда зажигаются елки»: «Терпеть надо! Не маленький!» — говорит один ребенок (Медвежонок) другому ребенку (Зайчику). Говорит, когда зайчик смеется от щекотки. Все чувства советский ребенок должен был держать в себе! И в первую очередь — радость.
Ну да, в «Щенячьем патруле» герои нереалистичные. А разве в советских мультфильмах — реалистичные? Ведь не было таких детей, которые только и мечтали класть кирпичи до вечера («Песенка мышонка»), делали уроки, не глядя в телевизор («Попугай Кеша»), выстраивались в очереди на прививки («Бегемот, который боялся прививок»). В последнем мультфильме вообще использован запрещенный прием: в очереди сидят только взрослые «разумные» дети, после чего у ребенка должно создаться впечатление, будто он ОДИН боится прививок (один, понимаете, а не ВСЕ!). В советских мультиках широко использовались все те приемы, которые сегодня признаны запрещенными в родительской практике общения с детьми: стыдить, запрещать плакать и проявлять чувства, сравнивать с другими.
Дети с этим отъемом радости и чувств боролись, как могли. Зная основы детской психологии, легко проследить возникновение у ребенка внутреннего конфликта, когда его внутреннего Ребенка — шалящего, делающего ошибки, протестующего, желающего «запретного» (лакомств, например) — считали стыдным, должны были уничтожить. Считать часть себя плохим — это очень тяжело. Но нельзя убить эту часть себя, и она в той или иной форме возвращалась. Детские писатели и сценаристы очень хорошо показали ее отделение в мультфильмах. Я думаю, что Карлсон психологически — это часть личности Малыша, та часть, которой взрослые люди вокруг него (родители и няня) существовать запрещали, поэтому Малыш был вынужден просто отделить ее от себя. Кто нашалил? Малыш? Нет. Малыш хороший. Шалят плохие. Карлсон нашалил. А Малыш Карлсона любит. Он продолжает любить ту «плохую» часть себя, просто она существует уже отдельно. Вот так он решил этот внутренний конфликт.
Поэтому неслучайна одна важная деталь: стоит взрослым людям появиться в комнате Малыша — как Карлсон чудом исчезает. Разумеется, Малыш тут же превращается в «маленького взрослого человечка», который должен делать уроки, подтянуть штаны и вообще вести себя как полагается.
Домовенок Кузя у Наташки, думаю, то же начало — детское, шалящее, отделенное от ставшей строгой и одинокой Наташки. Кузенька тоже внезапно «умирает» с появлением в комнате взрослых.
Чебурашка. Очень интересный персонаж. Примечателен он тем, что символизирует ребенка, оказавшегося в мире взрослых, которые не уверены в себе и потеряны, то есть сами как дети, но только без свойственной детям радости и уверенности в себе. И они не знают, что с этим ребенком (Чебурашкой) делать! Он для них — неизвестное существо. Практически как для многих наших родителей из 90-х. Они не знают, как дальше жить, они не нашли себя и даже друзьями-то обзавестись не сумели, куда уж им воспитывать детей. А ведь тот, кто психологически не был ребенком, не прожил эту часть себя, в дальнейшем не сможет адаптироваться к миру и чувствовать себя защищенным… Чебурашка в их мире одинок и не нужен, лишний пазл. Потому что они и сами ощущают себя лишними.
Образов отделенного от «правильного и удобного ребенка» шалящего дитяти в советских мультиках и сказках очень много. Капризничает и балуется не Верочка, а обезьянка Анфиса; Попугай Кеша — альтер эго правильного мальчика Вовки, который только и делает, что учит уроки и даже не смотрит телевизор; мыши и кот Леопольд — из той же серии. Задача у этих мультиков вроде бы была в том, чтобы советские дети стали такими, как Вова, и не стали такими, как Кеша. А происходило ровно наоборот! Ну кто помнит серенького мальчика Вову? Кто помнит унывающего Гену? Все помнят Шапокляк! Анфиску! Карлсона! Кузю! Мышей! Котенка Гава! Кешу!
Сценаристы и писатели заложили в мультфильмы вовсе не воспитательный оттенок «будьте собранными, ребята, а не как эти», а напротив — крик души детей, потерявших детство и радость. Какой образ семьи мы видим в советских мультиках? Часто это семьи «однодетные», где замотанные родители с утра до ночи трудятся на предприятии, а ребенок предоставлен сам себе и часто обслуживает дом, при этом без надежды получить хоть каплю внимания и теплоты от родителей. Вспомним, например, фразу мамы дяди Федора: «Я так устаю на работе, что даже телевизор нет сил смотреть». А мама Наташи в мультике «Домовенок Кузя»: единственное, что мы слышим от нее — сухое «умница, дочка», лишенное теплоты искренней похвалы. На второго ребенка нет ни сил, ни времени, ни желания, да и первый смотрится как часть советского интерьера в стиле «положено иметь», будто не с желанием его «заводили», а потому что у всех сервант и у нас сервант, у всех ребенок и у нас ребенок. Или, напротив — поздний единственный и перелюбленный.
Вместо целостной личности, где внутренний Ребенок проявляет себя в творчестве, а внутренний Взрослый выбирает, где это творчество проявлять, советское общество воспитывало человека с гигантским внутренним Родителем, который блокировал самостоятельные решения страхом выпасть из повестки дня партии, социума, собственных родителей. Для партии и государства живая творческая свободная энергия ребенка — угроза, которую надо запереть в клетку.
Очень мало в советских мультфильмах встречается зрелых личностей, где все три компонента — Взрослый, Родитель и Ребенок, уравновешены и не находятся в состоянии конфликта. Почти все персонажи находятся в роли Родителя или Ребенка, и отрицательными оказываются те, которые проявляют свободный образ жизни и мыслей, — символы Ребенка.
И поэтому многие популярные советские мультики очень-очень грустные. Мой ребенок их смотреть не хочет, а я — не могу. Мне грустно.
Есть, конечно, в этом ряду счастливые исключения: мультфильмы про Львенка и Черепаху, про Ежика и Медвежонка, про Лисенка и так далее. Но это уже совсем другая история — история спасения советского ребенка через авторов, которые умели говорить с ним на одном языке. И, как правило, эти мультики тоже грустные. Когда Ежик искал свой кораблик («Осенние кораблики») — тоже хотелось плакать от того, что никто-никто его не понимает, он одинок в мире взрослых, забывших мечты и желания, кроме естественных потребностей поспать и наесться.
