Мамки без комплексов с детьми: Как родители калечат своих детей
Как родители калечат своих детей
«Молодежь пошла не та», — ворчит старшее поколение. Если исходить из этого посыла, создается впечатление, что нас, куда ни глянь, окружают женоподобные мужчины, закуклившиеся в своем виртуальном мирке «айтишники», эмансипированные истерички и девочки, мечтающие лишь о том, как поскорее выйти замуж за богатого «папика». Не говоря уже про алкоголиков и наркоманов. Нация вырождается? Конечно, нет. Но вопрос о том, как правильно воспитать детей, сегодня особенно актуален. Глаза разбегаются от различных «прогрессивных» методик. И родители впадают в крайности. Одни позволяют своим чадам практически все и потом удивляются, что к совершеннолетию ребенок вообще не приспособлен к жизни. Другие, наоборот, прикладывают все усилия, чтобы загрузить его по полной, считая, что главная задача — раскрыть многочисленные таланты своего отпрыска, не задумываясь о том, что фактически лишают его детства. И в том, и в другом случае намерения родителей самые благие, но они «залюбливают» своих детей настолько, что не замечают, как при этом калечат их. А есть ли золотая середина? Сегодня мы обсудим этот непростой вопрос с психотерапевтом Андреем Метельским.
Кто это?
Андрей Метельский решает проблемы отцов и детей уже не один десяток лет. По образованию он врач-педиатр, подростковый психотерапевт, сексолог, помимо этого гештальт-тренер, сертифицированный тренер центра INTC, сооснователь Института современного НЛП. Перечислять регалии нашего собеседника можно достаточно долго. Но надо ли? Разговор с Андреем с самого начала оказался непростым, неудобным и немного пугающим. Попробуйте примерить его мысли и опыт на себя. Мы уверены, что они заставят вас взглянуть на свою жизнь совсем с другой стороны.
— Начнем с главного. Действительно ли мы калечим детей своей любовью?
— Для того чтобы разобраться в этой сложной теме, давайте определимся с базовыми понятиями.
Боюсь, многим родителям будет сложно воспринять их, наверняка это будет неприятно. Родители детей не любят. То, что подразумевается под термином «любовь к детям» в быту и в психологии, — это привязанность. Любовь — это некое внутреннее состояние, которое просто есть, я могу переживать его, но оно ни на кого не может быть направлено. А значит, любовь не может быть к кому-то или чему-то. Поэтому то, что мы на протяжении всей жизни испытываем по отношению к своим детям, — это привязанность, причем она сродни привязанности к бутылке, машине, сигаретам и так далее.
Родители не любят ребенка, родители любят себя в ребенке. Все мы стремимся к тому, чтобы наш отпрыск стал успешным в тех областях, где мы не состоялись. Какие игрушки мы дарим ребенку? Чаще всего те, в которые сами не поиграли в детстве. Точно так же мы любим себя в какой-то машине, навешивая на нее спойлеры, делая тюнинг и хвастаясь перед друзьями: «Смотри, какая у меня крутая тачка!» Точно так же мы любим супруга или супругу — не этого отдельного человека, а себя в нем:
Для того чтобы полюбить ребенка, надо в первую очередь научиться любить себя. Отчасти это довольно избитая фраза, но большинство людей не понимают ее глубины. Беда в том, что все мы себя не любим, и здесь получается парадокс: как можно в этом случае любить кого-то, ведь у вас просто нет модели поведения! Полюбить себя — это четко осознавать свои потребности и не заменять их суррогатами и зависимостями. Например, у меня сейчас потребность во внимании — и я пойду искать этого внимания, вместо того чтобы покурить или выпить. Если мы начинаем транжирить деньги, это обозначает только одно — что мы подсознательно чувствуем недостаток самолюбви и пытаемся его — опять же суррогатно — возместить. Если я себя люблю, мне, по большому счету, практически ничего не надо. Это будет утверждение, которое очень близко к истине.
А вот вам еще один неприятный факт: детей рожают из-за одной-единственной мотивации — страха смерти. Если бы мы были бессмертны, то, скорее всего, не было бы ни семей, ни детей. Зачем? Ведь тогда нет смысла думать о том, чтобы тебя помнили, не надо задумываться о «следе, который ты оставил».
Так вот мы рожаем детей для того, чтобы продолжиться в них, получить суррогат бессмертия. Именно поэтому мы начинаем «залюбливать» сыновей и дочерей помимо их воли: отдавать в бесконечные, совершенно им ненужные кружки и секции, мучаем их тотальным контролем. И вроде бы мы хотим, чтобы они были успешными, но на самом деле это не так. Потому что, если смотреть беспристрастно, мы стараемся заменять своим видением их уникальную жизнь. Мы не можем признаться себе, что сын или дочка — это совершенно отдельный человек, и отчаянно хотим увидеть в них продолжение себя любимого. Мы готовы искалечить ребенку всю его дальнейшую судьбу, лишь бы хоть на немного продлить существование на планете частицы себя как личности.
— Как-то тема, которую мы обсуждаем, со старта разрослась до вселенского масштаба…
— О масштабах задумайтесь на простом примере. Когда вы вступаете в любой контакт с ребенком, задайте себе вопрос: то, что я сейчас делаю, совершается для того, чтобы он был успешен, или для того, чтобы я был спокоен или потешил свое эго? По большому счету, это единственный вопрос, которым должны задаваться родители, когда они занимаются воспитанием. Думаю, процентов 80—90 из нас найдут в себе силы, чтобы признаться: в первую очередь мы думаем о собственном спокойствии.
Давайте начнем с простейших вещей. Когда наш трех-четырехлетний карапуз лазит во дворе по горкам и качелям, мы постоянно одергиваем его. Исходя из чего? В первую очередь исходя из собственного спокойствия. Да, ребенок, возможно, упадет, и ему будет больно. Но ведь это его жизнь! Как иначе он получит базовое и правильное представление о мире, не набив своих синяков и шишек? Естественно, все хорошо в разумных пределах.
— А как же материнский инстинкт, сердце, которое болит за свое чадо?
— О чем я и говорю. Не о сыне вы думаете, а о своем больном сердце. И при этом пытаетесь ребенку заменить его жизнь. Классическая метафора современного воспитания — крик в песочницу:
Любовь к ребенку подразумевает уважение. Я уважаю любое его решение. Да, я могу предположить, что это решение может привести к не очень хорошим последствиям, и я предупрежу его об этом.
— И позволите выбирать?
— Вот как раз здесь — главная ошибка. Позволить выбирать — это опять распоряжаться собственностью. Повторяю: я уважаю его выбор. Лингвистически все очень точно отражается.
— Ребенок говорит: «Мне надоела школа, я не хочу туда ходить…»
— Пусть не ходит!
— Вы представляете себе последствия?
— У меня были такие подростки. Они осознанно отказались от школы, и я рекомендовал родителям не препятствовать им в этом. Вот, например, яркая ситуация. Подросток учился в каждом классе по два года, был двоечником, дрался, был совершенно неуправляемым. После нашего тренинга мать пришла домой и передала ему ответственность за свою жизнь. То есть сказала: поступай так, как считаешь нужным. Он в этот же день ушел из школы. Через неделю он устроился на работу, а еще через месяц по собственному желанию принес документы в вечернюю школу. Парень неплохо зарабатывал, стал в итоге отличником, а сегодня он довольно известный режиссер в Москве.
— То есть родители зря думают, что они могут выступать в качестве «сдерживающего фактора»?
— Я много лет работаю с семьями — родителями и детьми. Могу вам сказать: если ребенка уважают и понимают, что ему надо отдать право на собственное развитие, он всегда вырастает гениальным, творческим, гибким. Умный родитель должен быть очень внимательным, наблюдать за тем, что хочется ребенку. Если моему сыну в два года нравилось сидеть у меня на руках и считать проезжающие машины, я стоял с ним по 20—40 минут, понимая, что в будущем это пойдет ему на пользу. Когда сын пошел в первый класс, он уже складывал в уме двузначные числа.
Кого-то из родителей напрягает, что ребенок целый день бегает как дурачок с палкой. Родители, это же прекрасно! Вспомните себя в детстве! Найденная палка для ребенка — это целый мир: копье, автомат, штурвал самолета и многое другое. Почему мы заставляем ребенка, нашедшего на улице палку, тут же бросить ее? Он же благодаря ей мир выстраивает, творит, развивает фантазию и интеллект.
Мир психологии детей — вообще очень интересная штука. Я даже скажу вам, что привидения или несуществующие друзья, с которыми общается ребенок, — это далеко не глупости. Почему мы категорично заявляем, что ничего этого нет? Для ребенка есть, он благодаря этим «фантомам» метафорически развивается, обучается, избавляется от каких-то своих страхов. Даже я, как психотерапевт, далеко не всегда знаю, какую проблему сейчас решает мозг ребенка, придумывая себе каких-то союзников.
— Не перерастет ли рано или поздно уважение выбора во вседозволенность?
— В психологии есть понятия внутренней и внешней референции — это полярности, которые мы выстраиваем в своей системе ценностей, и система ценностей, которая влияет на нас извне. Ребенка нужно научить внутренней референции. Собрав информацию вовне, он должен уметь принимать при этом решение самостоятельно.
Научиться этому он может только на практике, ощутив свободу. Вот вам пример на пальцах, опять же из моей личной жизни. Своему сыну я даю карманные деньги. Мы зашли в магазин с пирожными. Вижу, что ребенку доставляет удовольствие не только съесть сладкое, но и самостоятельно посчитать нужную сумму, достать ее из кошелька. И вот продавщица говорит сыну: «Смотри, малыш, вот это пирожное самое вкусное, с творожком!» Сын поднимает на нее глаза и заявляет: «Спасибо, но я, вообще-то, читать умею». В этот момент я понял, что все делаю правильно, что у него есть внутренняя референция. Даже если ему предложат наркотики, то вряд ли это прокатит: он научился принимать решения сам.
Внутренняя референция дает очень многое, порой совершенно неочевидные вещи. Например, позволяет оставаться здоровым: мы просто не поведемся на «рекламу» гриппа. Когда я работал педиатром, заметил интересную тенденцию: эпидемия гриппа начинается через неделю после того, как в газетах и метро пошла реклама противогриппозных препаратов. Люди без внутренней референции, читая симптомы, уже готовы к ним, настраиваются на них. И вот — болезнь появилась!
Внутренняя свобода, конечно, подразумевает определенные рамки. Помните основное правило жизни, которое проповедовали хиппи в семидесятых годах прошлого века? «Делай, что тебе нравится, не мешая другим». На мой взгляд, очень правильная мысль. Ребенку стоит объяснять, что его свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека.
— Сейчас очень модна тибетская модель воспитания ребенка, которая гласит, что до пяти лет надо обращаться с ним как с царем, с пяти до десяти — как с рабом, а после десяти — как с равным. Временны́е рамки могут колебаться, но общая идея понятна. Как вы к этому относитесь?
— Здесь стоит понимать, что в некоторых вопросах у ребенка попросту нет базы, опираясь на которую можно принимать решения. Поэтому стоит задаться вопросом: а до того, как все позволять, вы обсудили, что правильно, а что нет? Вы обыграли ситуации, рассказали о последствиях того или иного поступка? Без этой базы внутренняя свобода как-раз таки вырастает во вседозволенность.
Это, на самом деле, огромная беда. Родители часто говорят о проблемах в общении с детьми, при этом они с ними не разговаривают сами! Моя позиция в этом плане четкая: с ребенком надо разговаривать на равных, не сюсюкая, с первых минут жизни. И не рассказывайте мне, что сюсюкание — это проявление нежности. Знаете, как дети понимают, что их любят? Одним единственным способом — через глаза. А теперь вопрос родителям: как часто вы общаетесь с детьми, глядя им в глаза с любовью? Бо́льшая часть общения выглядит так: ребенок что-то лопочет, а мы отвечаем ему через плечо. При этом мы физически находимся на разных уровнях: мы выше, ребенок ниже. О каком равноправии и взаимопонимании можно говорить? Почему вы удивляетесь, что в конце концов ребенок перестает вас слышать?
Идем дальше. Давайте подумаем: когда большинство родителей смотрят в глаза ребенку? Правильно — когда ругают. Мол, ты натворил что-то, теперь смотри мне в глаза. Самый важный канал общения превращается в инструмент подавления. Логично, что после этого у себя на приеме, на улице — да везде я вижу людей, которые стараются не встречаться с тобой взглядом. Это идет из детства! Канал перекрыт, более того — создан негативный якорь: «Если мне смотрят в глаза, значит, сейчас будут разоблачать».
Если вы ругаете ребенка — отвернитесь. Не зря раньше ставили в угол.
А теперь практический совет. Как создается основа для принятия ребенком решения? Он задает вопрос, вы опускаетесь до уровня его глаз (или садите его на стол) и ведете равноправный диалог.
