Что такое рефлексия в общем смысле: Что Это Такое? (Виды и Важность Рефлексии)

Posted on by

Содержание

Что Это Такое? (Виды и Важность Рефлексии)

Этот термин часто применяют к страданиям интеллигенции, но рефлексия что это такое в психологии – более обширная тема. Оказывается, многие из нас любят рефлексировать на досуге, вспоминая упущенные возможности. К тому же многие хотят развивать себя, особенно сейчас, когда это стремление стало популярным. Чтобы личность преуспела в данном процессе, необходимо самопознание. Этим процессом как раз и управляет рефлексия.

Краткое содержание:

Что такое рефлексия?

Значение слова «рефлекс» (лат. reflexus) помнят почти все ещё из школьной программы – это неосознанная механическая или натренированная реакция на внешнее воздействие – отражение. Слово «рефлексия» (лат. Reflexio) имеет другое значение – обращение назад, оборачивание.

Для лучшего понимания постараюсь изложить: явление рефлексия, что это такое простыми словами. Это анализ и осмысление своего внутреннего мира, можно сказать, что это инвентаризация своих резервов. В список которых входят: эмоции, чувства, мотивы, цели, поступки, установки, оценка отношений.

Это явление трудно назвать только мыслительной работой. Здесь всё взаимосвязано, духовная сфера, размышления, эмоциональная составляющая и оценка всего происходящего или произошедшего в прошлом. Это не врождённая способность, как рефлекс, а приобретённое умение заниматься самопознанием и самооценкой.

Что такое рефлексия в общем смысле – это анализ своей личности. Процесс может протекать неприятно и болезненно, поскольку самокритика и осмысление причин, мотивов совершённых поступков могут доставить дискомфорт. Но данный процесс необходим для успешного развития человека как личности. Без рефлексии нельзя стать лучше и избежать повторения ошибок, совершённых в прошлом.

Рефлексия — это в психологии означает набор размышлений, взгляд, обращённый в прошлое. Более точное определение трактуется как самоуглубление, познание собственной личности, путешествие в недра своей психики. К слову, на этом явлении основаны многие фильмы, снятые известными режиссёрами. Данный приём часто используется для создания захватывающего ретроспективного сюжета и неожиданной развязки в конце.

Понятие рефлексия вошло в обиход ещё со времён Античной философии. Но более подробно данным вопросом занялись в 20 веке. Основоположником полноценного изучения стал психолог А.Буземан. По его теории рефлексивный — это переносящий переживания из внешнего, в мир внутренний. Животные не умеют вспоминать и осознавать свои инстинкты и анализировать полученные знания.

Рефлексивная функция – признак развитой личности, присущей только человеческому виду. Нам необходимо углубляться в смысл своей жизни, и анализировать происходящее вокруг. Умение оценивать свои возможности порой становится причиной депрессий и других эмоциональных состояний.

📽 Рефлексия: видео в тему

Виды рефлексии

Существуют разные виды рефлексии в психологии, которые используют для разных ситуаций.

✔Интеллектуальная​

Этот вид означает размышления о накопленных знаниях и способах их применения в реальных ситуациях. ​

✔Коммуникативная

При данном явлении человек проводит анализ собственных взаимоотношений с окружающим миром, в том числе с разными людьми, входящими в этот круг родственниками, друзьями, коллегами, знакомыми.

✔Саморефлексия​

Глубокий процесс погружения в очень личные размышления.

✔Саногенная

Характеризуется попытками взять под контроль ситуацию, вызывающую стресс. Желание избавиться от негативных эмоций, чувств и переживаний.

Кроме того, существуют ещё разные типы рефлексии. Деление происходит в зависимости от направления сознания:

  • Личностный тип. Связан с переоценкой ценностей, анализом эмоций. В компоненты, которые служат предметом анализа, входят: способности, возможности, идеалы, цели, потребности и мотивы.
  • Логический тип. Самый рациональный из всех представленных. Направление такой рефлексии – познавательные процессы. Она взаимосвязана с самооценкой мышления, его особенностей и отличительных черт.
  • Когнитивный тип. Используется в области обучения и получения новых знаний. Направлен на изучение качества приобретённой информации и насколько она соответствует предъявленным требованиям учителей. Способствует расширению кругозора, помогает адекватно оценить собственный профессиональный уровень.
  • Межличностный тип рефлексии. Направлен на осмысление взаимоотношений с другими людьми, анализом конфликтов и социального взаимодействия.
  • Социальный тип. Это понимание того, какие чувства мы вызываем у окружающих. Это способность анализировать свои поступки, реакцию и умение корректировать собственное поведение.

Способность к рефлексии — это ещё и умение анализировать прошлые события и предвидеть их развитие в будущем. Поэтому существуют два вида рефлексии, которые разделяют по времени:

1. Рефлексия ретроспективная. Это осознание и осмысление произошедших событий, оценка своего поведения, поступков, ошибок. Мы осознаем причины произошедшего и пытаемся извлечь уроки, которые пригодятся в будущем, при возможном повторении ситуации.

2. Рефлексия перспективная. Это означает взгляд в будущее. Логическим способом мы пытаемся рассчитать развитие событий, оцениваем свои возможности. Без этого вида невозможно заниматься планированием и выбором самых эффективных стратегий.

Почему рефлексия так важна?

Итак, для чего нужна рефлексия нам, обычным людям, проживающим свою жизнь в этом мире? Оказывается, эта способность может как значительно облегчить существование, так и усложнить его. Всё зависит от того, как именно использовать этот вид деятельности. Несомненно, одно – она открывает перед нами новые возможности и делает жизнь богаче, интереснее. Не говоря уже о том, что это явление служит неисчерпаемым источником вдохновения для творческих и креативных людей.

Роль рефлексии в жизни человека:

► Появляется возможность взять под контроль собственное мышление. Человек ищет правильное русло для своих размышлений и действий.

► С рефлексией связана способность к самокритике. Это позволяет увидеть собственные недостатки, проводить анализ ошибок и работу по их исправлению.

► Благодаря самоанализу можно избавиться от негативных мыслей, тяжким грузом лежащих в голове и отравляющих нашу жизнь.

► С рефлексией возможен анализ ситуаций, происходящих в жизни и возможность сделать логические выводы.

► Осознание ошибок, совершённых в прошлом, помогает заниматься саморазвитием, воспитанием в себе стрессоустойчивости и обретение индивидуальной позиции.

Рефлексия способствует росту личности. Человек получает возможность изменяться и извлекать уроки из своих ошибок, чтобы избегнуть их повторения. Если же человек не наделён способностью к рефлексии, он повторяет свои ошибки, трагически «наступая на одни и те же грабли». При этом не понимает причины своего плачевного положения.

Примеры рефлексии в психологии

Быстрый темп современной жизни и поток информации, льющийся отовсюду, часто не оставляет возможности для раздумий над серьёзными вопросами бытия. В реальности есть много возможностей для развития рефлексии внутри себя.

Рефлексия в психологии примеры из жизни:

▪️Наблюдение матери за ребёнком. Если она видит в нём отражение своего поведения, это тоже форма самоанализа.

▪️Чтение художественной литературы. Сопереживание героям книги, согласие или несогласие с их поступками, примерка ситуации на себя – это также оценка своих возможных действий.

▪️Раскаяние после ссоры или сожаление о негативной реакции. Эмоции, взятые под контроль и поиск их причин – это одно из проявлений самоанализа.

▪️Учителя занимаются рефлексией ежедневно, в силу своей профессии. Они проводят оценку всех этапов, анализируют возникшие сложности для удаления препятствий и исправления ошибок. Овладение этим процессом позволяет значительно повысить профессиональный уровень педагога.

Склонность к рефлексии бывает врождённой или приобретённой. Это умение можно в себе развить, пользуясь некоторыми методиками.

Например, анализируя просмотренный фильм, прочитанную книгу. Помогают размышления над жизненными ситуациями и вопросы, которые человек задаёт себе после разных событий.

Есть люди, которые не придают значения этому явлению. Они оставляют без внимания анализ собственных поступков и действий. Результат такого поведения – зацикливание в привычной схеме поведения. Это приводит к плохим взаимоотношениям с людьми, конфликты с самим собой и даже открывает ворота психическим заболеваниям. Научиться правильно рефлексировать можно самому или с помощью специалиста.

Заключение

Всё, что влияет на способность человека к рефлексии, заключено в нашей жизни. Это умение закладывается с самого раннего возраста.

  • Осознание себя начинается в три года и это точка отсчёта для начала самоанализа, хотя он находится ещё в зачаточном состоянии.
  • Следующий ключевой момент – поступление в школу. Адаптация в обществе, оценочная система и учебная деятельность способствуют началу осознанного самоанализа.
  • В подростковом возрасте закладываются навыки самооценки. Гормональные «качели» и резкое взросление могут дезориентировать ребёнка. Для правильного формирования рефлексивной деятельности требуется участие старшего поколения.
  • В ранней юности правильно сформированная способность проявляется уже в полной мере. Накопление опыта рефлексивной деятельности продолжается и в последующие годы. Происходит освоение её новых видов и углубление самоанализа.

Если по какой-то причине навык не был приобретён или он недостаточно развит – всегда есть возможность двигаться в этом направлении. Примером тому может служить герой книги Джека Лондона Мартин Иден. Но он совершил роковую ошибку, которой можно избежать.

Важно научиться использовать данную способность как инструмент саморазвития, а не угнетение собственной личности. Излишнее самокопание и выискивание негатива только вредит человеку.

Параллельно с осознанием ошибок нужно заниматься изучением своих сильных сторон – это позволяет сохранить внутреннее равновесие, которое нам необходимо для сохранения душевного здоровья.

Об авторе: Привет! Я — Каролина Кораблёва. Живу в Подмосковье, в городе Одинцово. Люблю жизнь и людей. Стараюсь быть реалистом и оптимистом по жизни.
В людях ценю умение себя вести. Увлекаюсь психологией, в частности — конфликтологией. Закончила РГСУ, факультет «Психология труда и специальная психология».

Никита Глебович Алексеев: Рефлексия — Гуманитарный портал

Я приношу извинения, если нарушу логику вашего движения, поскольку я не знаю нормы, по которым вы делаете доклады и, наверное, я буду ходить по разным позициям, рассказывая то, что я хочу рассказать.

Я хотел рассказать сегодня вам следующее. Во-первых, мне кажется необходимым рассказать кое-что из истории философии — именно там ставилась проблема рефлексии, чтобы вы представляли исток того, что понимается сейчас под рефлексией. Очень многое из нашей трактовки рефлексии пришло оттуда, но мы этого часто не осознаем. Второй момент, на котором я хотел бы остановиться, это попытаться ответить и для себя, и для вас на вопрос, а почему именно сейчас, ни с того ни с сего, стали популярны разговоры о рефлексии? Ведь в 1960-х годах в психологии про неё не говорили, и в 1950-х годах не говорили, и в 1970-х годах про неё почти не говорили, а сейчас вдруг начинают во всю говорить — отчего это так? Этот вопрос и для меня самого был не ясен, и сейчас не совсем ясен, но я попытаюсь с вами в этом разобраться.

И третий момент — вот хорошо, мы говорим о рефлексии, употребляем этот термин. А можем ли мы, как психологи, его пощупать? Можем ли мы его, как психологи, экспериментально исследовать? Если можем, то как? Здесь мы уже должны применить к её исследованию, конструированию, скажем, психологическому, в общем-то, некоторую психологию. Есть кое-какие намётки, о которых я хотел бы вам рассказать. Вот на этих трёх темах я и хотел бы сегодня остановиться. Ещё маленькое техническое замечание — поскольку все мы здесь за столом, не на лекции, то все вопросы задавайте прямо по ходу рассказа.

Итак, рефлексия. Давайте посмотрим, знаете ли вы, кем это слово было введено как термин? И почему?

Термин рефлексия впервые был введён Локком. Я подчёркиваю: как термин, но не как слово. Слово — это немножко другое. Он был введён Локком, и можно понять почему, с какой целью он это сделал. Ведь Локк работал в традиции английского эмпиризма. Его основная идея заключалась в том, что все имеют опыт. Мышление у него возникает из опыта, любое. Ему очень важно это было. Он даже считал, что то, что вне опыта, не может быть проверено, установлено. Этим самым Локк противостоял, прежде всего, Декарту, и через Декарта — средневековой схоластике. Как же он к этому приходил? Скажем, — он выводил идеи. Ощущения, представления, идеи. У него мысли о внешнем достаточно логично прописывалась через этот ряд. Но опыт этим же не ограничивается. И Локк его называл внешним опытом, или первым путём порождения понятий. И есть некоторый внутренний опыт, есть то, что мы получаем, наблюдая, так сказать, своё сознание или наблюдая сознание других. И вот внутренний опыт, идеи, получаемые при помощи внутреннего опыта, Локк назвал рефлексией. Так появился этот термин. И это очень важно понять, ведь это исходное взросление, отнесение, рефлексия. Такую формулировку и я когда-то писал, что рефлексия есть мышление о мышлении — это фактически есть ничто иное как повторение этой мысли Локка, повторение этого центрального тезиса, и этот тезис устоялся.

Любое современное понимание рефлексии основывается на этой глобальной оппозиции, на этом глобальном расчленении — рефлексия отличается, в первую очередь, выделяется как особая организованность от других организационностей мышления тем, что она имеет дело с мышлением о мышлении, с явлениями сознания. В то время как другие организационности мышления, другие типы мышления имеют дело не с этим, а с чем-либо другим. Это кардинальное различение остаётся и до сего времени.

Теперь можно подумать вот над каким обстоятельством — а почему Локк вдруг выбрал этот термин — рефлексия? Это тоже важно понять, что такое рефлексия как слово, каково его этимологическое значение. Слово рефлексия пришло к нам из латыни, и буквально оно обозначало внутреннее обращение на себя, внутренний рефлекс. Здесь не трудно представить себе это слово в переносном значении. Поэтому уже в латыни возникло переносное значение слова как отражения. И вот это переносное значение, понимание рефлексии как отражения и было использовано Локком, когда он взял этот термин для обозначения внутреннего опыта.

И здесь надо немножко разобраться. Дело в том, что Локк, как и материалисты XVIII века, был механическим философом. Они строили картину мира на жёстких основаниях, которые действуют как бы сами по себе. Ощущения закрепляются в представлении, а предтавления закрепляются в идеи. Материалистическая идея об образовании внутреннего по внешнему опыту. Но для чего Локк выделил рефлексию? Произошла следующая вещь. У него практически рефлексия была выражением внутреннего опыта. То есть некоторые наблюдаемые явления сознания проходят таким образом, что сгущаются и получается некоторая идея. Но идея является отражением явления сознания. И поэтому был выбран термин отражение.

Это важно понять, потому что современная рефлексия как отражение, предложенная первоначально Локком, вызвала уже тогда большие споры между ним и Лейбницем. Этого я касаться не буду, но именно с этим пониманием рефлексии боролась немецкая классическая философия, развивая своё представление о рефлексии. Боролась с механизцизмом и пассивностью в понимании рефлексии, которое первоначально привнёс Локк.

Я пропущу кучу других философов, мне важно выделить узловые точки. Остановлюсь на Канте.

Кант — это очень существенный момент для понимания рефлексии. Какой это момент? Кантом разрабатывалась идея схематизмов мышления. Схематизмы мышления — это опыт, упорядоченный через пространственно-временную сетку ощущения, представленную различными категориальными схемами. Что очень важно для схематизмов, чтобы их понять не только автоматически. Действительно, 99,99% того, что мы делаем, мы делаем автоматически, то есть согласно некоторым схемам, имеющимся у нас. В нас работают некоторые схемы. Ну а если схема не срабатывает, если она почему-либо неадекватна ситуации, что тогда? И вот здесь происходит переход от схематизма-I к схематизму-II.

Это моя интерпретация, Кант такую форму не давал. И здесь рефлексия выступила в функции определённого инструмента, позволяющего переходить от схематизма к схематизму. Кант называл это творческим воображением, но более часто он называл это — в том числе и рефлексией.

Поскольку, — считал Кант (обратите внимание на содержание этой мысли), — для того, чтобы перейти от схематизма к схематизму, мы каким-то образом должны обратить внимание на собственные схематизмы, то есть, — как он говорил, — на условия своего познания, или способность своего познания. Правильно ли мы используем схематизмы? Он ведь провёл это различение Локка, что рефлексия есть мышление о мышлении, но он этому расчленению придал, или, более точно, наложил на него нечто новое. Я бы выразился так: автоматически/не автоматически. Вот эта вот дихотомия автоматического — неавтоматического была использована для выделения одного случая рефлексии. То, что у Локка, как всегда бывает, содержится только в зародыше, но фактически специально выделено не было.

Вот это была такая капитальная идея, потому что в ней содержится масса вещей, которые только сейчас попадают в термин рефлексия. Отсюда вытекает продуктивный или творческий характер рефлексии. А в общем-то, все мы относимся к этому термину с некоторым придыханием, какое-то новообразование при этом появляется. И второй, очень существенный момент, который внёс в понимание рефлексии Кант, который не очень замечен нами, как его последователями, в каком-то смысле, поскольку мы все стоим на этих плечах. Кант говорил, хотя сам не разводил эту вещь, что рефлексия всегда предполагает сравнение. И это точка зрения капитальной важности. Рефлексия всегда предполагает сравнение, то есть она невозможна, я бы выразился современным языком, в плане или аспекте одной деятельности, в плане нечто одного. Впоследствии этот момент развил Гегель, и я немного позже на этом остановлюсь. Вот это были два, я очень все огрубляю, момента, которые были привнесены в понимание рефлексии Кантом.

Самошкин: Было ли добавление к пониманию рефлексии Кантом — восхождением?

Алексеев: Нет. Для Канта вообще представление о дедукции категорий в смысле Гегеля не было. У него не было понимания метода восхождения от абстрактного к конкретному. Для него это было бессмысленно. Кант был плюралистом.

Он не владел схемой и системой, в конце которой стоит, по Гегелю, основная категория.

Самошкин: Но при переходе от схематизма к схематизму проявляется особого рода средственность.

Алексеев: Это неверно. Понимаете в чём дело. Мы же движемся очень медленно. Нам кажется, что быстро. Кардинальные решения, кардинальные идеи идут и рождаются незаметно. С современной точки зрения, то, что рефлексия выступает в функции перехода от схематизма к схематизму, от нормы к норме кажется достаточно простым и ясным. Но потребовалась колоссальная работа Канта, чтобы показать и создать эту схему.

Самошкин: Можно ли понять Вашу интерпретацию, что рефлексия — какого-то рода механизм перехода к схематизмам, адекватным новым видам деятельности, новым условиям?

Алексеев: Функция была задана, а схематизма не было. Схематизм — это уже более у Фихте, к которому я сейчас и хочу перейти. Я подчёркиваю, что это все очень огрублено. Можно было бы обозначить таким образом исходное расчленение — это Локк, дальнейшая функция — это Кант (я огрубляю, схематизирую), теперь я перейду к тому, что было сделано Фихте. Фихте занялся вопросом, который сейчас может показаться смешным, но который достаточно каверзен и ядовит. Он буквально поставил задачку, которую легче всего представить в образе Барона Мюнхгаузена, который вытаскивает себя за волосы. Фихте сказал так: Можем ли мы быть свободны от собственной мысли, можем ли мы быть свободны от собственного мышления и если да, то как? Вот вопрос, который был одним из центральных в его философской системе. И действительно, давайте подумаем, а как это сделать? Ведь мы же находимся в собственном мышлении, как же мы можем быть от него свободными? Как же мы можем быть свободны от тех построений мысли, с которыми мы мыслим, которыми мы все схватываем и видим?

Ильясов: То есть встать по отношению к ним в объективированную позицию?

Алексеев: А как это возможно? Смысл-то здесь простой, казалось бы — в каждом конкретном случае мы можем указать: это мышление, вот так-то и так-то мы мыслили, таким-то образом. Достаточно вспомнить конкретный случай и его описать.