Что же касается современных мультфильмов, где герои шалят на полную катушку и ведут себя эгоистично, — мне кажется, так проживается ребенком невозможность сделать то же в жизни, и это неплохо. Главное, чтобы эти эмоции не стали для него самыми яркими в жизни. А «Врумиз», «Маша и медведь» и «Щенячий патруль» воспитывают куда лучше советских мультфильмов. Потому что делают это через радость, смех и через то, что герои — на одной волне с ребенком. Герои — настоящие дети! А дети эгоистичны. Но именно дети не боятся собственных ошибок и часто начинают вести себя альтруистично по собственной воле, а не по принуждению «сверху», как в советских мультфильмах.
Это зрелище, поверьте, куда лучше, чем убитый горем ослик Иа, у которого каждый день хуже предыдущего, и потеря хвоста знаменует, в общем-то, потерю себя. Ослик Иа потерял вовсе не хвост, он потерял внутреннего Ребенка — того, кто любим, кто радуется, кто смеется, творит и имеет опору в самом себе. И не боится ошибок. А иначе от лужи и не отойдешь.
Желаю вам не терять собственный хвост и радоваться!
www.matrony.ru
Почему мои дети не любят советские мультики — Copii — MAMA.md
— Да твой щенячий патруль — сплошная ложь! — злюсь я. — В жизни не бывает, чтобы было столько суперспособностей, чтобы все всегда выигрывали.
Но Маша смотрит и хохочет над шалостями щенка Маршала. Смотрит «Машу и медведя» и хохочет над шалостями Маши. Смотрит «Врумиз» и хохочет над дурачком Банги и толстым Пити. Я пыталась запрещать, но она смотрела у бабушек. И… ничего страшного не случилось. Мой ребенок не испортился. А смеху было столько! А радости!
Я начинала ее приобщение к мультипликации со старых добрых советских мультфильмов. Скучно ерзая на стуле, Машенька не засмеялась ни разу. А над чем?
Тревожные, вонзающиеся в уши своей взвинченностью нотки клавесина, знаменующие начало мультфильма «Винни-Пух», в котором никто из персонажей не улыбается и все, кроме толстяка, страдают депрессией? Этот мультфильм великолепен своей психологией, но — для взрослых.
В советских мультиках нет детей. Там — маленькие взрослые, решающие взрослые проблемы. Ребенок не должен строить детскую площадку и очищать озеро (Крокодил Гена), не должен решать проблемы добычи еды и защиты жизни (Котенок Гав), да и хорошо отрепетированный навык выносить мусорное ведро, печь пироги и поливать цветы тоже под большим вопросом, если речь идет о девочке, которой в этом возрасте положено играть с подружками в резиночку во дворе (Наташка из «Домовенка Кузи»).
Взрослые, как правило, этим детям не союзники, а те, кто отбирает радость. У Наташи отнимают волшебный сундучок (метафора радости и детства), у дяди Федора — кота (я не могу себе представить степень черствости человека, который может сказать: «А какая от кота польза?», если он не видит этой очевидной пользы в виде радости и общения), у Малыша в «Карлсоне» — собаку и кино, а в «Котенке Гаве» — трудно представить — даже собственное имя у щенка. Никто его не звал, потому что он никому не нужен. Ребенок в СССР в качестве «ребенка» действительно был никому не нужен, он должен был сразу стать маленьким взрослым, и вся система образования, начиная с яслей, была нацелена на это. Неслучайно Федьку зовут не Федькой, а дядей Федором, в его случае перелом уже произошел — он уже стал маленьким взрослым, настолько взрослым, что смог сам уйти из дома и автономно существовать.
А вспомните «Когда зажигаются елки»: «Терпеть надо! Не маленький!» — говорит один ребенок (Медвежонок) другому ребенку (Зайчику). Говорит, когда зайчик смеется от щекотки. Все чувства советский ребенок должен был держать в себе! И в первую очередь — радость.
Ну да, в «Щенячьем патруле» герои нереалистичные. А разве в советских мультфильмах — реалистичные? Ведь не было таких детей, которые только и мечтали класть кирпичи до вечера («Песенка мышонка»), делали уроки, не глядя в телевизор («Попугай Кеша»), выстраивались в очереди на прививки («Бегемот, который боялся прививок»). В последнем мультфильме вообще использован запрещенный прием: в очереди сидят только взрослые «разумные» дети, после чего у ребенка должно создаться впечатление, будто он ОДИН боится прививок (один, понимаете, а не ВСЕ!). В советских мультиках широко использовались все те приемы, которые сегодня признаны запрещенными в родительской практике общения с детьми: стыдить, запрещать плакать и проявлять чувства, сравнивать с другими.
Дети с этим отъемом радости и чувств боролись, как могли. Зная основы детской психологии, легко проследить возникновение у ребенка внутреннего конфликта, когда его внутреннего Ребенка — шалящего, делающего ошибки, протестующего, желающего «запретного» (лакомств, например) — считали стыдным, должны были уничтожить. Считать часть себя плохим — это очень тяжело. Но нельзя убить эту часть себя, и она в той или иной форме возвращалась. Детские писатели и сценаристы очень хорошо показали ее отделение в мультфильмах. Я думаю, что Карлсон психологически — это часть личности Малыша, та часть, которой взрослые люди вокруг него (родители и няня) существовать запрещали, поэтому Малыш был вынужден просто отделить ее от себя. Кто нашалил? Малыш? Нет. Малыш хороший. Шалят плохие. Карлсон нашалил. А Малыш Карлсона любит. Он продолжает любить ту «плохую» часть себя, просто она существует уже отдельно. Вот так он решил этот внутренний конфликт.
Поэтому неслучайна одна важная деталь: стоит взрослым людям появиться в комнате Малыша — как Карлсон чудом исчезает. Разумеется, Малыш тут же превращается в «маленького взрослого человечка», который должен делать уроки, подтянуть штаны и вообще вести себя как полагается.
Домовенок Кузя у Наташки, думаю, то же начало — детское, шалящее, отделенное от ставшей строгой и одинокой Наташки. Кузенька тоже внезапно «умирает» с появлением в комнате взрослых.