Когда я работал психотерапевтом в диспансере, ко мне очень часто приводили детей, которые заикаются. В 80% случаев я мог помочь фактически таким же простым советом. Как только ребенок обратился к вам, бросайте все и слушайте его внимательно: больше в этот момент для вас в мире ничего не существует!
Заикание — чаще всего не испуг, как говорят бабки, которым надо деньги зарабатывать, а неудовлетворенность ребенка в общении.
Он хочет донести до родителей мысль, задать вопрос, а его не слышат. Или слушают, но только начало монолога (что происходит еще чаще). И вот ребенок, стараясь успеть высказаться, говорит все быстрей, но его речевой аппарат еще до конца не сформирован. Вот он и начинает заикаться. А дальше пошло по кругу, как снежный ком. Ребенок заикается, говорит медленнее, родители еще меньше слушают его и так далее.
Так вот в большинстве случаев родители, которым хватило мудрости и терпения выполнить это простое условие, снимали заикание максимум за месяц.
Дети не несут ахинею, они мудрые, и я настоятельно рекомендую внимательно слушать их. О какой любви к ребенку можно говорить, если мы не уважаем его мнение, его мысли, его мир. Пускай нам кажется, что все, о чем спрашивает ребенок, — это банальность, помните, что для него мир — это череда открытий. Не ставьте во главу угла «учить», концентрируйте свои силы на «слушать».
— Какие признаки в поведении ребенка должны заставить родителей беспокоиться?
— Любые. Меня пугает, что в наш просвещенный век многие родители считают, что нервный тик, энурез и заикание — это болезни, не имеющие никакого отношения к психологическому здоровью ребенка. Я же уверен, что любая болезнь ребенка — это повод задаться вопросами: «Что я делаю не так? Что происходит в наших взаимоотношениях?» В подавляющем большинстве своем дети — очень здоровые и сильные существа, которые «уходят в болезнь» в первую очередь из-за психологических проблем.
Конечно, относятся к тревожным симптомам и любые поведенческие вещи, которые выходят за рамки признанных в обществе правил. Короче, если тебе просто что-то не нравится в ребенке, уже стоит идти к психотерапевту или психологу и разбираться в ситуации.
— По большому счету, получается, что к специалистам пора идти практически всем родителям?
— Да. А все потому, что в стране нет института правильного воспитания, у нас не учат, как быть родителями.
Поэтому все «косяки», которые были во взаимоотношениях с нашими родителями, мы проецируем на своих детей, добавляя еще и собственные. Причем в подавляющем большинстве случаев работать с психиатром должны именно родители, а не дети. За многие годы моей работы в детско-подростковом психиатрическом диспансере мне редко попадались случаи, когда действительно надо было целенаправленно работать с ребенком. Чаще всего достаточно было скорректировать поведение родителей. Ребенок — это лампочка, индикатор того, что в семье что-то не так. Смысла лечить его нет, пока не изменились условия в семье. Иначе получится как с тем самым текстом, который я набрал на компьютере, распечатал и нашел ошибки. Вместо того чтобы исправить эти ошибки, я с упорством маньяка продолжаю выводить все новые и новые копии на принтер в надежде, что это исправит ситуацию…
— Может ли родитель посмотреть на свои поступки беспристрастно и скорректировать что-то самостоятельно?
— Конечно, нет. Система не может изменить сама себя, ее меняют только выходя за пределы. Идеальное решение — работа со специалистом. Как вариант: обратитесь за советом к человеку, заслуживающему вашего доверия, который успешен в общении со своими детьми.
— Насколько детский сад и школа помогают в воспитании детей?
— Никак не помогают. Мы, родители, воспитатели и учителя, уже давно запутались и забыли две простые вещи. Школа и детский сад — учат, семья — воспитывает. Эти две сферы никак не должны пересекаться. И лично я уверен, что школа не имеет никакого права воспитывать вашего ребенка, а вы не должны заниматься его домашними заданиями. Когда мне на родительском собрании объясняли, как надо заполнять ту или иную тетрадь, я удивлялся: «А зачем вы мне все это рассказываете? Обсуждайте с сыном: он же ученик». Я самоустранился от процесса обучения, и, как показала практика, это очень полезно. Учителя поначалу были шокированы подобной позицией, но очень скоро они поняли, что я непреклонен, и мы находим общий язык.
Я не говорю, что полностью равнодушен к происходящему в школе у ребенка. Если он попросит у меня помощи с домашним заданием, я сделаю все, что смогу. Но только в этом случае. Я не проверяю дневники, в свое время объяснил старшему, как подделывать свою подпись, и не знал беды. Не то чтобы я учил ребенка врать, просто я объяснил ему, что в современном мире есть условности, которые мы вынуждены соблюдать. Какими бы идиотскими они ни были.
К слову, я вообще считаю, что если ходить и на родительские собрания, то обязательно с ребенком. Это же его учеба, его жизнь, его проблемы. Как можно обсуждать их без того, для кого это важнее всего?
Школа и детский сад, помимо образования, отчасти выполняют лишь еще одну функцию — социализации ребенка. Она дает модели того, как взаимодействовать с другими людьми, с обществом, с авторитетами. Те модели, которые порой строятся в наших учреждениях образования, здоровыми и нормальными я не считаю. Поэтому компромиссы со школой должны иметь максимум формальный характер.
— Родители очень боятся, что их ребенок попадет в плохую компанию, как итог — криминал и наркотики. Есть ли практические советы, позволяющие уменьшить риски?
— Если такие вопросы возникают, то вы уже задавили своего ребенка, полностью подавили его личность. Вспомните, о чем мы говорили: если вы воспитываете в своем ребенке внутреннюю референцию, то в любой компании он будет лидером, и опасений относительно того, что на него кто-то повлияет, не должно возникать вообще.
Если внутренняя референция отсутствует, единственное, что я могу предложить, — это тренинги с профессионалами. Вам надо научиться передавать ребенку ответственность за его жизнь, тогда, по моему опыту, все нормализуется: сын или дочь начнет думать о последствиях, и в этом случае они, как правило, уходят из плохих компаний.
И помните, что наркотики в жизни ребенка появляются тогда, когда отсутствует взаимоуважение в семье и есть попытка тотального контроля со стороны родителей.
Ведь те, кто продают наркотики, целенаправленно ищут таких проблемных подростков и предлагают им «свободу». В наркоманскую компанию и в секты затягивают как? Человеку говорят: «Здесь тебя примут таким, какой ты есть». Представляете, как это жутко звучит для родителей? То есть они своего ребенка так не воспринимают? Получается, что так оно и есть.
Для кого-то станет новостью, что после пяти лет ребенок сформирован и влиять на его характер мы можем очень опосредованно. Что делать? Во-первых, совершенно бесполезно испытывать чувство вины по поводу упущенных возможностей. Воспринимайте ситуацию философски, я бы даже сказал кармически: все, что вы могли сделать, вы сделали. А сейчас передавайте своим детям ответственность за собственную жизнь. Делайте это поэтапно, если страшно сразу. То есть если вы передали ответственность за мытье посуды, чашки и кружки сына или дочери вы больше не моете. Если передали ответственность за уборку в комнате, то больше вы никогда не заглядываете в нее с целью проверить на наличие бардака и ни разу не напоминаете об уборке.
Поначалу бардак в комнате будет, поверьте. Первое время вас будут проверять: насколько искренне вы передали ответственность? И когда понимание того, что все серьезно, придет (на это уходит обычно от двух недель до двух месяцев), ребенок примет решение, как ему жить дальше. Если вся остальная квартира содержится в чистоте, а посуда помыта, с практически стопроцентной вероятностью могу утверждать, что и в комнате ребенка в какой-то чудесный день вы увидите перемены к лучшему. Возможно, это будет другой порядок, не близкий вам. Это будет его порядок, и ему в нем будет комфортно. Но ведь именно этого мы и добиваемся?
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. [email protected]
Новости Санкт-Петербурга — главные новости сегодня | fontanka.ru
296 комментариев
Примерятся — 146%
А теперь внимание вопросы на логику.
Вопрос: На пешехоный переход выезжать можно? Ответ: Да!
Вопрос: Переходный переход можно переезжать на автомобиле? Ответ: Да!
Вопрос: Так и от чего спасет этот переход, если людей не видно? Ответ; Ни от чего!
Вопрос: Что может обозначить человека на дороге на переходе и вне перехода? Ответ: ФЛИКЕР!
Вопрос: Почему ношение фликеров не обязательно? Ответ: Не знаю..
Что надо обозначать на дороге чтобы не сбивали людей, перешеходный переход или людей?
Вот эти все гендерные передергивания, зачем?
Просто, нужно соблюдать те права, которые уже закреплены ТК РФ, вот желает человек 4 дня рабоать, подписал соглашение и пошел, и не важно мужчина это или женщина..
Ахаа.. а вот и за солюшкой пришли!
+100, разработать регламент с установлением размеров, материалов, порядка. Вообще в остеклении.. именно ОСТЕКЛЕНИИ, когда нет рам и иных материалов — это выглядит добротно и не грузно. Например такое остекление используется финнами и шведами, причем на лето снимается. Вот это крастота!
С коэфф. х10 — вот тогда сработает!
Ахаа.. движемся к фавеллам. Эти вот постройки из Г и П, ну право, ну как же? Вот он популизм и страх законодательного органа.
Еще бы соль, песок и реагенты проверить.
С добрым утром!
Оно все шаталось еще 2 годна назад, год назад упало и вот пришли на развалины. Очень своевременно.
Автор видео НАВЕРНОЕ (скорее всего, вероятно, возможно) сотрудник полиции, оформлявший ДТП. А как ему оформлять ДТП не выходя на проезжу часть.
Кстати, даже при остановке в разрешенном месте, чтобы покинуть авто, приходится выходить на проезжу часть в запрещенном месте.
Сказки и бредни штабного балбеса или фантезера с белым билетом.
Знаки же есть дорожные. Да и глаза на что. Дороги нет, она кончается, куда-то уходит, зачем давить. Да и вообще в городе зачем давить. Это нарушение.
Считаю, что после таких ДТП водителю необходимо проходить «идеотен» тест. Пересдача экзамена на в/у.
Не с чем, а с чего!
С лопаты жи!
Во дворах гибели спб никакие правонарушения кроме дтп не готово фиксировать и пресекать, уже как лет 20 такая шляпа.
При этом, в мск все работает и с тротуаров таскают и если встал на место инвалида и если перекрыл выезд.
В спб говорят, что не имеют оснований эвакуировать авто из двора, даже если намертво перекрыт выезд. Тем самым идёт провокация на самоуправство, а что делать, каков механизм, если закрыли и не выехать?
Газонопаркун вступил в неизвестность и был наказан. Печаль, что обучение происходит так дорого.
Нет, друзья! Переход «через ноль» в морозы которые были с середины января обеспечиватся вашими реагентами бесконечными, когда в -17 на асфальте лужи. Причет тут особенности климата? И в дополнение, качество самого асфальта такое себе, поэтому он и рассыпается.
Похоже на разборки в САЛУНе на диком западе.
Только здесь их никто не банит.
Бывает, что 3-4 между собой трут, дискуссии у них, эксперты в сортах так сказать.
А как складывание зеркал поможет сохранить боковые стекла, лобовое стекло или лако-красочное покрытие на дверях и крыльях?
Да, именно! Они думают, что насыпав соли они решают проблему, но это не так. При обильном выпадении снега соль и песок не работают. Только уборка, только механика.
Зима отличная, мороз, снег, солнце. Поменьше бы соли и побольше бы механической уборки.
Лопата и щетка имеются, и паркинг теплый.
ФИРМАТИК жи! Полный привод, разгон и все такое.
Этим должен заниматься ФАС.
Никто нигде не оставлял эти номера, я их приобрёл через приложение, затем мне привезли сим карты и они лежат, не используются.
Уже не работает это.
Есть 3 номера, ни разу с них никуда не звонил, но в отчётах вижу, что регулярно на эти номера идут непринятые звонки.
Чьи кровавые слезы? МБ или КИА?
Что в этой Ниве колоритного?
Колор штолле?
Люди дела делают, а не тявкают о своем суверенном праве сажать..
Вот он грохнет всех, а кто будет платить ему на пенсию и на квартиру?
Сказочный типаж.
Зачем это вот все, по весне бы прошлись разок, зачем пытаться бороться с естественными процессами. Эти испарения и туманы.
Так пусть создаст комнату и орет сам себе в ней!
Уже несколько месяцев живу с блокиратором звонков. Незнакомые номера просто не могут дозвониться, система их сбрасывает, те кто в телефонной книге спокойно звонят, ну и звонить можно через месенджеры. А если надо встретить курьера — выключаю на 30 мин блокиратор, принимаю звонок, затем включаю снова.
Да во всей России водители упоротые, все на нервах, чуть задень бомбанет.
Как можно проникнуть в чужое авто ведя коляску перед собой и находясь задом к этому авто.
Сейчас все начнут терять талоны массово.