Ильясов: На эмпирическом уровне это можно описать?

Алексеев: На каждом конкретном случае это можно разобрать. А как ответить в общем виде? Вот это было колоссальной, с моей точки зрения, проблемой в философии. Почему мы Фихте считаем великим философом, несмотря на то, что он вроде бы ничего не делал, а восхвалял собственное Я, которое непонятно каким образом существует? И Фихте ответил на этот вопрос. Я не думаю, что это единственный ответ, но, во всяком случае, он был красив. Фихте оказал: Для того, чтобы быть свободным от собственной мысли, я должен мысли свои положить как объект. И это единственно возможное решение. Он считал, что другого выхода нет. И здесь фактически мы имеем рассуждения, не проработанные психологически. Дело в том, что мысль должна быть объективирована. Объективация мысли, когда мы её кладём как объект, даёт нам возможность и относиться к ней как к объекту. То есть применять к этому объекту все те способы, операции, действия, методы, которые мы имеем при исследовании объектов. Вот, вкратце, тот смысл, который был сделан [Фихте]. Следует отметить, что эта идея тоже присутствует тем или иным образом в нашем понимании рефлексии, поскольку мы считаем, что обязательно надо объективировать нечто для того, чтобы ей можно было потом отрефлексировать. Произвести рефлексию над тем, что выступает для нас как объект.

Самошкин: Можно ли понять, что Фихте будет по отношению к рефлексии в гносеологической позиции?

Алексеев: Наверное, можно. Если хотите, можно. Я поэтому заранее говорил, что внесу деструктивный, анархический момент.

Философия Фихте — это философия активности. И при этом у него было совершенно определённое понимание мысли, которое, может быть, и дало ему возможность решить этот вопрос. Он говорил, что мысль всегда есть некоторое построение. Всегда. Даже если она реализуется чисто автоматически. Мышление всегда есть некоторая конструктивная работа. Поэтому объективированная мысль (и в этом, считал Фихте, есть механизм рефлексии) и мы тем самым (объективированием) для себя делаем возможность посмотреть на собственное построение мысли, не просто на мысль, а именно на построение мысли.

Я не буду подробно рассматривать тот огромный материал по рефлексии, который имеется у Гегеля, а совершенно произвольно для себя выберу один момент. Гегель различил реальную или предметную рефлексию и рефлексию формально-рассудочную. Это различение представляется очень важным и существенным. Дело в том, что часто — и у нас сейчас, рефлексию понимают как осознание. Но осознание не обязательно является рефлексией. И когда мы имеем формально-рассудочную рефлексию, я потом специально это ещё покажу, то она в некотором смысле аналогична самокопанию в собственных мыслях. Tо есть, сказал Гегель, рефлексия тогда имеет смысл и возникает, когда для этого есть соответствующая задача. Задача, которая является важной, актуальной и должна быть решена в практике мышления. Он привязал рефлексию к некоторой задачной плоскости. Этим Гегель как бы выявил некоторые условия рефлексии и различил рефлексию формально-рассудочную и содержательную. И это было очень важно. С моей точки зрения, это было чрезвычайно существенным различением. Помните ли вы героя одного романа Горького, который, с точки зрения ранее приведённых характеристик, только и делал, что занимался рефлексированием — он всё время думал о том, как он создаёт что-то. Этот герой известен тем, что всё время отвечал на специфический вопрос, а был ли мальчик? Так вот, по Гегелю, такое самокопание можно условно назвать рефлексией и отнести её к формально-рассудочной рефлексии. Если вы заметили, то вся немецкая классика принимает исходное расчленение Локка, но борется с ним, стараясь придать рефлексии активный характер.

И, наконец, последний узелок, который я хочу выделить — это Маркс и Энгельс. В первую очередь, Маркс с его пониманием мышления, с его историческим пониманием мышления, не в смысле Гегеля, а в смысле связки мышления с реальным бытием и пониманием рефлексии как исторически организованном мышлении. А из этого следует масса выводов. Например, зададимся простым вопросом: а была ли рефлексия у древних греков? Если мы хотим быть логически последовательными, надо ответить — нет. Рефлексии как особой организованности мышления не было как практики их мышления. Кстати, решали ли древние греки задачи? Была ли такая организованность мышления как задачи? Опять, следуя Марксу, нужно сказать — нет. В этом надо немножко разобраться и почувствовать, что нам даёт основу так говорить. Это легче и лучше почувствовать с противоположного конца. То есть ответить на вопрос, а почему мы считаем, что у греков была рефлексия? Почему мы считаем, что у греков была такая организованность мышления как решение задач? Почему мы считаем, что греки мыслили при помощи схемы, скажем, анализ, синтез, абстракция, обобщение?

Самошкин: Может быть не эти схемы, а другие?

Алексеев: Любые схемы. Я взял случайным образом. Мы считаем, что иначе мыслить нельзя, а почему? Мы проецируем на прошлое наши схемы мышления и видим, что они мыслили, как мы. И Платон, и Аристотель. Мы считаем, что они мыслили лучше нас, нет, по крайней мере, так, как мы, и наверняка обладали такими же формами мысли, как у нас, поскольку были гениями. За счёт чего это возникает? Это очень важный и чрезвычайно существенный вопрос. Это исходит из общей идеи естественнонаучного подхода к мышлению, из представления о том, что мышление есть некая родовая, и в каком-то смысле неизменяющаяся особенность человека. Меняются лишь какие-то мелкие детали. И если мы можем видеть своё мышление только таким образом, то мы привносим своё видение в историю, и это для нас само собой разумеется. Другой ход, который я считаю, естественно, правильным, заключается в том, что некоторая организованность мышления использует все те элементы, которые были ранее, и то, что эти элементы были ранее, даёт нам возможность приписывать любую организованность мышления всей целостности.

Злотников: Вы хотите сказать, что в историческом плане сама форма мышления развивается?

Алексеев: Да, организованность мышления. И, скажем, такой организованности мышления как рефлексия, не было. Хотя те или иные элементы, конечно, присутствовали, и из них складывалась рефлексия, ведь она не из воздуха возникла. Но как целостность она ранее не существовала.

Можаровский: Но Ваши рассуждения доказывают, что рефлексии могло не быть, но не на то, что её действительно не было.

Алексеев: Позже я покажу это на эмпирическом уровне более конкретно. Остановимся на тех моментах, которые тем или иным образом присутствуют в нашем понимании рефлексии и которые то или иное наше понимание рефлексии определяют. Не обязательно, когда мы употребляем термин рефлексия, мы имеем в виду все эти моменты. Но в тех трактовках рефлексии, которые сейчас имеются, мы всюду можем найти те исходные корни рефлексии, о которых я сейчас говорил. И в общем для того, чтобы действовать и рассуждать о рефлексии достаточно культурно, мы должны знать, откуда, что и как пошло. В этом и есть смысл первого кусочка, который я хотел вам рассказать.

Злотников: Сейчас налицо преобладание новых форм мышления?

Алексеев: Да, во второй части я подробней отвечу, почему мне так кажется, кстати, там рефлексия получит и другое определение.

Ильясов: И там вы расскажете, какие элементы могли существовать в плане исторического развития?

Алексеев: А это в третьей части. Я специально дам некий критерий рефлексии.

Злотников: Аристотель вывел из своего мышления правила формальной логики. Делал ли он при этом акт рефлексии?

Алексеев: Я понял, что вас этот вопрос заинтриговал. Я бы ответил так. Акт рефлексии мы Аристотелю можем приписать с точки зрения всех критериев, которые мы введём. Но организованности мышления — такой не было. Это было то, что можно было считать праэлементами. То есть то предшествующее, из чего мы сейчас собираем рефлексию. Элементы были — сравнение, сопоставление, обстановка действия — всё это было, но они не выступали как то, что необходимо людям. Ведь что образует эту историческую организованность мышления? (Я уже перехожу ко второй части моего выступления.)

Самошкин: Перед самим переходом — можно ли понять организованность как степень совершенства какой-то системы?

Алексеев: Нет. Тот аспект рефлексии, который в своё время специально пытался исследовать Владимир Александрович Лефевр и который вызвал резкую критику и с моей стороны и со стороны Г. П. Щедровицкого. В. А. Лефевр, действительно, организованность понимал в этом духе. Он противопоставлял её специально энтропии. И выводил своё понимание рефлексии из этой дихотомии, из этого противопоставления. Рефлексия понималась как мера организованности.

Самошкин: А как Вы понимаете организованность?

Алексеев: Примерно в таком смысле, как надо понимать тип животных. Это очень интересная аналогия, страдающая, как и любая аналогия, изъянами. Вот, например, мы берём историю развития животного мира. Появляются пресмыкающиеся, появляются млекопитающие (кстати, млекопитающие все элементы от пресмыкающихся взяли). То есть это некоторая форма, в которой происходит деятельность. Это форма, в которой мы мыслим. Вот, например, вам сейчас задают некую норму обсуждения докладов. Подумайте, существовала ли такая норма лет десятьпятнадцать назад? Нет. Где-то праэлементы её были, использовались. И Онегин, беседуя с Ленским, мог использовать её праэлементы, но это не было нормой работы. А представим себе, что эта норма работы будет настолько удачной, что все её будут использовать. Тогда мы будем говорить, что есть определённая организованность. Нормирующая деятельность.

Ильясов: Реально действующая.

Алексеев: Ещё пример, погрубее. Не умеет человек рефлектировать — он будет считаться неполноценным. И это обязательно войдёт в норму его мышления, его деятельности.

Самошкин: То есть это уже будет в культуре как ценность?

Алексеев: Организованность всегда существует именно в культуре.

Самошкин: Вы сейчас проделали оригинальный интерпретационный историко-критический анализ. Чем Вы методически определялись, когда проецировали своё видение рефлексии по векам?

Алексеев: Ещё раз подчеркну своё понимание. Скажем, прекрасная статья А. П. Огурцова в Философской энциклопедии про рефлексию. Но, с моей точки зрения, он не прав полностью. Он начинает разбор рефлексии с Аристотеля. И это не только моя точка зрения. Начинать разбор рефлексии с Аристотеля, с моей точки зрения, бессмысленно, исходя из всего сказанного выше.

Теперь я перейду ко второму кусочку изложения и задам такой вопрос: почему к концу 1970-х годов вдруг все бросились на рефлексию? Почему раньше психологи весь этот комплекс идей (да он для них и не существовал), почему это богатое содержание, эта коллекция идей для психолога представлялась как спекуляция философская, которая к реальной психологии отношения не имеет и иметь не может? Мне могут задать вопрос, а могу ли я это аргументировать? Да, очень просто, простейшими средствами науковедческого анализа — возьмите до 1960 года журнал Вопросы психологии, вы там не увидите этого слова, нет и соответствующих идей. Хотя с идеями дело сложнее, но мне достаточно, что вы не увидите этого слова. Этого термина нет, он не существует и не только y нас.

Почему это так? Задумавшись над этим вопросом, я должен был ответить для себя на такой вопрос: если абстрактный смысл был ясен с самого начала, то в реальности ещё не возникла такая новая организованность мышления как рефлексия, то есть она не стала достаточно доминирующей. Она появлялась где-то в островках, и поэтому для психологов, которые изучают общее мышление, её не существовало. Это абстракция, вытекающая последовательно из последнего, пятого тезиса.

А конкретно, каковы же условия, фактические условия, породившие необходимость рефлексии? Причём, заметьте, эти условия должны обладать, по крайней мере, двумя основными особенностями. Первое и самое существенное условие — Всё должно произойти естественно, так, чтобы все поняли, что без этого ничего дальше не могло бы быть. Второе — это представляющееся нам как само собой разумеющееся условие должно нами же отличаться от предшествующего, то есть от того, что раньше казалось естественным, а сейчас кажется неестественным. Вот какую вещь я должен решить, чтобы ответить на вопрос. Я должен выделить, соблюсти эти два условия, чтобы сказать, а как же возникла эта организованность? И здесь я буду отвечать на этот вопрос только в психологическом плане, хотя этого и недостаточно. Я проведу социокультурный анализ, но только с психологической точки зрения. То есть с точки зрения мышления и действия. Здесь можно выделить следующие два момента. Первое, резкое нарушение автономности действия и второе — быстрое изменение состава и характера осуществляемого действия. Это есть условие к мыслительному действию.

К примеру, обратите внимание на фантастическую литературу начала XX века. Главный герой — одиночка, который вершит многие, огромные по значимости дела. Он становится личностью где-то к двадцати годам и далее уже не развивается. В других культурах это выражается в понятии каста. Сейчас же какую деятельность ни возьми, допустим, профессионально-производственную, культурную (здесь ужас что делается — разные средства массовой информации заставляют нас по-разному относиться к различным формам поведения) — всё ведёт нас к быстрому темпу изменения состава и характера реально реализуемого действия, включая и мыслительное действие. И эти два условия для нас становятся очевидными, то есть это те условия, в которых мы живём. Раньше состав и характер профессиональной деятельности был автономен, подолгу не менялся. А вот теперь я задам просто вопрос. Случайно ли понятие рефлексия появилось в Европе тогда, когда европейская культура столкнулась с другими? Подумайте над этим!

Так вот. Эти новые изменившиеся условия, некоторый набор исходных расчленений-рефлексий, который я продемонстрировал в первом куске, сдвигают ли они наше понимание рефлексии? Но посмотрите, какой происходит примечательный сдвиг — психология не может рассматривать рефлексию как определённую организованность мышления. Психология решает другие задачи. Она решает задачи диагностики, обучения, терапии и так далее, и поэтому с психологической точки зрения рефлексия выступает как условие, в котором, реализуется определённая способность. Рефлексия начинает трактоваться, как бы её ни исследовали, как определённая способность мышления. Как способность к рефлексии. Вот это первый крупный сдвиг, который произошёл в развитии философской и психологической трактовке рефлексии.

Если философия (или методология) рассматривает рефлексию как особую историческую организованность мышления, то при психологическом подходе мы начинаем трактовать рефлексию как некоторую способность, тоже в историческом плане. Но тогда мы должны ответить на вопрос, а в чём же эта способность состоит? И эти условия надо проинтерпретировать как-то психологически, на психологическом языке. Мне кажется, что кардинальной здесь может быть следующая характеристика: основным содержанием рефлексивных процессов является установление отношений. Почему мы должны говорить об установлении отношений? Во-первых, потому, что если действие А не является действием изолированным, а предполагает какие-то другие действия (допустим действия В и С), то для того, чтобы действие А было эффективно, адекватно, мы должны заранее связать это действие каким-то образом и в каких-то деталях и сторонах с действиями В и С.  То есть мы должны установить отношения между нашим действием А, действием В и действием С. Вот пример из вашей ситуации: понимающий, делая работу в своей позиции, должен предвидеть работу критика, и это отношение может быть самое разное, важно даже то, что сами позиции понимающего и критика просто различаются, что они выделены и поставлены в последовательный ряд и между ними установлены отношения.

Теперь вновь немного о втором условии. Вот эти В и С всё время меняются. Поэтому нам устанавливать отношения каждый раз нужно заново. Ведь когда отношения установлены, то никакой рефлексии нет — обыкновенный схематизм или автоматизм мышления — применение общего правила. А если те деятельностные образования, с которыми надо устанавливать отношения, всё время беспрерывно меняются, то, действительно, надо всё время эти отношения устанавливать заново. Деваться некуда! Поэтому, исходя из этой общей идеи, я и определил рефлексию вообще как процесс установления отношений по содержанию. То есть — способность к установлению отношений, с психологической точки зрения.

Конечно, эта способность к установлению отношений предполагает всю предшествующую парадигму (парадигма — это не что иное, как некая схема грамматических правил, падежные окончания…) Этот процесс обращения к предыдущей парадигме предполагает и все предшествующие пункты, и процесс обращения мышления на мышление, и переход от схематизма-I к схематизму-II, и объективирование своих мыслей и так далее. Но он предполагает и некоторые более конкретные содержания применительно к психологической задаче. Скажем, это не просто процессы осознания, как у нас часто трактуют рефлексию, не верно понимают под этим и определённые процессы мышления, которые связаны с установлением отношений. Вполне возможно, что и я делаю в своём определении некоторую ошибку. Но сейчас наиболее частая ошибка — это ошибка экстраполяции, ошибка того, что узкое содержание очень широко распространяется. Возможно, я делаю другую ошибку — сужаю понимание рефлексии, но такое сужение понимания рефлексии даёт мне как психологу право жёстко с ней работать, поэтому я делаю это совершенно сознательно. Поэтому я настаиваю, где есть необходимость именно на таком понимании рефлексии. Эта базовая способность, которой раньше не было. Какие-то праэлементы были, конечно, но они не были как массовая, как общественная необходимая способность, которой должны овладеть всё, чтобы адекватно жить в этом мире. Способность, которая пронизывает всё наше бытие. Ранее общей такой способности не было. На этом я закончу второй кусок своего выступления.

Я приведу несколько примеров, показывающих важность вот этого установления отношений. Современный человек всё время попадает в новые системы любой деятельности. Это характерная особенность современного человека, и чем дальше, тем больше эта особенность будет проявляться. Причём совокупности людей совершенно различные, как реальные, так и идеальные, так как развитие массовой коммуникации достигло невиданных масштабов. Ведь чисто психологическая зарисовка — несколько человек едут в троллейбусе и обсуждают фильм, увиденный по телевиденью, — они устанавливают некое отношение с другим, которого не было ранее, и в данном случае рефлектируют, потому что они сталкивают свои и чужие нормы поведения, которые были представлены на экране. И вот между этими нормами устанавливаются отношения.

Может возникнуть вопрос, а почему люди решили со всеми устанавливать отношения? И здесь мы переходим к цели рефлексии. Только таким путём мы можем проводить саморегуляцию, то есть регуляцию управления своим поведением и также управлять, регулировать поведение других людей. Без установления этого отношения ни саморегуляция, ни регуляция других не представляется возможной. А вот в этом быстро изменяющимся, тесно взаимосвязанном мире, который всё более и более становится, в этом смысле, человеческим миром, то есть человеческие отношения выступают всё более и более на первый план, вот эта способность к рефлексии, к установлению отношений всё более и более становится значимой.

И ещё два важных моментика. Здесь важны оба слова — установление и отношения. Я остановлюсь на первом слове — установление — это всегда процесс. В данном случае рефлексия выступает для психолога с процессуальной стороны, со стороны для психолога чрезвычайно важной и существенной. Почему? Да потому, что если отношение уже есть, то какая может быть вообще рефлексия? Я просто применяю некоторый штамп. Поэтому очень важна роль именно этого установления. И что устанавливается — тоже очень важно. Теперь я подчёркиваю второе слово — отношение. Потому что только через это отношение между своим и чужим действием я могу реализовать собственные действия адекватно и правильно. Это последнее замечание по второму кусочку. Резюме: в психологии происходит изменение подхода к рефлексии. Она начинает пониматься как способность. Эту способность можно понимать и трактовать как способность к установлению отношений. На этом я заканчиваю этот кусок общепсихологических рассуждений. Этот кусок, на мой взгляд, очень эвристичен в том, что даёт богатые возможности для создания чисто конкретных методик действия. О некоторых из них я расскажу позже.

Злотников: А какова связь между рефлексией и отражением?

Алексеев: Эта связь даже есть в русском языке, рефлексия — рефлектор, а что такое рефлектор — это отражатель. Я пытался показать, что вся немецкая классика, которая очень много сделала относительно рефлексии, напала на понимание рефлексии как отражения. Она не могла свести к механистическому пониманию отражения, она стремилась показать активность рефлексии. Вот так намёком я и могу ответить на ваш вопрос, а показать, как действительно связана рефлексия с отражением я просто не знаю.

Злотников: А не есть ли это одно и то же?

Алексеев: Думаю, что нет.

Михайлов: А по отношению к мышлению?

Алексеев: Установление отношений не есть отражение. Установление отношений, с психологической точки зрения, есть активное нечто, которое конструируется нами, я бы сказал, что я в данном вопросе фихтеанец. Идея построения собственного действия, активность мне более импонирует. А в отражении есть какой-то механистический привкус, и он мне не очень нравиться, хотя я и сам пользуюсь термином отражение. Я не хочу вдаваться в философскую дискуссию, что такое отражение. Для меня этот вопрос находится где-то в стороне.