Чебурашка. Очень интересный персонаж. Примечателен он тем, что символизирует ребенка, оказавшегося в мире взрослых, которые не уверены в себе и потеряны, то есть сами как дети, но только без свойственной детям радости и уверенности в себе. И они не знают, что с этим ребенком (Чебурашкой) делать! Он для них — неизвестное существо. Практически как для многих наших родителей из 90-х. Они не знают, как дальше жить, они не нашли себя и даже друзьями-то обзавестись не сумели, куда уж им воспитывать детей. А ведь тот, кто психологически не был ребенком, не прожил эту часть себя, в дальнейшем не сможет адаптироваться к миру и чувствовать себя защищенным… Чебурашка в их мире одинок и не нужен, лишний пазл. Потому что они и сами ощущают себя лишними.
Образов отделенного от «правильного и удобного ребенка» шалящего дитяти в советских мультиках и сказках очень много. Капризничает и балуется не Верочка, а обезьянка Анфиса; Попугай Кеша — альтер эго правильного мальчика Вовки, который только и делает, что учит уроки и даже не смотрит телевизор; мыши и кот Леопольд — из той же серии. Задача у этих мультиков вроде бы была в том, чтобы советские дети стали такими, как Вова, и не стали такими, как Кеша. А происходило ровно наоборот! Ну кто помнит серенького мальчика Вову? Кто помнит унывающего Гену? Все помнят Шапокляк! Анфиску! Карлсона! Кузю! Мышей! Котенка Гава! Кешу!
Сценаристы и писатели заложили в мультфильмы вовсе не воспитательный оттенок «будьте собранными, ребята, а не как эти», а напротив — крик души детей, потерявших детство и радость. Какой образ семьи мы видим в советских мультиках? Часто это семьи «однодетные», где замотанные родители с утра до ночи трудятся на предприятии, а ребенок предоставлен сам себе и часто обслуживает дом, при этом без надежды получить хоть каплю внимания и теплоты от родителей. Вспомним, например, фразу мамы дяди Федора: «Я так устаю на работе, что даже телевизор нет сил смотреть». А мама Наташи в мультике «Домовенок Кузя»: единственное, что мы слышим от нее — сухое «умница, дочка», лишенное теплоты искренней похвалы. На второго ребенка нет ни сил, ни времени, ни желания, да и первый смотрится как часть советского интерьера в стиле «положено иметь», будто не с желанием его «заводили», а потому что у всех сервант и у нас сервант, у всех ребенок и у нас ребенок. Или, напротив — поздний единственный и перелюбленный.
Вместо целостной личности, где внутренний Ребенок проявляет себя в творчестве, а внутренний Взрослый выбирает, где это творчество проявлять, советское общество воспитывало человека с гигантским внутренним Родителем, который блокировал самостоятельные решения страхом выпасть из повестки дня партии, социума, собственных родителей. Для партии и государства живая творческая свободная энергия ребенка — угроза, которую надо запереть в клетку.
Очень мало в советских мультфильмах встречается зрелых личностей, где все три компонента — Взрослый, Родитель и Ребенок, уравновешены и не находятся в состоянии конфликта. Почти все персонажи находятся в роли Родителя или Ребенка, и отрицательными оказываются те, которые проявляют свободный образ жизни и мыслей, — символы Ребенка.
И поэтому многие популярные советские мультики очень-очень грустные. Мой ребенок их смотреть не хочет, а я — не могу. Мне грустно.
Есть, конечно, в этом ряду счастливые исключения: мультфильмы про Львенка и Черепаху, про Ежика и Медвежонка, про Лисенка и так далее. Но это уже совсем другая история — история спасения советского ребенка через авторов, которые умели говорить с ним на одном языке. И, как правило, эти мультики тоже грустные. Когда Ежик искал свой кораблик («Осенние кораблики») — тоже хотелось плакать от того, что никто-никто его не понимает, он одинок в мире взрослых, забывших мечты и желания, кроме естественных потребностей поспать и наесться.
Что же касается современных мультфильмов, где герои шалят на полную катушку и ведут себя эгоистично, — мне кажется, так проживается ребенком невозможность сделать то же в жизни, и это неплохо. Главное, чтобы эти эмоции не стали для него самыми яркими в жизни. А «Врумиз», «Маша и медведь» и «Щенячий патруль» воспитывают куда лучше советских мультфильмов. Потому что делают это через радость, смех и через то, что герои — на одной волне с ребенком. Герои — настоящие дети! А дети эгоистичны. Но именно дети не боятся собственных ошибок и часто начинают вести себя альтруистично по собственной воле, а не по принуждению «сверху», как в советских мультфильмах.
Это зрелище, поверьте, куда лучше, чем убитый горем ослик Иа, у которого каждый день хуже предыдущего, и потеря хвоста знаменует, в общем-то, потерю себя. Ослик Иа потерял вовсе не хвост, он потерял внутреннего Ребенка — того, кто любим, кто радуется, кто смеется, творит и имеет опору в самом себе. И не боится ошибок. А иначе от лужи и не отойдешь.
Желаю вам не терять собственный хвост и радоваться!
matrony.ru
mama.md
ПОЧЕМУ МОИ ДЕТИ НЕ ЛЮБЯТ СОВЕТСКИЕ МУЛЬТИКИ
— Не хочу Чебурашку, — вопит Маша. — Не хочу Карлсона! Хочу «Щенячий патруль».
— Да твой щенячий патруль — сплошная ложь! — злюсь я. — В жизни не бывает, чтобы было столько суперспособностей, чтобы все всегда выигрывали.
Но Маша смотрит и хохочет над шалостями щенка Маршала. Смотрит «Машу и медведя» и хохочет над шалостями Маши. Смотрит «Врумиз» и хохочет над дурачком Банги и толстым Пити. Я пыталась запрещать, но она смотрела у бабушек. И… ничего страшного не случилось. Мой ребенок не испортился. А смеху было столько! А радости!
Я начинала ее приобщение к мультипликации со старых добрых советских мультфильмов. Скучно ерзая на стуле, Машенька не засмеялась ни разу. А над чем?
Тревожные, вонзающиеся в уши своей взвинченностью нотки клавесина, знаменующие начало мультфильма «Винни-Пух», в котором никто из персонажей не улыбается и все, кроме толстяка, страдают депрессией? Этот мультфильм великолепен своей психологией, но — для взрослых.
В советских мультиках нет детей. Там — маленькие взрослые, решающие взрослые проблемы. Ребенок не должен строить детскую площадку и очищать озеро (Крокодил Гена), не должен решать проблемы добычи еды и защиты жизни (Котенок Гав), да и хорошо отрепетированный навык выносить мусорное ведро, печь пироги и поливать цветы тоже под большим вопросом, если речь идет о девочке, которой в этом возрасте положено играть с подружками в резиночку во дворе (Наташка из «Домовенка Кузи»).