Еще бы снежка подсыпало метр или два. И потом мороз — 25..
Снег, Петербург ждёт тебя и тогда мы снова посмотрим, кто умеет лопатой, а кто языком..
Показать следующие комментарииОткуда дети берутся – Огонек № 47 (5400) от 30.11.2015
Все истории приемных семей — уникальные
Они нас нашли
До осени 2011 года в нашей семье росли три сына 16, 10, 3 лет. Знакомые считали нас чуть ли не героями. Сейчас, когда в нашей семье воспитываются 12 детей, мы с мужем часто встречаем недоуменные взгляды «А зачем вам это?». Но узнавая нас и наших детей, люди проявляют неподдельный интерес и даже задумываются об увеличении своей семьи. Сейчас три семьи из наших знакомых стали родителями бывших детей-сирот, мы рады, что именно наша семья стала для них примером.
Я еще с детства хотела 4 или 5 детей, но из-за кесарева сечения решилась только на троих. Но мечтала, что какая-нибудь нерадивая мамка подбросит мне на порог чудного малыша. По-настоящему эта мысль посетила нас с мужем после случая с одним подростком, другом нашего старшего сына, который сбежал из дома. Чтобы уладить раздор, мы предложили пожить ему немного у нас, обговорив это с его мамой. Дом у нас большой, в три этажа, да и работаем мы оба, доход выше среднего. Жил он у нас чуть больше месяца и так влился в нашу семью, что я не чувствовала разницы между детьми.
Через некоторое время он помирился с мамой и вернулся в свою семью. В разговоре с мужем я выяснила, что он, как и я, привязался к этому ребенку.
Декабрь 2011 года. Мы пришли в отдел опеки и попечительства нашего района за заключением об удочерении двух девочек. Почему девочек? Думаю, понятно. У нас уже было три сына. Стали просматривать базу данных на официальном сайте Усыновите.ру. И вдруг я увидела девочку, которая, несмотря на сильное косоглазие, показалась мне похожей на меня в детстве.
9 января 2012 года. Созвонившись с региональным оператором базы данных детей, оставшихся без попечения родителей, мы на следующий день выехали в тот город, где она была, а это за 600 км от нашего дома. Увидев ее, я была в шоке. Косоглазие было и горизонтальным, и вертикальным на оба глаза, кожа на пальчиках шелушилась, отставание в развитии было явным, а когда мы ознакомились с ее диагнозами, историей рождения и жизни до 3 лет, у нас с мужем волосы встали дыбом. Я не знаю, что нами двигало, но, посмотрев друг на друга, мы оба кивнули в знак согласия удочерить ее.
9 февраля 2012 года. Наши мальчишки были смущены тем, что не получили красивой сестренки. Волос у нее почти не было, из-за этого было видна неровная форма головы, да и косоглазие не очень украшало. Но у нас с мужем были к ней очень нежные чувства, как будто мы точно знали, что все будет у нас хорошо.
Сентябрь 2015 года. Сейчас, спустя четыре года, Валерия — это красивая, умная, разносторонне развитая девочка. В 6 лет она играет на фортепьяно, профессионально занимается большим теннисом и хорошо читает. Нам кажется, что она даже опережает своих ровесников по умственному развитию. Что мы с ней прошли? Много чего; три операции на глаза и нос, бесконечные болезни из-за низкого иммунитета, восстановление зрения после операций. Постоянную порчу вещей, мебели, ломание игрушек. И пугающее раскачивание тела из стороны в стороны с замершим взглядом в одну точку. Но это было только в первый год.
Спустя почти год мы нашли вторую свою дочку Елизавету, в доме ребенка она пробыла почти год. У нее тоже было отставание, даже было подозрение на карликовость, но ребенок очень быстро все наверстал в семье. За полгода после удочерения она выросла на 13 см и догнала своих ровесников. Лиза очень одаренный ребенок, у нее исключительный слух. С 2,5 лет она занимается вокалом, сейчас ей 4,5 и она уже играет на фортепиано, а также начинает читать.
В том же доме ребенка, когда забирали Лизу, мы увидели мальчика, который только попал в дом ребенка. Мальчик очень запал нам в душу, но у него не было статуса на усыновление, его посещала бабушка. Мы чувствовали каким-то внутренним чутьем, что это тоже наш ребенок, думали о нем, узнавали о статусе и ждали.
Как-то раз, купив местную газету, я прочла в ней о мальчике 9 лет, который лежит в больнице и не хочет возвращаться в интернат. Со средним сыном мы решили, что нам необходимо его навестить. К сожалению, пока вышла газета, его уже отправили в интернат. Эта история не давала мне покоя, я подсунула газету мужу и попросила навестить мальчика со мной в интернате. Муж поддержал нас с сыном, но, чтобы навестить мальчика в интернате, нам пришлось обращаться к региональному оператору за направлением, так мы и узнали о том, что этот ребенок болен недержанием мочи и кала, а также сильно отстает в развитии. Но мы все-таки поехали к нему, купив по дороге LEGO и киндер-сюрприз. Он вышел совсем маленький, не больше шестилетнего ребенка, посмотрел умными глазами, взял сладкое и, разделив на три части, протянул нам с мужем. Я видела, как муж с трудом сдерживает слезы, а я и не смогла их сдержать. Что там делить в киндер-сюрпризе? Там и шоколада почти нет… Это, наверное, было самым трудным решением, усыновить девятилетнего ребенка, да еще и в памперсах. Думали больше месяца, брали к себе на выходные, оформляли гостевой режим, три раза в неделю ездили в интернат.
И вдруг звонок из города, где брали Лизу. Бабушка написала отказ от Виталика.
Мы так о нем мечтали, ему всего два года. Но что делать со Славой, который уже ждет нас в интернате, на пальцах считает дни до выходных? Решение усыновлять обоих было принято на семейном совете вместе со всеми детьми.
Как ни странно, наши дети нас находят сами. Через несколько месяцев к нам в семью предложили под временную опеку еще двух девочек, Анастасию и Софию (4 месяца и 2,5 года). В дальнейшем при получении статуса мы их тоже удочерили. Для малышек и Виталика пришлось нанимать няню, так как работу я бросить не могла, а декретный отпуск опекунам не положен. Через полгода к нам попал десятилетний мальчик Дима, бывший его опекун отказался от него. Сейчас мы тоже планируем его усыновить. А также два братика, Ваня и Максим, 6 лет и 3,5 года, у которых недавно умер дедушка, теперь живут с нами пока под опекой. Их история в нашей семье только начинается.
С уважением, семья Куляшовых-Лазаревых.
Неправильный аист
Эта история — о моем сыне и о том, как он изменил мою жизнь. Наверное, это еще и история о том, что большая семья может родиться совсем не так, как все привыкли. Мне хотелось, чтобы люди знали об этом и не боялись действовать так, как подсказывает сердце.
2 декабря 2012 года. Записался на курсы школы приемных родителей (ШПР). Я хожу на ШПР, потому что наша общественная организация задумала замахнуться на собственную школу. Вот и изучаем опыт. На деле же я, пожалуй, хочу разобраться — нужен ли мне приемный ребенок самому.
Вокруг меня каждый день — сироты. Они пишут мне в соцсетях, а я пишу в СМИ о семейном устройстве. Они приезжают ко мне на выходные и на каникулы, а летом я живу с ними месяц в лесу. Сейчас мы с оператором уже два месяца колесим по региону и снимаем видеоанкеты детей для благотворительного фонда.
Мне 31 год, у меня еще нет своей семьи. Зато есть интересные поездки, события. В моем доме всегда гости. И гостьи временами. Я, как принято говорить, в поиске. Странно все это: надо сперва жениться, а потом уже растить детей — своих.
А тут — я всерьез задумался о ребенке, не будучи в браке. Как такая «семья» скажется на ребенке?
10 февраля 2013 года. После ШПР я теперь точно понимаю: у меня есть ресурсы только для мальчика (логично) определенного (самостоятельного) возраста — не младше 10 лет. Ребенка с инвалидностью я тоже не потяну — когда зарабатывать деньги? Но ребенка — того самого, «своего», я пока не видел.
16 февраля 2013 года. Игорь был последним, чью видеоанкету мы снимали. Мальчишке 12 лет, и он ничем не выделяется среди сверстников. Так же любит спорт, так же неважно учится и так же тушуется перед камерой. Что зацепило: он предпочитал не отвечать на дурацкие вопросы — сразу дал понять, что не будет выглядеть на видео простачком, каким его видят остальные взрослые. Чувствуется, что в парне есть стержень, да и история его спортивных успехов, невозможная без самодисциплины, впечатляет.
Если и оформлять опеку, то он — самый подходящий кандидат. Если мыслить рационально, то ресурсов для достойного воспитания Игоря у меня хватит. А что он сам думает о такой перспективе?
24 февраля 2013 года. Сейчас «микроканикулы», и с пятницы Игорь — у меня на «гостевом». Но лыжные гонки пропускать нельзя, и в субботу мы ездили на соревнования. Игорян там всех порвал — на дистанции 2,5 км оторвался от ближайших соперников больше чем на минуту. Пофоткал его на пьедестале: рядом с Игорьком — прославленный тренер олимпийского чемпиона.
20 марта 2013 года. В очередной приезд Игоря на выходные обсудили с ним возможные перемены в его судьбе — он замешкался, попросил время, чтобы подумать. Выяснилось: из-за мамы, которая живет в том же городе, где интернат. Переживал, что не сможет с ней видеться. Игорю я разъяснил, что к маме будем ездить так часто, как он этого захочет. Маму тоже успокоили. Классно, кстати, что она есть — его мама. Игорь созванивается с ней каждый день. И рад, конечно, что уйдет из интерната.
Написал друзьям о том, что вращения пальцем у виска принимаются до конца рабочей недели.
Потом будет не до шуток — начнется жизнь.
26 марта 2013 года. Опекунское дело в теруправлении, ученическое дело и медкарта в школе. Едем записываться в секцию биатлона — надо передать юного чемпиона от интернатовского тренера к городскому.
8 апреля 2013 года. Подписал в опеке договор о приемной семье. За работу по взращиванию ребенка мне будут перечислять по 5334 рубля ежемесячно. И еще получил на руки сберкнижку Игоря, туда будут капать деньги на его содержание, что-то около 9 тысяч в месяц. Все чеки надо собирать и клеить в специальную тетрадочку, которую я уже завел. Игорь живет у меня 12 дней, но размеренная жизнь начинается только вот сейчас — до этого все было заполнено суетой с документами, поездками по магазинам, оформлением в школы и секции.
Игорян обвыкся, сам уходит в школу, ездит на тренировки и сегодня даже приготовил нехитрый обед из заморозки. Идиллию нарушает только его рассеянность и несобранность.
10 июня 2013 года. День рождения Игоря отметили в Великом Новгороде, где, кроме всего прочего, именинник катался на сегвее. Я окончательно понял, что, как бы я ни старался не перегружать ребенка яркими событиями, получается плохо. Что ни выходные, то развлечения: снежный поход, картинг, скалодром, аквапарк, поездка в Санкт-Петербург и даже полет на легкомоторном самолете. Прибавляем сюда покупку велосипеда, красивой одежды и спортивной экипировки, вылазки на озеро, поездки на дачу и спортивные сборы. А еще — новый класс и окончание учебного года. Рехнуться можно даже взрослому.
Пожалуй, я переборщил с желанием раскрасить жизнь Игоря. Все, хватит пока пряников. Через неделю отправляю его в спортивный лагерь.
10 ноября 2013 года. Мне повезло с Игорем. Он очень открытый и позитивный человек, неунывающий, веселый, любопытный. Игорь не старается быть хорошим — он на самом деле такой. Как и любой мальчишка, он, конечно, шалит, попадает в истории, заставляет волноваться. Но мне редко бывает с ним тяжело.
Теперь Игорь живет в областном центре, занимается биатлоном, пробует себя в кулинарии, заново открывает чтение, хулиганит, получает двойки, старается, получает пятерки, ленится, огорчается, справляется, улыбается, смотрит в глаза.
За семь месяцев в семье он стал совершенно по-другому улыбаться и иначе смотреть в глаза. Теперь Игорь улыбается не только, когда смеется, а просто от того, что ему комфортно, уютно, тепло, безопасно. И смотрит в глаза — уже подолгу, без опаски, понемногу открывая замочки своих эмоций и рассчитывая на сопереживание, на отражение своих впечатлений и чувств.
Еще больше мне повезло с увлечениями Игоря. Не знаю, что было бы, если бы не спорт. После тренировок на глупости у подростка просто не остается времени. Кстати, слово «сын» к нему так пока и не приклеилось. Да и Игорь папой меня тоже не называет. Разница в возрасте у нас всего 18 лет, и наши отношения больше напоминают отношения дяди и племянника. И что здорово — нас обоих это устраивает.