Самошкин: В Вашей трактовке рефлексию можно понимать как какую-то психическую реальность?

Алексеев: Как способность.

Самошкин: Но способность в теоретическом плане, как теоретический конструкт для меня имеет другую загруженность, а в данном случае Вы говорите о сущности рефлексии. А раз это сущность, то она имеет за собой ту реальность, которую можно проверить эмпирически. И тогда возникает вопрос: ведь никакую способность без её реализации мы не увидим, а ведь одно дело осознаваемые, а другое — неосознаваемые способности. Или по-другому: если это способность, а способность есть психическая реальность, то что это за реальность?

Алексеев: Понимаете, с моей точки зрения, любая способность — есть способность к действованию, безотносительно к тому, чему это принадлежит, к действию интеллектуальному, к действию с предметами, к действию художественному. Мы в этих способностях всегда выделяем некоторые общие для любой возможной практической направленности элементы, которые мы называем общими способностями. Причём, заметьте — язык нас никогда не обманывает, что такое способность, вдумайтесь в это слово — это владение способом, ничего больше. Кстати, этимологические рассуждения часто очень многое дают. Язык, слово, когда прошло через тысячелетия и не изменилось, оставило своё содержание, то это значит, что оно всеми схватывает понимание, оно выражает настолько сильный смысл, что мы ему противостоять не можем, оно принудительно нас обязывает себя выполнять.

Михайлов: Вопрос о соотнесении рефлексии с мышлением. Или рефлексия — это новое психическое свойство человека, или это на уровне мышления новый тип организации?

Алексеев: Способность всегда проявляется в новом типе организации мышления. Но что значит новый тип организации мышления? Из чего, в чём он состоит? Во-первых, некоторая направленность мышления. На что? Новый тип организации не может возникнуть, если нет какой-то особой направленности, зачем нужна новая организация мышления, если у меня старая направленность? Новый тип организации предполагает новые вводимые элементы. Что такое организация? Это связь между элементами, управление, распределение между элементами и так далее. Здесь есть эти новые элементы или новые типы организации, в данном смысле. В чём они состоят? Вот, например, в химии, возьмите три элемента и по-разному устройте между ними структуру связи, и вы получите два совершенно не похожих вещества, будем иметь с одной стороны уголь, а с другой — алмаз. А химический состав их однороден. Так вот, в рефлексии на первый план (почему я говорю, что это содержательные характеристики) отношения между чем-то ранее неизвестным становятся центрирующими в этой новой организации мышления.

Михайлов: Рефлексия — это суть новое понятие, а психические процессы — это останется мышлением, огрубляя.

Алексеев: Понимаете, я вообще не работаю в категории психические процессы. Понимаете, в моей практической деятельности как психолога этого не нужно. Я, наверное, сказал ужасную вещь с точки зрения преподавания психологии, но я сейчас отчётливо для себя понял, что я не понимаю, что такое психические процессы. Почему не понимаю? Да потому, что не работаю с этим понятием.

Ильясов: Заметьте, ребята, Никита Глебович демонстрирует нам один из видов работы, который мы с вами разбирали. Психология — это наука о психике в той мере, в какой она может быть рассмотрена как компонент деятельности. Предмет психологического исследования — это особый ракурс деятельностного анализа.

Алексеев: Ведь что такое психология: наука о психике? С точки зрения формальной логики получается логический круг. И здесь и там один и тот же корень — псих. Поэтому я и не понимаю, что такое психические процессы.

Ильясов: Термины и задаются по кругу: психология — есть психика, и на неё мы наводим логос, и получаем психологию.

Алексеев: Прошу прощения. Я не буду ввязываться в вашу сферу, вы здесь понимаете больше, я скажу проще — что такое психические процессы, я не понимаю, поэтому не берусь об этом рассуждать.

Ильясов: Но здесь есть один момент, интересный, как мне кажется…

Алексеев: А вот раскрыть, извините, я вас перебью, более точно, что такое организация, можно, но чуть подальше. Дело в том, что надо понять логику моей сегодняшней с вами беседы. Я сначала должен был вам показать самые общие представления общефилософские, потом перейти на более конкретный общепсихологический уровень, а затем выстроить вам моё понимание, совершенное или несовершенное, уже на конкретно-психологическом уровне, чтобы вы поняли: из каких более общих позиций я исходил.

Ильясов: И всё-таки интересно остановиться вот на чём. Я с Вами согласен, что есть устоявшиеся образования и неизменные. Но термин рефлексия через всю историю устоялся, неся в себе этот оттенок отражательного процесса, иначе — вообще, при чём здесь рефлексия.

Алексеев: Устоялся. Вы меня начинаете теребить по поводу того философского вопроса, на который я не хочу отвечать.

Ильясов: Нет, нет — это не философский вопрос. Вы выделяете, совершенно законно, важную реальность, вид деятельности, способность к этому виду деятельности такую, как установление отношений. И эта реальность действительно приобретает очень важное значение в последнее время. И эта способность становится уже в массовом порядке необходимой для большинства людей. Без этого люди просто не могут сейчас существовать. Все это можно совершенно чётко принять на содержательном уровне, это всё правильно, верно и интересно — и это самое главное. Но если все это обозначить терминами, то всегда возникнет недоумение, почему установление отношений — суть рефлексия? Почему такая трансформация значения этого термина? И отсюда не проглядывается та связь из внешней позиции в первом приближении и в первом знакомстве со всем тем, что вы сейчас здесь говорили, не просматривается связь с философами, которые про неё твердили, и с вашей интерпретацией этого термина. И я говорю совершенно чётко — это терминологический вопрос, можно все это хозяйство вообще не называть рефлексией.

Алексеев: Вы говорите терминологические вещи, давайте посмотрим. Рассмотрим сначала аналогию — атом. Что такое атом? Терминологически. Это неделимое далее.

Ильясов: Есть ещё одно значение — частица, неделимая далее.

Алексеев: Частица вещества. Но нечто важное происходит далее. А происходят совсем нетривиальные вещи. Происходит парадокс, если здесь первое и второе значение мы можем подставить так, то позднее первое значение выходит на первое место, а второе совсем уходит. Вот этот процесс с терминами происходит беспрерывно. Есть вначале одни термины, затем проходит время, и мы получаем для того же самого термина другую совокупность значений. Поэтому я объясняю, что рефлексией я назвал то, что назвал тем, что я почувствовал так — современность, то есть в старый термин, вложил новое содержание. Вот когда мы будем смотреть конкретные вещи, связанные с рефлексией, вы увидите, как старые философские идеи там присутствуют. Сейчас я перейду к совершенно конкретной части моего выступления. Здесь я остановлюсь на двух моментах. Первое — это условие возникновения или постановки рефлексивной задачи, и второе — механизм, точнее один из механизмов решения этой рефлексивной задачи. Нам необходимо найти удобные и простые критерии, по которым мы можем судить, что мысль перешла в рефлексию, вот в эту организованность. Это критерии чисто эмпирические, теоретической схемы у меня никакой нет, и делал я это по наитию. Я выделил таких четыре критерия.

Первым критерием является произвольная остановка действия. Почему выделяется именно этот критерий? Представьте себе, что вы проводите некоторое рассуждение. Отрефлектировав это рассуждение, направив свою мысль на мысль, вы не можете этого сделать, пока вы эту мысль не остановили. Точно также вы не можете рефлектировать любое своё действие, пока оно не остановлено. Если оно не остановлено, то вы занимаетесь, собственно, этим действием. И произвольная остановка действия имеет, что очень важно, активный характер. И эта остановка наступает тогда, когда в деятельности что-то не срабатывает. Этот момент чувствуется, действие дальше продолжать не следует. Причиной может быть и безрезультативность действия.

Этот пример очень интересен с точки зрения патологии. Кстати, понимание рефлексии, которое я пытаюсь здесь провести, сейчас проходит в одном диссертационном исследовании на шизофрениках. Здесь важно иметь в виду, что само действие остановки лежит в другой плоскости, чем совершаемое действие. Оно по отношению к нему как бы перпендикулярно. Это происходит по схеме: схематизм (Cx1) — рефлексия (Р), схематизм (Схема № 2). Действие остановки принадлежит к плоскости, управляющей конкретными схематизмами. Остановка — не вся рефлексия, но одно из условий, которое обуславливает совершение рефлексии, и по своей природе соответствует тем различениям, которые я проводил выше. Мне кажется, было бы чрезвычайно интересно провести психологическое исследование на эмпирическом материале, посвящённое изучению того, как осуществляется остановка действия.

Интересно было бы типологизировать остановки действия, создать методики, позволяющие фиксировать характер остановки — это хорошая не только курсовая, но и дипломная работа.

Ильясов: Значит параллельно рефлексия идти с действием не может, это для Вас принципиальное положение.

Алексеев: Понимаете в чём дело, мы всегда мыслим и рассуждаем функционально. Так вот, функционально, это различные вещи, а во временной процедуре это может совпадать. Но, тем не менее, даже во временной, если мы не остановили совершаемое действие, то мы не можем делать рефлексии, по крайней мере, по отношению к этому действию. Я просто занят другим, поэтому я не могу делать эту рефлексивную работу. Это все лежит на поверхности и должно быть понятно. Напомню, что в психологии нет сложных вещей, точно также, как нет и простых — они просто таковыми нам представляются, потому что реальные, действительные вещи, просты, когда вы начали их понимать и исследовать, и нам нужно исследовать то, что лежит на поверхности, то, что всюду есть, а не какие-то экзотерические свойства.

Второй момент или второй критерий — это фиксация действия. Мало остановить действие — мы можем сделать это непроизвольно. Остановка действия сама по себе ещё не ведёт к рефлексии, нам ещё что-то нужно. И следующим функциональным шагом (не по времени, а по смыслу, по значению) является фиксация действия. Что это такое? Действие, выполненное и остановленное, должно быть каким-то образом ограничено. Мы должны это действие ограничить, чтобы таким образом отделить это действие от другого. Даже в каком-то смысле выделить ранее совершенное наше действие. В этом смысл фиксации. Фиксация, по большей части, носит отрывочный характер, выполняющий роль указания. Она всегда отрывочна, приблизительна. Фиксация, точно также, как остановка действия, имеет другую управляющую природу. Она не входит в схематизм, действия по фиксации. И не может ему принадлежать, так как направлена на выделение какой-то границы, частичной, этого самого схематизма, и в этом смысле управляет этим схематизмом.

Третий критерий — объективация действия. Мы фиксируем действие, прибегая к его содержательной характеристике. Делал то, сделал это и так далее. Когда же я объективирую своё действие, то я делаю действие объектом своего рассмотрения. Я провожу очень существенный для понимания момент — я, во-первых, описываю содержательно своё действие, но при этом я даже в речи это фиксированно выделяю — главное следствие, порядок действия, второстепенное и так далее. Ведь за этими словами, по сути дела, стоит некая методологическая схема, использованная для описания деятельности. Само это конкретное описание совершенного действия организуется при помощи этой методолого-методической схемы. И в каждом конкретном случае мы можем реконструировать эту схему, представив это действие как объекта. И ещё очень характерный момент для объективации действий. Объект всегда выступает как некое целое. Поэтому в фиксации мы можем фиксировать какой-то момент того, что мы сделали — конец действия, начало действия, вообще какой-либо важный для нас элемент, то совершая действие по объективации, само действие представляется как некое целое, отличное от других возможных целых. Ясно, что само действие объективации, опирающееся на какие-то схемы, не принадлежит к рассматриваемому схематизму, а направлено на него, на его выяснение. Если связать это с первой частью моего выступления, то объективацию мы фактически можем видеть в работах Фихте, о которых я немного говорил ранее.

И, наконец, последняя, четвёртая характеристика, которую бы хотелось рассмотреть — это то, что я называю отчуждением действия. Дело в том, что человек, это человек, это не машина. И человек как человек пристрастен ко всему, он эмоционально заряжен на всё, прорывается это реально или не прорывается. Человек либо принимает, либо отвергает, он либо любит, либо не любит, либо интересуется, либо не интересуется. И это имеет отношение к собственному действию. Если человек сделал сам действие, то он пристрастен к нему. Но для того, чтобы действие, даже будучи объективировано, могло быть рассмотрено, оно должно быть собственным действием, отчуждённым от себя. Потому что пристрастность наша личная к каждому своему действию лишает возможности (то есть надевает какие-то очки, либо розовые, либо тёмные) разобраться в собственном действии. Это психологический личностный момент, и это момент необходимый. И, что очень важно, он лишает нас возможности адекватно, правильно сопоставить и чужое действие.

Самым центральным из этих четырёх критериев я бы назвал объективацию. Я ещё раз на ней остановлюсь и поясню на одном примере. Сидите вы, скажем, на семинаре у Г. П. Щедровицкого и там чертите различного рода пляшущих человечков, связи между ними, квадраты, блоки и другие разные схемы. Читаете ли вы, скажем, какую-либо кибернетическую работу психологическую, работу кибернетизированного типа, в которой тоже много различных блок-схем. В чём же функция всего этого? Во-первых, очередь для того, чтобы объективировать ход своего рассуждения — никакого специального значения, как правило, все эти схемы и рисунки, не имеют. Они имеют только один смысл — объективировать, закрепить, сделать объектом, специфически знаковым объектом, проводимым ход рассуждений, и если всё это сделано хорошо, то эти цели достигаются. Так вот, объективация является центральным процессом, в котором все остальные критерии должны присутствовать. Но по большей части слитно. Хотя, если вы разработаете какую-то диагностику рефлексии, вы увидите их различный смысл. То есть у вас будет содержательный критерий, на базе которого можно создать и формальный критерий, чтобы в любом рассуждении выделять эти четыре вещи. И здесь очень большой объём методической, методологической и просто экспериментальной и очень интересной, с моей точки зрения, работы по диагностике рефлексии.

Я совсем не касался проблемы обучения рефлексии, но именно этому надо обучать, надо обучать культуре остановки своих действий, культуре фиксации своих действий, культуре объективации своих действий. И, как это не парадоксально, культуре отчуждения своих действий, умению рассмотреть их как не свои, как некий объект, безразличный для анализа, то есть не имеющий каких-то своих преимуществ или наоборот, недостатков, зависящих от своей личностной позиции. Эта совокупность действий образует то, что я называю условиями постановки рефлексивной задачи, психологической и, как мне представляется, весьма и весьма конкретной.

Теперь хотелось бы посмотреть, а как решается сама эта рефлексивная задача. Кстати, эти четыре условия, по сути дела, являются теми моментами, проведение которых и является рефлексией. Вроде бы рефлексивная задача ещё не решена, но переход к рефлексии уже схвачен, поэтому я и говорю, что это условие возможности постановки рефлексивной задачи. Теперь разберёмся, в чём же суть самой рефлексивной задачи, и какие механизмы её решения бывают. Говоря об условиях, я несколько раз подчёркивал одно обстоятельство — все эти действия лежат в одной плоскости по отношению к тому схематизму, в котором мы двигались раньше. Следовательно, я могу заключить, что рефлексивная задача связана всегда с выходом в некоторую другую плоскость рассмотрения. Даже употребляется такой термин (кажется, он был введён Щедровицким) — рефлексивный выход. Это условие, обеспечивающее возможность такого рефлексивного выхода — перехода в это иное, скажем, состояние. А рефлексивная задача — это задача, возникающая вот в этой новой плоскости. Если говорить буквально, то эта задача связана с тем, что некоторым образом анализируются те основания, те средства, которые были заложены в использованном ранее схематизме.

Злотников: А каковы средства объективации?

Алексеев: Есть вербальные средства объективации.

Злотников: Они достаточны?

Алексеев: Большей частью нет.

Злотников: Значит необходимы другие?

Алексеев: Да. Понимаете, почему я вернулся к объективации и рассказал о личных схемах, выносимых на доску? Потому что это формально значимые средства иного рода, чем речь. Здесь все не очень просто. Почему речь в качестве средства объективации не очень эффективна? Дело в её многозначности, это раз. Во-вторых, речь у нас существует только во временном протяжении, она у нас не существует, вынесенная во вне.

Злотников: Значит нужны более адекватные, знаковые системы для объективации?

Алексеев: Да. Фактически вот эта блок-схема, назовём её так, движение и является попыткой сделать это.

Самошкин: И такая система должна иметь свою парадигматизацию и свою синтагматизацию?

Ильясов: Она может быть синтагмически ситуативной?

Алексеев: Здесь нельзя забывать один интересный момент, который был исходно положен в рефлексию. В связи с работами Канта был показан продуктивный и творческий характер рефлексии. Дело в том, что рефлексия угасает в своём продукте. Нечто сделанное и далее использованное, как правило, уже не требует рефлексии. Так что если мы выработаем парадигматику объективации, то мы даже не будем рефлексировать, хотя внешне будет казаться, что рефлексия осуществляется.

Ильясов: то есть принципиально творческий акт не может быть нормирован?

Алексеев: В этом смысле, да. Но, нормируя его, мы достигаем очень многое в культуре, в совершенстве, в организации нашего мышления, но снимаем рефлексию.

Ильясов: Она становится другим образованием.

Самошкин: Момент объективации в рефлексии должен иметь нормативный характер, иначе тогда сплошная интуиция творчества отнюдь не эвристического порядка.

Алексеев: Здесь происходит забавная вещь. Георгий Петрович Щедровицкий во всех этих отношениях страшный пурист. Но он говорит: Какая-то непонятная трудноуловимая, неизъяснима вещь, магическая, рефлексия. Мы стремимся для себя эту вещь представить, но, как только мы её формализуем, даже какие-то вещи из неё, мы из её ведомства сразу уходим. Понимаете, почему давая своё содержательное определение рефлексии как установление отношения, мне очень важно подчеркнуть, что всегда — это процесс установления отношений. Как только отношения установлены, дальше рефлексии нет.

Это процесс, который никогда по этим путям не повторяется, всё время ищущий новый ход, или это воспроизводимый в некоторых случаях репродуктивный процесс? Вот в чём дело. Некоторые пути механизма рефлексии мы опознать, скорее всего, сможем, и в этом смысле эти пути воспроизводимые. Но здесь другое. Какими бы мы формальными знаниями не обладали, когда мы сталкиваемся с реальной ситуацией, мы нечто реальное должны сделать. И это каждый раз есть своя рефлексивная практика. Если своеобразия в данной новой ситуации нет, то мы просто накладываем известный паттерн, шаблон или схему, то тогда, хотя внешний процесс и подобен, но рефлексии нет. Есть то, что П. Я. Гальперин называет подведением под понятие, а П. А. Шеварев — правилосообразное поведение.

Злотников: Но, в таком случае, сам процесс объективации рефлексии теряет смысл, как только рефлексия объективирована, то она уже не существует.

Алексеев: Объективируется не рефлексия, а мысль, рассуждение, действие. А рефлексия не объективируется. Я не говорю об объективации рефлексии, а говорю о критерии перехода. Это действие, действие остановки есть критерий остановки, действие, фиксации и их критерий фиксации, действие объективации, действие отчуждения и их критерии. Мне не хватает слов, я не могу найти достаточно хорошего образа даже для себя. Это есть первая часть, то есть постановка рефлексивной задачи — но есть ещё сама рефлексивная задача. О! Теперь понял, как тот лектор, который девять раз объяснял, а на десятый понял, о чём он говорил. Смотрите, все это может быть сделано, все четыре действия, а рефлексивная задача не решена. Почему мы тогда будем называть это рефлексией? Это не рефлексия. Рефлексия — это когда всё это сделано и ещё решается рефлексивная, задача.

Самошкин: Почему Вы называете эти критерии эмпирическими?

Алексеев: Я не очень люблю наукообразные слова, но иногда без них не обойтись. Дело в том, что эти критерии я нашёл не исходя из какой-то заранее продуманной схемы, то есть я просто думал и подбирал, что нужно, но эти критерии не пронизаны единым пониманием, вот в этом смысле я и говорю, что они эмпирические.