Взрослые, как правило, этим детям не союзники, а те, кто отбирает радость. У Наташи отнимают волшебный сундучок (метафора радости и детства), у дяди Федора — кота (я не могу себе представить степень черствости человека, который может сказать: «А какая от кота польза?», если он не видит этой очевидной пользы в виде радости и общения), у Малыша в «Карлсоне» — собаку и кино, а в «Котенке Гаве» — трудно представить — даже собственное имя у щенка. Никто его не звал, потому что он никому не нужен.
Ребенок в СССР в качестве «ребенка» действительно был никому не нужен, он должен был сразу стать маленьким взрослым, и вся система образования, начиная с яслей, была нацелена на это.
Неслучайно Федьку зовут не Федькой, а дядей Федором, в его случае перелом уже произошел — он уже стал маленьким взрослым, настолько взрослым, что смог сам уйти из дома и автономно существовать.
А вспомните «Когда зажигаются елки»: «Терпеть надо! Не маленький!» — говорит один ребенок (Медвежонок) другому ребенку (Зайчику). Говорит, когда зайчик смеется от щекотки. Все чувства советский ребенок должен был держать в себе! И в первую очередь — радость.
Ну да, в «Щенячьем патруле» герои нереалистичные. А разве в советских мультфильмах — реалистичные? Ведь не было таких детей, которые только и мечтали класть кирпичи до вечера («Песенка мышонка»), делали уроки, не глядя в телевизор («Попугай Кеша»), выстраивались в очереди на прививки («Бегемот, который боялся прививок»). В последнем мультфильме вообще использован запрещенный прием: в очереди сидят только взрослые «разумные» дети, после чего у ребенка должно создаться впечатление, будто он ОДИН боится прививок (один, понимаете, а не ВСЕ!). В советских мультиках широко использовались все те приемы, которые сегодня признаны запрещенными в родительской практике общения с детьми: стыдить, запрещать плакать и проявлять чувства, сравнивать с другими.
Дети с этим отъемом радости и чувств боролись, как могли. Зная основы детской психологии, легко проследить возникновение у ребенка внутреннего конфликта, когда его внутреннего Ребенка — шалящего, делающего ошибки, протестующего, желающего «запретного» (лакомств, например) — считали стыдным, должны были уничтожить. Считать часть себя плохим — это очень тяжело. Но нельзя убить эту часть себя, и она в той или иной форме возвращалась. Детские писатели и сценаристы очень хорошо показали ее отделение в мультфильмах.
Я думаю, что Карлсон психологически — это часть личности Малыша, та часть, которой взрослые люди вокруг него (родители и няня) существовать запрещали, поэтому Малыш был вынужден просто отделить ее от себя.
Кто нашалил? Малыш? Нет. Малыш хороший. Шалят плохие. Карлсон нашалил. А Малыш Карлсона любит. Он продолжает любить ту «плохую» часть себя, просто она существует уже отдельно. Вот так он решил этот внутренний конфликт.
Поэтому неслучайна одна важная деталь: стоит взрослым людям появиться в комнате Малыша — как Карлсон чудом исчезает. Разумеется, Малыш тут же превращается в «маленького взрослого человечка», который должен делать уроки, подтянуть штаны и вообще вести себя как полагается.
Домовенок Кузя у Наташки, думаю, то же начало — детское, шалящее, отделенное от ставшей строгой и одинокой Наташки. Кузенька тоже внезапно «умирает» с появлением в комнате взрослых.
Чебурашка. Очень интересный персонаж. Примечателен он тем, что символизирует ребенка, оказавшегося в мире взрослых, которые не уверены в себе и потеряны, то есть сами как дети, но только без свойственной детям радости и уверенности в себе. И они не знают, что с этим ребенком (Чебурашкой) делать! Он для них — неизвестное существо. Практически как для многих наших родителей из 90-х. Они не знают, как дальше жить, они не нашли себя и даже друзьями-то обзавестись не сумели, куда уж им воспитывать детей. А ведь тот, кто психологически не был ребенком, не прожил эту часть себя, в дальнейшем не сможет адаптироваться к миру и чувствовать себя защищенным… Чебурашка в их мире одинок и не нужен, лишний пазл. Потому что они и сами ощущают себя лишними.
Образов отделенного от «правильного и удобного ребенка» шалящего дитяти в советских мультиках и сказках очень много. Капризничает и балуется не Верочка, а обезьянка Анфиса; Попугай Кеша — альтер эго правильного мальчика Вовки, который только и делает, что учит уроки и даже не смотрит телевизор; мыши и кот Леопольд — из той же серии. Задача у этих мультиков вроде бы была в том, чтобы советские дети стали такими, как Вова, и не стали такими, как Кеша. А происходило ровно наоборот! Ну кто помнит серенького мальчика Вову? Кто помнит унывающего Гену? Все помнят Шапокляк! Анфиску! Карлсона! Кузю! Мышей! Котенка Гава! Кешу!
Сценаристы и писатели заложили в мультфильмы вовсе не воспитательный оттенок «будьте собранными, ребята, а не как эти», а напротив — крик души детей, потерявших детство и радость. Какой образ семьи мы видим в советских мультиках? Часто это семьи «однодетные», где замотанные родители с утра до ночи трудятся на предприятии, а ребенок предоставлен сам себе и часто обслуживает дом, при этом без надежды получить хоть каплю внимания и теплоты от родителей. Вспомним, например, фразу мамы дяди Федора: «Я так устаю на работе, что даже телевизор нет сил смотреть». А мама Наташи в мультике «Домовенок Кузя»: единственное, что мы слышим от нее — сухое «умница, дочка», лишенное теплоты искренней похвалы. На второго ребенка нет ни сил, ни времени, ни желания, да и первый смотрится как часть советского интерьера в стиле «положено иметь», будто не с желанием его «заводили», а потому что у всех сервант и у нас сервант, у всех ребенок и у нас ребенок. Или, напротив — поздний единственный и перелюбленный.
Вместо целостной личности, где внутренний Ребенок проявляет себя в творчестве, а внутренний Взрослый выбирает, где это творчество проявлять, советское общество воспитывало человека с гигантским внутренним Родителем, который блокировал самостоятельные решения страхом выпасть из повестки дня партии, социума, собственных родителей.