25 ноября 2013 года. Утром Игорь вернулся со сборов и признался, что они всю ночь в поезде не спали. Днем завалился спать, а я уехал по делам. На обратной дороге я позвонил и напомнил Игорю, что надо выходить к подъезду: поедем за продуктами. Подъезжаю — на улице его нет. Звоню в домофон — нет ответа. Звоню на телефон — не берет трубку. Поднимаюсь, звоню в дверь — не открывает. Там за дверью — ребенок, мой ребенок и что с ним — неизвестно.
Звоню вскрывальщикам замков, сверлим дверь, открываем — в прихожей стоит заспанный Игорь. Чучело: не слышал ни звонков, ни стука. Растущий организм, не выспался — вот и отрубился. Обнимаю молча: жив, и слава богу.
20 февраля 2014 года. Ура, мы побывали и на Красной поляне, и в Адлере. В первый день болели за наших на соревнованиях по фристайлу, радовались вырванной у канадцев бронзе.
Для юного и перспективного биатлониста зимняя Олимпиада — это, конечно, очень важно.
5 мая 2014 года. Похоже, я опять продолжаю баловать Игоря.
Зимой я все-таки купил ему компьютер — это вроде как уже стандарт для современного школьника. Теперь у нас есть еще и собака. Игорь с честью выносит все тяготы нового режима жизни. И глядя на ту нежность, с которой он заботится о «шабаке», понимаешь, что решение было принято верное.
30 июня 2014 года. Мы вернулись из главного путешествия года — на машине проехали 5500 километров, через 11 стран: в Хорватию и обратно. И все вместе с собакой. Жили в основном в кемпингах. Больше всего Игорю понравилась Австрия — мы там даже задержались на пару дней дольше. За эти три недели путешествия Игорь начал понемногу общаться и на немецком, и на английском. Вот что значит погружение в языковую среду — в школе иностранный ему вообще не давался.
20 сентября 2015 года. Только в июне я встретил Юлю. Игорь и Юля теперь лучшие друзья. Иногда даже дружат вместе против меня. Похоже, у моего сына наконец будет не только папа, но и мама. Сегодня подтвердилось — Юля тоже станет мамой, уже весной. А неделей раньше мы подали заявление в ЗАГС — распишемся в октябре. Вот так наша семья за одно лето увеличилась вдвое. И я уверен: это только начало.
Даниил Новиков, Псков
11 признаков токсичных отношений с матерью – HEROINE
Твои отношения с матерью — одни из первых отношений в жизни, поэтому они значительно влияют на то, как ты живешь и какие отношения с окружающими строишь в дальнейшем. Хорошая новость в том, что ты можешь преодолеть очень многое, приложив к этому чуточку усилий. Для начала стоит определить, что у тебя действительно есть сложности в настоящем времени и они вызваны именно влиянием токсичной матери.1. Все твои цели построены так, чтобы впечатлить ее
Твое детство с токсичной мамой вполне может стать отправной точкой для появления желания получить ее одобрение, делая то, чего ты на самом деле бы не хотела. Ты совершаешь поступки с подсознательной мыслью о том, что они понравятся маме, а затем ждешь ее реакции.
Это могут быть и вступительные в университет; и знакомства с кем-то, кого она уважает; и работа, которую она бы для тебя хотела. Ты постоянно проверяешь, что она знает о новых достижениях, и разочаровываешься, если твои усилия не приводят к ожидаемой реакции. Помни, что твои достижения имеют ценность, даже если мать этого не видит.
2. Ты ловишь себя на том, что ведешь себя как она
Если твое детство прошло в токсичном доме, ты наверняка клялась, что никогда не будешь вести себя так, как твои родители. Но то, как мы ведем себя во взрослом возрасте, в значительной степени зависит от наших установок в детстве. Так что неудивительно, если ты копируешь эти нездоровые признаки.
Когда осознаешь, что многие твои слова и поступки напоминают токсичное поведение твоей матери, это может перерасти в панику. Однако если ты отнесешься к своим привычкам внимательно, проанализируешь их и переосмыслишь реакции, ты сможешь развить свою здоровую личность.
3. Слышишь токсичный голос матери у себя в голове
Порой слова мамы буквально звучат эхом в твоей голове, даже если вы не общались годами или наладили свои отношения, когда ты уже была взрослой. Ты совершаешь ошибку, и до тебя доносится: «Ты ничего не можешь сделать нормально!». Или ты даже сама говоришь себе об этом. С этой негативной записью, проигрывающейся снова и снова, довольно сложно работать, но все еще возможно. Просто помни, что ты имеешь право на ошибку, и это не делает тебя плохим человеком.
4. Ты думаешь о ней постоянно
Если мама была главным источником стресса в твоем детстве, тебе бы хотелось двигаться дальше и не думать о ней лишний раз. Проще сказать, чем сделать: ты регулярно вспоминаешь неприятные комментарии, которые она отпускает по поводу твоей учебы, или перебираешь громкие скандалы. Токсичная мать все еще занимает больше твоего сознания, чем ты хотела бы ей позволить. И это влияет на твои эмоции сильнее, чем думаешь.
5. Ты беспокоишься о ее настроении
Твое настроение порой колеблется в зависимости от ее ответа на вопрос «Как дела?», и ты подбираешь собственную реакцию под слова мамы.
Твои границы нарушены, и ты пытаешься сдвинуть свое пространство подальше от ее плохих замечаний, а значит даешь все меньше места для себя самой.
6. Токсичная мать – твой главный мотиватор
Ты выросла под крики мамы, что ты никогда ничего не достигнешь? Или что ты большое разочарование для нее? Эти суровые слова могут быть мотиватором на протяжении всего твоего обучения и последующих лет. Ты управляема ее словами, даже если они действительно помогли тебе бороться и добиться многого.
7. Ты встречаешься с человеком, похожим на нее
Ты повторяешь ту модель отношений, которая была у тебя с матерью, с многими другими людьми на протяжении всей жизни. Это кажется немного странным, однако это происходит потому, что такой тип отношений уже кажется тебе знакомым. Кроме того, порой люди заводят токсичные отношения с надеждой на то, что они, наконец, смогут добиться любви человека, занимающего центральное место в их жизни.
8. У тебя проблемы с границами
Твоя токсичная мама вполне могла повлиять на твою способность находить здоровые отношения и поддерживать их: твои границы не моделируются, так что ты изо всех сил пытаешься понять, где заканчиваешься ты и где начинается другой человек. Отовсюду кажется угроза, если у партнера другое мнение или предпочтения. Ты чересчур привязываешься либо наоборот эмоционально закрыта.
9. Ты перфекционист
Если ты очень жестко относишься к своей работе, это определенно имеет отношение к тому, как ты была воспитана, и тем плохим словам, которые застряли в твоей голове. Люди, выросшие в токсичной среде, чувствуют, что никогда не оправдывают ожиданий других и стараются быть лучшими. Но все равно не получают любви и внимания от окружающих. Они также могут быть гиперчувствительны к критике, бороться с расстройствами пищевого поведения и даже склонны к алкоголизму и наркомании. Трудно смириться с этим, осознавая, насколько сильно на это повлияла твоя мать. Но это серьезный шаг к улучшению своей жизни.
10. Из-за токсичной матери ты чувствуешь себя во всем виноватой
Неважно, что произошло в твоей жизни — ты переживаешь, что это все твоя вина. Некоторые токсичные матери обвиняют детей в том, что они разрушили их жизни. Постоянное чувство вины укореняется, и тебе может казаться, что ты абсолютно все делаешь не так и вот-вот совершишь большую ошибку.
11. Ты пытаешься всем угодить
Если ты в детстве постоянно пыталась угодить чужим желаниям, во взрослом возрасте это приобретает опасные формы. Например, ты покупаешь матери подарки, которые не можешь себе позволить. В других отношениях ты можешь отдавать все не только деньгами, но и другими ресурсами — временем и эмоциями, — считая, что только так достигнешь благосклонности.
Добавить в избранное
Статьи по теме:10 историй о детях и их воспитании
О детских книгах, независимости и ценности личности
В 2018 году детскому издательству «Самокат» исполнилось 15 лет. За это время оно заметно выросло и выпустило книги, без которых российский рынок представить невозможно: это «Вафельное сердце» Марии Парр, «Простодурсен» Руне Белсвика, виммельбухи Ротраут Сузанны Бернер, «История старой квартиры» Александры Литвиной и Анны Десницкой, повести Анники Тор. Поговорили с главным редактором «Самоката» Ириной Балахоновой о том, сколько пришлось брать взаймы на первое издание, какие книги выстреливают и можно ли заставлять ребенка читать.
ПЕРЕЙТИ
«Есть родители, которым предлагаешь книжку о правах ребенка, а они говорят: „Нахрена? Они и так все время права качают“»
В ноябре 2017 года прямо за снесенной Таганской АТС открылся «Маршак» — первый в городе независимый детский книжный магазин.
За это время он образовал вокруг себя сообщество молодых родителей и стал для них чем-то вроде комьюнити-центра, где можно не только покупать книги. Основатели «Маршака» рассказывают об особенностях ведения книжного бизнеса в России, своей аудитории и детях.
ПЕРЕЙТИ
«Одна специальность на всю жизнь — это прошлый век»
В Петербурге, на территории Новой Голландии, почти полтора года назад открылась школа креативных индустрий «Маяк». В ней преподают практики: например, одна из наставниц «Современного театра» — Яна Тумина, режиссер, обладательница «Золотой маски», а анимации ребят учит Константин Бронзит, режиссер нескольких мультфильмов (например, «Алеша Попович и Тугарин Змей») и двукратный номинант на «Оскар». Ольга Смирнова, директор «Маяка», объясняет, как определить, чем увлечен ребенок, какие профессии могут быть востребованы в будущем и почему одна специальность на всю жизнь — это прошлый век.
ПЕРЕЙТИ
История мужчины, жена которого покончила с собой
Самая страшная история в разделе. 10 сентября блоге педиатра Сергея Бутрия, нашего постоянного эксперта, вышла заметка о том, что часто педиатры в своей работе сталкиваются с послеродовой депрессией. После публикации Сергею написал отец одной из его маленьких пациенток — его жена покончила с собой, когда малышке было около трех месяцев. С разрешения доктора и автора письма мы публикуем эту историю.
ПЕРЕЙТИ
Истории мам, которые вышли на работу сразу после родов
По данным некоторых исследований, 28 % женщин возвращаются к работе, когда ребенку исполняется полтора года. Есть и те, кто — чаще всего из финансовых соображений — не был в декретном отпуске ни дня. Поговорили с мамами, которые не уходили в декрет, о том, почему они сделали такой выбор, как все успевали и не разочаровались ли в своем решении.
ПЕРЕЙТИ
Как проект для соцсетей стал выставкой в московских парках
В прошлом году в соцсетях запустили флешмоб #янеалкаш, триггером для которого стало высказывание социолога Ольги Крыштановской о детях с инвалидностью: якобы они рождаются в результате пьяного зачатия. Катя Глаголева, мама девочки Саши, живущей с синдромом Эдвардса, — фотограф и после флешмоба решила собрать истории семей с детьми с инвалидностью. Проект «Невидимые», который задумывался как съемка на пару месяцев и альбом в соцсетях, растянулся в результате на полгода и оказался в московских парках. Рассказываем, как страница Саши в соцсетях объединила родителей, сколько времени у семей уходит на принятие диагноза, почему ДЦП до сих пор считают заразным и зачем везти проект в регионы.
ПЕРЕЙТИ
Фотографии: обложка, 4, 5, 6 — Полина Рукавичкина, 1 — Юлия Спиридонова, 2 — издательство Clever, 3 — Анаит Оганян, 7 — Виктор Юльев, 8 — Иван Анненков, 9 — Маша Артемьева, 10 — Катерина Глаголева
Сказка на День матери для бездетных женщин — Quartz
Мамы прекрасны. У меня есть такой. Она супер классная, и у меня сложилось впечатление, что дети — это высший художественный проект. Так что я подумал, что тоже захочу.
Однако, когда это не произошло естественным образом, я не стал заниматься этим вопросом, оставив чудо жизни богам, а не врачам или агентствам по усыновлению. Хотя временами я чертовски настроен, я обнаружил, что не хочу пробовать изо всех сил , чтобы иметь ребенка.
По большей части я пришел к такому выводу, потому что стало настолько очевидным, что от меня ждали этого желания и что было очень мало других должностей, которые я мог бы вежливо занять в обществе. Мысль о том, что я должна быть готова на все и вся, чтобы стать матерью, только вызывала у меня подозрение и сопротивление, потому что предполагала, что никакая другая жизнь не имеет смысла, и я нашел этот подтекст как оскорбительным, так и сомнительным. Откровенно говоря, это выглядело откровенно антифеминистски, и, как оказалось, я была готова проверить пределы своих принципов.