Самошкин: Эти условия предваряют рефлексивную задачу, но ведь они и остаются в ней, и тогда проблематика объективации на уровне решения рефлексивной задачи возникает с новой силой?

Алексеев: Конечно остаются, и я попытаюсь показать, что там происходит.

Ильясов: Может быть можно сказать так, что рефлексия не просто о мышлении в общем плане, а рефлексия — это творческое мышление о мышлении? А не репродуктивное мышление о мышлении. То есть — как только пропадает признак творчества, мы уходим из рефлексии.

Алексеев: Ничего не могу возразить. Вы проще и лучше показали необходимость того первого шага, который я сделал.

Злотников: Но тогда получается, что любое установление отношений есть суть творческий акт?

Алексеев: Как установление, конечно.

Ильясов: Как установление нового отношения, да. Не репродукция уже известных, а новых.

Алексеев: Новых по содержанию, по форме, по чему угодно. Но творческое — это уж очень помпезно звучит, лучше продуктивное.

Теперь я вернусь к рефлексивной задаче. Какие её характерные особенности? Какие признаки? Я сразу извинюсь, но у меня здесь есть люфты в собственном понимании, я не распределил специально характеристики по рангу, по значению и по прочему, поэтому я их просто перечислю в некотором беспорядке.

Первое — это перевод в иную плоскость действия. Это понятно. Второе — это специфическая направленность рефлексивной задачи на предшествующий схематизм, на основания, которые там использовались, на средства там применённые и так далее. И третье, которое следует подчеркнуть особо — при этом задаются, как правило, новые идеализированные образования через объективацию. Все это станет более понятным, когда мы разберём один пример. Заодно на нём и обрисуем психологический механизм решения рефлексивной задачи.

Ильясов: Создание новых идеализированных объектов, в которых зафиксирована не просто действительность, а особая действительность — действительность отношений, действительность мышления? то есть идеализация в мышлении отношений, потому что физик тоже создаёт идеализированные объекты, но это не касается рефлексии совершенно.

Алексеев: Кстати, мы же психологи, и поэтому всегда должны понимать простую вещь — все наши расчленения — это наши расчленения, а в грешной действительности там все перепутано, там все слито воедино. И, понимая эту действительность, мы её рассортировываем по нашим различениям. Но сейчас я хочу привести один пример, и на нём ввести и рефлексивную задачу и механизм её решения. В своё время мне пришлось пять лет работать математиком в школе, и я встречался со следующим фактом. Одарённые ученики, хорошо соображающие в математике, при решении новых задач, конечно, не все, тратили на их решение относительно большее время, чем просто способные ученики? Меня это страшно заинтересовало. За счёт чего это происходит? Почему люди явно одарённые, любящие математику и так далее тратят на эти задачи относительно большее время? Вот на этот вопрос я для себя должен был ответить. Я как психолог их расспрашивал, узнавал. И вот какой условно-обобщённо, я получал ответ: Вы знаете, я её давно уже решил, но хотел посмотреть, а если в условии что-нибудь изменить, то если решать так, как я её по-новому решил, сработает, или нет. Вот это факт. Это было то, с чего началось выделение этого механизма.

Давайте представим, что делает человек. Первое, что он сделал, он начал размножать условия, он вместо одной задачи сделал две задачи. У него появилось условие–1, условие–2… условие–N. Далее, под условием–1 он ввёл некую систему действий–1, к условию–2 он применил их и ещё нечто другое, поэтому это есть система действий–2 и так далее — до системы действий–N. Как же шла его мысль, его работа? Ведь он эти условия как бы сравнивал.

Помните, я вам говорил, что Кант высказал мысль о том, что очень важно в установлении рефлексии — он их [схемы: условия — действие] сопоставлял. То есть в нашем случае условия и система действий сопоставлялись. Но, спрашивая себя, он только условия сопоставлял? Нет, он ещё проверял и метод. То есть у него была вторая линия: он сопоставлял не только условия, но и действия. Ещё вопрос: а только ли это он делал? Нет, я должен максимально полно представить механизм и реальное движение его мысли. Что же он ещё делал? Он соотносил между собой вот эти получившиеся ряды сопоставлений. Он устанавливал отношения между варьированием условий и варьированием действий. Но каков же конкретно психологический механизм, обеспечивающий работу рефлексии? Механизмом рефлексии является соотнесение рядов сопоставления. Что этим я делаю? Я расставляю для себя возможность в полученную схему каждый раз подставлять всё, что мне нужно. Попадаю я в новую для себя среду, реализую свою норму поведения — это Норма–1. Она почему-то не срабатывает. Что я делаю? Занимаюсь анализом своей собственной формы? Да ничего подобного. И никогда я этим не буду заниматься, потому что если я буду заниматься лишь анализом своей нормы, то я всё время буду заниматься самокопанием, например, про того горьковского мальчика. Я начинаю её сравнивать с Нормой–2, выбираемой из Нормы–3, Нормы–4, Нормы–N из этого окружения.

Но только ли нормы я сопоставляю между собой? Да нет. Это был бы чисто такой псевдообъективный научный анализ, и не было бы рефлексии. А я беру те условия, которые порождают эти нормы — у меня возникают Условия–1, Условия–2 и так далее. Я опять пользуюсь этим механизмом: я провожу несколько рядов сопоставлений, соотнося их друг с другом. И этот механизм и показывает некоторые специфические характеристики собственно рефлексивной задачи. Во-первых, я нахожусь в совершенно иной действительности по отношению к схематизму 1, который был. Моя деятельность направлена на этот схематизм, потому что он не сработал. Для того, чтобы выдать новое, то есть лучше управиться, отрегулировать собственное поведение, либо поведение других, я строю некую идеальную действительность для себя, (скажем, приведённого выше типа). Осуществляю рефлексивный выход в неё. Выход подготовлен. Этот механизм достаточно подробно описан в моей работе в сборнике Педагогика и логика (Н. Г. Алексеев — Формирование осознанного решения учебной задачи. В сборнике: Педагогика и логика. — М., Касталь, 1993, с. 378–409. Первое издание сборника Педагогика и логика было подготовлено в 1968 году. Однако в связи с известными событиями лета 1968 года готовый набор книги был рассыпан и впервые сборник вышел в свет в 1993 году. — Прим. ред.) и в моём диссертационном исследовании (Н. Г. Алексеев. Формирование осознанного решения учебной задачи. Автореф. канд. дисс. — М. МГПИ, 1975).

Мне представляется, что этот механизм достаточно универсален и является одним из возможных психологических механизмов рефлексии, то есть могут быть и какие-то другие. Правда, я пока других не знаю, а этот я вижу. Он очень соответствует философской и общепсихологической пропедевтике, которую я проводил. Это есть механизм установления отношений. Не конкретный, каждый раз описываемый по-своему, а общепсихологический механизм. Это всё, что я хотел рассказать вам. Пожалуйста, вопросы.

Злотников: На ком ещё, кроме математиков, экспериментально проверялся этот механизм?

Алексеев: Разработана своеобразная методика для диагностики рефлексии. Её смысл был в следующем. Человек должен был совершить действие, потом рассказать его, потом проимитировать это действие как другое, а потом рассказать смысл, тот психологический смысл, который мог бы быть, когда его заставляли делать это действие и его имитировать. Получилась чёткая и интересная вещь — когда человек проходил четыре условия и после этого начинал решать рефлексивную задачу, он рассказывал все с той или иной степенью ограничения. Что при помощи этой методики или теста можно исследовать? Понимаете, — это конструкция, как и всё остальное, психологическое. Я говорил, но могу повторить: я не верю в законы психики какие-то. Человек от человека меняется и будет меняться — в этом его слабое достоинство. Поймите, я ведь не математиков беру, а реальную ситуацию действия, и на ней могу, как мне кажется, показать, что этот механизм работает. (Пример с Tомом Сойером, когда Том красил забор.)

Злотников: Как соотносится сознание и рефлексия, не есть ли это одно и тоже?

Алексеев: Думаю, что нет. Понимаете, в чём дело, термины такого типа трудно соотносить. Например, как соотнести попугай и трамвай? Рефлексия существует в сознании, в этом смысле она является моментом сознания. Я бы обратил ваше внимание на другое. Очень часто сознание начинают с чем-то соотносить для построения некой формальной системы, не задумываясь, что эти разные понятия возникали в разных реальностях для решения разных задач.

В формальностях они как-то соотносятся, но не видно, что с ними можно сделать и куда с их помощью можно выйти.

Злотников: то есть соотношение рефлексии и сознания — это неверно поставленный вопрос?

Алексеев: Может быть и верно, если вы сумеете этот вопрос поставить и увидеть за ним действительно большую реальность. Я пока её не вижу, но может быть она и есть.

Злотников: Вот есть объект — сознание, а вот объект — рефлексия…

Ильясов: Для Алексеева рефлексия совершенно определённая, в том смысле, что Алексеев знает, что делается, когда осуществляется рефлексия, и что он может с этим что-то делать. А когда он говорит про сознание, то он говорит, что не знает, что с ним делать. Правильно ли я Вас проинтерпретировал?

Алексеев: В общем смысле, да. Часто делают так: берут общие понятия, не задумываясь над простой вещью, что и общие понятия возникают для решения вполне определённых социокультурных задач и для разных целей. Например, начинают рассуждать, о том, что общего было в понимании мышления у Аристотеля, у Канта, у Гегеля и что осталось там рационального. Но не задумываются над тем вопросом, что для Аристотеля идеи о мышлении, размышления. О мышлении в определённой социокультурной ситуации, очень большой, значимой, но, тем не менее, совершенно определённое решение задач. А у Канта они были другие. А, скажем, Фихте — у него были третьи, ему надо было торжество личности провозгласить. И только поэтому он дошёл до решения этой задачи, он дошёл до понимания активности человеческого сознания. И это была задача, которая ставилась в то время.

Обратите внимание на такую вещь, в английском языке все слова само, самосознание и так далее, появились в ХХ веке, а до этого их просто не было. Вдумайтесь в эти факты, которые показывают, почему я пытался показать вам организованность, историческую организованность мышления. Нам кажется, что это все по природе так существует, а мы только можем все исследовать так, как надо. Аристотель что-то исследовал не до конца, не до конца что-то понял. Потом кто-то понял лучше, кто-то ещё лучше понял. Я принципиально не приемлю такую позицию. Я считаю, что Аристотель исследовал до конца и ответил на ту задачу, которая стояла для его времени, и только мы это не домысливаем, начинаем думать, что он это осветил, а вот это не осветил. А он осветил всё, что нужно было осветить.

Злотников: Тогда получается, что каждое поколение должно все исследовать заново?

Алексеев: Это измеряется не поколениями. И если вы что-то хотите сделать, то у вас иного пути нет. Если вы ничего не хотите сделать, а хотите воспроизводить, повторять, то будете заниматься тем, что делает Т. Кун. Кстати, психолог должен читать науковедческие книжки. Книга Куна — это классическая книга. (Т. Кун. Структура научных революций. изд. 2. — М., «Прогресс», 1977). Он говорит: все это экзотерические исследования в рамках одной парадигмы. Вот когда принята основная система допущений, вот тогда там и копают, и копают все сложные вещи. А если поколению везёт, если поколение застаёт новые условия своего существования, то ему не это надо решать. Потом это сводится к культуре. Конечно, культуру надо знать, и в первой части я попытался показать, на каких предпосылках понимания рефлексии моё понимание основывается. Они в нас сидят, и мы не можем от них освободиться, но, может быть, попозже мы и их сбросим. Это нужно учитывать, но, тем не менее, работая, строить надо заново. А если вы не будете работать заново, то вы не получите нового материала. И это заново должно чувствоваться и с той, новой ситуацией, в которую вы погружаетесь. А социокультурные задачи, общечеловеческие — они всё время возникают, но они не измеряются жизнью поколений, они могут измеряться и пятью годами, а могут и столетиями.

Ильясов: Здесь, ребята, прозвучала более глубокая идея. На материале рефлексии представлена более глубокая вещь мировоззренческого уровня. Речь идёт о том, что в исследовании человека, человеческой деятельности, человеческого мышления есть два принципиальных подхода. При одном подходе считается, что человеческое мышление и человеческая деятельность изначально задана, с какого-то момента все стороны там, в заданном, есть. И задача состоит только в том, чтобы к ним пробиваться и, соответственно, поколения исследователей друг от друга отличаются глубиной исследований природы человеческого мышления, человеческой деятельности. Аристотель что-то сделал, но не до конца доработал. Следующие поколения дополняли то, что не доделал, скажем, Аристотель. Но уже изначально существовало всё, что может существовать в мышлении.

Это первый заход. А второй заход утверждает, что ничего подобного — каждый исторический период даёт новообразования в человеческой деятельности, в человеческом, мышлении. И каждое поколение оказывается, по крайней мере, в двух ситуациях; либо оно ещё не попало в тот момент, когда возникли новообразования, пользуется и живёт ещё в старую эпоху, пользуется тем, что было сделано предшествующими поколениями, либо оно вынуждено самостоятельно, от начала и до конца, это новообразование постигать. И принципиально Аристотель не мог сделать того, что делаем мы сейчас, не потому, что он был ограничен разными обстоятельствами, а потому, что то, что делаем мы сейчас, во времена Аристотеля просто не существовало.

Вот какой заход. Перед Аристотелем не стояло социальной задачи исследовать рефлексию. Должен вам сказать, что первая позиция может отчаянно сопротивляться второй и проблематизировать её, утверждая, что это категорически не верно, что в человеческом мышлении нет такого эволюционного движения и человеческое мышление, поскольку оно мышление, оно изначально по своей природе несёт в себе всё. И развитие состоит не в появлении принципиально новых образований, а в совершенствовании того, что в зародыше дано, и поэтому Аристотель не дотягивал. Не потому, что он не мог, а потому, что не дотягивал, а другие вообще не добирались.

То, что я сейчас говорю, это не значит, что это моя точка зрения. Я вам проблематизирую эту ситуацию, чтобы вы догматически не приняли ту или иную линию. Обе линии отчаянно борются, и борьба очень острая, и в настоящее время — эта борьба стала принципиальна, раньше она шла подспудно, а сейчас она чётко эксплицирована. За рубежом, например, позитивизм — это чистой воды неэволюционная система изучения мышления. Есть антипозитивизм, который выступает как исторический подход к мышлению. Марксистская литература критикует серьёзные недочёты и недостатки этой исторической ориентации в зарубежной логике и методологии науки в исследовании мышления. Но идею историчности подхода, в целом, глобально, мы поддерживаем, не её конкретную реализацию, а глобальный заход. Если персонально, то все позитивисты, Венский кружок, вплоть до К. Поппера, хотя он к нему не относится. А вот ученики К. Поппера, начиная, скажем, с И. Лакатоса, П. Фейерабенда и других — они как раз при всех своих ошибках ближе ко второму направлению.

Достаточно было решить что-то одно, главное, чтобы кардинально перевернуть всю действительность. Почему я привлекаю ваше внимание к литературным образам? Большие писатели делали это достаточно убедительно, но остаётся чувство, что все события, красивые и так далее, описанные в романах, реально не могли быть, то есть мы чувствуем, что это фантазия, что это фантастическое произведение. Почему мы это чувствуем? Потому что понимаем, что так быть не может. Мы понимаем, или более мягко, начинаем понимать, что усилия одного не достигают цели. Что для этого нужна определённая кооперативная деятельность, и чем более мы вспоминаем, начинаем чувствовать, причём чувствуем это реально, практически, что любое действие все менее и менее становится автономным. Оно не становиться не свободным, но зависит от действий других лиц. От посредников. Но разве раньше действие не опосредовалось? Конечно опосредовалось, но степень автономности его, возьмите, например, натуральное хозяйство, была более ярко выражена.

Здесь можно много примеров подобрать, чтобы показать резкое нарушение прежней изолированности действий. Мне важно, чтобы вы поняли этот момент, он достаточно прост, что прежняя автономность и изолированность действий уходит в прошлое. Для нас естественным является, что наше действие в большей степени зависит от действий других. Более того, я даже выдвину такой аргумент успешности и адекватность наших действий, который по большей части зависит от того, как мы заранее смоделируем и сформулируем наше действие по отношению к другим. Это явилось кардинальным условием изменения мышления.

Самошкин: А в советской науке?

Ильясов: Тут дело посложнее, поскольку советская наука на марксистских основаниях строилась, а марксизм исходно, культивирует исторический взгляд на всё. Все рассматривается конкретно-исторически. Нет универсальных этических норм, всеобщих, универсальных ценностей и то же самое нет и мышления, но по отношению ко второму подходу — это эксплицитно выражено в марксистской логике с временной. Раньше эти общие ходы так эксплицитно не выступали по отношению именно к мышлению. Вот к другим вещам — социальным, этическим, эстетическим категориям это чётко фиксировано. Все эти категории всегда конкретно-исторические. По отношению к мышлению на уровне идеологии это фиксировалось, но на уровне конкретного детального исследования этого не осуществлялось.

Алексеев: Я могу добавить. Вы не читали Первобытное мышление Л. Леви-Брюля? Знакомы вы с теорией Э. Сепира и Б. Л. Уорфа о лингвистической относительности? С работами А. Я. Гуревича по средневековому мышлению? Вот в этих работах эта вторая, конструктивная позиция, как её называют, представлена достаточно сильно. Если брать советскую психологию, то вторая позиция, наиболее чётко выражается в исследованиях, которые каким-то образом сгруппированы вокруг Г. П. Щедровицкого.

Самошкин: Который, почему-то, отрицает психологию.

Алексеев: Понимаете, всё бывает. Я думаю, он не отрицает, он просто говорит, что она не построена как предмет.

Ильясов: Он не отрицает психологию. Это неправильная квалификация. Он говорит, что психология, как таковая, она стара, она уже прожила, нынешняя психология — это ХVIII век.

Алексеев: Посмотрите, то, что рассказано сегодня. Мы своих позиций тоже ничего не скрываем. Ведь фактически задача, которая передо мной стояла, не стояла в том, чтобы найти, что такое рефлексия. Да если бы я такую задачу поставил, то не решил бы её. Задача стояла в другом: сконструировать, что такое рефлексия и чем может быть рефлексия. Я могу сконструировать плохо, и эта конструкция в жизни не пройдёт — это моя частная неудача. Второй момент — что значит сконструировать? Это просто так на пустом месте задуматься и что-то там выдумать? Конечно, нет. И именно это я и хотел вам показать. Ведь такая конструкция опирается и на изучение достижений предыдущей мысли, что очень важно, и в этом вторая, неразвёрнутая, и поэтому менее понятная, часть доклада, на анализе того, что в жизни происходит. Это не волюнтаристский акт, конструкция, поймите это. Но это действительно конструкция, которая учитывает и культуру и запрос сегодняшней действительности, как она идёт. Почему мне так понадобились условия, в которых возникает мыслительное действие, показ их какой-то всеобщности, совершенно для нас неестественной. Ведь та конструкция, которая неосознанно начинает реализовываться — должна быть осознана. Кстати, роль философской литературы и состояла в этом — они осознавали веления своего времени, так говорили в старину. И в этом смысле проектировали возможное будущее движение.

Ильясов: Ребята, вы поняли, какой здесь важный момент. Это восходит к тезису о том, что философы только объясняли мир, а надо его изменить.

Алексеев: Одиннадцатый тезис о Фейербахе Марса и породил так называемых диалектических станковистов. Один из представителей которых — здесь перед вами сидит… (Диалектические станковисты — шутливое самоназвание участников Московского методологического кружка. См. Матвей Хромченко. Диалектические станковисты. — М., Издательство Школы Культурной политики. 2004, а также: ММК в лицах. Том I. — М., Фонд Институт развития им. Г. П. Щедровицкого, 2006. И ММК в лицах. Том II. — М., Фонд Институт развития им. Г. П. Щедровицкого, 2007. — Прим. ред.) Вы знаете, что такое станковизм диалектический? Хо! Да вы не читаете классиков, меня это поражает. Вы даже не читаете 12 стульев и Золотой теленок. Это те самые художники, им надо было перекрасить машину, которую они украли, а красок в городе не оказалось. Почему? А потому, что там один гайками метать начал, зерном и прочее. Это был кружок диастанковистов.