Для партии и государства живая творческая свободная энергия ребенка — угроза, которую надо запереть в клетку.
Очень мало в советских мультфильмах встречается зрелых личностей, где все три компонента — Взрослый, Родитель и Ребенок, уравновешены и не находятся в состоянии конфликта. Почти все персонажи находятся в роли Родителя или Ребенка, и отрицательными оказываются те, которые проявляют свободный образ жизни и мыслей, — символы Ребенка.
И поэтому многие популярные советские мультики очень-очень грустные. Мой ребенок их смотреть не хочет, а я — не могу. Мне грустно.
Есть, конечно, в этом ряду счастливые исключения: мультфильмы про Львенка и Черепаху, про Ежика и Медвежонка, про Лисенка и так далее. Но это уже совсем другая история — история спасения советского ребенка через авторов, которые умели говорить с ним на одном языке. И, как правило, эти мультики тоже грустные. Когда Ежик искал свой кораблик («Осенние кораблики») — тоже хотелось плакать от того, что никто-никто его не понимает, он одинок в мире взрослых, забывших мечты и желания, кроме естественных потребностей поспать и наесться.
Что же касается современных мультфильмов, где герои шалят на полную катушку и ведут себя эгоистично, — мне кажется, так проживается ребенком невозможность сделать то же в жизни, и это неплохо. Главное, чтобы эти эмоции не стали для него самыми яркими в жизни. А «Врумиз», «Маша и медведь» и «Щенячий патруль» воспитывают куда лучше советских мультфильмов. Потому что делают это через радость, смех и через то, что герои — на одной волне с ребенком. Герои — настоящие дети! А дети эгоистичны. Но именно дети не боятся собственных ошибок и часто начинают вести себя альтруистично по собственной воле, а не по принуждению «сверху», как в советских мультфильмах.
Это зрелище, поверьте, куда лучше, чем убитый горем ослик Иа, у которого каждый день хуже предыдущего, и потеря хвоста знаменует, в общем-то, потерю себя. Ослик Иа потерял вовсе не хвост, он потерял внутреннего Ребенка — того, кто любим, кто радуется, кто смеется, творит и имеет опору в самом себе. И не боится ошибок. А иначе от лужи и не отойдешь.
Желаю вам не терять собственный хвост и радоваться!
Оригинальный текст размещен на сайте Matrony.ru, автор — Алеся Лонская.
hollivizor.ru
Почему мои дети не любят советские мультики
Новости
«Викимедиа РУ» подготовила рекомендации по «Открытому наследию»В рамках проекта «Открытое наследие», выполняемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов, в 2018—2019 годах НП «Викимедиа РУ» совместно с Ассоциацией интернет-издателей проведено исследование причин, препятствующих публикации в открытом доступе культурного наследия России. Ресурсный центр «Открытое наследие» в Анапе
1 августа 2019 года в стенах Центральной библиотеки города Анапа прошла презентация ресурсного центра «Открытое наследие» для представителей библиотечного сообщества муниципального образования города-курорта Анапа. Пред представителями 29 филиалов Централизованной библиотечной системы выступили представители НП Викимедиа РУ Станислав Александрович Козловский и Дмитрий Александрович Жуков.
Мнения
Сергей Васильев, facebook.com
Каких денег нам не хватает?Нужны ли сейчас инвестиции в малый бизнес и что действительно требует вложений
За последние десятилетия наш рынок насытился множеством современных площадей для торговли, развлечений и сферы услуг. Если посмотреть наши цифры насыщенности торговых площадей для продуктового, одёжного, мебельного, строительного ритейла, то мы увидим, что давно уже обогнали ведущие страны мира. Причём среди наших городов по этому показателю лидирует совсем не Москва, как могло бы показаться, а Самара, Екатеринбург, Казань. Москва лишь на 3-4-ом месте.
Иван Засурский
Пост-Трамп, или Калифорния в эпоху ранней НоосферыДлинная и запутанная история одной поездки со слов путешественника
Сидя в моём кабинете на журфаке, Лоуренс Лессиг долго и с интересом слушал рассказ про попытки реформы авторского права — от красивой попытки Дмитрия Медведева зайти через G20, погубленной кризисом Еврозоны из-за Греции, до уже не такой красивой второй попытки Медведева зайти через G7 (даже говорить отказались). Теперь, убеждал я его, мы точно сможем — через БРИКС — главное сделать правильные предложения! Лоуренс, как ни странно, согласился. «Приезжай на Grand Re-Opening of Public Domain, — сказал он, — там все будут, вот и обсудим».
Николай Подосокорский
Виртуальная дружбаТенденции коммуникации в Facebook
Дружба в фейсбуке – вещь относительная. Вчера человек тебе писал, что восторгается тобой и твоей «сетевой деятельностью» (не спрашивайте меня, что это такое), а сегодня пишет, что ты ватник, мерзавец, «расчехлился» и вообще «с тобой все ясно» (стоит тебе написать то, что ты реально думаешь про Крым, Украину, США или Запад).
Марат Гельман
Пособие по материализму«О чем я думаю? Пытаюсь взрастить в себе материалиста. Но не получается»
Сегодня на пляж высыпало много людей. С точки зрения материалиста-исследователя, это было какое-то количество двуногих тел, предположим, тридцать мужчин и тридцать женщин. Высоких было больше, чем низких. Худых — больше, чем толстых. Блондинок мало. Половина — после пятидесяти, по восьмой части стариков и детей. Четверть — молодежь. Пытливый ученый, быть может, мог бы узнать объем мозга каждого из нас, цвет глаз, взял бы сорок анализов крови и как-то разделил бы всех по каким-то признакам. И даже сделал бы каждому за тысячу баксов генетический анализ.
Дмитрий Волошин, facebook.com/DAVoloshin
Теория самоневерияО том, почему мы боимся реальных действий
Мы живем в интересное время. Время открытых дискуссий, быстрых перемещений и медленных действий. Кажется, что все есть для принятия решений. Информация, много структурированной информации, масса, и средства ее анализа. Среда, открытая полемичная среда, наработанный навык высказывать свое мнение. Люди, много толковых людей, честных и деятельных, мечтающих изменить хоть что-то, мыслящих категориями целей, уходящих за пределы жизни.
facebook.com/ivan.usachev
Немая любовь
«Мы познакомились после концерта. Я закончил работу поздно, за полночь, оборудование собирал, вышел, смотрю, сидит на улице, одинокая такая. Я её узнал — видел на сцене. Я к ней подошёл, начал разговаривать, а она мне «ыыы». Потом блокнот достала, написала своё имя, и добавила, что ехать ей некуда, с парнем поссорилась, а родители в другом городе. Ну, я её и пригласил к себе. На тот момент жена уже съехала. Так и живём вместе полгода».