Вот вариантыОжидается, что женщины сделают все, что в их силах, чтобы родить ребенка. Любой намек на проблемы с зачатием — который, кстати, по большей части держится в секрете — и люди предложат экстракорпоральное оплодотворение, как если бы оно гарантированно закончилось рождением ребенка и в этом нет ничего страшного. Но особенно в США ЭКО очень дорогое удовольствие, кроме того, оно инвазивно, требует много времени и часто заканчивается неудачей. Шансы на счастливый конец снижаются с возрастом, поэтому британские женщины старше 34 все чаще видят этот вариант, когда он оплачивается государством, но ограничен медицинскими работниками.
Усыновление кажется благородным вариантом, и это так. Но это еще и стерва. Этот метод, вероятно, лучше всего подходит для людей, которые не против собирать рекомендательные письма от друзей о своей пригодности для отцовства и не против, чтобы их проверяли государственные и частные агентства, а также ожидали, платили и молились.
Это также означает, что если вы усыновляете ребенка с другим расовым или этническим происхождением, чем ваше, вы, вероятно, столкнетесь с дополнительным беспокойством, связанным с противоречиями и политикой идентичности, связанными с усыновлением.История системной несправедливости привела к непропорциональному изъятию детей из числа меньшинств из их домов в США, а международное усыновление чревато проблемами. Оба этих подхода были подвергнуты критике как этически сомнительные, являющиеся продолжением менталитета колониализма, как обнаружила Мадонна, когда она хотела усыновить ребенка в Малави и вызвала возмущение.
И хотя будет справедливо сказать, что любить ребенка, у которого нет дома, лучше, чем ничего не делать, потому что вы можете столкнуться с критикой, также необходимо признать, что дети одной расы или этнической принадлежности, усыновленные родителями другой, все чаще становятся обсуждение уникальных кризисов идентичности, которые могут возникнуть в результате этих договоренностей.Куда бы вы ни попали в эту дискуссию, мы, вероятно, все согласимся с тем, что вопросы, которые она ставит, являются сложными.
По правде говоря, оба этих процесса, ЭКО и усыновление, могут занять много времени и быть чрезвычайно мучительными, как указано в мартовской статье в Scientific American, написанной восемью женщинами из STEM, которые изо всех сил пытались завести детей и в большинстве своем были вынуждены пройти через все это в стыде, унижении и секретности.
Для меня ни один из этих очень сложных вариантов, никоим образом не гарантировавших ребенка, не приносил очевидного облегчения.Чем больше я думал о них, тем менее очевидным было то, что я должен вообще что-то делать. А как насчет того, чтобы фишки упали где угодно?
Без детей или без детей?
Конечно, некоторые женщины заявляют, что не имеют детей, как, например, актриса Анжелика Хьюстон, которая недавно сказала Стервятнику, что никогда не видела себя заботящейся о ребенке, но, видимо, пыталась завести его в юности. Обществу не нравится такой ответ, потому что для многих это оскорбительно, когда женщины отвергают предпосылку о том, что их лучшее и наиболее эффективное использование — это сосуд для инкубации жизни.Нежелание детей также часто рассматривается как эгоизм, и если вы собираетесь занять эту позицию, вам, вероятно, всегда следует добавить что-то о том, насколько вам нравятся ваши племянницы и племянники, или что вы любите работать волонтером с детьми и жертвовать своим сообществом.
При этом, по крайней мере, бездетные женщины не считаются депрессивными и угнетающими, в отличие от бездетных. По крайней мере, с библейских времен бездетные женщины считались трагедией, и за тысячелетия ничего не изменилось. Как писала в декабре Меган Гарбер в «Атлантике», критикуя фильм « Мэри, королева Шотландии », «[Он] обещает пьянящий феминизм, но поддерживает пагубную идею: чего бы она ни достигла, женщина, которая не является матерью, должна пожалеть.
Трагически бесплодие мешает жизни друзей и семьи, поэтому рекомендуется улыбаться и терпеть это, иначе вы испортите все случаи, в которых людям все еще нужно ваше участие, чтобы подтвердить свой жизненный выбор. Я ездил на семейные каникулы в отели, забитые детьми и родителями, и проводил много времени, наблюдая, пытаясь найти свой ответ в их общении, при этом симулируя участие, игривость и удовольствие, потому что никто не уезжает в отпуск, чтобы пообщаться с кем-то, кто облом.
Может быть душераздирающе столкнуться с проблемой бездетности, когда вы хотите детей, но женщинам в таком положении не полезно смотреть на них с жалостью. Слушать хорошо. Быть терпеливым и понимать их боль — это здорово. Но жалость подразумевает, что они не могут жить без потомства, и что если они это сделают, они всегда будут считаться неполноценными. Вряд ли это успокаивает человека, находящегося в состоянии тревоги. Я не считал и не нахожу это обнадеживающим, полезным или уважительным, хотя, возможно, это потому, что воспитание детей было лишь частью моего видения будущего.
Сомнение — это не вариантДвойственное отношение ко всему этому не входит в число популярных вариантов, а полное философское замешательство перед вопросом творения — не то, что широко обсуждается. Тем не менее, когда меня заставляли принимать какие-то решения, я чувствовал двойственность.
Я хотела детей. Но я не думал, что люди должны быть настолько уверены, что я должен проявлять решимость в этом отношении. Это вызвало у меня подозрения. Никто никогда не казался настолько уверенным, что я должен быть писателем, например, и тем не менее у меня был гораздо более длинный послужной список, чем с детьми.
И это чувство, это сомнение, которое никогда не приходило мне в голову до того, как я должен был попытаться завести ребенка (в отличие от того, чтобы просто получить благословение на беременность), возникло из разочаровывающего осознания того, что, несмотря на все проблемы, которые были Чтобы меня взрастить, общество подразумевало, что моей единственной целью было материнство, и что отказ от выполнения этой миссии сделает мое существование совершенно бессмысленным (что я как бы предполагал в любом случае, как и все другие жизни, в великой схеме).
Призывая к действию, прежде всего, друзей, семью, врачей, медсестер и блоггеров о фертильности (я читал их много!), Казалось, что у женщины нет другого пути, чтобы реализовать себя. Вот и все, жизненная ситуация, которая решила переломный момент. Меня прямо и неявно предупредили, что, если я не буду действовать быстро, вся моя жизнь превратится в историю отсутствия, в историю об отсутствующих конечностях, с которой мне даже не пришлось бы начинать.
Конечно, подумал я, это должно быть неправильно. Нет ли других возможных исходов? Разве человек не может чего-то захотеть, не получить и при этом остаться в порядке? Разве не так проходит большинство жизней? И если это невозможно, если человек может быть счастлив только тогда, когда все идет так, как он думал в молодости, может ли этот человек подготовить ребенка к многочисленным разочарованиям в жизни?
Обдумывая это через
Я всегда думал, что было бы мило сделать маленького человечка, воплощение меня и моей настоящей любви, куклой, которую можно назвать нашей собственной.И мы оба были вовлечены в это, пока это только что произошло. Когда этого не произошло, мы оба не понимали, какие меры следует предпринять.
Тем не менее, только я, женщина, плакала, и ее советовали, упрекали и ожидали, что я буду готов на все, в то время как мой муж мог продолжать работать без каких-либо дополнительных усилий. Ему не требовалась кукла, по крайней мере, с точки зрения других. В конечном итоге ответственность за то, чтобы что-то произошло, не лежала на нем, и он слишком вежлив, чтобы настаивать на том, что он лучше всех знает, что мне делать со своим телом, временем или жизнью.Но тот факт, что он задавал гораздо меньше вопросов о детях и гораздо реже, чем я, казался плохим знаком для общества, в которое я должен был добавить еще одного человека.
Следует также отметить, что я был общественным защитником в то время, когда мы думали об этом в первую очередь, поэтому я знал, что куклы часто вырастают, чтобы глубоко разочаровывать своих родителей. Между тем мой муж, занимающийся иммиграционным законодательством, не видел конца семейным бедам. Мы оба склонны подвергать сомнению общепринятое мнение о том, что все работает в конце концов, учитывая, сколько сломленных людей, кажется, ходит по этой Земле, поэтому никто из нас не может быть уверен в банальном совете, что хорошая жизнь обязательно предполагает создание большего количества людей, был больше, чем рационализация биологического императива.
Однако только я был под серьезным давлением, чтобы что-то решить.
Хорошая жизньНастоящей проблемой не были наши рабочие места. Фактически, все, кого я знал, независимо от их класса, обстоятельств или иммиграционного статуса, казались грустными или сердитыми и не особенно хорошо жили. Все заключенные и якобы на свободе казались сидящими в тюрьме. Семья не изменила этого. Тем не менее, все борющиеся, обеспокоенные люди, казалось, думали, что продолжение этой жалкой экзистенциальной бреда, передавая боль любой ценой, было единственно возможным ответом.
Раньше мне не приходило в голову мысль, что родители должны отвечать перед своими детьми за то, что они породили их. Я не был антинаталистом и не являюсь им сейчас, но я понимаю, почему такие философы, как Дэвид Бенетар, приводят доводы в пользу того, что они не родились.
Дело не в том, что жизнь никогда не бывает веселой. Тем не менее, это в значительной степени неудобно. Итак, как только я был вынужден по-настоящему об этом подумать, я не почувствовал себя готовым ответить ребенку за их болезненное существование.Могу ли я просто сказать своему ребенку, что, хотя я еще не знаю, как и зачем жить, я решил, что внесу их в смесь, потому что это то, что было сделано?
Итак, я спросил людей, друзей, которые были более решительны, чем я: «Что вы скажете своим детям о том, как достичь удовлетворения, как справиться с разочарованием?» Они рассказывали банальности о том, как учить детей быть хорошими, и когда я подтолкнул их дать определение этому, они посмотрели на меня с ужасом, как если бы это был чудовищный вопрос.
В своих сомнениях я перешел черту от союзника к врагу, точно так же, как позже я обнаружил, что, не будучи матерью, я невольно присоединился к какому-то странному ордену, к молчаливому меньшинству (?), Которое должно почтительно относиться к материнству или рисковать быть отклонен как горький.
И у меня тоже не было никаких ответов, что мне показалось своего рода ответом. Может, жизнь не требует объяснений. Это биологический императив, образ жизни всех землян. Конечно, это то, что мне говорили некоторые люди. Но я лично полагал, что такой ответ возможен только тогда, когда вопросы о том, почему или как никогда не являются препятствием для начала.
Эксперимент под названием существование
Конечно, жизнь — это не только страдание. Но любой ребенок, которого вы приведете в мир, будет страдать.Так оно и есть. И одна вещь, которая причиняет им боль, — это когда что-то идет не так.
Как научить ребенка грации перед лицом разочарования, если вы сопротивляетесь реальности и настаиваете на определенных результатах в мире, который является дурацким? Этот вопрос постоянно мучил меня перед лицом того, что казалось кучей неприятных вариантов.
Жизнь не требует объяснений только в том случае, если она просто случается или вы не чувствуете в ней необходимости. Но мой опыт борьбы с вопросами материнства и не-материнства показал мне, что я не верила, что это правда в моих конкретных обстоятельствах.Меня устраивала идея жертвы ради ребенка, и я фактически устроил свою трудовую жизнь так, чтобы удовлетворять потребности ребенка, но я не хотел открывать, кем бы я стал, если бы потратил годы и целое состояние, пытаясь ради ребенка. только для того, чтобы постоянно разочаровываться. Это, казалось, было бы более разрушительным, чем немедленное развитие принятия.
Казалось вполне возможным, что в какой-то момент мне придется смириться с возможностью того, что этого не произойдет, и я не думал, что смогу жить с самим собой, если буду игнорировать все остальное, что хотел служить мечте. это превращалось в кошмар.
Некоторые люди могут не сомневаться в жизни. Но все, что я мог придумать, это еще вопросы. Как вы показываете детям счастье, если вы несчастны? Как вы передаете юмор, когда серьезно настроены? Как вырастить «хорошего человека», если вы не знаете, что это значит, не говоря уже о том, как им быть? Как вы определяете успех для них, если ваши собственные ответы сильно ограничены?
Вот когда я остановился на своем ответе. Эксперимент. Я бы попытался решить эти вопросы сам, в своей жизни, вместо того, чтобы действовать, когда не было очевидных правильных действий.Таким образом, если бы мне когда-либо были заданы вопросы, я мог бы сказать что-то правдивое и освобождающее, вместо того, чтобы торговать общепринятой мудростью и ограничивать возможные позиции, которые может занять человек.
«Матери без матери»: скрытое горе стать мамой без своей собственной | Семья
Когда становится матерью, происходит глубокая психологическая трансформация. Многие женщины обращаются к своим матерям за информацией, иногда чувствуя углубление связи или, по крайней мере, более всестороннее понимание своего материнского происхождения.Но если ваша мать скончалась, или если отношения слишком разрушительны, чтобы их можно было сохранить, зарождающееся материнство может быть смешано с новым видом горя.