Ильясов: Острейшая борьба проходит и по линии: что важнее — объяснять или изменять мир. Одни говорят, что слишком много времени идёт у нас на объяснение, мы много уже знаем, но толку от этих знаний мало. А другие говорят, что без изменения мир изменить нельзя. Но не нужно это разводить как альтернативу. Дело не в том, что нужно бросить объяснять мир и всем стремиться его сразу изменить. Задача объяснения остаётся, но к ней надо добавить ещё и задачу изменения мира. И при конструировании нельзя забывать и об использовании объяснений. Невозможно бросить объяснение и заняться изменением. А в Марксовском тезисе фиксируется одно очень важное обстоятельство: слишком много времени у нас идёт на объяснение, и почти нет никакого конструирования.

Алексеев: Ислам Имранович, когда Вы говорили, то меня теребил червь сомнения. Я очень уважаю А. Н. Леонтьева как очень крупного психолога, но для меня тестовым лет пятнадцать-двадцать тому назад, был такой вопрос: Алексей Николаевич, а как Вы думаете, Ваша схема всегда и всюду работает? Ответ я знал, мне важно было удостовериться. И он ответил: Да, бесспорно, то есть эта схема на все века, на все народы. Следовательно, я действительно не для политеса подчёркивал своё уважение к этому психологу, но он ни в коей мере не стоял на марксистской позиции, в этом смысле. Он мог говорить очень много про историчность мышления, но это шло шапкой, вначале, а в реальной своей работе он этого не реализовывал, не проводил, а стоял на совершенно других позициях. Кстати, это явление чрезвычайно распространённое. Вот здесь Ислам Имранович критически говорил про неопозитивизм, бихевиоризм. А вы посмотрите как будущие психологи, какими методиками вы будете пользоваться — только этими, других то почти и нет.

Михайлов: Своими.

Алексеев: Вот это другое дело. Это другая постановка вопроса.

Ильясов: Мы во-первых, изобретём свои, а во-вторых, реализуем те. Мы можем многие из них взять, так как свою задачу они решают, но нужно понимать, что они решают не всё, что нам нужно.

Графская: Скажите, процесс решения творческой задачи и рефлексия, как я поняла, одно и тоже, если понимать процесс решения творческой задачи как установление новых отношений? А поскольку творчество — установление новых отношений, было всегда, на любом этапе развития общества, то рефлексию тоже, наверное, можно увидеть всегда, у того же Аристотеля.

Алексеев: Я думаю, что, во-первых, процесс решения творческой задачи не обязательно предполагает рефлексию. В процессе решения творческой задачи может и участвует рефлексия, там, где это необходимо для решения творческой задачи. Более того, рефлексия всегда находится в решении творческих задач, но творческая задача — это понятие более широкое. И мне кажется, что есть действительно творческие решения, которые даже не предполагают обращение мышления на мышление. Ведь часто, творчество связано не с радостью, а с какими-то занудливыми операциями.

Рефлексия, в том смысле, который я здесь пытался показать, не обязательно связана с творчеством. Ну, прошёл у человека какой-то образ, и мучился он над ним. Но не думал человек над прежним своим опытом, не сопоставлял, не сравнивал, не соотносил. Решил, в конце концов, задачу, но почему мы должны сказать, что здесь есть рефлексия? Поймите мою внутреннюю интенцию — термин всегда обессмысливается и теряет своё значение, когда он становится столь широким, что туда попадает все. Было, например, словечко информация. Сначала это было совершенно ясное понятие, по Шеннону. Потом все начали называть информацией. И само слово информация как-то обессмыслилось. То же может произойти и с рефлексией. Мы все будем называть рефлексией. Кстати, сейчас так и делают — любое сознание называют рефлексией. И тогда реконструировать при помощи этого понятия простые конкретные вещи становится невозможным. Потому что все расплывается. Здесь я придерживаюсь одного из любимых высказываний Гегеля: Если все белое, то нет белого.

Ильясов: Но в вопросе Лены [Графской], содержалась та линия, она, может быть, этого и не желала. Она сомневается в том, что установление отношений — это продукт исторического развития мышления. Установление отношений есть исконно человеческое дело, и при Аристотеле оно тоже имело место.

Алексеев: Да, оно имелось, и были такие прототипы и образцы, но это не было обстоятельной необходимостью всех, это не было нормой, как мы бы сказали сейчас. А мы исследуем нечто, имеющее нормативный и общий характер. Например, когда мы исследуем куст и начинаем исследовать движение соков по нему, нас не интересует данный куст, нас интересует, как двигаются соки и так далее.

Ильясов: Но тогда представитель такого философствования должен всё-таки сказать: Это в какой-то мере существенная деталь для исследователя, а если такое было, то принципиально, хотя бы в виде исключения, мог это схватить и изучать. В исследовании есть всегда такая установка.

Алексеев: Нет, и принципиально нет. И вот почему. Аристотель был гениальный человек. A гениальный человек исследует то, что нужно его времени. Он не исследует нечто случайно попавшееся ему. Кстати, существует одна блестящая работа по Аристотелю. Вы задумывались когда-нибудь, как появлялась формальная логика? Очень интересный вопрос. Ведь она появилась для того, чтобы, как это ни парадоксально, чтобы совершенствовать ораторское искусство и, в первую очередь, для этого. Почему? Так как всегда тождественное высказывание убеждает. Против него нечего возразить. Море есть море. Оно всегда истинно. И в этой связи, прежде всего c практикой сократиков, с практикой судебных речей, с практикой проведения общественных собраний, с практикой убеждения других, друг друга, которая в Древней Греции играла колоссальную роль, которую мы не можем сейчас представить, в их той жизни, поскольку каждый должен был выходить и говорить. Это было нормой. Заставляли. Человека, который уклонялся от собрания в своём городе, могли лишить гражданства и имущества заодно. А умение говорить и убеждать было колоссальнейшей задачей. И на этом основании, ещё до Аристотеля, конечно, возникла формальная логика. Аристотель это суммировал. И не просто как отражение некоторой всеобщей, всегда существующей действительности. А, скажем, сейчас, если вы посмотрите формальную логику, увидите, что то, что сделал Аристотель, по объёму занимает всего одну десятую часть, даже меньше. Сейчас возникли модальные, многозначные логики и так далее.

Ильясов: Всё правильно, Я здесь не ставлю так вопрос, что действительная реальность и практическая ситуация жизни не играет никакой роли в озадачивании исследователя. Наоборот — решающую и ведущую роль.

Алексеев: И единственную.

Ильясов: Вот тут и могут быть возражения. Здесь есть вот какая сторона. Вот то, чего не было, это могло быть связано с разными обстоятельствами. Не было потому, что не было Никиты Глебовича две тысячи лет назад, который вот это все не сделал, не сконструировал. И тем самым не дал возможность формировать все это у всех остальных. Или не было, потому что и не могло этого быть.

Алексеев: И единственную, потому что не понятно, зачем вы что-то другое, что не отвечает потребностям времени, делаете. Посмотрите, ведь история — это сложный процесс. Скажем, если мы посмотрим на такую интересную вещь: стоит ли заняться римскими стоиками специально и почему? Да потому, что некоторые из тех условий, которые я обозначил, в то время активно рекрутировались. Смешение народов и языков, необходимость быстрого изменения действия и так далее.

Поэтому нечто подобное могло возникать, но, и здесь я всё-таки утверждаю, что стоиков посмотреть специально стоит, эта ситуация не была реализована, она была как бы праситуация.

Ильясов: Спасибо Вам большое.

Рефлексия или спонтанность?

Работа над собой порой напоминает путь в лабиринте, когда не очень понятно, какой ход выведет тебя в нужном направлении, а какой – заманит в тупик, из которого придется долго и мучительно выбираться. Это касается многих составляющих самосовершенствования, и особенные затруднения вызывает понятие рефлексии. 

У многих она ассоциируется с болезненным самокопанием, и, в общем-то, не зря. Люди, склонные к рефлексии, действительно порой слишком увлекаются ею. А другие, более решительные, порой полагают ее признаком слабости и презирают.

Но на самом деле это всего лишь инструмент, и, как любой другой, он может быть применен и на пользу, и во вред. Психологическая работа без него невозможна – как иначе менять свое поведение, если сначала не рассмотреть его и не проанализировать? А с другой стороны, если постоянно сверять свои действия с внутренним контролером, не останется времени для самой жизни, для спонтанности и естественных проявлений личности.

Как и во всем, здесь важна золотая середина. Есть ситуации, в которых рефлексия неуместна – например, сексуальное взаимодействие. А вот во время семейного спора без нее не обойтись. Иначе разговор быстро сведется к обмену обвинениями, которые даже не будут иметь отношения к предмету дискуссии, уходя корнями в прошлые обиды.

Дело в том, что мы, как правило, взаимодействуем не столько с людьми, сколько с нашими проекциями и представлениями о них. Эти проекции могут быть как похожими на реального человека, так и бесконечно далекими от него.

Это отчасти объясняет ситуации, когда мы говорим словно на разных языках. Наверное, у вас бывало так – человек говорит, вроде все слова знакомые, а общий смысл непонятен. Или по ответу собеседника на нашу реплику мы понимаем, что его слова совершенно не связаны по смыслу с нашими. В этот момент мы оба чаще всего общаемся не друг с другом, а с образами, созданными нашим воображением.

Функции, которыми мы наделяем других людей, как правило, происходят из нашего прошлого опыта. Мы бессознательно ожидаем от собеседников тех реакций, которые нам уже выдавали когда-то. Это обусловлено нашими нерешенными проблемами и непрожитыми обидами. И именно поэтому в разговорах с близкими осознанность может оказаться просто спасением.

Простой пример – отношения с мужем у женщины, которая не проработала свои трудности с родителями, в частности, с отцом. Она бессознательно проецирует на партнера накопившиеся страхи, ожидания и претензии к мужчинам в целом. Если папа кричал на нее в детстве, то стоит мужу заговорить чуть громче обычного, как она тут же воспринимает это, как атаку, и, в зависимости от темперамента, готова защищать себя или впадать в самообвинения. Если она пережила опыт ухода отца, то малейшее невнимание мужа, его желание получить личное пространство, будет восприниматься как угроза их отношениям. И так далее.

И нужно помнить, что у мужа тоже есть своя реальность, и он так же, как и жена, может иметь свои собственные проблемы, которые заставляют его, в свою очередь, слышать в репликах жены нечто свое, болезненное и возвращающее его в его нерешенные проблемы.

Если люди работают над собой, то рефлексия не даст запутаться во взаимных обвинениях и переводах «с русского на русский». Но тут необходимо базовое доверие друг к другу, понимание изначальной доброй воли каждого из них, желание стремиться к самосовершенстованию. И прямо-таки бесконечное терпение. И любовь. Та самая, которая долготерпит, милосердствует и не превозносится. Насколько сможете. Насколько хватит осознанности.

Вадим Куркин

Рефлективные суждения | Философский штурм

Систематизация и связи

Основания философии

Логика

Когда-то у меня была здесь темка http://philosophystorm.org/yavlyaetsya-li-ateizm-veroi, где я говорил об основных двух когнитивных способностях (назовем их так) человека, лежащих в основе всякого знания, миропонимания и т.д., — это вера и сомнение. 

Коротко: любая речь человека с логической точки зрения представляет собой последовательность суждений (если не считать вопросы, императивы и т.д.). Суждения по качеству можно разделить на две группы: утвердительные и отрицательные. Логическое мышление есть, вообще говоря, образование новых суждений на основе ранее сделанных суждений по правилам вывода. Вера в общем смысле этого слова есть суждение любого качества, истинность которого принимается без основания («на веру»). Вере противоположно сомнение. Образованию суждения без основания противоположно не-образование суждения без основания, а это и есть сомнение. Твердая опора (но не единственная — об этом дальше), которую может найти себе скептик, — это факт. Однако факт есть эмпирическое единичное суждение (об этом здесь) и строгого общего вывода на основе единичных фактов сделать нельзя. Факты сами себя не объясняют, задача любой теории — объяснить факты, вывести их. В основе же любой теории, учения, системы лежит вера.

Так вот чем больше я об этом думаю, тем больше в этом уверяюсь. А ведь тут есть еще третий момент, который упущен. Все вышеизложенное — тоже вера? Чтобы это выяснить, надо взять исходное в моем рассуждении суждение и проверить — есть ли основание для него или нет? Исходным суждением было: «любая речь человека представляет собой последовательность суждений». Доказательства этому положению нет, но оно не кажется безосновательным, оно самоочевидно. Вот такого рода суждения можно назвать рефлективными и, тем самым, наряду с верой, сомнением указать еще одну третью когнитивную способность — рефлексию. Собственно, в ходе рефлексии и было понято, что есть вера, сомнение. 

Рефлективные суждения любопытны. Например, суждение «я мыслю» или «я образую суждения». Эти суждения как бы говорят о себе сами и не могут быть ложными. В самом деле, как может быть ложным суждение «я образую суждение»? Если бы оно было ложным, оно бы никогда не было бы произнесено. В суждениях рефлексии тот, кто судит, говорит о деятельности, которую сам же и производит, ничего при этом не говоря о внешнем по отношению к себе мире, поэтому такие суждения всегда истинны и не требуют доказательств, и если здесь возможно ложное значение, то только в следствие какой-либо ошибки психологического характера (невнимательность, например), логические ошибки здесь могут приводить к парадоксам. 

Интересно, что пресловутый парадокс лжеца, если его сформулировать в суждении «я всегда лгу» является суждением рефлексии. Парадокс возникает от того, что это суждение произнесено. Если человек лжец, он не скажет «я лгу», иначе он скажет правду. Если человек правдив, то он не скажет «я лгу», иначе скажет ложь.

Одно неясно: почему если рефлективные суждения имеют такие свойства, задача «познай себя» — самая сложная задача на свете?

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ РЕФЛЕКСИЯ В СТРУКТУРЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ ПЕДАГОГОВ ДОШКОЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ


Белокурская Ирина Адамовна
преподаватель кафедры общей и детской психологии
Белорусский государственный педагогический университет имени М. Танка
Минск, Республика Беларусь

Одна из важнейших проблем личностно-ориентированной образовательной парадигмы в системе образования – это проблема психологического здоровья педагога. Психологическое здоровье – это система, включающая ценности собственного «Я» и ценности других людей, положительное отношение человека к себе и другим [2, 8]. Психологическое здоровье предполагает владение человеком рефлексией как средством самопознания, способностью концентрировать свое сознание на себе, своем внутреннем мире и своем месте во взаимоотношениях с другими. Умение понимать и описывать свои эмоциональные состояния и состояния других людей, возможность свободного и открытого проявления чувств без причинения вреда другим, осознание причин и последствий как своего поведения, так и поведения окружающих – это также показатели психологического здоровья [2, 5, 8, 9].

Современная образовательная ситуация в качестве приоритетов выделяет такие профессионально важные качества педагога, которые обеспечивают успешную реализацию педагогической деятельности и создают условия для реализации потребности личности в самоопределении, самовыражении, самореализации и самоактуализации. В данном контексте педагогическая рефлексия должна рассматриваться как важнейший фактор преодоления и предотвращения различных негативных явлений – ранние «педагогические кризы», «педагогическое истощение» и т.д. [3].

Педагог, владеющий рефлексией, как средством самопознания, обладающий способностью концентрировать свое сознание на себе, на своем внутреннем мире и на взаимоотношениях с другими, а также его социально-психологическая компетентность являются показателями психологического здоровья. Выявлено, что высший уровень психологического здоровья педагога неразрывно связан с адекватным личностным производством смысловых ориентаций, определением общего смысла жизни, жизненных стратегий, отношений к другим и к себе. Педагог должен обладать возможностью личностного выбора и автономного развития. Такой подход в качестве механизмов психологического здоровья рассматривает самопознание, способность к принятию решения и проектированию будущего, возможность видеть альтернативы, готовность исследовать и эффективно использовать свои ресурсы и нести ответственность за сделанный выбор. Следовательно, педагогическая рефлексия является универсальным механизмом самокоррекции, самоизменения и саморазвития педагога.

Ориентация на ценности динамично развивающегося общества, открытость новому опыту в меняющихся условиях профессиональной деятельности становится профессиональной необходимостью для педагога. Социальная адаптабельность педагога может вступать во внутреннее противоречие с его потребностью в профессионально-личностной идентичности: Кто я? В чем моя роль? Во имя чего я работаю? Это побуждает его постоянно рефлексивно осмысливать и поддерживать свою профессиональную философию, состоящую из системы ценностных ориентаций и основных принципов, которые задают смысл его деятельности, помогают в определении целей, становятся аргументами при принятии решений. В таком контексте рефлексия педагога выступает как его способность к анализу, осмыслению и конструированию смыслообразующей ценностной основы своей деятельности, основанной на отражении себя как субъекта деятельности, личности и индивидуальности в системе общественных отношений.

Уровень развития рефлексивных свойств личности педагога является определяющим фактором достижения высокого профессионализма в педагогической деятельности. К рефлексивным свойствам относятся способность отображать внутренний мир другого человека, понимать его. Умение анализировать основания своих действий, просчитывать их близкие и дальние последствия, умение контролировать и оценивать свое поведение в конфликтной ситуации необходимо для любого педагога. Если раньше основная функция педагога заключалась в трансляции общественного опыта (в виде знаний и способов познания), то в современном мире от педагога ожидают решение задачи проектирования и управления процессом индивидуального личностного и интеллектуального развития каждого конкретного ребенка. Соответственно на первый план выходят такие формы деятельности педагога, как разработка индивидуальных стратегий развития и обучения разных детей, учебно-педагогическая диагностика, индивидуальное консультирование и т.д. [7]. Практическая реализация такой деятельности предполагает высокий уровень профессионализма педагога, важным компонентом которого является его способность к профессиональной рефлексии. Рефлексивные процессы «буквально пронизывают всю профессиональную деятельность педагога» [4, с.73], проявляясь и в ситуации непосредственного взаимодействия с детьми, и в процессе проектирования и конструирования их учебной деятельности, и на этапе самоанализа и самооценки собственной деятельности, самого себя как ее субъекта. Необходимость рефлексивного отношения педагога к своей деятельности определяется многими факторами, которые определяют полифункциональность педагогической профессии.

В целом, можно сказать, что от недостатка рефлексии страдает качество педагогической работы, теряется ее психологическая основа – направленность сознания педагога на ребенка. Остается не замкнутой та рефлексивная дуга в профессиональном сознании педагога, которая должна охватывать системное отношение его деятельности «педагог – ребенок» и направлять каждый ее шаг. Рефлексия укрепляет ретроспективные связи самосознания человека с собственным прошлым, со своим детством. Обращение к своему детскому Я, «приглашение» его в свой внутренний диалог помогает педагогу лучше понять своего воспитанника. Такую функциональную направленность рефлексии можно было бы назвать как консолидирующую внутренний ментальный опыт человека [7].

Резюмируя различные подходы в определении понятия рефлексии в деятельности педагога, можно сказать, что рефлексия в педагогической деятельности — это процесс мысленного (предваряющего или ретроспективного) анализа какой-либо профессиональной проблемы, в результате которого возникает личностно окрашенное осмысление сущности проблемы и новые перспективы ее решения. Таким образом, рефлексивный педагог — это думающий, анализирующий, исследующий свой опыт профессионал. Это внимательный слушатель, умный наблюдатель, проницательный собеседник.