Михаил Эпштейн
Симпсихоз. Душа — госпожа и рабыня
Природе известно такое явление, как симбиоз — совместное существование организмов разных видов, их биологическая взаимозависимость. Это явление во многом остается загадкой для науки, хотя было обнаружено швейцарским ученым С. Швенденером еще в 1877 г. при изучении лишайников, которые, как выяснилось, представляют собой комплексные организмы, состоящие из водоросли и гриба. Такая же сила нерасторжимости может действовать и между людьми — на психическом, а не биологическом уровне.
Лев Симкин
Человек из наградного листа
На сайте «Подвиг народа» висят наградные листы на Симкина Семена Исааковича. Моего отца. Он сам их не так давно увидел впервые. Все четыре. Последний, 1985 года, не в счет, тогда Черненко наградил всех ветеранов орденами Отечественной войны. А остальные, те, что датированы сорок третьим, сорок четвертым и сорок пятым годами, выслушал с большим интересом. Выслушал, потому что самому читать ему трудновато, шрифт мелковат. Все же девяносто.
Календарь
Олег Давыдов
Колесо ЕкатериныТок страданий, текущий сквозь время
7 декабря православная церковь отмечает день памяти великомученицы Екатерины Александрийской. Эта святая считалась на Руси покровительницей свадеб и беременных женщин. В её день девушки гадали о суженом, а парни устраивали гонки на санках (и потому Екатерину называли Санницей). В общем, это был один из самых весёлых праздников в году. Однако в истории Екатерины нет ничего весёлого.
Ив Фэрбенкс
Нельсон Мандела, 1918-20135 декабря 2013 года в Йоханнесбурге в возрасте 95 лет скончался Нельсон Мандела. Когда он болел, Ив Фэрбенкс написала эту статью о его жизни и наследии
Достижения Нельсона Ролилахлы Манделы, первого избранного демократическим путем президента Южной Африки, поставили его в один ряд с такими людьми, как Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн, и ввели в пантеон редких личностей, которые своей глубокой проницательностью и четким видением будущего преобразовывали целые страны. Брошенный на 27 лет за решетку белым меньшинством ЮАР, Мандела в 1990 году вышел из заточения, готовый простить своих угнетателей и применить свою власть не для мщения, а для создания новой страны, основанной на расовом примирении.
Молот ведьм. Существует ли колдовство?5 декабря 1484 года началась охота на ведьм
5 декабря 1484 года была издана знаменитая «ведовская булла» папы Иннокентия VIII — Summis desiderantes. С этого дня святая инквизиция, до сих пор увлечённо следившая за чистотой христианской веры и соблюдением догматов, взялась за то, чтобы уничтожить всех ведьм и вообще задушить колдовство. А в 1486 году свет увидела книга «Молот ведьм». И вскоре обогнала по тиражам даже Библию.
Александр Головков
Царствование несбывшихся надежд190 лет назад, 1 декабря 1825 года, умер император Александра I, правивший Россией с 1801 по 1825 год
Александр I стал первым и последним правителем России, обходившимся без органов, охраняющих государственную безопасность методами тайного сыска. Четверть века так прожили, и государство не погибло. Кроме того, он вплотную подошёл к черте, за которой страна могла бы избавиться от рабства. А также, одержав победу над Наполеоном, возглавил коалицию европейских монархов.
Интервью
«Музыка Земли» нашей
Пианист Борис Березовский не перестает удивлять своих поклонников: то Прокофьева сыграет словно Шопена – нежно и лирично, то предстанет за роялем как деликатный и изысканный концертмейстер – это он-то, привыкший быть солистом. Теперь вот выступил в роли художественного руководителя фестиваля-конкурса «Музыка Земли», где объединил фольклор и классику. О концепции фестиваля и его участниках «Частному корреспонденту» рассказал сам Борис Березовский.
Андрей Яхимович: «Играть спинным мозгом, развивать анти-деньги»
Беседа с Андреем Яхимовичем (группа «Цемент»), одним из тех, кто создавал не только латвийский, но и советский рок, основателем Рижского рок-клуба, мудрым контркультурщиком и настоящим рижанином – как хороший кофе с черным бальзамом с интересным собеседником в Старом городе Риги. Неожиданно, обреченно весело и парадоксально.
«Каждая собака – личность»Интервью со специалистом по поведению собак
Антуан Наджарян — известный на всю Россию специалист по поведению собак. Когда его сравнивают с кинологами, он утверждает, что его работа — нечто совсем другое, и просит не путать. Владельцы собак недаром обращаются к Наджаряну со всей страны: то, что от творит с животными, поразительно и кажется невозможным.
Юрий Арабов: «Как только я найду Бога – умру, но для меня это будет счастьем»
Юрий Арабов – один из самых успешных и известных российских сценаристов. Он работает с очень разными по мировоззрению и стилистике режиссёрами. Последние работы Арабова – «Фауст» Александра Сокурова, «Юрьев день» Кирилла Серебренникова, «Полторы комнаты» Андрея Хржановского, «Чудо» Александра Прошкина, «Орда» Андрея Прошкина. Все эти фильмы были встречены критикой и зрителями с большим интересом, все стали событиями. Трудно поверить, что эти сюжеты придуманы и написаны одним человеком. Наш корреспондент поговорила с Юрием Арабовым о его детстве и Москве 60-х годов, о героях его сценариев и религиозном поиске.
www.chaskor.ru
Почему мои дети не любят советские мультики
— Не хочу Чебурашку, — вопит Маша. — Не хочу Карлсона! Хочу «Щенячий патруль».
— Да твой щенячий патруль — сплошная ложь! — злюсь я. — В жизни не бывает, чтобы было столько суперспособностей, чтобы все всегда выигрывали.
Но Маша смотрит и хохочет над шалостями щенка Маршала. Смотрит «Машу и медведя» и хохочет над шалостями Маши. Смотрит «Врумиз» и хохочет над дурачком Банги и толстым Пити. Я пыталась запрещать, но она смотрела у бабушек. И… ничего страшного не случилось. Мой ребенок не испортился. А смеху было столько! А радости!