При отсутствии этой связи переход к материнству мог бы иметь совсем другое значение. Некоторые женщины обнаруживают, что по-новому осознают сложности, с которыми пришлось столкнуться их собственным матерям; они могут начать чувствовать себя более привязанными к ним даже в их отсутствие. Другие могут испытывать чувство изоляции, уколы зависти или приступы гнева.Приспособление к материнству без матери как критерия может привести к сложному и мучительному периоду.
Отсутствие матери на фоне беременности и нового материнства почти сразу вызывает ряд вопросов, на которые нет ответа. «Какой была беременность у моей мамы?» «Был ли я таким в детстве?» «Было ли ей больно кормить грудью?» «Сможет ли она помочь мне понять , как стать мамой ?»
Прибытие в роль матери — роль, которая раньше принадлежала ей и только ей одной — может вызвать болезненное осознание того, что, хотя мы, возможно, и помним, каково было быть на попечении наших мам, мы не знали их как женщину. для которых материнство было новой, потрясающей идентичностью, а не врожденным статусом.
«Я начал понимать, что у меня никогда не было возможности глубоко узнать свою мать», — говорит 30-летняя Шиши Роуз, беременная и чья мать умерла, когда ей было 18 лет. «Я снова начала горевать, я думаю, больше за то, что никогда по-настоящему не знал ее «.
Это горе, которое может всплывать впервые за долгие годы, может углубить и без того здравое чувство изоляции, которое часто испытывают новые мамы. Эти более тяжелые, переполненные эмоции приводят к еще одному сложному вопросу, на который невозможно ответить: «Испытывала ли она эти чувства?»
Бриттани Лог, 28 лет, потеряла мать в 2016 году, а через два года у нее родился сын.Она вспоминает момент из первых недель его жизни: «Я обнаружила, что сижу на диване с этим прекрасным, идеальным ребенком. И я просто плакала », — говорит она. Лог жаждала поддержки матери — и, возможно, подтверждения того, что это нормально и что ее мать тоже испытала эту уязвимость.
Горе нового типа может начаться еще до первого положительного теста на беременность. После смерти матери Лога мысль о том, чтобы вообще зачать ребенка, казалась предательством.«Я чувствовал себя виноватым из-за того, что пытался зачать ребенка сразу после смерти мамы. Это было неправильно », — говорит она.
33-летняя Лорен (попросившая не называть ее фамилию для защиты ее частной жизни) беременна и уже 16 лет проживает отдельно от своей матери. «Я обнаружила, что беременность — это невероятно изолирующий опыт», — говорит она. «У меня будет симптом, и я хочу маму. Мне так странно, что у тебя могут быть тяжелые отношения с родителем, но все же я думаю, Я просто хочу свою маму. ”
Мне так странно, что у вас могут быть тяжелые отношения с родителем, но я все же думаю, что просто хочу свою мамуЛорен
Роза чувствовала то же самое.«Беременность без матери вернула меня к горю, от которого я ошибочно думала, что уже исцелилась», — говорит она. Горе и тоска также могут заставить нас чувствовать себя отстраненными, даже диссоциированными, что усложняет материальный опыт беременности.
«Я была так близка со своей матерью, что идея стать матерью и не иметь своей была для меня неприемлема», — говорит 28-летняя Анна Овербалле, мать которой умерла в прошлом году.
«Иногда, — добавляет Овербалле, — я даже чувствовал обиду за то, что мой ребенок буквально вторгался в мое пространство и заставлял меня думать о чем-то другом, кроме моей мамы.Я боялась, что пренебрежу своим горем из-за беременности. И я волновался, что потеря собственной матери сделает меня хуже матери ». Дочь Овербалле родилась мертвой, поэтому эти вопросы остаются перед ней.
Когда в кадре появляется новорожденный, окольность горя может сказаться на последующем процессе установления связи. 38-летняя Сара Комерс сейчас мать троих детей, но ей было трудно поддерживать отношения со своим первенцем. Ее мать боролась с проблемами психического здоровья, и она так боялась быть «плохой» мамой, что активно перестаралась, пытаясь быть «идеальной».
В результате этой озабоченности ее повышенная бдительность — порожденная травмой и страхом — ограничивала ее способность по-настоящему общаться с новым ребенком или получать от него удовольствие. «У нас ушло около шести месяцев на то, чтобы соединиться», — говорит она. «Я вообще не была уверена в своих способностях как мама в первый раз».
Эти периоды разрыва связи могут всплывать так же, как и горе: периодически, без предупреждения. Логу, например, было трудно проводить время со своим ребенком в День матери.«Мой муж пытается что-то делать для меня, но весь день все, что я хочу делать, это сидеть в постели и плакать. Я не хочу праздновать себя, когда не могу праздновать ее ».
Этот опыт материнства без карты может вызвать множество эмоций — часто те, которые не связаны с идиллической материнской энергией, к которой мы можем стремиться. Вместо этого мы можем чувствовать зависть, гнев, негодование.
Овербалле часто разочаровывается. «Я никогда не узнаю, согласилась бы моя мать с тем, как я почитаю свою потерянную дочь», — говорит она.«Моя мать всегда была моим главным проводником, поэтому отсутствие ее может заставить меня усомниться в своем выборе в моей собственной версии материнства».
Лог, к собственному огорчению, обнаруживает, что иногда ей трудно общаться с семьей невестки. «Видеть их вместе — мать, дочь, внучку — может вызвать во мне негодование и немного ревности», — говорит она.
Эти чувства естественны и понятны. Путь к отцовству без материнского компаса не может быть линейным, поскольку усики горя могут снова появиться в любой момент.Но мы все равно появляемся для себя — и для наших детей.
Сара Гейнс Леви — внештатный писатель из Нью-Йорка, освещающий вопросы здоровья, благополучия и женщин.
Джессика Цукер — психолог из Лос-Анджелеса, специализирующаяся на репродуктивном и материнском психическом здоровье женщин, и автор будущей книги «У меня был выкидыш: воспоминания, движение» (Feminist Press, 2021).
Что значит иметь ребенка со сложными медицинскими проблемами
Беременность и материнство.Это было время, которое должно было быть чудесным и изменившим жизнь. Мы с мужем через многое прошли, чтобы родить первого ребенка: восемь лет, три выкидыша, и мы перепробовали все, кроме ЭКО. Поэтому, когда мы чудесным образом узнали, что я беременна, мы решили никому не рассказывать об этом как минимум до 14 недель. Однако примерно на седьмой неделе беременности я присоединилась к онлайн-группе мам на The Bump. Я хотел найти группу женщин, с которыми я мог бы подружиться. Даже если бы они были просто моими «странными онлайн-мамочками-друзьями», как их назвал мой муж.Для меня беременность не была единственной розой и прекрасным сиянием. В основном это была сильная тошнота, рвота и упадок сил. С первой беременностью я похудела почти на 25 фунтов, а на 32 неделе у меня начались преждевременные роды. К счастью, врачи смогли остановить мои роды, но следующие пять недель я находился на полном постельном режиме. Лежать в постели, не имея возможности делать что-либо, может показаться удивительным, но позвольте мне сказать вам, что это особая форма ада, и моя детская группа была одной из немногих вещей, которые поддерживали меня в здравом уме.
С появлением на свет наших детей изменился и состав группы.Удивительно, сколько у вас может быть вопросов: «Эта сыпь выглядит нормально?» Должен ли мой ребенок к этому моменту больше говорить? »« Как я могу что-то сделать теперь, когда он бросил свой первый сон? » женщин, с которыми можно поговорить из всех слоев общества, значительно упростило решение этих проблем. Поговорка «нужна деревня, чтобы вырастить ребенка» настолько верна, и эти женщины были моей деревней.
Мне очень повезло, что у меня была эта группа удивительных женщин, на которых можно было опереться, когда я забеременела вторым ребенком, и на моем 22-недельном анатомическом сканировании мы обнаружили у нашего ребенка редкий и тяжелый врожденный порок сердца: атрезия трехстворчатого клапана, гипоплазия. синдром правых отделов сердца (HRHS) и атрезия легких.Я был ошеломлен. Никто не ожидает услышать на УЗИ, что у их ребенка дефект или что-то еще, кроме идеального с 10 пальцами рук, 10 пальцами ног и милым маленьким инопланетным лицом.
Я был ошеломлен. Никто не ожидает услышать на УЗИ, что у их ребенка дефект или что-то еще, кроме идеального с 10 пальцами рук, 10 пальцами ног и милым маленьким инопланетным лицом.
Я чертовски исследовал его предварительный диагноз — я библиотекарь, поэтому я занимаюсь исследованиями — и как только я осмыслил, что означает его диагноз, я опубликовал об этом в группе моей мамы.Никогда не проходя через что-то подобное, я не осознавала, насколько меня раздражают и расстраивают ответы некоторых мам: «Доверься врачам, они знают, что делают», «Может, это не так плохо они думают »и т. д. Оглядываясь назад, я понимаю, что они пытались дать мне надежду или взглянуть на светлую сторону, но это не было тем, что я хотел или нуждался услышать. Нельзя сказать, что они все еще не оказывали невероятной поддержки — они собрали деньги и купили нам одни из самых красивых вещей для меня и ребенка — но было ясно, что они не могли сочувствовать тому, через что я проходил.
Трудно любому, у кого нет ребенка со сложными медицинскими проблемами, понять, как нечто подобное влияет на вас, вашего супруга или других детей.
Трудно любому, у кого нет ребенка со сложными медицинскими проблемами, понять, как нечто подобное влияет на вас, вашего супруга или других детей. Я быстро поняла, что группа моих маминых друзей теперь превратилась в очень небольшую группу женщин, у которых также был ребенок со сложными медицинскими проблемами или уход за ним.
В межэтапный период жизни нашего сына (период между его первой и второй операциями) жизнь казалась чрезвычайно изолированной.Материнство уже достаточно сложно на стадии новорожденного, но с ребенком со сложными медицинскими проблемами это иногда кажется непреодолимым. Несколько друзей-мам, которых я не понимала, почему я не могла выйти на улицу или почему наш сын простудился, означали недельное пребывание в больнице. Им никогда не приходилось вставлять назогастральный зонд для кормления, использовать насос-кенгуру, чтобы убедиться, что их ребенок получает достаточно обогащенного грудного молока, или давать семь лекарств несколько раз в течение дня в течение нескольких недель подряд. Было утомительно пытаться заставить их понять, и было трудно увидеть, как их дети достигают вех, которые я не знал, получит ли мой сын когда-нибудь шанс сделать.
В этот период жизни я также начал ходить на ежемесячные посиделки, проводимые в больнице для родителей детей с одним желудочком. Я присоединился к множеству сердечных групп, включая Детский фонд сердца, Mended Little Hearts и Ассоциацию педиатрических врожденных сердечных заболеваний, что позволило мне общаться с другими людьми по всему миру, которые понимали, через что я проходил. Но я еще более взволнован тем, что у меня дома больше друзей-мам. Я загрузил приложение Peanut, чтобы помочь мне связаться с местными мамами — людьми поблизости, на которых я могу опереться.
Все эти мамы — те женщины, которые мне нужны в жизни. Это невероятно сильные женщины. Это мамы, которые так привыкли к пискам и тревогам мониторов PICU, что могли спать сквозь них; мамы, которые задавались вопросом, переживет ли их ребенок ночь; мамы, которые изо всех сил пытались сбалансировать свою домашнюю жизнь, жизнь в больнице, работу и личную жизнь и никогда не чувствовали, что они сделали это правильно для кого-то, не говоря уже о каждом; мамы, которые дорожили мелочами, зная, что они могут быть единственной хорошей вещью, которая случится в этот день.Эти женщины заставили меня понять, что я делаю все, что в моих силах для моего милого сердца воина, и, хотя у меня не было медицинского образования, я была самым важным защитником своего ребенка.
Тибериус, мой воин сердца, mio guerriero, сейчас почти 10 месяцев, и он процветает после второй операции в апреле. Он догоняет свои вехи, и его 5-летний старший брат очень доволен тем, что он ползет за ним. Жизнь стала чуть более «нормальной». Теперь я чувствую, что окружил себя людьми и мамами, которые поддерживают и ободряют, и я быстро понял, что это то, что мне нужно в группе друзей.Я надеюсь, что те из вас, у кого есть ребенок со сложными соматическими заболеваниями, смогут найти группу друзей-мам, которые будут поддерживать вас на протяжении всего пути. Не бойтесь просить о помощи и, прежде всего, знайте, что вы лучший защитник своего ребенка и не единственный, кто переживает эти трудные времена.
Кристина Далтосо является участником Peanut, приложения для современных мам, позволяющего заводить новых друзей, общаться в чате и становиться частью сообщества поддерживающих женщин-единомышленниц. Этот контент был создан в сотрудничестве с Peanut.
Источник изображения: Кристина Дальтосо
Эмоциональное влияние ребенка со сложным медицинским образованием
Ранее в этом блоге я писал о нашем сыне Оуэне, который родился с мультикистозной почкой и трахеальным свищом пищевода. Сегодня я хотел бы написать о том, как этот сложный с медицинской точки зрения ребенок повлиял на мою психику и взгляды на жизнь к лучшему или к худшему.