Таким образом, необходимость развития рефлексивной способности – одна из приоритетных задач поддержания психологического здоровья педагогов. Эффективное развитие рефлексии как средства реализации профессиональной деятельности происходит, если используются не только спонтанные, а и произвольные способы рефлексирования, которыми можно овладеть в ходе специального обучения. Эффективным средством развития рефлексии является активный метод обучения, строящийся на принципах оформления и наращивания спонтанного опыта рефлексирования. Данная педагогическая стратегия обеспечивает работу субъекта с собственным опытом рефлексирования в процессе обучения, создает запрос на специально организованные средства рефлексирования. Среди активных методов обучения наиболее распространенной технологией является психологический тренинг. Тренинг рассматривается в литературе с двух позиций: как метод активного обучения (то есть как педагогическая технология) и как собственно психологическая практика, имеющая свои традиции и нормы, отличные от норм педагогической деятельности.

В тренинге организуется обучение рефлексии через проживание, через работу с собственным опытом. Тренинги развивают психологические навыки, способности, в частности рефлексивные способности. Целью тренингов является развитие у конкретного человека психологических навыков и способностей, а также тех или иных психологических качеств или процессов. В тренингах субъект получает, прежде всего, знание о себе. Это иной тип знания, нежели научный (о всеобщем, то есть типичном для многих людей). Это знание-мнение других людей обо мне, полученное за счет механизма, главным образом, обратной связи. Некоторые авторы называют этот тип знания личностным. Оно производит некоторую внутреннюю работу и нечто меняет в «Я» человека [9, с.288]. В качестве основных механизмов обучения могут рассматриваться: обратная связь; действие по образцу, демонстрируемому ведущим (тип трансляции «из рук в руки»).

В общем виде главная задача работы в тренинге состоит в организации особой среды, обеспечение погружения в особое образовательное пространство. Деятельность ведущего состоит из: организации обратной связи; катализации групповой динамики; демонстрации образца поведения; создания ситуации доверительности, для инициации процессов самоэкспериментирования (одного из базовых условий обучения) и т.д.

Средствами педагогической деятельности в тренингах являются как личность ведущего, так и различные упражнения и психотехники. Многие упражнения для своего выполнения требуют новых необычных средств, например, способов описания себя и других. Упражнения задают новый способ размышления о себе, других, средств описания — в метафорах, в языке тела, в языке чувств и т.д. То есть, можно сказать, что человек расширяет свое «видение» психологических феноменов. В этом смысле упражнения задают средства самоисследования, развивая тем самым рефлексивные способности.

Материалом образовательного процесса в тренингах является индивидуальный и групповой психологический опыт, в том числе и опыт рефлексии. Результатом обучения является особое новообразование (особый тип знания, навык, опыт, новый способ познания, самоорганизации или поведения), которое получается за счет рефлексии опыта группы. Таким образом, тренинг может рассматриваться как эффективное средство развития рефлексии педагогов. Это способ углубления психологических знаний, развития рефлексивно-перцептивных способностей, формирования установок на открытость, принятие и эмпатическое понимание ребенка на осознаваемом и неосознаваемом уровнях.

Тренинговая программа, направленная на развитие рефлексивных способностей педагогов может быть реализована в ходе повышения квалификации педагогических кадров дошкольных учреждений либо может рассматриваться как одно из направлений работы психолога учреждения дошкольного образования с педагогами. При создании рефлексивной модели тренинговой программы, направленной на формирование представлений педагога о личностных качествах ребенка, представлений о себе как о профессионале, и о своей профессиональной деятельности, исходим из понимания необходимости помочь воспитателю выявить деформированные социальные и личностные установки, влияющие на взаимодействие с ребенком, и осознать возможность их изменения.

Предлагаемая нами модель может быть реализована через создание рефлексивной среды и обеспечение условий взаимного преобразования опыта участников. Рефлексивное мышление побуждает личность не только обратиться к анализу и переосмыслению ее прошлого опыта, но и актуализирует еще не востребованные интеллектуальные, эмоциональные, волевые потенции, позволяющие осознать различные бессознательные установки. В процессе создания совместного позитивного опыта и на его основе возможно овладение индивидуальными способами реализации выявленного творческого потенциала в профессиональной деятельности.

Логика построения занятий такого типа опосредуется решением следующих задач: развивать рефлексивные способности педагогов, выявлять установки, не позволяющие реализовывать творческие возможности, способствовать проживанию ими опыта отношений в рамках различных моделей взаимодействия и овладению новыми способами их построения, а также определению сфер применения их в реальной практике. Эти преобразования в сознании и деятельности личности достигаются с помощью предлагаемой технологии в рамках рефлексивного тренинга. Основными применяемыми методическими приемами являются: групповые дискуссии, ролевые и имитационные игры и упражнения, психодрама и ее модификации, психогимнастика.

Рекомендуемая рефлексивная модель помогает получить информацию, необходимую для решения проблемы развития творческого потенциала и самосознания педагога, коррекции его профессиональных и личностных качеств. В организационном плане предлагаемый вариант тренинга состоит из нескольких этапов, на каждом из которых ставится определенный комплекс задач.

Первый этап представляет собой несколько следующих друг за другом шагов: принятие правил поведения в группе; установление атмосферы доверия и психологической безопасности и взаимной поддержки; осознание себя в профессии и осознание профессиональной мотивации.

Второй этап направлен на осознание жизненных и профессиональных целей и ценностей, исследование путей профессиональной самореализации, осознание жизненных и профессиональных перспектив.

Третий блок тренинга – личностный. На этом этапе происходит осознание личностных особенностей, понимание своей личности и характера. Также упражнения этого этапа направлены на развитие навыков самоконтроля и самоэффективности, на осознание ресурсов своей личности и развитие эмпатии.

Четвертый этап представляет собой следующие шаги: актуализацию представлений, связанных с образом дошкольника; актуализацию возможных деформированных установок; выявление представлений о реальном ребенке; выяснение содержания образа идеального ребенка у педагогов; осознание установок, негативно влияющих на продуктивность взаимодействия с ребенком и возможность их изменения.

Пятый этап должен быть направлен на выработку у педагогов концептуальных представлений о сущности дошкольника в процессе активизации личностно-перспективной рефлексии, а также на выработку интегрального подхода к процессу воспитания ребенка. В ходе заключительной рефлексии данного этапа происходит переосмысливание позиций педагогов по отношению к ребенку, и отрабатываются индивидуальные стратегии эффективного педагогического взаимодействия. В завершении тренинга целесообразно рассмотреть возможности ассимиляции полученного опыта применительно к конкретным условиям индивидуальной профессиональной деятельности.

Итак, развитие рефлексивно-перцептивных способностей, формирование установок на открытость, принятие и эмпатическое понимание ребенка на осознаваемом и неосознаваемом уровнях – это один из путей совершенствования педагога как профессионала и укрепления его психологического здоровья. Педагогу особенно важно осознавать свои представления о профессиональной деятельности, о себе как субъекте профессиональной деятельности и о ребенке. Его способы воздействия на детей, используемые им методы воспитания зависят от «картины мира», специфики ментальных представлений, которая может быть неосознаваемой.

Рефлексия позволяет педагогу стать не просто более проницательным по отношению к себе и своим воспитанникам, но и во многом способствует его личностному и профессиональному росту. Чем глубже развита у человека рефлексия, тем в большей мере он способен быть субъектом своей жизни, тем большую ответственность он испытывает перед собой и другими, ориентируясь на сознательно поставленные цели. Уверенно можно сказать, что способность человека к рефлексии – это фактор и средство его личностного роста. В этом смысле рефлексия обладает мощной развивающей функцией. Овладение рефлексией как способностью к критическому самоанализу также обогащает профессиональную Я-концепцию педагога. Наблюдая себя в разных ситуациях и оценивая свои возможности и способности, сравнивая себя со своими коллегами, педагог лучше осознает свои сильные и слабые стороны, индивидуальные особенности своей личности. Приобретаемый в рефлексии опыт самопознания обогащает и расширяет его представления о самом себе, как личности и профессионале. Это позволяет ему строить более адекватные его возможностям цели на будущее. Педагог, практикующий рефлексивный анализ своих планируемых поступков, как правило, демонстрирует профессинальную компетентность и скорее достигает намеченных целей. В этом проявляется самопознавательная и самоорганизующая функция рефлексии, тем самым решается задача поддержания психологического здоровья педагогов.

Библиографический список:

1. Бизяева А.А. Психология думающего учителя: педагогическая рефлексия. — Псков: ПГПИ им.С.М.Кирова, 2004.

2. Васильева О.С., Филатов Ф.Р. Психология здоровья человека: эталоны, представления, установки. — М.: Издательский центр «Академия», 2001.

3. Митина Л.М., Митин Г.В., Анисимова О.А. Профессиональная деятельность и здоровье педагога. — М.: Издательский центр «Академия», 2005.

4. Мышление учителя: Личностные механизмы и понятийный аппарат / Под ред. Ю.Н. Кулюткина, Г.С. Сухобской — М.,1990.

5. Никифоров Г.С. Психология здоровья. — СПб.: Питер, 2002.

6. Орлов А.Б. Психология личности и сущности человека: парадигмы, проекции, практики: пособие для студентов психологических факультетов.- М.: Издательский центр «Академия», 2002.

7. Холодная М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. – 2-ое изд., – СПб.: Питер., 2002.

8. Хухлаева О.В. Основы психологического консультирования и психологической коррекции: – М.: Издательский центр «Академия», 2001.

9. Цукерман Г.А. Мастеров Б.М. Психология саморазвития. — М.: Интерпракс, 1995.

%d1%80%d0%be%d0%b4%d0%be%d0%b2%d0%be%d0%b9%20%d1%84%d1%80%d0%b5%d0%b9%d0%bc — с русского на все языки

Все языкиАнглийскийРусскийКитайскийНемецкийФранцузскийИспанскийИтальянскийЛатинскийФинскийГреческийИвритАрабскийСуахилиНорвежскийПортугальскийВенгерскийТурецкийИндонезийскийШведскийПольскийЭстонскийЛатышскийДатскийНидерландскийАрмянскийУкраинскийЯпонскийСанскритТайскийИрландскийТатарскийСловацкийСловенскийТувинскийУрдуИдишМакедонскийКаталанскийБашкирскийЧешскийГрузинскийКорейскийХорватскийРумынский, МолдавскийЯкутскийКиргизскийТибетскийБелорусскийБолгарскийИсландскийАлбанскийНауатльКомиВаллийскийКазахскийУзбекскийСербскийВьетнамскийАзербайджанскийБаскскийХиндиМаориКечуаАканАймараГаитянскийМонгольскийПалиМайяЛитовскийШорскийКрымскотатарскийЭсперантоИнгушскийСеверносаамскийВерхнелужицкийЧеченскийГэльскийШумерскийОсетинскийЧеркесскийАдыгейскийПерсидскийАйнский языкКхмерскийДревнерусский языкЦерковнославянский (Старославянский)МикенскийКвеньяЮпийскийАфрикаансПапьяментоПенджабскийТагальскийМокшанскийКриВарайскийКурдскийЭльзасскийФарерскийАбхазскийАрагонскийАрумынскийАстурийскийЭрзянскийКомиМарийскийЧувашскийСефардскийУдмурдскийВепсскийАлтайскийДолганскийКарачаевскийКумыкскийНогайскийОсманскийТофаларскийТуркменскийУйгурскийУрумскийБурятскийОрокскийЭвенкийскийМаньчжурскийГуараниТаджикскийИнупиакМалайскийТвиЛингалаБагобоЙорубаСилезскийЛюксембургскийЧерокиШайенскогоКлингонский

 

Все языкиАнглийскийНемецкийНорвежскийКитайскийИвритФранцузскийУкраинскийИтальянскийПортугальскийВенгерскийТурецкийПольскийДатскийЛатинскийИспанскийСловенскийГреческийЛатышскийФинскийПерсидскийНидерландскийШведскийЯпонскийЭстонскийТаджикскийАрабскийКазахскийТатарскийЧеченскийКарачаевскийСловацкийБелорусскийЧешскийАрмянскийАзербайджанскийУзбекскийШорскийРусскийЭсперантоКрымскотатарскийСуахилиЛитовскийТайскийОсетинскийАдыгейскийЯкутскийАйнский языкЦерковнославянский (Старославянский)ИсландскийИндонезийскийАварскийМонгольскийИдишИнгушскийЭрзянскийКорейскийИжорскийМарийскийМокшанскийУдмурдскийВодскийВепсскийАлтайскийЧувашскийКумыкскийТуркменскийУйгурскийУрумскийЭвенкийскийБашкирскийБаскский

Цель размышления // Purdue College of Liberal Arts

Почему рефлексия важна в классе письма?

Рефлексия — процесс, в ходе которого учащиеся описывают свое обучение, как оно изменилось и как это может быть связано с будущим учебным опытом («Обучение и лидерство с помощью умственных способностей», 2008 г.) — навык, который часто недооценивается в переполненных классах. с содержанием. Тем не менее, размышление является важной практикой для студентов, позволяющей осмыслить полученный опыт и развиваться на его основе, и это практика, поддерживаемая стипендией (см. Список стипендий ниже).Исследование, проведенное Гарвардским университетом в 2014 году, также подтвердило, что размышления о своей работе улучшают ее производительность. Хотя рефлексия часто применяется в гуманитарных и социальных науках, рефлексия является важной практикой в ​​академических дисциплинах, включая сестринское дело, бизнес, естественные науки и т. Д. (См. Информационный центр WAC для получения списка статей о дисциплинарной рефлексии). В результате, рефлексивное письмо — один из отличных способов для студентов поразмышлять о своем опыте обучения в классе по английскому языку 106/108. Таким образом, учащиеся должны постоянно практиковаться в рефлексивном письме, чтобы они стали «производителями», а не «потребителями» знаний (Коста и Каллик, 2008).

Что касается письменных работ, размышление было признано важным навыком для способности студентов передавать навыки письма. Перенос письма, по мнению сорока пяти исследователей письма из исследовательского семинара Илона, определяется как «феномен, в котором новые и незнакомые письменные задания решаются посредством применения, повторного смешивания или интеграции предыдущих знаний, навыков, стратегий и предрасположенностей». Фактически, две стимулирующие практики в рамках исследовательского семинара Илона сосредоточены конкретно на метапознании — i.э., думая о мышлении. Кроме того, в Программе успеха в письме после окончания средней школы — сотрудничестве между Советом администраторов программ письма, Национальным советом преподавателей английского языка и Национальным проектом письма — дополнительно поддерживается использование рефлексии, поскольку это одна из восьми привычек мышления. необходим для успеваемости студентов.

Отражение — это широкий термин, который включает в себя множество различных приложений. . Инструкторы могут назначать множество различных рефлексивных заданий, как под руководством, так и без него (например,g., обсуждение в классе, журналы, интервью, анкетирование и т. д.). Тем не менее, цель размышления, согласно Янси (1998) в Отражение в классе письма , следующая:

В методе рефлексия диалектична, заставляя множество точек зрения взаимодействовать друг с другом, чтобы достичь понимания. С процедурной точки зрения, размышление влечет за собой , смотрящие вперед, на цели, которые мы могли бы достичь, а также , отбрасывающий назад, чтобы увидеть, где мы были. Когда мы размышляем, мы, таким образом, проектируем и анализируем , часто помещаем прогнозы и обзоры в диалог друг с другом, работая диалектически, чтобы открывать то, что мы знаем, что мы узнали и что мы могли бы понять.(стр. 6)

Кроме того, есть две цели рефлексии, согласно Райану (2013) «Закон о педагогическом балансе: учение рефлексии в высшем образовании»:

  1. Рефлексия позволяет учащимся осмыслить материал / опыт по отношению к себе, другим и условиям, которые сформировали материал / опыт;
  2. Переосмыслите материал / опыт ради личной или социальной выгоды в будущем (стр. 147).

Периодические размышления побуждают учащихся критически относиться к своей письменной практике, осмысливать и переосмысливать свой опыт для получения пользы в будущем (см. Dyment et.al, 2010 для дальнейшего обсуждения).

Преимущества отражения:

Отражение деятельности:

Учебные ресурсы:

Стипендия:
  • John Zubizarreta (2008) Обучающее портфолио: мощная идея для значительного обучения: в этой статье обсуждается написание портфолио или обучающих портфелей, как они называются в статье, и почему размышления критически важны для его успеха.Кроме того, в статье утверждается, что размышления должны быть совместными, последовательными и управляемыми.
  • Кэтлин Блейк Янси (1998) «Отражение в письменном классе»: основная статья о размышлении и его использовании в письменном классе. Эта работа содержит несколько глав, посвященных размышлениям в различных областях, в том числе в классе, оценивании и чтении.
  • Кэтлин Блейк Янси (2016) Риторика размышлений: отредактированный сборник различных ученых-писателей и того, как отражение влияет на их практику.
  • Мэри Райан (2011) Улучшение рефлексивного письма в высшем образовании: социальная семиотическая перспектива: в этой статье обсуждаются различные теории рефлексии и используется системная функциональная лингвистика для построения социальной семиотической модели рефлексивного письма.
  • Vankooten (2016) Определение компонентов мета-осведомленности о композиции: к теории и методологии написания исследований: работает над теорией мета-осведомленности в композиции и обсуждает четыре наблюдаемые области мета-познания: 1) процесс, 2) методы, 3) риторика и 4) интерсравнительность.
  • Дженсон (2011) Содействие саморегулированию и критическому размышлению посредством написания Использование студентами электронного портфолио: в этом эмпирическом исследовании обсуждается рефлексия и то, как ее последовательное использование иллюстрирует более глубокий способ мышления студентов.
  • Зохар и Дори (2012) Метапознание в естественнонаучном образовании: обсуждает исследования в области метапознания и его использование в естественнонаучном образовании.
  • Israel, Block, Bauserman, & Kinnucan-Welsch (2006) Метапознание в обучении грамоте: этот источник объединяет исследования в области образования, психологии, лингвистики и чтения, чтобы проиллюстрировать необходимость рефлексии в рамках обучения грамоте.

* Примечание. Это не исчерпывающий список стипендий для размышлений, и простой поиск по базе данных даст больше результатов.

Какой смысл в рефлексии?

Благодаря онлайн-модулю я так много узнал об отражении. В школе я никогда не умел писать с помощью рефлексивного письма. На самом деле я всего лишь описал событие и рассказал о своих мыслях и чувствах в то время. Теперь я понимаю, что размышлениям нужно гораздо больше, и если бы я знал это в то время, моя работа значительно улучшилась бы.

Рефлексия — это действие в обучении. Это действие, которое дает нам доказательство того, что мы отошли от события, смогли критически относиться к себе и своей работе и даже смотреть на вещи с чужой точки зрения. Рефлексия — это нечто большее, чем просто описание ваших мыслей и чувств.

Зачем размышлять?

Я обнаружил, проводя онлайн-курс, что есть много причин, по которым полезно размышлять. Размышление дает нам возможность получить гораздо больше знаний о нашей работе и углубить наше понимание.Мы можем подумать о том, как мы учимся. Если мы поразмыслим и оценим нашу работу, мы сможем составить план действий на следующий раз: как мы будем справляться с этим, если это повторится снова? Что бы я сделал лучше в следующий раз?

Для меня размышление означает оглядываться назад. До сих пор в моем курсе я делал заметки во время лекций, а затем размышлял над ними ночью: оглядывался на свои записи. Если я чего-то не понимаю, я просто исследую это, чтобы убедиться, что я знаю, что это значит, для использования в будущем. Размышление позволяет нам разрешить неопределенность.Это позволяет нам расширить возможности как отдельных людей. Когда вы о чем-то размышляете, я думаю, у вас появляется чувство цели. Вы чувствуете, что то, что вы сделали, стоит того, потому что вы извлекли из этого больше, чем простые знания.

Умение критически относиться к себе имеет решающее значение в жизни. Если у вас есть этот навык, вы будете постоянно учиться и расти. Вы можете оценить то, что вы сделали, и знаете, как улучшить. Рефлексия помогает развить этот важный жизненный навык, поэтому так важно постоянно размышлять о своей работе.