Я начинала ее приобщение к мультипликации со старых добрых советских мультфильмов. Скучно ерзая на стуле, Машенька не засмеялась ни разу. А над чем?
Тревожные, вонзающиеся в уши своей взвинченностью нотки клавесина, знаменующие начало мультфильма «Винни-Пух», в котором никто из персонажей не улыбается и все, кроме толстяка, страдают депрессией? Этот мультфильм великолепен своей психологией, но — для взрослых.
В советских мультиках нет детей. Там — маленькие взрослые, решающие взрослые проблемы. Ребенок не должен строить детскую площадку и очищать озеро (Крокодил Гена), не должен решать проблемы добычи еды и защиты жизни (Котенок Гав), да и хорошо отрепетированный навык выносить мусорное ведро, печь пироги и поливать цветы тоже под большим вопросом, если речь идет о девочке, которой в этом возрасте положено играть с подружками в резиночку во дворе (Наташка из «Домовенка Кузи»).
Взрослые, как правило, этим детям не союзники, а те, кто отбирает радость. У Наташи отнимают волшебный сундучок (метафора радости и детства), у дяди Федора — кота (я не могу себе представить степень черствости человека, который может сказать: «А какая от кота польза?», если он не видит этой очевидной пользы в виде радости и общения), у Малыша в «Карлсоне» — собаку и кино, а в «Котенке Гаве» — трудно представить — даже собственное имя у щенка. Никто его не звал, потому что он никому не нужен. Ребенок в СССР в качестве «ребенка» действительно был никому не нужен, он должен был сразу стать маленьким взрослым, и вся система образования, начиная с яслей, была нацелена на это. Неслучайно Федьку зовут не Федькой, а дядей Федором, в его случае перелом уже произошел — он уже стал маленьким взрослым, настолько взрослым, что смог сам уйти из дома и автономно существовать.
А вспомните «Когда зажигаются елки»: «Терпеть надо! Не маленький!» — говорит один ребенок (Медвежонок) другому ребенку (Зайчику). Говорит, когда зайчик смеется от щекотки. Все чувства советский ребенок должен был держать в себе! И в первую очередь — радость.
Ну да, в «Щенячьем патруле» герои нереалистичные. А разве в советских мультфильмах — реалистичные? Ведь не было таких детей, которые только и мечтали класть кирпичи до вечера («Песенка мышонка»), делали уроки, не глядя в телевизор («Попугай Кеша»), выстраивались в очереди на прививки («Бегемот, который боялся прививок»). В последнем мультфильме вообще использован запрещенный прием: в очереди сидят только взрослые «разумные» дети, после чего у ребенка должно создаться впечатление, будто он ОДИН боится прививок (один, понимаете, а не ВСЕ!). В советских мультиках широко использовались все те приемы, которые сегодня признаны запрещенными в родительской практике общения с детьми: стыдить, запрещать плакать и проявлять чувства, сравнивать с другими.
Дети с этим отъемом радости и чувств боролись, как могли. Зная основы детской психологии, легко проследить возникновение у ребенка внутреннего конфликта, когда его внутреннего Ребенка — шалящего, делающего ошибки, протестующего, желающего «запретного» (лакомств, например) — считали стыдным, должны были уничтожить. Считать часть себя плохим — это очень тяжело. Но нельзя убить эту часть себя, и она в той или иной форме возвращалась. Детские писатели и сценаристы очень хорошо показали ее отделение в мультфильмах. Я думаю, что Карлсон психологически — это часть личности Малыша, та часть, которой взрослые люди вокруг него (родители и няня) существовать запрещали, поэтому Малыш был вынужден просто отделить ее от себя. Кто нашалил? Малыш? Нет. Малыш хороший. Шалят плохие. Карлсон нашалил. А Малыш Карлсона любит. Он продолжает любить ту «плохую» часть себя, просто она существует уже отдельно. Вот так он решил этот внутренний конфликт.
Поэтому неслучайна одна важная деталь: стоит взрослым людям появиться в комнате Малыша — как Карлсон чудом исчезает. Разумеется, Малыш тут же превращается в «маленького взрослого человечка», который должен делать уроки, подтянуть штаны и вообще вести себя как полагается.
Домовенок Кузя у Наташки, думаю, то же начало — детское, шалящее, отделенное от ставшей строгой и одинокой Наташки. Кузенька тоже внезапно «умирает» с появлением в комнате взрослых.
Чебурашка. Очень интересный персонаж. Примечателен он тем, что символизирует ребенка, оказавшегося в мире взрослых, которые не уверены в себе и потеряны, то есть сами как дети, но только без свойственной детям радости и уверенности в себе. И они не знают, что с этим ребенком (Чебурашкой) делать! Он для них — неизвестное существо. Практически как для многих наших родителей из 90-х. Они не знают, как дальше жить, они не нашли себя и даже друзьями-то обзавестись не сумели, куда уж им воспитывать детей. А ведь тот, кто психологически не был ребенком, не прожил эту часть себя, в дальнейшем не сможет адаптироваться к миру и чувствовать себя защищенным… Чебурашка в их мире одинок и не нужен, лишний пазл. Потому что они и сами ощущают себя лишними.
Образов отделенного от «правильного и удобного ребенка» шалящего дитяти в советских мультиках и сказках очень много. Капризничает и балуется не Верочка, а обезьянка Анфиса; Попугай Кеша — альтер эго правильного мальчика Вовки, который только и делает, что учит уроки и даже не смотрит телевизор; мыши и кот Леопольд — из той же серии. Задача у этих мультиков вроде бы была в том, чтобы советские дети стали такими, как Вова, и не стали такими, как Кеша. А происходило ровно наоборот! Ну кто помнит серенького мальчика Вову? Кто помнит унывающего Гену? Все помнят Шапокляк! Анфиску! Карлсона! Кузю! Мышей! Котенка Гава! Кешу!
Сценаристы и писатели заложили в мультфильмы вовсе не воспитательный оттенок «будьте собранными, ребята, а не как эти», а напротив — крик души детей, потерявших детство и радость. Какой образ семьи мы видим в советских мультиках? Часто это семьи «однодетные», где замотанные родители с утра до ночи трудятся на предприятии, а ребенок предоставлен сам себе и часто обслуживает дом, при этом без надежды получить хоть каплю внимания и теплоты от родителей. Вспомним, например, фразу мамы дяди Федора: «Я так устаю на работе, что даже телевизор нет сил смотреть». А мама Наташи в мультике «Домовенок Кузя»: единственное, что мы слышим от нее — сухое «умница, дочка», лишенное теплоты искренней похвалы. На второго ребенка нет ни сил, ни времени, ни желания, да и первый смотрится как часть советского интерьера в стиле «положено иметь», будто не с желанием его «заводили», а потому что у всех сервант и у нас сервант, у всех ребенок и у нас ребенок. Или, напротив — поздний единственный и перелюбленный.