Я все сделал правильно, но все равно пошло не так. Оуэн — наш первый ребенок. Я забеременела самой здоровой из всех, что когда-либо были в моей жизни: я была молодой (мне было 32), в форме, я принимала пренатальные витамины еще до того, как забеременела, я исключила изредка пиво, которое могла бы пить. По пятницам мы никогда не курили и не принимали наркотики. Итак, я был ошеломлен, узнав на 20-недельном ультразвуковом исследовании, что у Оуэна врожденный дефект: мультикистозная почка.
Несмотря на то, что разумом было известно, что это просто «невезение» и что я не вызвал мультикистоз почки, все же было трудно не задаться вопросом, почему и как это произошло, и почему я? Почему он?! Я не мог не болеть за всех мам-подростков, которые случайно забеременели, не получают дородового ухода, съедают Doritos на обед и все же умудряются родить полностью здорового ребенка.
Затем, примерно через 36 часов после его рождения, ему поставили диагноз: трахеальный свищ пищевода. Я был контужен. Мой мозг отключился. Я даже не мог понять, что происходит. Частично это было из-за викодина для моего кесарева сечения, но частично из-за того, что мой мозг просто перегружен.
Таким образом, Оуэн провел первый месяц своей жизни в отделении интенсивной терапии, ему сделали серьезное восстановление TEF, когда ему было 5 дней, и еще одну операцию позже в том же месяце, потому что его пищевод закрылся и его пришлось расширить.С тех пор мы перенесли эту операцию еще три раза, плюс недельное пребывание в отделении интенсивной терапии с РСВ, гриппом и пневмонией (трифект!) И прилипшей черникой, которую нужно было удалить хирургическим путем. Плюс бесчисленные поездки в реанимацию по поводу различных пневмоний. (Это только лучшие моменты.)
Хуже того, Кейт. Таким образом, у нас с мужем было грубое знакомство с отцовством. (Поэтому между моими детьми 5 лет.) В результате я мама, которая обо всем беспокоится.Не только медицина, о которой я, конечно же, беспокоюсь, но мое беспокойство распространилось на мир в целом. Из-за всего этого я чувствую, что все возможно — и не в хорошем смысле. Я чувствую, что дерьмо может случиться, и это, вероятно, случится со мной и моей семьей. Таким образом, мой муж прозвал меня «Худшая Кейт». Независимо от ситуации, я могу думать о худшем сценарии. Если мы уезжаем за город всей семьей, что случается редко (я должен написать статью о финансовых последствиях для ребенка со сложным медицинским образованием), вам лучше поверить, что я знаю, где находится ближайшая больница и где находится ближайшая детская больница.
Ты не говори мне «Нет» Как и многие матери детей со сложным медицинским образованием, мне пришлось стать питбулем для своего ребенка — не столько с его медицинской командой, сколько со страховыми компаниями. Любая мать убьет за своего ребенка, но вы не хотите столкнуться с матерью, чей ребенок нуждается в медицинском оборудовании, за которое ее страховая компания не будет платить. Я три года боролась за Жилет для своего ребенка. И да, он это понял. Я буду танцевать твой танец, страховые компании, и я выиграю, чего бы это ни стоило.Я могу получать письма, я могу написать собственное письмо, я могу звонить по телефону, я могу дополнить документацию, я могу найти людей выше вас, если вы не послушаете меня. Без проблем. Я могу заниматься этим весь день. Все. День. Длинный.
Это обратная сторона. Вот и положительная сторона.
Сострадание — король. Быть матерью Оуэна научило меня на совершенно новом уровне сострадания к людям и никогда не предполагать, что я знаю, что кто-то переживает. Большинство людей понятия не имеют, через что мы прошли.Даже наши самые близкие друзья и родственники, которые знают основные события, никогда не узнают по-настоящему страх, печаль и тревогу, которые сопровождали их.
Я ничего не считаю само собой разумеющимся. Этот ребенок ценит жизнь, чего я не видел у других детей, за исключением других детей со сложным медицинским образованием. Поговорите с любым родителем ребенка со сложными медицинскими проблемами, и он скажет вам, что эти дети не воспринимают жизнь как должное, что они более чувствительны, чем их сверстники, мудры не по годам, и что они более оптимистичны и просто удивительны. .Изящество, с которым Оуэн легко путешествует по жизни, сослужит ему хорошую службу.
Ни одна победа не останется незамеченной. Несмотря на серьезные респираторные проблемы, Оуэн любит бегать. С тех пор, как он научился ходить, он везде бегал. Он начал бегать 5 км, когда ему было 5. Без шуток. Я наконец перестал плакать на старте и на финише каждой гонки, но каждая гонка по-прежнему остается для меня победой.
Хотя я чувствую, что должен сказать здесь: «Несмотря на все это, я бы ничего не изменил», это полная ложь.Мне все еще жаль, что Оуэн родился с двумя функционирующими почками, а его пищевод был соединен с желудком. Печальный факт заключается в том, что ни одному ребенку никогда не придется терпеть то, через что он прошел. Так что, если мне все еще придется пройти через все это дерьмо, я возьму все, что смогу, и надеюсь, что смогу стать той матерью, которой он нуждается во мне, и стать лучше благодаря этому.
Я не знаю, как вы это делаете :: Воспитание ребенка со сложными медицинскими показаниями
НАЧАЛО:
Однажды в начале января 2015 года наша жизнь резко изменилась, и мы оказались на американских горках, которые называют ВПС (врожденные пороки сердца / болезнь).У моей драгоценной дочери критический порок сердца; у нее еще не сформировавшееся сердце. Не знаю, смогу ли я объяснить это полностью, но в этот момент нашего путешествия по ИБС я был в состоянии шока … туман, который не рассеивался. Цвета изменились, музыка потеряла свое волшебство. Волны беспокойства сбивали меня с ног, я не мог держать голову над водой. Что бы ни говорили, я не мог это обработать. Ободрение не прошло мимо .
Я постоянно слышал, что у 1 из 100 детей есть какой-либо порок сердца, но только 25% из них являются критическими.У моего ребенка дефект встречается чаще, чем у 1 из 10 000 детей. Многие другие синдромы / проблемы / дефекты очень распространены в сочетании с пороками сердца. У моей дочери тоже сколиоз. Судя по чудесам, за пределами моего понимания, у нее, похоже, нет задержек в развитии, неврологических проблем или других генетических проблем.
Каждый день моей беременности (после того, как я узнал о ее ИБС), я волновался, что она умерла в моей утробе. Если бы я не чувствовал ее движения больше пяти минут, я впадал в состояние паники.Как бы ужасно это ни было, я был так рад знать. Я не мог себе представить, чтобы меня удивили такие проблемы со здоровьем, когда она родилась. У нас было время обработать новости, взять интервью у хирургов, посетить кардиологические отделения интенсивной терапии, встретиться с кардиологами и так далее.
Почему-то одно воспоминание становится маяком надежды в те ужасные месяцы. Мы с мужем были в приемной кабинета кардиолога, ожидая, когда нам перезвонят, чтобы получить эхо-сигнал плода. Внезапно девочка-подросток и ее мама выскочили из кабинета врача к стойке регистрации, чтобы назначить повторную встречу.Девушка была высокой, с длинными красивыми каштановыми волосами и выглядела совершенно нормальной и здоровой. Она была беспечна. Может даже скучно. Конечно, у этой девушки был порок сердца, который нужно было проверить … но ее жизнь не выглядела разрушенной? Она выглядела сильной, и ее мать тоже. Они договорились о встрече, попрощались и вышли. Моя жизнь рушилась вокруг меня, но, возможно, так было не всегда. Может быть, эта девушка давала мне возможность заглянуть в будущее. Это было именно то, что мне нужно, чтобы увидеть .
УЖАСНАЯ СРЕДНЯЯ:
Моя дочь перенесла три операции на открытом сердце за первые 13 месяцев жизни. День операции… ну, почти невозможно вообразить. Нет ничего сложнее, чем попрощаться с ребенком, как группа молчаливых анестезиологов, кардиологов и персонала, катящих ее кровать по коридору в операционную. Это агония . Это лучшее слово, чтобы описать это.
День операции — худший день в нашей жизни, а также лучший день в нашей жизни.
Когда они звонят нам, чтобы сказать: «Она вышла! Выйдите в коридор, и вы увидите ее на минуту, прежде чем мы вернемся в ее комнату », — мы буквально мчаемся в коридор и ждем. Мы трясемся. Двери открываются, и я вижу ее темные волосы на кровати и слезы невозможно остановить . Они останавливаются, чтобы мы могли ее увидеть и прикоснуться к ней; мы удивляемся тому, насколько лучше ее цвет теперь, когда ее сердце восстановлено. Воссоединение короткое, потому что им предстоит многое сделать, чтобы вылечить ее.Тем временем мы падаем в объятия друг друга и ждем, пока хирург расскажет нам подробности операции.
Она месяцами занималась трудотерапией и физиотерапией; Я с гордостью могу сказать, что она ходила в 14 месяцев, всего через четыре недели после третьей операции.
Примерно через 18 месяцев она заразилась RSV, и по какой-то причине это был мой переломный момент … не три OHS, или терапии, или эхо и т.д. Не требует пребывания в больнице.Я оставался «сильным» долгое-долгое время, но был на исходе. Я плакал (много) каждый день. Я был таким вспыльчивым и раздражительным и совершал много ошибок. Я начал принимать лекарство от тревожности, и это спасло меня от потери рассудка.
СЕЙЧАС:
Дела идут отлично. Я не могу поверить, что четыре года спустя она процветает, и остальные из нас просто не могут представить жизнь без ее . Я все еще задерживаю дыхание, когда беременные подруги делают 20-недельную сонограмму (я настоятельно рекомендую получить очень четкие изображения всех четырех камер сердца).Я настоятельно призываю мам убедиться, что их новорожденные после рождения проходят тест на пульсоксиметрию. Я встречал много, много мам с воинами сердца, и это было так замечательно. Я присоединился к Mended Little Hearts of Dallas в качестве координатора социальных сетей.
По милости Божией, у нее отличный прогноз, и у нее отличное качество жизни. Ничего не держит надолго . Ее сердце никогда не будет по-настоящему исправлено, но мы продолжим его восстанавливать и делать все возможное, чтобы сохранить ее здоровье. Когда я начинаю беспокоиться о будущем, я вспоминаю, как много она преодолела за свою короткую жизнь.Я ежедневно молюсь о совершенствовании технологий, дополнительных исследованиях, расширении возможностей в области кардиоторакальной хирургии.
Моя работа — быть экспертом в ее конкретном состоянии, быть воспоминанием о ее сложной истории болезни, рассказывать ее историю с уверенностью, чтобы она могла видеть, насколько важно защищать себя, когда она вырастет.
Моя цель состоит в том, чтобы она росла, зная, что ее сердце другое, , но не это определяет ее или контролирует ее . Я хочу, чтобы ее эхо раздражало, а не пугало.Я хочу, чтобы она не думала о своей болезни сердца в течение нескольких дней, недель, месяцев. Я хочу, чтобы ее шрамы так не беспокоили ее, чтобы она никогда не стеснялась их.
Я помню одну из заметок, которые я видел в кардиологическом отделении интенсивной терапии в ее послеоперационных документах, когда ей было 8 дней: «Эта сильная». Да она. Она самый сильный человек, которого я знаю.
Этот пост является частью нашей серии статей о благотворительных организациях Далласа, написанной нашим менеджером в Instagram Уитни. Наша цель — рассказать о благотворительных организациях, которые больше всего заботят мамы Далласа! Щелкните здесь, чтобы узнать больше об этих организациях.
Советы мамы, как вернуть домой ребенка с особыми потребностями
Когда ваш ребенок находится в больнице в течение любого времени, самая главная цель — доставить его / ее домой. После шести месяцев пребывания в отделении интенсивной терапии, сопровождавшихся неудачами, я так сильно хотела, чтобы мой сын Оуэн (2) вернулся домой. Я бы не позволил никому упоминать слово «H» вокруг меня или Оуэна из опасения, что простое упоминание сглазит, что это действительно произойдет. Я даже устроил его домашний детский сад только за день до его выписки.Я не думал, что смогу выдержать разбитую надежду, если она не сбудется. Мы все это знаем; привезти ребенка домой из больницы — большое дело. ГЛАВНАЯ сделка.
Прогулка Оуэна за эти двери, впервые за его полгода жизни, была поистине одним из самых счастливых моментов в моей жизни.
За этим счастьем был страх. Оуэн не был моим первым ребенком и даже не первым из моих недоношенных детей, пришедших домой из отделения интенсивной терапии, но ничто не может подготовить вас к тому, чтобы привести домой ребенка со сложными медицинскими проблемами.Помимо того, что я мама, дома я врач, медсестра, респираторный терапевт, фармацевт, эрготерапевт, координатор отделения и аудитор страховых выплат.