«Недостаточно просто иметь опыт, чтобы учиться. Если не задумываться об этом опыте, его можно быстро забыть или потерять потенциал к обучению. Именно из чувств и мыслей, возникающих в результате этого размышления, можно генерировать обобщения или концепции. И именно обобщения позволяют эффективно решать новые ситуации »(Гиббс 1988)

В книге «Обучение на практике» Гиббс (1988) очерчивает этапы «структурированного анализа», которые основаны на цикле экспериментального обучения Колба (1984) и побуждают к более глубокому размышлению.Сюда входят:

Описание Что стимулирует рефлексию? (инцидент, событие, теоретическая идея) О чем вы собираетесь размышлять?
Чувства Каковы были ваши реакции и чувства?
Оценка Что было хорошего и плохого в этом опыте? Делайте оценочные суждения.
Анализ Какой смысл вы можете понять? Приносите идеи извне, чтобы помочь вам.Что на самом деле происходило?
Заключение (общее) Какой в ​​общем смысле можно сделать вывод из этого опыта и проведенного вами анализа?
Заключение (конкретное) Какой можно сделать вывод о вашей конкретной, уникальной, личной ситуации или способах работы?
Персональные планы действий Что вы собираетесь делать по-другому в такой ситуации в следующий раз? Какие шаги вы собираетесь предпринять на основе того, что вы узнали?

Приведенное выше свидетельство показывает нам, как успешно и полно размышлять о чем-либо.Если мы пройдем каждый этап, описанный выше, и ответим на него в соответствии с нашей работой или опытом, мы сможем получить максимум от размышлений. Из онлайн-блока об размышлении эта информация была для меня самым полезным ресурсом. Я чувствую, что эта модель очень хорошо объясняет размышления и показывает мне, как именно оценивать все, что я сделал. Я считаю, что он очень тщательный, и любой, кто будет следовать этому, должен получить действительно положительный результат.

Исходя из личного опыта, я уже чувствую, что подвергаю сомнению все, что делаю.Я чаще оцениваю себя и свою работу, и мне кажется, что это действительно помогает мне понять, почему я делаю то, что делаю. Рефлексия действительно важна, и я считаю, что очень важно, чтобы все это делали. Это помогает нам идти по жизни с пониманием всего.

Reflection — это определенно то, что я хочу включить в классную комнату в будущем. Я считаю, что маленьким детям очень важно смотреть на то, что они сделали. Если они увидят то, что сделали хорошо, это значительно повысит их уверенность.Точно так же, если они увидят то, в чем они не так хорошо преуспели, они поймут, что им нужно сделать, чтобы стать лучше. Регулярное время, отведенное для размышлений, было бы действительно полезно в классе. Это не только позволяет учителю отслеживать, как идут дела у учеников, но и позволяет детям видеть, как они прогрессируют сами. Если они начнут это в младшем школьном возрасте, они гарантированно смогут продолжить жизнь, используя конструктивную критику — навык, который им определенно понадобится!

Жанры академического письма: Рефлексивное письмо

Жанры академического письма: Рефлексивное письмо

Цель рефлексивного письма — помочь вам учиться у особый практический опыт.Это поможет вам установить связи между чему вас учат в теории и что нужно делать на практике. Вы размышляете так что вы можете учиться.

В рефлексивном письме вы пытаетесь записать некоторые мысли что вы прошли, выполняя конкретную практическую деятельность, например, написание эссе, преподавание в классе или продажа продукта. Через размышления, вы должны быть в состоянии понять, что вы сделали и почему, и возможно, в следующий раз поможет себе сделать это лучше.

Вы можете размышлять по многим причинам разными способами, например, в дневнике или личный журнал. Но здесь нас интересует то, что вы пишете для оценка. Вас часто просят предоставить отчет о том, что вы сделали, а также отражение того, как вы это сделали и как вы используете то, чему вас учат в своей классы и любой практический опыт, который вы приобретаете для этого.

Светоотражающее письмо дает вам шанс подумать о том, что вы делаете, более глубоко и извлечь уроки из своего опыт.У вас есть возможность узнать, как вас учат class поможет вам с реальными или академическими задачами. Написание своих мыслей вниз позволяет вам думать о них и устанавливать связи между о чем вы думаете, чему вас учат и что вы делаете. Ваш письменное отражение также будет служить источником справки и доказательств в будущее.

Недостаточно просто иметь опыт, чтобы учить.Если не задумываться об этом опыте, это может быть быстро забыт, или его обучающий потенциал утрачен. Это от чувств и мысли, возникающие из этого размышления, что обобщения или концепции могут быть сгенерирован. И именно обобщения позволяют создавать новые ситуации. справились эффективно. (Гиббс, 1988, стр. 9)

Возможно, вы захотите или вас попросят размышлять о:

  • как выбрать тему диссертации,
  • как подойти к вашей диссертации,
  • что означает название вашего эссе,
  • , как вы собираетесь подойти к эссе,
  • насколько хорошо вы написали работу,
  • , как вы готовились к лекции,
  • как вы слушали лекцию
  • , как вы выполнили задание по чтению,
  • , как вы прошли недавний экзамен,
  • , как вы участвовали в групповой работе,
  • как отреагировали другие,
  • , как вы поступили на практике,
  • какой опыт вы приобрели, работая неполный рабочий день или работая волонтером? ты сделал,
  • как вы решили ту или иную проблему,
  • как можно улучшить учебу,

В вашем отражение, вы могли бы написать о:

  • что вы сделали и почему вы это сделали,
  • , что в этом было хорошего и плохого,
  • , почему вам понравилось это или плохо,
  • то, что вы нашли легким или трудным,
  • , почему вам было легко или сложно,
  • что вам понравилось в том, чем вы занимались,
  • , почему ты так себя чувствовал,
  • , как вы, возможно, захотите продолжить,
  • что и почему сделали другие люди,
  • как вы относились к тому, что сделали другие,
  • как вы использовали то, чему вас учили в классе,
  • какая еще информация вам нужна,
  • , что вы собираетесь делать по-другому в такой ситуации в следующий раз,
  • какие шаги вы собираетесь предпринять, исходя из того, что у вас есть выучил,
  • , что вы собираетесь делать дальше.

Рефлексивное письмо часто включает план действий, в котором вы следует написать о:

  • что вы собираетесь делать по-другому в такой ситуации в следующий раз
  • какие шаги вы собираетесь предпринять, исходя из того, что у вас есть научился .

Опыт Колба (1984) цикл обучения пригодится здесь:

В данном случае конкретный опыт это деятельность — то, что вы сделали. Reflective Observation думает о том, как вы сделали это, как вы себя чувствовали и как вы могли сделать это по-другому.Абстрактный Концептуализация — это размышление о том, чему вас учили в классе, что вы прочитал о том, как сделать этот этап и почему. Активное экспериментирование размышляя о том, что вы узнали из своего размышления и концептуализации, и планируете, как вы можете сделать это по-другому в следующий раз.

Допустим, вы размышляете о том, что у вас есть сделано в классе.

Вы, вероятно, начнете с описания того, что вы сделали. Вы могли бы тогда хочу написать о том, как вы выполняли задание, какие методы вы использовали.Ты можешь затем хочу оценить вашу работу. Насколько хорошо ты справился? Чтобы сделать в этом вам нужно учитывать то, чему вас учили. Вы можете захотеть опишите, что говорят эксперты. Затем вы можете рассмотреть свои реакции. Как ты / ты чувствуешь? Вы можете закончить, подумав, как вы будете это делать в следующий раз.

В рефлексивном письме обычно используется первое лицо — «Я». — когда необходимо.

Основываясь на работе Колба, Гиббс (1988, стр. 47) предлагает следующие этапы для поощрения более глубокого размышления:

Описание:

Что случилось? Что ты собираешься отразиться на? Пока не судите и не пытайтесь делать выводы.

Чувства:

Какова была ваша реакция и чувства?

Оценка:

Что было хорошего или плохого в опыт? Делайте оценочные суждения.

Анализ:

Какой смысл вы понимаете ситуация? Приносите идеи извне, чтобы помочь вам.Что было действительно происходит?

Выводы (общие):

Что можно сделать в в общем смысле, исходя из этого опыта и проведенных вами анализов?

Выводы (конкретные):

На что можно сделать вывод ваша собственная, уникальная, личная ситуация или способы работы?

Персональные планы действий:

Что ты собираешься делать иначе в такой ситуации в следующий раз? Какие шаги вы собираетесь делать взять на основе того, что вы узнали?

на основе этого шаблона возможная структура отражающего отчета:

Предварительные условия

↓

Описание

Введение

Опишите вашу ситуацию

Личный отчет

Сообщите о том, что вы сделали и / или что случилось.

↓

Чувства

Личный отчет

Сообщите, как вы себя чувствовали.
Что вам понравилось или не понравилось?

↓

Оценка

Отражение на действие

Сообщите, что было хорошо / плохо, легко / сложно, приятно / неприятно и т. д.

Сравнить и сравните свой опыт

Объясните, почему

↓

Анализ

Отражение на обучение

Сообщите, что есть тебя учили

Опишите, что вы знать

↓

Подключения

Оцените свой практика, опираясь на свои знания и опыт

↓

Выводы

Определить пробелы

Опишите любые пробелы в вашем знания

Объясните, как можно заполнить их

Обобщение на будущее

↓

Действие

План действий

Составить план действий на будущее (обучение + практика)

Обоснуйте свой план действий

↓

Конечное вещество

См .: Риторические функции в академическом письме: размышления для большего количества примеров и языка.

Назад к введению

Отражение — Ответ

Введение

На прошлой неделе мне пришлось сделать устную презентацию о моем прогрессе в оцениваемой работе, над которой я и мои коллеги работали. Мы разрабатываем новую рекламную стратегию для известной международной компании. Мы — группа из трех человек из разных стран, обучающихся на одном третьем курсе.

Описание

В прошлый четверг презентация была 3.00.Это было в небольшом формальном лекционном зале, и там собралось около 20 человек, включая моего лектора и других членов моей группы. Мы вместе подготовили слайды PowerPoint, каждый из которых участвовал в одной части всей презентации. Пришлось говорить 10 минут. Я начал вовремя, но с самого начала очень нервничал. И сразу же я нажал не ту клавишу на компьютере и отменил шоу. От этого мне стало еще хуже. После этого следующие несколько слайдов прошли нормально, но когда я подошел к первому слайду, подготовленному одним из моих коллег, я начал делать ошибки.Я дал неверную информацию, противоречащую написанному. Когда кто-то задавал вопрос, я не мог ответить, и человек, написавший слайд, должен был ответить на него. Это случилось еще дважды. В то время мой голос стал менее уверенным, и я медленно продирался через остальные слайды. Я наконец закончил с опозданием на несколько минут. Было всего один или два вопроса, на один из которых я вообще не мог ответить.

Чувства

Я очень волновалась перед презентацией. Я боялся, что не смогу сказать правильные вещи и не смогу адекватно представить наш прогресс.Раньше я делал одну или две устные презентации, но никогда не был ими доволен.
Решил использовать Power Point. Однако я был не очень уверен в его использовании, потому что много раз видел, как он идет не так, как надо. Я подумал, что было бы неплохо потренироваться заранее, но у меня не было доступа к комнате с проектором, поэтому у меня не было возможности. Меня это очень раздражало.
Когда дело дошло до презентации, я действительно хотел сделать ее хорошо. Но, как выяснилось, презентация была ужасной.Просто все шло не гладко. Это заставило меня чувствовать себя очень неуверенно в своих способностях. Я даже переживаю из-за этого дома, и это влияет на мои другие курсы. Время было ужасным, и всем казалось, что это скучно. Мне тоже никто толковых вопросов не задавал. Сама презентация PowerPoint пошла не так. Думаю, я нажал не ту кнопку. Я очень нервничал, и мой голос был очень неустойчивым. Во всяком случае, я так себя чувствовал.

Оценка

Я только что прочитал то, что написал на прошлой неделе после ужасной презентации.Когда я снова перечитываю то, что написала, я действительно вижу вещи немного по-другому. Наверное, все было не так уж плохо. Другие члены моей группы впоследствии сказали, что я выглядел довольно спокойным, несмотря на то, как я себя чувствовал. Хотя, я не уверен, действительно ли они имели в виду или просто пытались заставить меня почувствовать себя лучше. Однако, когда я вспоминаю, если бы я знал, что они думали, что у меня все в порядке — несмотря на то, что я чувствовал — я, вероятно, мог бы продолжить более позитивно. Может быть, было бы полезно потренироваться перед моими коллегами перед настоящей презентацией.Тогда они могли бы сказать мне, что думали. Я бы также правильно выбрал время (Lowe, 2006). Я решил использовать PowerPoint, так как я не видел, чтобы кто-либо из других студентов выступал с презентацией без его использования, поэтому я подумал, что этого, вероятно, можно было ожидать. И знание того, как использовать PowerPoint, было бы ценным дополнением к моим навыкам передачи в моем резюме. Студент на предыдущей неделе был отличником, и я надеялся, что смогу быть таким же хорошим. Презентация была интересной, информативной и ясной, и я подумал, что раздаточные материалы от них были хорошими, давая достаточно, но не слишком много информации.
Как бы то ни было, становилось все хуже и хуже. Я знаю, что это было плохо в конце, потому что другие члены моей группы начали отвечать на вопросы, которые мне задавали люди.

Анализ

Я поговорил с несколькими зрителями, и они сказали, что все в порядке. Мои точки зрения были ясными и логичными, и они поняли, что я пытался сказать. Они также сказали, что когда другие члены моей группы начали отвечать на вопросы, я должен был попытаться предотвратить это. Наверное, верно.Может, мне нужно научиться быть более напористым. Но я также должен был убедиться, что знаю, о чем говорю.
Я также разговаривал со своим лектором. И он сказал, что, несмотря на некоторые проблемы, все в порядке. Мне нужно научиться лучше пользоваться PowerPoint (Lowe, 2006). Мне также нужно убедиться, что я знаю и понимаю, что мои коллеги поставили на PowerPoints, прежде чем я перейду к самой презентации! Я прочитал немного больше об оценке рекламы (Lavidge & Steiner), о чем и были их слайды.Так что сейчас я в целом чувствую себя более позитивно и могу начать анализировать, что я мог бы сделать лучше в будущих презентациях.

Заключение (общее)

В целом, я думаю, ясно, что, хотя устные презентации могут быть очень опасными, при правильном планировании с ними можно справиться. Важно хорошо знать предмет и понимать, как работать с технологией. Выбор времени важен, и вы не можете догадаться; единственный способ сделать это правильно — это практика.

Заключение (конкретное)

Мне нужно с самого начала подумать о процессе создания хорошей презентации.Я, вероятно, снова буду использовать Power Point, но мне нужно убедиться, что я могу использовать его правильно. Я просмотрел файл справки и руководство (Lowe, 2006), и теперь я знаю, какие кнопки нажимать — «N» для следующего и «P» для предыдущего — это просто. Мне также нужно помнить, что я использую PowerPoint как инструмент. Я не должен позволять ему контролировать меня. Для этого мне нужно быть уверенным в его использовании — мне нужно больше практиковаться.

План мероприятий

Я, вероятно, всегда буду немного нервничать в такой ситуации, но в следующий раз я прежде чем приступить к делу, я позабочусь о том, чтобы хорошо знать предмет и знать, как работает компьютер.Это означает, что мне нужно больше изучать руководство по PowerPoint. Мне также нужно убедиться, что я достаточно организован, чтобы провести тренировку с остальной частью группы.

Заключение

Когда я заканчиваю писать это, я обнаруживаю, насколько полезно вернуться к тому, о чем я писал раньше, и прочитать их снова. Это помогает по-другому взглянуть на ситуацию. В первый раз, когда я написал это, я почувствовал, что презентация была ужасной и что я не мог бы сделать ее иначе. Но теперь я понимаю, что все было не так уж плохо, что некоторые проблемы были не моими, а для некоторых других есть простые решения.

Задумаемся: в чем суть?

После серьезной проблемы в практике я решил спросить коллегу, не хотят ли они поговорить, подумать о том, что произошло, и подумать, как мы можем предотвратить то же самое снова. «В этом нет необходимости», — был ответ. «Это случилось сейчас, вы не можете изменить прошлое, и мы должны просто двигаться вперед». Я ушел, размышляя об этом быстром решающем «размышлении»! Был ли этот доктор представителем многих? Как бы они справились с проблемами на практике? Как этот врач использовал бы события для обучения и что это значило для других аспектов личной или профессиональной жизни? Мне кажется, что размышления лежат в основе обучения на основе опыта 1 , и без этого мы наверняка упустим огромный бесплатный и важный ресурс.

Отражение уходит в прошлое. Считается, что Конфуций сказал:

«Изучение без размышлений — пустая трата времени, Размышление без изучения опасно». стили обучения студентов-медиков, которые на 45% сходятся (практическое применение) и на 21% согласны (конкретный опыт). В результате 66% не используют рефлексию в качестве предпочтительного стиля обучения. 2 Это можете быть вы, если вам нравится новизна, самопознание и подход «а что, если?». В отличие от отражателей, таких как понимание и подход «почему?» Для создания смысла.

Несмотря на эти стили обучения, врачей постоянно просят продемонстрировать рефлексию при оценке, учебных курсах и GMC: «Аудит вашей собственной работы, честная самооценка и рефлексия являются основой планов личного развития в общей практике. ‘. 3

Здравый смысл подсказывает нам, что размышления для врачей — это использование прошлых событий, чтобы повлиять на будущую практику.Однако в образовании есть много значений рефлексии, таких как «мышление», «подведение итогов» и «размышление». Рефлексивная практика подробно анализируется д-ром Дженнифер Мун 4 , которая описывает ее как процесс обучения на сложных ситуациях, чтобы дать результат обучения. Иногда это может привести к трансформирующему обучению, когда мы даже можем изменить отношение.

Другой способ взглянуть на отражение был предложен Шоном 5 , который описал его двумя способами. Во-первых, «размышление в действии» или размышления на ногах, а во-вторых, «размышление в действии», возможно, после операции с коллегами.Все мы знаем, что наиболее полезное размышление происходит во время разговора с коллегами, и это подтверждают Хаттон и Смит 6 , которые обнаружили, что лучший способ помочь рефлексивному процессу — это поговорить, задать вопросы или вступить в конфронтацию в безопасной обстановке, чтобы позволить себе -откровение может иметь место.

Для меня рефлексия способствует самосознанию, личному и профессиональному росту и делает нас более терпимыми. Размышление, несомненно, может быть мощным инструментом, если его использовать выборочно для обучения, и оценка должна быть местом для этого.Однако его формализация и превращение в итоговый инструмент для повторной валидации лишит необходимых условий и честности. Запись наших размышлений может показаться оценщику демонстрацией наших знаний, но это не имеет смысла.

Мне было трудно найти доказательства преимуществ профессионалов, отражаемых в планах личного развития. В «Медицинском журнале для аспирантов» Стивен Дженнингс 7 приводит свидетельства того, что «50% врачей общей практики рассматривают планы личного развития как« препятствия, которые нужно преодолеть », и что« их механистическое производство обесценивает самостоятельный элемент формирующей оценки ».Кроме того, он спрашивает, почему «медицинские работники вынуждены использовать планы личного развития, чтобы« стать рефлексивным », когда это может демотивировать наиболее самостоятельных людей?» записывать размышления, чтобы они могли продемонстрировать обучение. Но нужно ли размышлять над каждым заявлением о профессиональном развитии? Размышления о простых вещах, например, почему один антибиотик лучше другого, больше похожи на логический комментарий, не требующий размышлений.Я бы предпочел, чтобы вкладка «отражение» в новом электронном портфолио ревалидации RCGP была помечена как «комментарий». Чтобы продемонстрировать рефлексию, мы могли бы написать несколько более длинных вдумчивых произведений. Это позволит лучше использовать разум и эмоции, необходимые для качественного размышления.

Рефлексия работает лучше всего, когда не превращается в рутинную работу или упражнение для галочки. Мы используем этот мощный инструмент каждый день в диалоге, чтобы придать смысл нашей самой важной функции — консультации. Его лучше всего использовать для «размышлений в действии» или «размышлений в действии» в ситуациях, когда нет простого решения.Он порождает понимание, новые идеи, и мы должны ценить его, а не убивать мечом повторной проверки.