Вместо целостной личности, где внутренний Ребенок проявляет себя в творчестве, а внутренний Взрослый выбирает, где это творчество проявлять, советское общество воспитывало человека с гигантским внутренним Родителем, который блокировал самостоятельные решения страхом выпасть из повестки дня партии, социума, собственных родителей. Для партии и государства живая творческая свободная энергия ребенка — угроза, которую надо запереть в клетку.
Очень мало в советских мультфильмах встречается зрелых личностей, где все три компонента — Взрослый, Родитель и Ребенок, уравновешены и не находятся в состоянии конфликта. Почти все персонажи находятся в роли Родителя или Ребенка, и отрицательными оказываются те, которые проявляют свободный образ жизни и мыслей, — символы Ребенка.
И поэтому многие популярные советские мультики очень-очень грустные. Мой ребенок их смотреть не хочет, а я — не могу. Мне грустно.
Есть, конечно, в этом ряду счастливые исключения: мультфильмы про Львенка и Черепаху, про Ежика и Медвежонка, про Лисенка и так далее. Но это уже совсем другая история — история спасения советского ребенка через авторов, которые умели говорить с ним на одном языке. И, как правило, эти мультики тоже грустные. Когда Ежик искал свой кораблик («Осенние кораблики») — тоже хотелось плакать от того, что никто-никто его не понимает, он одинок в мире взрослых, забывших мечты и желания, кроме естественных потребностей поспать и наесться.
Что же касается современных мультфильмов, где герои шалят на полную катушку и ведут себя эгоистично, — мне кажется, так проживается ребенком невозможность сделать то же в жизни, и это неплохо. Главное, чтобы эти эмоции не стали для него самыми яркими в жизни. А «Врумиз», «Маша и медведь» и «Щенячий патруль» воспитывают куда лучше советских мультфильмов. Потому что делают это через радость, смех и через то, что герои — на одной волне с ребенком. Герои — настоящие дети! А дети эгоистичны. Но именно дети не боятся собственных ошибок и часто начинают вести себя альтруистично по собственной воле, а не по принуждению «сверху», как в советских мультфильмах.
Это зрелище, поверьте, куда лучше, чем убитый горем ослик Иа, у которого каждый день хуже предыдущего, и потеря хвоста знаменует, в общем-то, потерю себя. Ослик Иа потерял вовсе не хвост, он потерял внутреннего Ребенка — того, кто любим, кто радуется, кто смеется, творит и имеет опору в самом себе. И не боится ошибок. А иначе от лужи и не отойдешь.
Желаю вам не терять собственный хвост и радоваться!
Источник
polonsil.ru
Почему мои дети не любят советские мультики
«Карелия устала от попов. В столице Карелии наблюдается рост антицерковных настроений. Ничего удивительного в этом нет. Мыслящая часть общества понимает, что церковь – это тоже партия власти. РПЦ так же, как и «Единая Россия», дурачит народ сказками о том, как хорошо мы живем, при этом гребя под себя деньги, на бюджетные деньги, «которых нет на самое необходимое, в Карелии строятся храмы, а РПЦ получает в пользование помещения детских садов, которых катастрофически не хватает». … Все это вызывает рвотный рефлекс у нормальных людей, которые, не будучи способны повлиять на это засилье «попографии», выражают свое отношение к провинциальным чиновникам РПЦ через надписи на стенах зданий, где кучкуется православное отродье», – говорилось в записи Ефимова.
Текст этот размещенный в блоге Ефимова стал поводом для возбуждения уголовного дела, по 282-й статье УК (экстремизм) за разжигание социальной розни в отношение православных священников. В ночь на 11 апреля в квартире Ефимова был проведен обыск и изъят домашний компьютер.
Как поясняют карельские СМИ, представители православной церкви не подавали жалоб против Ефимова, а причиной для заведения на него уголовного дела могла стать его деятельность в местном отделении «Молодежной правозащитной группы».
В субботу 12 мая Петрозаводский районный суд Карелии отправил сотрудника Молодежной правозащитной группы (МПГ) Максима Ефимова в психиатрическую больницу для проведения стационарной судебной психолого-психиатрической экспертизы. Об этом говорится в сообщении межрегиональной правозащитной ассоциации «Агора». Правозащитники будут обжаловать это решение как незаконное и необоснованное «Мы будем проводить независимые внесудебные психологическое и психиатрическое исследования для предоставления в Верховный суд Карелии, — заявилпредседатель «Агоры», кандидат юридических наук, доцент Павел Чиков. — Помещение правозащитника в стационар по надуманным основаниям является железным нарушением прав человека.
В этой истории поражает даже не преследование по печально известной ст. 282 ни за что, которым в России уже никого не удивишь, а тот факт, с какой легкостью обвиняемого по ней можно упрятать в психушку. «Не любишь попов или «Единую Россию»? А вдруг ты ненормальный? Полежи-ка, брат, в дурке, мы тебе аминазичники полгодика поколем, посмотрим, что ты потом запоешь». Карательная психиатрия возвращается во всей красе.
Правозащитникам не стоит бояться помещения своего коллеги-блогера в стационар для проведения судебной психолого-психиатрической экспертизы после публикации материала «Карелия устала от попов». Об этом председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин заявил РИА «Новости». «…позицию левонападающих (правозащитников — BFM.ru) я не понимаю. Если они за законность, то должны поддержать идею максимально тщательного установления истины. Если нужна именно такая экспертиза — что ж, ее не стоит бояться», — считает Чаплин.
Чаплин надеется, что следствие не поместило человека в психиатрический стационар для «давления на подследственного». Следствие должно установить истину, «тем более, что обвинение достаточно серьезное», отметил представитель РПЦ. «Мне не раз приходилось говорить, о том, что оскорбление по религиозному признаку, как и по национальному признаку, сегодня особенно опасно, потому что может кончиться массовым гражданским противостоянием», — предупредил церковник.
Из разных источников.
Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!
s30669388060.mirtesen.ru