Я не уверен, что масштаб этой ответственности действительно поразил меня, пока Оуэн, наконец, не вернулся с нами домой. Родился 21 апреля 2011 года на 24 неделе 5 дней беременности. У Оуэна было курс, осложненный цитомегаловирусом (ЦМВ), из-за которого его кишечник перфорировался, когда ему был месяц. За 181 день, 11 часов и 57 минут (не то, что я считал) в отделении интенсивной терапии он перенес 5 операций, более 75 переливаний крови и компонентов крови.В общей сложности у него было 12 недель на аппарате ИВЛ, из которых около половины — на колеблющемся вентиле. Он пришел домой, получая постоянный кислород, 30 ежедневных шприцев с пероральными лекарствами и 100% -ное кормление через трубку g, которое длилось 16 часов в день.
В первые дни, проведенные дома, мне требовалось по часу каждый вечер, чтобы приготовить все его кормления и составить все лекарства на следующий день. Мы с мужем Кайлом по очереди спали на полу у Оуэна. Он так часто выключал оксиметр, что мы не хотели, чтобы весь дом просыпался каждым гудком, гудком, гудком.Также были круглосуточные кормления и лекарства и постоянный страх при каждом кашле, хрипе или нечетном числе на оксиметре. Работа по уходу за Оуэном была круглосуточной.
Я никогда не хотел жаловаться — я точно знал, как мне повезло, что мой сын выжил. Я знал слишком много родителей, которые готовы отдать что-нибудь, чтобы по-прежнему держать на руках своего ребенка. Я чувствовал, что обязан им оставаться позитивным. Но теперь, когда уход за Оуэном стал менее обременительным, я могу оглянуться на те 20 месяцев, что он был дома, и признать, что они были действительно трудными.Вытяжка, вероятно, лучшее слово для этого. Я одновременно пытался обработать и исцелиться от травмы, наблюдая, как мой сын борется за свою жизнь, и внезапно стал своего рода медицинским экспертом с одним пациентом.
Не то чтобы у меня было время прочитать книгу, но мне очень хотелось, чтобы было какое-то руководство, которое пришло бы домой с Оуэном. Мы прошли обучение у PHS и медсестер, чтобы подготовить нас к использованию оборудования и уловок для хранения его лекарств и организованного кормления. Мы были готовы обезопасить его и позаботиться о нем.Однако еще очень многое нужно было узнать на ходу. Кое-что из того, что я хотел бы знать раньше, было функциональным, другое было более эмоциональным. Вот пять главных вещей, о которых я хотел бы знать раньше.
Вопросы по страхованию
Мне нравится думать о себе как о достаточно умном человеке. Тем не менее, я мог бы прочитать наше руководство по страхованию от корки до корки и получить представление о нашем страховом покрытии не лучше, чем если бы я его вообще не читал. Я почти уверен, что это написано на инопланетянах, потому что слова не похожи ни на один другой язык, который я когда-либо видел.Я бы хотел, чтобы кто-нибудь сказал мне позвонить в службу поддержки клиентов страховой компании со списком всего оборудования, лекарств и терапий и задать эти вопросы. Я мог бы сэкономить нашей семье тысячи долларов, если бы знал, что задаю эти вопросы. Это не был урок, который я хотел усвоить на собственном горьком опыте.
- Покрывается ли это страховкой для вашего ребенка?
- К какой категории он относится? (Терапия, медицина, медицинское оборудование длительного пользования, рецепт и т. Д.).
- Есть ли максимальная выплата в этой категории? И если да, то на какой срок?
- Существует ли риск того, что при текущем использовании мы исчерпаем покрытие для этого оборудования / лекарства / терапии?
Поиск сети поддержки
Находясь в больнице, нас окружали другие семьи и персонал больницы, которые понимали, что мы переживаем.Возвращение домой может быть изолирующим. Для нас это был сезон простуд и гриппа, поэтому мы не пускали многих посетителей в наш дом, и Оуэн не выходил из дома. Как его главный врач, я также не часто выходил из дома; это было одинокое время. Я особенно чувствовал потребность общаться с людьми, попавшими в похожие обстоятельства. Со временем я использовал социальные сети, чтобы связаться с другими семьями из отделения интенсивной терапии, и в конце концов встретил в Интернете другие семьи, у которых были случаи, более похожие на случаи с Оуэном. Интернет-«друзья» никогда не заменят реальных друзей, но мир детей со сложными медицинскими проблемами невелик, и приятно встречаться с теми, кто его понимает.Чтобы найти эти группы, я в основном использовал Facebook и искал «Preemie» и «Micro-Preemie». Вы можете найти группы практически для каждого диагноза.
Друзья и семья не всегда понимают
Одна из самых сложных вещей для многих наших друзей и родственников о нашей новой жизни — это то, что нам нужно оставаться изолированными. Когда Оуэн разрешит людям находиться в больнице, мы спросим их о мытье рук и вакцинации. В худшем случае нам говорили, что мы «перетягиваем», и чаще мы наблюдали, как люди закатывают глаза.Да, мы решили быть строже некоторых, но не строже, чем рекомендовано медицинской командой Оуэна. Он по-прежнему провел 50 дней в больнице с респираторными инфекциями, когда он впервые вернулся домой в сезон простуды и гриппа. Я никогда не думал, что наши попытки уберечь Оуэна обидят других. Мне пришлось научиться не заботиться о том, что они обиделись, и заботиться об Оуэне наилучшим образом, насколько я знал.
Как делать перерывы
Требования воспитания любого ребенка время от времени требуют передышки.Когда у вашего ребенка усложняются медицинские проблемы, потребность не исчезает, но часто бывает труднее уйти. Не все квалифицированы или чувствуют себя комфортно, узнав, как заботиться о Оуэне. Два года и всего одна неделя без кислорода, у меня все еще не так много людей, с которыми я мог бы оставить Оуэна, когда мне понадобится перерыв. Однако я все лучше понимаю, когда мне нужно время для себя. Я обнаружил, что, когда я спрошу, наша система поддержки найдет способ сделать это. Я предполагал, что мы не сможем получить временную помощь, и никогда не просил.Недавно мы узнали, что у нас есть квалификация. Мне потребовалось 20 месяцев, чтобы быть дома, прежде чем я понял это. Хотел бы я спросить раньше.
Братья и сестры тоже получают шрамы
Нашему первому сыну Келлену было 27 месяцев, когда родился Оуэн. Это очень молодой возраст, чтобы встретить ребенка весом 1 фунт 12 унций, привязанного к проводам и хранящегося в пластиковом ящике. Келлен занималась отделением интенсивной терапии и возвращалась домой как чемпион. Он боролся только с повторной госпитализацией. Примерно через год после рождения Оуэна мы начали замечать изменения в поведении Келлен.Он был зол и боялся того, что любил раньше, например, пожарных машин и машин скорой помощи. Большинству людей Келлен казался любым другим трех- и четырехлетним ребенком. Но поскольку он боролся с эмоциями дома и в школе, мы решили пригласить его к игровому терапевту в его школу. Трудно считать, что ваш маленький ребенок нуждается в помощи, помимо вас, чтобы справиться с эмоциями, но я искренне верю, что это лучшее, что мы сделали для Келлен. Насколько я понимаю, Оуэн обращается к 7 специалистам и 8 терапевтам, чтобы помочь ему оправиться от того, через что он прошел … его брату тоже нужна небольшая помощь.
Не существует единственного правильного способа воспитать ребенка, со сложным соматическим или нет, но это так приятно учиться у тех, кто находится в аналогичной ситуации. Я надеюсь, что некоторые из моих уроков помогут другим в их собственном путешествии. Мне еще предстоит многому научиться, поэтому, если вы напишете пропавшее руководство по возвращению домой ребенка с особыми потребностями, поделитесь, пожалуйста.
О Татум: Татум — блогер Ain’t No Roller Coaster, блог о том, как ее семья пережила недоношенность и особые потребности.В письменной форме она сосредоточена на праздновании, исцелении и общении с теми, кто находится в аналогичном путешествии. Ее символ — зебра, чей черный и белый цвет символизирует двойственность жизни — часто самые трудные испытания сопровождаются величайшими радостями.
Одобрено для использования в профессиональной фотографии: Все права защищены Pichette Photography LLC.
Как помочь ребенку преодолеть комплекс неполноценности
Когда дети часто не уверены в себе или своих способностях, они нередко сталкиваются с трудностями со своими сверстниками, учителями, а иногда даже со своими семьями.
Но когда это чувство неполноценности сочетается с гневным поведением, тревогой, мрачным настроением и избеганием игр, вечеринок и других социальных ситуаций, это может сигнализировать о комплексе неполноценности, — говорит Ли Джонсон-Мигальский, доктор психологических наук, доцент психологии. в Адлерском университете в Чикаго.
Хотя этот термин не признан в нынешнем Руководстве по диагностике и статистике психических расстройств (DSM-5) Американской психиатрической ассоциации (DSM-5) , комплекс неполноценности можно рассматривать как совокупность мыслей и поведения, которые вместе препятствуют способности человека к чувствовать себя компетентным практически во всех сферах жизни.
Конкретные признаки того, что у ребенка может развиваться комплекс неполноценности, включают:
- Обычно избегание зрительного контакта
- Чрезмерная критика себя и других
- Часто называют себя неудачниками
- Часто выражают смущение
- Неоднократно сравнивают себя с другие, включая друзей, братьев и сестер и одноклассников
- Не пробовать что-то новое, потому что ожидают, что у них не получится
Важно отметить, что эти признаки могут возникать и с другими психологическими проблемами, такими как депрессия и социальные тревожное расстройство.Если вы видите изменения в отношении вашего ребенка к себе или к тому, как он или она относится к другим, и это влияет на его или ее социальную и школьную жизнь, вам может помочь терапевт (в школе или за ее пределами). Если уверенность — главная проблема вашего ребенка, ниже приведены способы, которыми вы можете помочь.
Как узнать, что ваш ребенок чувствует себя хуже?
Начните с вопроса: «Постоянно ли мой ребенок младшего школьного возраста сотрудничает с учителями, друзьями или товарищами по играм?» советует д-р.Джонсон-Мигальский. «Они борются с друзьями в сообществе или членами семьи?»
Дети, которые воспринимают себя не так часто, выражают чувство, что они не подходят или не принадлежат, что может привести к проблемному поведению, например, отстранению или отыгрыванию. Они также могут периодически плохо себя вести, потому что обнаруживают, что это привлекает их внимание в ситуациях, когда в противном случае они чувствуют себя невидимыми, отмечает она. Они ошибочно полагают, что их «борьба за власть, стремление к вниманию или обидное поведение являются для них основными способами установления связи с другими», — объясняет Джонсон-Мигальский.
Как помочь ребенку с комплексом неполноценности?
Один из способов помочь ребенку с комплексом неполноценности — подбодрить его, «как если бы полить растение», — говорит Джонсон-Мигальский. Она также советует:
Позволить им найти решение проблем «Если у ребенка проблемы с друзьями, вместо того, чтобы говорить ему или ей, что делать, спросите:« Как вы относитесь к этой ситуации? Как вы пытались это исправить? Что произошло, когда вы это попробовали? »» Это помогает вашему ребенку обрести чувство принадлежности и связи с другими и помогает им поверить в свои собственные способности, — объясняет она.
Совместно обдумывать решения — это нормально, — добавляет Джонсон-Мигальский. Но позвольте ребенку в конечном итоге решить, какие действия предпринять. Это способствует развитию критического мышления, что очень важно для развития чувства компетентности. «Если мы исправим все для наших детей, они не будут знать, как вести себя как взрослые», — объясняет она.
Похвалить усилия ребенка Самое важное, что вы можете сделать, — это избегать критики. Вместо этого распознавайте любые усилия ребенка и обращайте на них положительное внимание.
Поощрение самодостаточности Распределение домашних и других соответствующих возрасту задач помогает ребенку развить чувство мастерства и не дает ему стать слишком пассивным или зависимым, что усиливает чувство незащищенности.
«Позвольте ребенку собрать свой рюкзак и не забудьте вернуть библиотечные книги в школьную библиотеку», — говорит Джонсон-Мигальский. «Если вы вспомните все, что ребенок должен приносить в школу, это лишает ребенка возможности совершать собственные ошибки и учиться на них.
Если ваш ребенок, скажем, забывает вернуть библиотечную книгу и расстроен тем, что ему не разрешают брать еще одну книгу, пока они не сделают этого, вы можете обнять его после школы и сказать ему, что это поможет ему лучше запомнить книга в следующий раз, говорит Джонсон-Мигальский. «Важно, чтобы дети пережили эти раны, чтобы они смогли укрепить свою жизнестойкость».
Моделирование самосострадания Когда вы делаете ошибки, например, теряете ключи от машины или опаздываете на прием, не ругайте себя перед ребенком.