Реальное отражение должно быть сложным, творческим, открывать двери и способствовать изменениям.

Поразмыслив, что вы думаете?

Цикл отражения Гиббса | Эдинбургский университет

Одна из самых известных циклических моделей рефлексии, проводящая вас через шесть этапов изучения опыта: описание, чувства, оценка, анализ, заключение и план действий.

Цикл отражения

Гиббса был разработан Грэмом Гиббсом в 1988 году, чтобы структурировать обучение на собственном опыте. Он предлагает основу для изучения опыта и, учитывая его циклический характер, особенно хорошо подходит для повторяющихся опытов, позволяя вам учиться и планировать на основе вещей, которые либо прошли хорошо, либо не удались. Он охватывает 6 этапов:

  • Описание опыта
  • Чувства и мысли об опыте
  • Оценка опыта, как хорошего, так и плохого
  • Анализ , чтобы разобраться в ситуации
  • Заключение о том, что вы узнали и что вы могли бы сделать иначе
  • План действий о том, как вы будете поступать в подобных ситуациях в будущем, или общие изменения, которые вы сочтете подходящими.

Дополнительная информация о:

  • Модель — каждому этапу дается более полное описание, наводящие вопросы, которые нужно задать себе, и пример того, как это может выглядеть в отражении
  • Различная глубина отражения — более краткий пример отражения с использованием данной модели

Это всего лишь одна из моделей отражения. Проверьте это и посмотрите, как это работает для вас. Если вы обнаружите, что для вас полезны лишь некоторые из вопросов, сосредоточьтесь на них.Однако, обдумывая каждую стадию, вы с большей вероятностью будете критически относиться к своему опыту обучения.

Модель

Рефлексивный цикл Гиббса

Эта модель — хороший способ получить опыт. Это может быть как отдельный опыт, так и ситуация, в которой вы часто бываете, например встречи с командой, с которой вам нужно сотрудничать. Гиббс изначально отстаивал его использование в повторяющихся ситуациях, но этапы и принципы одинаково хорошо применимы и к единичным переживаниям.Если сделать это самостоятельно, план действий может стать более общим и посмотреть, как вы можете применить свои выводы в будущем.

Ниже приводится ряд полезных вопросов для каждого из этапов модели. Вам не обязательно отвечать на все вопросы, но они могут подсказать вам, какие вещи имеют смысл включать в этот этап. У вас могут быть другие подсказки, которые вам больше подходят.

Описание

Здесь у вас есть возможность подробно описать ситуацию.Основные моменты, которые следует здесь включить, касаются того, что произошло. Ваши ощущения и выводы будут позже.

Полезные вопросы:

  • Что случилось?
  • Когда и где это произошло?
  • Кто присутствовал?
  • Что вы и другие люди сделали?
  • Каков был исход ситуации?
  • Почему ты был там?
  • Что вы хотели?
Пример «Описание»
Групповая работа
Для оценочного письменного задания по групповой работе мы с моей группой (еще 3 человека из моего курса) решили разделить разные секции между собой, так что нам нужно было исследовать только один элемент каждый.Мы ожидали, что сможем просто составить задание во второй половине дня за день до крайнего срока, а это значит, что нам не нужно было планировать время, чтобы сесть и написать его вместе. Однако, когда мы сели, стало ясно, что разделы написаны разными стилями. Поэтому нам пришлось переписать большую часть задания, чтобы сделать его целостной работой. Мы дали себе достаточно времени до крайнего срока, чтобы индивидуально написать наши собственные разделы, однако мы не планировали много времени на переписывание, если что-то пойдет не так.Поэтому в тот вечер двум членам группы пришлось отказаться от своих планов, чтобы задание было выполнено к сроку.

Чувства

Здесь вы можете изучить любые чувства или мысли, которые у вас возникли во время опыта, и то, как они могли повлиять на этот опыт.

Полезные вопросы:

  • Что вы чувствовали во время этой ситуации?
  • Что вы чувствовали до и после ситуации?
  • Как вы думаете, что думали о ситуации другие люди?
  • Как вы думаете, что другие люди думают о ситуации сейчас?
  • О чем вы думали в сложившейся ситуации?
  • Что вы думаете о ситуации сейчас?
Пример «Чувства»
Групповая работа
Прежде чем мы собрались вместе и поняли, что у нас еще много работы, я был очень счастлив и подумал, что мы поступили умно, когда разделили работу между собой.Когда мы поняли, что не можем сдать задание в таком виде, я очень расстроился. Я был уверен, что это сработает, и поэтому у меня не было особой мотивации переписывать текст. Учитывая, что нескольким людям из группы пришлось отказаться от своих планов, я в конечном итоге почувствовал себя виноватым, что на самом деле помогло мне усерднее работать вечером и быстрее выполнить работу. Оглядываясь назад, я чувствую удовлетворение, что мы решили поработать.

Оценка

Здесь у вас есть возможность оценить, что сработало, а что не сработало в данной ситуации.Постарайтесь быть максимально объективными и честными. Чтобы получить максимальную отдачу от размышлений, сосредоточьтесь как на положительных, так и на отрицательных аспектах ситуации, даже если это было в первую очередь одно или другое.

Полезные вопросы:

  • Что было хорошего и плохого в этом опыте?
  • Что прошло хорошо?
  • Что пошло не так?
  • Что вы и другие люди внесли в ситуацию (положительно или отрицательно)?
Пример «Оценка»
Групповая работа
Хорошо и хорошо работало то, что каждый член группы выполнил работу хорошего качества к согласованному сроку.Более того, тот факт, что два человека из группы отказались от планов, побудил нас еще больше поработать вечером. Это положительно повлияло на рабочую этику группы. То, что явно не сработало, заключалось в том, что мы предполагали, что писали одинаково, и поэтому общий временной план группы не удался.

Анализ

На этапе анализа у вас есть шанс разобраться в том, что произошло. До сих пор вы были сосредоточены на деталях того, что произошло в ситуации.Теперь у вас есть шанс извлечь из этого смысл. Вы хотите сосредоточиться на различных аспектах, которые прошли хорошо или плохо, и спросить себя, почему. Если вы хотите включить академическую литературу, это естественное место для ее включения.

Полезные вопросы:

  • Почему дела пошли хорошо?
  • Почему не все прошло хорошо?
  • Что я могу понять в этой ситуации?
  • Какие знания — мои собственные или чужие (например, академическая литература) могут помочь мне разобраться в ситуации?
Пример «Анализ»
Групповая работа

Я думаю, что причина того, что наше первоначальное разделение работы прошло хорошо, заключалась в том, что каждый человек имел право голоса в том, над какой частью задания он хотел бы работать, и мы разделились в соответствии с личными сильными сторонами людей.Я уже сталкивался с подобной работой раньше и обнаружил, что когда работаю один, мне нравится работать в областях, которые соответствуют моим сильным сторонам. Мне кажется естественным, что то же самое происходит и в группах.

Я думаю, что мы думали, что такой подход сэкономит нам время, когда собираем части вместе в конце, и поэтому мы не продумали его до мелочей. На самом деле, это стоило нам гораздо больше времени, чем ожидалось, и нам также пришлось напрячься и спешить с переписыванием. Я думаю, что тот факт, что мы не планировали, как мы пишем и структурируем разделы, привел нас к этой ситуации.

Я просмотрел литературу по групповой работе и нашел две вещи, которые помогают мне понять ситуацию. Командные роли Белбина (например, 2010 г.) предполагают, что у каждого человека есть определенные сильные и слабые стороны, которые он привносит в группу. Хотя мы не думали о членах нашей команды так, как это думает Белбин, эффективная командная работа и делегирование работы, похоже, связаны с использованием разных сильных сторон людей, что мы и сделали.

Еще одна теория, которая может помочь объяснить, почему мы не предсказали, что план не сработает, — это «групповое мышление» (например, «Групповое мышление»).грамм. Янис, 1991). Групповое мышление — это когда люди в группе не будут доводить разные мнения до доминирующего мнения или решения, потому что они не хотят казаться посторонними. Я думаю, если бы мы поставили под сомнение наши предположения о нашем плане — будучи на самом деле критичными, мы, вероятно, предвидели бы, что он не сработает. Некоторые характеристики группового мышления, которые были в нашей группе, были: «коллективная рационализация» — мы постоянно говорили друг другу, что это сработает; и, вероятно, «иллюзия неуязвимости» — мы все хорошие ученики, поэтому, конечно, не могли сделать ничего плохого.

Я думаю, что знание группового мышления в будущем будет полезно в групповой работе, когда вы пытаетесь принимать решения.

Выводы

В этом разделе вы можете сделать выводы о случившемся. Здесь вы обобщаете полученные знания и подчеркиваете, какие изменения в ваших действиях могут улучшить результат в будущем. Это должен быть естественный ответ на предыдущие разделы.

Полезные вопросы:

  • Что я узнал из этой ситуации?
  • Как эта ситуация могла быть более благоприятной для всех участников?
  • Какие навыки мне нужно развить, чтобы лучше справляться с подобной ситуацией?
  • Что еще я мог сделать?
Пример «заключения»
Групповая работа
Я узнал, что когда группа хочет разделить работу, мы должны спланировать, как мы хотим, чтобы каждый раздел выглядел и ощущался — это, вероятно, позволило бы собрать разделы и отправить их без особого или какого-либо переписывания.Более того, я буду и дальше предлагать людям самостоятельно определять свои сильные стороны и, возможно, даже предлагать использовать систему командных ролей Белбина для более длительных проектов. Наконец, я узнал, что иногда нам приходится оспаривать решения, с которыми мы, кажется, соглашаемся в группе, чтобы убедиться, что мы не соглашаемся только из-за группового мышления.

План мероприятий

На этом этапе вы планируете, что бы вы сделали иначе в аналогичной или связанной ситуации в будущем.Также может быть чрезвычайно полезно подумать о том, как вы поможете себе действовать по-другому — так, чтобы вы не только планировали то, что вы будете делать иначе, но и как сделать так, чтобы это произошло. Иногда достаточно просто осознания, но в других случаях могут быть полезны напоминания.

Полезные вопросы:

  • Если бы мне пришлось сделать то же самое снова, что бы я сделал по-другому?
  • Как я смогу развить необходимые мне навыки?
  • Как мне убедиться, что в следующий раз я смогу действовать иначе?
Пример «Плана действий»
Групповая работа
Когда я буду работать с группой в следующий раз, я расскажу им, какие у них сильные стороны.Это легко сделать и запомнить при первой встрече, а также потенциально может сработать как ледокол, если мы плохо знаем друг друга. Далее, если мы решим разделить работу, я буду настаивать на том, чтобы мы заранее спланировали, чего мы от нее ожидаем. Потенциально я бы посоветовал сначала написать введение или первый раздел вместе, чтобы у нас была ссылка на то, когда мы будем писать свои собственные части. Я уверен, что этого текущего опыта будет достаточно, чтобы напомнить мне предложить это, если кто-то скажет, что нам следует разделить работу в будущем.Наконец, я спрошу, можем ли мы оспорить наши первоначальные решения, чтобы быть уверенными в том, что мы принимаем обоснованные решения и избегаем группового мышления. Если у меня возникнут какие-либо опасения, я сообщу об этом группе. Я думаю, если вспомнить, что я хочу получить наилучший результат, я смогу не согласиться, даже если это будет неудобно.

Различная глубина отражения

В зависимости от контекста, в котором вы выполняете отражение, вы можете захотеть использовать разные уровни детализации.Вот тот же сценарий, который использовался в приведенном выше примере, но он представлен гораздо более кратко.

Краткий пример отражательного цикла Гиббса:

Описать:

В групповой работе мы разделили секции в соответствии с сильными сторонами людей. Когда мы попытались собрать задание воедино, оно было написано в разных стилях, и поэтому нам пришлось потратить время на его переписывание.

Чувства:

Я думал, что наш план сработает, и мне это нравилось. Когда нам пришлось его переписать, я расстроился.

Оценка:

Процесс разделения разделов прошел успешно. Однако это не сработало, если не предвидеть / не планировать переписывать разделы для согласованности и стилей написания.

Анализ:

Полезно разделить работу по индивидуальным сильным сторонам.Командные роли Белбина (2010) предполагают нечто подобное. Я делал это раньше, и, похоже, это хорошо работает.

Причина, по которой совместная работа по частям не сработала, заключалась в том, что у нас не было плана, как она должна выглядеть. Мы были настолько сосредоточены на том, чтобы закончить как можно скорее, чтобы никто не стал вызывать беспокойства. Последнюю часть можно объяснить «групповым мышлением» (например, Jarvis, 1991), когда члены группы принимают неоптимальное решение, потому что люди боятся оспорить консенсус.

Заключение:

Я узнал, что использование сильных сторон людей эффективно.Более того, полезно спланировать, как мы хотим, чтобы работа выглядела, прежде чем мы начнем делать это самостоятельно. Наконец, я напомню об опасностях группового мышления и о том, на что следует обратить внимание, согласно теории.

План мероприятий:

Я буду использовать командные роли Белбина для разделения групповой работы в будущем. Более того, я предлагаю написать один раздел вместе, прежде чем мы приступим к своей работе, чтобы мы могли отразить это в наших собственных письмах. Наконец, я выскажу свое мнение, когда у меня возникнут проблемы, потому что я помню, что это может принести пользу результату.

Адаптировано из

Гиббс G (1988). Обучение на практике: руководство по методам преподавания и обучения. Отдел дополнительного образования. Оксфордский политехнический институт: Оксфорд.

Почему вам следует найти время для самоанализа (даже если вы ненавидите это делать)

Исследования показали, что отражение повышает производительность. И все же немногие лидеры находят для этого время. Почему? Во-первых, они часто не знают, с чего начать.Вы можете стать более рефлексивным, выполнив несколько простых шагов. Начните с определения нескольких важных вопросов. Некоторые возможности: Чего вы избегаете? Как вы помогаете своим коллегам в достижении их целей? Как вы, , а не , помогаете или даже мешаете их продвижению? Затем выберите процесс отражения, который вам подходит. Вы можете сидеть, ходить, ездить на велосипеде или стоять в одиночестве или с партнером, писать, говорить или думать. А затем запланируйте время в своем календаре, чтобы это сделать. Начни с малого. Если час размышлений кажется слишком большим, попробуйте 10 минут.Успокойся. Считать. Рассмотрите несколько точек зрения. Посмотрите на противоположное тому, во что вы изначально верите. Необязательно любить или соглашаться со всеми своими мыслями — просто подумайте и проанализируйте свое мышление.

Когда люди узнают, что я коуч для руководителей, они часто спрашивают, кто мои самые жесткие клиенты. Неопытные руководители? Старшие руководители, которые думают, что знают все? Лидеры, которые запугивают и унижают других? Лидеры, уклоняющиеся от ответственности?

Ответ — ни один из вышеперечисленных.Сложнее всего тренировать лидеров тех, кто не задумывается, особенно лидеров, которые не думают о себе , .

Проще говоря, размышление — это тщательное обдумывание. Но размышления, которые действительно ценны для лидеров, содержат более тонкие нюансы. Наиболее полезное размышление включает сознательное рассмотрение и анализ убеждений и действий с целью обучения. Рефлексия дает мозгу возможность остановиться среди хаоса, распутать и отсортировать наблюдения и опыт, рассмотреть несколько возможных интерпретаций и создать смысл.Это значение становится обучением, которое затем может информировать о будущих образах мышления и действиях. Для лидеров это «создание смысла» имеет решающее значение для их постоянного роста и развития.

Исследование, проведенное Джадой Ди Стефано, Франческой Джино, Гэри Пизано и Брэдли Стаатсом в колл-центрах, показало, что сотрудники, которые в конце дня размышляли об извлеченных уроках по 15 минут, работали на 23% лучше через 10 дней, чем те, кто не размышлял. Исследование жителей Великобритании показало аналогичный результат, когда те, кому было предложено использовать поездку на работу, чтобы подумать и спланировать свой день, были более счастливыми, более продуктивными и менее выгоренными, чем люди, которые этого не делали.

Итак, если размышления так полезны, почему многие лидеры не делают этого? Лидеров часто:

  • Не понимаю процесса. Многие лидеры не умеют размышлять. Один из руководителей, с которым я работаю, Кен, недавно поделился, что снова не выполнил свое обязательство проводить час в воскресенье утром для размышлений. Чтобы помочь ему преодолеть этот барьер, я посоветовал ему выделить следующие 30 минут нашего двухчасового сеанса и просто спокойно поразмышлять, а затем мы подведем итоги. После пяти минут молчания он сказал: «Думаю, я действительно не знаю, что вы хотите, чтобы я сделал.Может, поэтому я этого не делал ».
  • Не нравится процесс. Рефлексия требует, чтобы лидеры выполняли ряд вещей, которые они обычно не любят делать: замедлиться, принять образ мышления незнания и любопытства, терпеть беспорядок и неэффективность и брать на себя личную ответственность. Этот процесс может привести к ценным открытиям и даже прорывам, а также может вызвать чувство дискомфорта, уязвимости, защитной реакции и раздражения.
  • Мне не нравятся результаты. Когда лидеру нужно время, чтобы поразмыслить, он обычно видит, в чем он был эффективен, а также в том, что он мог бы сделать лучше. Большинство лидеров быстро отвергают отмеченные сильные стороны и не любят отмеченные слабости. Некоторые становятся настолько оборонительными в процессе, что ничего не узнают, поэтому результаты бесполезны.
  • Имейте предвзятость к действию. Как и футбольные вратари, многие лидеры настроены на действия. Исследование профессиональных футбольных вратарей, защищающих штрафные удары, показало, что вратари, которые остаются в центре ворот, вместо того, чтобы делать выпад влево или вправо, имеют 33% шанс остановить ворота, и все же эти вратари остаются в центре только 6% ворот. время.Вратарям становится легче, когда они «что-то делают». То же самое и со многими лидерами. В отражении может возникнуть ощущение, что вы находитесь в центре цели и упускаете из виду действие.
  • Не вижу хорошей рентабельности инвестиций. С первых же ролей лидеров учат вкладывать туда, где они могут обеспечить положительную рентабельность инвестиций — результаты, которые указывают на вложенный вклад времени, таланта или денег. Иногда трудно увидеть немедленную рентабельность инвестиций, особенно если сравнивать с другими способами использования времени лидера.

Если вы обнаружили, что используете те же самые отговорки, вы можете стать более рефлексивным, выполнив несколько простых шагов.

  • Определите несколько важных вопросов. Но пока не отвечайте. Вот несколько возможностей:
    • Чего вы избегаете?
    • Как вы помогаете своим коллегам в достижении их целей?
    • Как вы, , не помогаете или даже не мешаете их прогрессу?
    • Как вы могли бы способствовать вашим наименее приятным отношениям на работе?
    • Как вы могли бы быть более эффективными на недавней встрече?
  • Выберите процесс отражения, соответствующий вашим предпочтениям .Многие люди размышляют, записывая в дневник. Если это звучит ужасно, но разговор с коллегой звучит лучше, подумайте об этом. Пока вы размышляете, а не просто болтаете о последнем спортивном событии или жалуетесь на коллегу, ваш подход зависит от вас. Вы можете сидеть, ходить, ездить на велосипеде или стоять в одиночестве или с партнером, писать, говорить или думать.
  • График времени. Большинство лидеров руководствуются своими календарями. Итак, запланируйте время для размышлений, а затем обязуйтесь его придерживаться.И если вы обнаружите, что пытаетесь пропустить это или избежать, задумайтесь об этом!
  • Начни с малого. Если час размышлений кажется слишком большим, попробуйте 10 минут. Тереза ​​Амабиле и ее коллеги обнаружили, что наиболее важным фактором положительных эмоций и мотивации на работе является прогресс в выполнении поставленных задач. Настройте себя на прогресс, даже если он кажется незначительным.
  • Сделай это.

    No related posts.

0
Разное

Leave a Reply

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *