Текст сухомлинского о доброте – 35. Сжатое изложение. Я вспоминаю сотни ответов мальчишек на вопрос

IV. Самостоятельная работа учащихся.

— Определите, какие фрагменты текста можно сократить с помощью приема обобщения, какие – с помощью исключения. Запишите краткий пересказ этих фрагментов.

V. Взаимопроверка самостоятельной работы.

VI. одведение итогов урока.

VII. Домашнее задание.

• Написать сочинение на тему “Модно ли быть добрым?”

Методическая литература, использованная для разработки урока:

1. Н.А. Шапиро, А.В. Волкова, Е.В. Кузнецова, Е.Ю. Шувалова. Материалы курса “Подготов

urok.1sept.ru

В.А. Сухомлинский. Рождение добра | Социальная сеть работников образования

Есть старинная украинская легенда. Был у матери единственный сын. Женился он на девушке невиданной красоты, привел ее в родной дом. Невзлюбила сноха свекровь, сказала мужу: «Пусть не заходит мать в комнаты, посели ее в сенях». Посе­лил сын мать в сенях. Боялась мать показываться злой снохе на глаза. Как только сноха шла через сени, мать пряталась под кровать.

Но и этого снохе показалось мало. Говорит она му­жу: «Чтобы и духом матери не пахло в доме! Пересели ее в сарай». Переселил сын мать в сарай. Только по ночам выходила она из своего убежища.

Отдыхала однажды ночью молодая красавица под цветущей яблоней и увидела, как мать вышла из сарая. Рассвирепела жена, прибежала к мужу: «Если хочешь, чтобы я жила с тобой, убей мать, вынь из ее груди сердце и принеси мне».

Не дрогнул сын, околдо­вала его невиданная красо­та жены. Говорит он матери: «Пойдемте, мама, покупа­емся в реке». Идут к реке каменистым берегом. Спот­кнулась мать о камень. Рас­сердился сын: «Что ты, мама, спотыкаешься? Поче­му под ноги не смотришь? Так мы до вечера будем идти».

Пришли, разделись, иску­пались. Сын убил мать, вы­нул из ее груди сердце, положил на кленовый лис­ток, несет. Трепещет ма­ленькое материнское серд­це. Споткнулся сын о камень, упал, ударился коленом, упало горячее сердце на острый утес, окровавилось, встрепенулось и прошептало: «Сыночек мой родной, не больно ли ты ушибся?»

Зарыдал сын, схватил горячее материнское сердце, возвратился к реке, вложил сердце в растерзанную грудь, облил горячими слезами. Понял он, что никто никогда не любил его так горячо, преданно и бес­корыстно, как родная мама.

И столь огромной и неисчерпаемой была любовь материнская, столь глубоким и всесильным было жела­ние материнского сердца видеть сына радостным и беззаботным, что ожило сердце, закрылась растер­занная грудь, встала мать и прижала кудрявую голову сына к груди. Не мог после этого сын возвратиться к жене-красавице, постылой стала она ему. Не верну­лась домой и мать. Пошли они вдвоем степями и до­линами, вышли на широкий простор и стали двумя вы­сокими курганами.

Такова легенда, созданная народной мудростью.

Сыновняя благодарность… Сколько горьких дум и скорбных минут переживает материнское и отцовское сердце, чувствуя, что сын или дочь равнодушны, бессердечны, что они забыли обо всем добре, сделанном для них матерью и отцом. И нет выше радости для человека, чувствующего приближение сумерек своей жизни, чем радость, источник которой — любовь и благодарность детей…

Каждый день начинается для меня детской радостью. Я вижу в детских глазах восхищение красотой раскры­вающейся розы, изумление перед чем-то необычным в окружающем мире — удивительной формы облачком в синем небе, пестрой бабочкой среди листьев, — удо­вольствие от подарка, полученного из родительских рук, наслаждение от веселой игры.

Мы все делаем для того, чтобы дети были счастли­вы. И при виде радостных, безмятежных детских лиц мое сердце наполняется удовлетворением. Но вместе с ним почему-то закрадывается и тревога.

Меня тревожит вопрос: зажигает ли наш факел люб­ви к детям ответные искорки благодарности в их сердцах? Чувствует ли ребенок, что блага его жизни — результат большого труда родителей, заботы многих «не родных», но любящих его людей? Ведь без них, без их труда и забот он просто не мог бы жить на свете. Но как часто ему это и в голову не приходит!

Здесь таится большая опасность — вырастить челове­ка эгоистичного, считающего, что все должны работать на него, что главное — его личные нужды, а все ос­тальное — второстепенное. Чтобы предупредить такую опасность, важно пробуждать и развивать в ребенке чувство признательности, благодарности.

Как достичь этого? Я вижу лишь один путь: учить де­тей делать добро для нас — родителей, воспитателей, вообще людей старших поколений. За добро ребенок должен платить добром!

Детское счастье эгоистично по своей природе: блага, созданные для ребенка старшими, он воспринимает как нечто само собой разумеющееся. Ему кажется, что мать и отец для того и существуют, чтобы приносить ему радости, удовольствия.

Нередко мы сталкиваемся с парадоксальным на пер­вый взгляд фактом: в хорошей трудовой семье, где родители души не чают в детях, отдают им все силы своего сердца, дети иногда вырастают равнодушными, бессердечными. Но никакого парадокса здесь нет: так происходит потому, что ребенок знает лишь радости потребления. А они не могут сами по себе развить нравственное чувство. Оно возникает лишь тогда, когда мы приобщаем детей к высшей человеческой радо­сти — радости творения добра для других людей. Только это, поистине бескорыстное и поэтому подлинно человеческое переживание является силой, облагора­живающей юное сердце.

Самое главное, по-моему, в том, чтобы учить ре­бенка видеть и чувствовать, понимать и переживать всем сердцем, что он живет среди людей и что самая глубокая человеческая радость — жить для людей.

Воспитание в младшем возрасте — от 6 до 10 лет — я бы назвал школой сердечности. Наши педагоги стре­мятся воспитать у каждого ребенка этого возраста сердечную чуткость к окружающему, ко всему, что создает человек, что служит ему, и, конечно, прежде всего к самому человеку. Это начинается с детской заботы о творении красоты. Все прекрасное несет в себе чудодейственную воспитывающую силу. И важно, чтобы создание красоты и создание добра сливались у детей в единый акт.

Дети переступили порог школы, стали первоклассни­ками. С первых дней школьной жизни исключительное значение мы придаем связи с родителями. Еженедель­но мы, учителя начальных классов и директор школы, беседуем с матерями и отцами, советуем и сами слу­шаем людей, умудренных жизненным опытом. Мы со­обща думаем, что должен делать ребенок, чтобы сердце его стало чутким к окружающему, чтобы он научился жить для людей. Мы договариваемся с родителями первоклассни­ков об осеннем Празднике розы (ученики 2—4 клас­сов уже знают о нем). Это и семейный и вместе с тем школьный праздник. Но у него есть особенность, ха­рактерная для многих на­ших детских праздников: они проводятся не в школе.

В них нет излишней парадности, за которой, к сожа­лению, порой мало искренних детских чувств и много искусственного. Наши детские праздники проводятся главным образом в семье, но готовим детей к ним в школе.

Осенний Праздник розы — это день, когда каждый первоклассник сажает дома на приусадебном участке розовый куст. Мы даем ребенку саженец розы — возьми, посади, ухаживай, создай красоту, принеси ра­дость матери, отцу, дедушке, бабушке.

Труд этот в общем несложный: за два года надо принести несколько ведер воды, перенести с одного места на другое несколько лопат земли. Но главное — это память, постоянная забота, настойчивость в дости­жении доброй, красивой цели. А всему этому надо учить.

Первоклассник сажает куст розы. Часто приходится напоминать ему: полей, прикрой от холода, разрыхли землю… Однообразный труд не очень-то радует, а результат—благоухающий цветок — в детском пред­ставлении невообразимо далек. Ребенок еще не умеет терпеливо ждать, настойчиво подготовляя и проклады­вая путь к решению поставленной задачи.

Но вот появились первые зеленые листочки на кус­тике — в детских глазах загораются огоньки радости. Наступает длительная полоса нового однообразного труда. Снова и снова приходится поливать и рыхлить землю, собирать удобрения.

Наконец неожиданно для ребенка появляется пер­вый бутон. Потом второй, третий… Они раскрываются, блестят на солнце алые, розовые, синие, голубые ле­пестки. Еще больше разгораются огоньки радости в детских глазах. И она ни с чем не сравнима. Это не та радость, которую доставляет родительский подарок, веселый досуг, предвкушение удовольствий от пред­стоящей экскурсии.

Это радость творения добра для самых дорогих лю­дей — матери, отца, бабушки, дедушки. И такое добро особенно трогает потому, что оно одновременно и красота. Ребенок ждет не дождется, когда бутон рас­цветет. А если случилось, что кто-нибудь сорвал цве­ток, — для детского сердца нет большего горя. Но тот не настоящий человек, кто никогда не пережил такого горя…

Для меня самое большое счастье — видеть сияющие детские глаза в те мгновенья, когда малыш срезает розу и несет ее матери. Ребячий взгляд озарен чистым сиянием человечности.

Дети приобретают новое видение мира. В цветущих ветвях яблони, в созревающих гроздьях винограда, в задумчивых цветах хризантемы они видят воплощение человеческого труда, забот, чувства добра и красоты. У них не поднимется рука сломать ветку, сорвать цве­ток просто, зазря.

Прошли два года школьной жизни. Пышно расцвел куст, посаженный в первом школьном году. Посажено еще несколько кустов. В семье родилась хорошая тра­диция — ко дню рождения матери, отца, бабушки, де­душки дети преподносят им цветы. Хорошо, если день рождения приходится на весну, лето или раннюю осень. А если на зиму — тогда приходится выращивать цветок в школьной теплице или дома у печки делать теплячок. Сколько волнений приходится пережить ребенку, пока появится бутон, пока он раскроет свои лепестки. . .

Педагоги добиваются, чтобы дети были захвачены заботой о живом и красивом, о цветущем и расцве­тающем. Пусть ребенок думает о маленькой яблоньке, которой холодно под порывами осеннего ветра. Пусть его тревожит: а не подкрадывается ли в холодную зимнюю ночь к яблоньке серый заяц, не грызет ли кору? На рассвете он пройдет в сад, попробует на ощупь тоненький ствол яблоньки, укутает ее соломой. Его будет волновать то, что весенний приморозок по­вредил цветы персиковых деревьев, что буря сломала ветку на яблоне.

В такой заботе — живой источник человеческой чут­кости, отзывчивости, участливости. Мы стремимся к тому, чтобы у каждого из детей был свой домашний уголок красоты. Летом, весной, осенью — в саду, зи­мой — в комнате. Родители сначала трудятся вместе с детьми, помогая им создать свой уголок, а потом по­степенно как бы отходят в сторону, трудятся одни дети.

У Ивана Ивановича, рабочего ремонтно-технической станции, трое детей, учеников 5—8 классов. Мать и отец посоветовали им создать уголок красоты в пло­довом саду. Небольшую делянку обсадили диким ви­ноградом. Его заросли об­разовали тенистую беседку. Рядом цветут астры, хри­зантемы. Вокруг беседки — сиреневая аллея. Целое ле­то в уголке красоты все цветет. Ребята с радостью встречают в своем уголке родителей, возвращающих­ся с работы. Здесь для них замечательное место отды­ха. И дети гордятся: это они создали условия для отдыха.

Через один-два года пос­ле начала обучения школь­ник закладывает сад благо­дарности. Сажает яблони — матери, отцу, бабушке и де­душке; виноградные кус­ты — матери, отцу, бабушке, дедушке. Саженцы для сада получают в школе — здесь ежегодно выращивается несколько тысяч саженцев. Нелегко побуждать детей ухаживать за плодовыми деревьями. Успех дела за­висит от настойчивости и жизненной мудрости роди­телей, от единства усилий школы и семьи. Проходит два-три года, и на деревь­ях, посаженных, как кажет­ся ребенку, очень и очень давно, завязываются первые плоды. Он знал, что плоды когда-то будут, но их появле­ние — всегда радостная неожиданность. Теперь ни учите­лям, ни родителям не приходится напоминать школьнику, что надо поливать, подкармливать растения, — он и сам об этом не забывает. С нетерпением ожидает того дня, когда созреют яблоки и виноград, когда мож­но снять плоды и понести счастливо взволнованной ма­тери.

Для нас, педагогов, большая радость видеть, как у детей развивается сознание, что уставшие на работе мать и отец нуждаются в отдыхе. Что тишина, покой, чистота и красота в доме — это то, что дает необходи­мый отдых и переживание хорошей радости. Дети не только умом, но и сердцем чувствуют, что их дурное поведение, плохие успехи в учении причиняют боль матери и отцу, а это равносильно злому, бессердечно­му поступку.

«Мне надо учиться отлично по всем предметам, — сказал Коля Б., ученик 4-го класса, — у моей мамы больное сердце». Ребенку хочется, чтобы мать была спокойной. Он знает, что своим трудом поможет обе­речь сердце матери.

Стремление детей хорошо учиться (особенно ма­леньких детей) имеет нередко своим источником желание принести матери и отцу радость. А оно про­буждается лишь тогда, когда ребенок уже раньше на чем-то другом испытал радость творения добра для родителей.

Как важно, чтобы дети научились чувствовать ду­шевное состояние товарища, распознавать чужое горе, переживать его как свое личное. Эта сердечная чут­кость зависит от того же: от добра, сделанного ребен­ком для товарища. Мы учим маленьких детей делать добро товарищам. Первоклассник Сережа не пришел сегодня в школу. Учитель знает — у Сережи тяжело больна бабушка, и рассказывает об этом ученикам. В детских сердцах пробуждается сочувствие, жалость. Товарищи идут к нему домой, помогают выполнить за­дание, идут в аптеку за лекарствами для бабушки. Де­сятки таких уроков чуткости, отзывчивости, участли­вости получает каждый ребенок.

Детство должно стать для ребенка естественной шко­лой сердечности. Это одна из самых сложных и тонких воспитательных задач семьи и школы. Мы призваны облагородить сердце нового гражданина, одухотворить его порывы и желания высшей человеческой красо­той — чуткостью, отзывчивостью, участливостью. С пер­вых шагов сознательной жизни маленького человека надо помнить, что он станет не только производителем материальных и духовных ценностей, но и сыном пре­старелых родителей, мужем, отцом.

nsportal.ru

В.А.Сухомлинский. Радость и доброта, сила и совесть в детском коллективе

Известный советский поэт П. Антокольский писал, что нужно воспитывать и учить детей, радуя их, а не пугая. Нужно открывать им яркие панорамы цветущего и многокрасочного мира, а не отгораживать от них этот мир забором из мертвых схем и априорных правил, выведенных к тому же из абстракций. Эмоциональное состояние жизнерадостного познания мира — это характернейший признак духовной жизни детской личности. Если бы ребенок не воспринимал гармонического единства окружающих вещей и явлений — цвета, звуков, запахов, состояний, движений — как красоты, являющейся неисчерпаемым источником радости, полноты духовной жизни, мир его был бы хмурым и неприветливым. Без радостного мировосприятия, без бурной радости бытия и человеческих взаимоотношений невозможно представить себе ребенка, как невозможно его представить среди прекрасного мира с закрытыми глазами.

Даже в тяжелейшей обстановке ребенка не покидает радость познания, мировосприятия, бытия. В страшной истории фашистского варварства есть особенно гнетущая, ужасающая страница — лагерь смерти в Терезине. Гитлеровцы привезли сюда из европейских стран пятнадцать тысяч еврейских детей и умертвили всех до одного — повесили, расстреляли, задушили в душегубках, сожгли живыми в крематориях, затравили собаками. Когда советские войска освободили территорию этого ужаснейшего фашистского лагеря, они не нашли ни одного живого ребенка. Но несчастные дети оставили после себя много безмолвных свидетельств — рисунков. На них были изображены страшные сцены: повешение, расстрел, живые скелетики с огромными печальными глазами. И на многих рисунках бабочки, бабочки, бабочки — яркие, красочные. Ужас смерти не убил в детях радости мировосприятия и неугасимого стремления к радости. Ребенок не может жить без переживания радости, без надежды на радость, без веры в радость, без представления о радости. Какой могучей силой является детская радость в повседневной жизни личности и коллектива!

Речь идет не о той радости, которую переживает маленький человек, когда удовлетворяют все его желания: что захотелось — то и бери. Это не радость. Это чувство насыщения; постоянно поддерживая это чувство, ребенка можно перекормить удовольствиями, и он станет равнодушным к источникам настоящей радости. Чтобы не закрыть от ребенка радость бытия, не заглушить в нем оптимистического мировосприятия, учителю нужно владеть умением сдерживать детские желания. Точнее, нужно научить ребенка беречь свои желания. Эта чрезвычайно тонкая черточка духовной жизни ребенка имеет особенно большое значение как предпосылка правильного его включения в жизнь коллектива. Только ребенок, который умеет беречь свои желания, способен в полной мере переживать радость общения с товарищами, способен открывать в людях — у своих учителей, товарищей — новые и новые богатства и ценности.

Речь идет о той радости, которая расцветает в жизни, в нашем поведении из человечности, сердечности, бережливости, заботы о живом и красивом. Речь идет о любви ребенка ко всему, что не может жить без ласковой человеческой руки, без чувствительного человеческого сердца. Речь идет о любви к живому и беззащитному, слабому и нежному. «Многое выглядело бы по-другому, — писал Л. Леонов, — если бы заповедью наших детей стало — «пускай я маленький, но я бесконечно сильный и нужный, потому что в мире много существ меньше и слабее меня, и можно сделать им добро хотя бы тем, чтобы пройти мимо, не заметив, не тронув их, не задев». Без этого начального чувства дружбы к младшим в окружающем мире никогда не получится бойца за освобождение порабощенных».

Эмоциональное состояние радости, которое нам нужно утверждать в каждой личности и в коллективе, — это радость тревожная и заботливая. Я бы сравнил ее с радостью, которую переживает ребенок, когда, срезав цветок розы с каплей росы и не стряхнув этой капли, дарит розу матери. Эта радость немыслима без замирания сердца, без тревожного, нежного прикосновения к более слабому, хрупкому, тонкому. Как это важно, чтобы ребенок видел и ощущал вокруг себя безграничное богатство нежных и хрупких существ! Чтобы именно тогда, когда мы в нем самом видим такое слабое и нежное создание, ребенок чувствовал себя великаном, от которого безграничный мир нежного и слабого ждет, требует защиты. Насколько важно это переживание для утверждения в человеке силы, мужества, чистой совести, непримиримости и беспощадности к злу! Пусть одной из важнейших наших педагогических заповедей будет: первые прикосновения ума и чувств ребенка к окружающему миру должны быть нежными и ласковыми. Доброта и еще раз доброта — это тончайшие и могучие корешки, которые питают дерево детской радости, радости нежного прикосновения к живому и красивому. Доброта делает человека чувствительным к словам родителей, учителей, товарищей. Доброта делает ребенка воспитанным, способным поддаваться воспитательному влиянию коллектива. Бездушность, бессердечие, жестокость утверждают в маленьком человеке то, о чем говорится в народной пословице: «Хоть кол на голове теши». Коллектив становится бессильным перед таким человеком.

В моем распоряжении есть картотека преступлений: биографии (с раннего детства) подростков, которые совершили в годы отрочества преступления, проявив жестокость, бессердечие, садизм. Почти во всех случаях первичным и главнейшим источником преступления было безжалостное уничтожение живых существ в детстве.

Маленький ребенок всегда должен быть добрым ко всему живому. Только доброта открывает ребенку и детскому коллективу радость бытия, радость взаимоотношений. Воспитание доброты требует от учителя большого такта и чуткости.

Кое-кто думает, что, воспитывая доброту, сердечность, чувствительность, впечатлительность, мы разоружаем человека, делаем его беззащитным. Ведь умение преодолеть в себе жалость все еще необходимо. Может, зрелище убийств является «моральной закалкой», необходимой ребенку? Противопоставление мужества и непримиримости к злу — доброте, радости, сердечного, нежного прикосновения ко всему живому — горькая ошибка. Жестокий и бездушный не может быть ни смелым, ни сильным, ни бесстрашным, ни честным, ни непримиримым к злу. «Сильные — всегда добрые» — эти мудрые слова А. М. Горького являются путеводителем в сложной и тонкой сфере воспитания личности. Радость бытия в духовной жизни ребенка должна сливаться с уважением к чужой жизни, к чужой слабости. Муха пусть будет для ребенка Мухой-Цокотухой, а мышь — Мышкой-Норушкой… Не с уничтожения, а с защиты живого существа должна начаться детская жизнь. Потом, став взрослым, человек поймет, что нельзя любить всех, что отношение к живым существам зависит от того, вредны они или полезны. А в детстве человек должен воспитываться в духе любви, доброты, сердечности. Доброте, как грамоте, нужно учить; в этом обучении должны быть уроки, которые бы давались самой жизнью, обстоятельствами. Доброта творится человеком в человеке и человеком в самом себе. Ее нужно творить каждый раз, в каждом новом человеке.

Радость и доброта — это тот дух коллективных отношений, благодаря которому в коллективе утверждается великодушие, — богатый источник моральных сил коллектива, моральной красоты и достоинства. Там, где коллектив великодушный, где он проявляет душевную щедрость, нежность, чувствительность, где деятельность является прежде всего нежным прикосновением к слабому, беззащитному, там личность чувствует себя неповторимым цветком в венке, а не только прутиком в венике. Задача педагога состоит в том, чтобы воспитать такие отношения между личностями в коллективе и отношения между человеком и окружающим миром, чтобы они были уроками доброты, великодушия. Это и есть полнота радости бытия. Для этих уроков самой главной книгой является сама жизнь. Вот несколько уроков доброты и великодушия.

Учился в нашем классе Петро Р. Была у него собака Сом. Третий год учился Петро, и каждый день в школу вместе с ним приходил его верный Сом. Он нес в зубах мешочек с тапочками Петра.

Перед январскими каникулами уехал Петро с родителями очень далеко — на Сахалин. А Сома они не взяли. Сколько ни просил Петро, сколько ни молил — не позволили мальчику взять собаку.

— Знаете что, ребята, — сказал перед отъездом Петро. — Оставлю я мешочек с тапочками, а Сом пусть у тебя, Миколо, живет.

Перенесли мы будку Сома со двора Петровых родителей на Миколин двор, а еще одну будку соорудили возле школы — на

случай непогоды. Грустный стал Сом. Каждое утро, идя в школу, Микола дает Сому мешочек с тапочками Петра, и собака делается веселой, ластится, хвостом помахивает — думает, что с другом сейчас встретится. У школьных дверей Микола берет мешочек, а Сом так умоляюще смотрит на мальчика, словно спрашивает: а где же Петро?..

— Для чего мы ее обманываем? — спросил однажды Степан. — Оставь, Миколо, дома этот мешочек… ну, спрячь… Пусть Сом знает правду.

Спросили учителя: что он посоветует?

— Нет. мальчики, — сказал учитель. — Пусть верит. Так ему легче жить. — Помолчав, он добавил: — И вы учитесь так жить.

— На следующем уроке будем читать рассказ о девочке Яринке, — сказал учитель.

А дети уже давно перечитали все рассказы в книге для чтения. Знали, что в рассказе о Яринке речь идет о девочке, у которой тяжело болел и умер отец.

Вот и перемена перед уроком чтения. Оленка и Галя подошли в коридоре к учителю и шепотом стали просить его:

— Не будем читать рассказ про Яринку.

— Почему?

— У нашей Оксанки отец лежит в больнице. Тяжко ему сейчас, ой как тяжко!.. Оксана вчера плакала. А как прочтем рассказ…

— Хорошо, детки, хорошо, — сказал учитель, облегченно вздохнув.

Потому что он ночью думал: почувствуют ли дети, что, читая рассказ о детском страдании, они причинят боль товарищу? Он и сказал, что именно будет читаться на следующем уроке, именно для того, чтобы у детей было время осмыслить, ощутить и пережить. И когда Оленка и Галя обратились к нему со своей просьбой, у учителя or радости ускоренно забилось сердце…

Был жаркий июньский день. Мы с третьеклассниками пошли на целый день в лес.

Весело было в лесу. Дети играли, читали интересную книгу, слушали сказку и сами слагали сказки. На обед сварили кашу с салом. Вкуснее еды не помнил никто из детей.

После полудня надвинулись тучи, загремел гром. Куда же спасаться от дождя в лесу? Конечно, под деревом. Дети группами по два-три человека бежали в глубь леса, размещались под ветвистыми деревьями. Витя не успел забежать далеко в лес, потому что вдруг слепяще вспыхнула молния, раздался такой оглушительный грохот, что мальчик с перепугу присел под дубом, закрыл глаза и чуть не расплакался. Он уже открыл рот, чтобы закричать, позвать на помощь, но увидел тут же под дубом свою одноклассницу Валю. Девочка дрожала от страха. Увидев Витю, она обрадовалась:

— Это ты, Витя? Ой, как хорошо, что я не одна! Теперь мне не страшно.

Витя перевел дыхание, огляделся. Лес затянуло серой паутиной струй: дождь лил как из ведра. Вспыхивала молния, на миг озаряя синим светом деревья и кусты; гремел гром. Лес шумел и стонал. Вите казалось, что в мире нет никого, кроме него и Вали.

Он ощутил, как в его душе в эти минуты что-то выпрямилось. Ему стало стыдно бояться. Разве можно бояться, когда рядом с тобой девочка и ты отвечаешь за нее?

— Не бойся, Валя, — сказал Витя. — Я не боюсь ни грома, ни молнии.

Дождь не утихал. Сквозь густой лиственный шатер на Витю и Валю начали падать крупные капли. Мальчик снял с себя курточку и накинул на плечи девочки. Валя прижалась к нему и закрыла глаза. Витя коснулся рукой ее косы. Теперь он уже совсем не боялся.

Может, читатель скажет: что ж, все это происходит случайно. Если бы не было грозы, не смог бы и мальчик проявить свое великодушие, рыцарство. Если так рассуждать, то вся жизнь, все взаимоотношения в коллективе складываются из случаев. Но если воспитатель заботится, чтобы жизнь была богаче и духовно насыщеннее, полноценнее, в коллективе «происходят» один за другим такие случаи. Именно в том, что они неожиданны, в том, что они «случаи», и состоит духовная напряженность эмоциональных состояний и ситуаций1. Это одна из тончайших черточек педагогического искусства: достичь того, чтобы ребенок переживал радость от доброты. Я считаю своим священным долгом заботиться, чтобы каждый ребенок в годы своего детства побывал в такой ситуации, как Витя, как Олена с Галей. Это филигранное оттачивание юной души, и эта работа необходима с каждым ребенком отдельно; каждый должен пережить свою силу, мужество, благородство и с радостью подумать о том, что он сильный, великодушный, чтобы первое свое чувство гордости ребенок пережил в связи с тем, что он защитил существо слабее себя. Детская радость должна быть прежде всего проявлением этой гордости. Тот, кто пережил в детстве это чувство, становится чувствительнее к собственному духовному миру, видит себя глазами других людей, переживает укоры совести. Чувство гордости, пробужденное благородством, делает ребенка легко воспитываемым средствами влияния коллектива; ребенок, который не раз переживал это чувство, хочет, жаждет, чтобы о нем другие люди думали хорошо, считали его хорошим.

Учился в первом классе мальчик Геннадий; родители просили, чтобы и учительница, и дети называли его Генкой, чтобы даже в журнал так записали. Был Генка старательнейшим учеником-отличником. Какой бы вопрос ни поставил учитель, мальчик сразу поднимал руку, давал полный ответ. Бывало, что учитель ставил . ему «пять». А бывало — и ничего не ставил; тогда Генка сидел грустный А писал Генка лучше всех, задачи решал быстрее всех.

Но не любили товарищи Генку. Не любили за то, что слишком выставлял он напоказ свой ум, выставлял для того, чтобы подчеркнуть: я самый умный, никому со мной не сравняться. Дети, конечно, не могли этого объяснить, не могли об этом сказать своему товарищу, но именно это они чувствовали. Видели, как, ответив на вопрос учителя, Генка смотрел на класс, словно бы говоря: «А вы так не сможете ответить».

Кончился учебный год. Весной класс собрался в поход в лес. Дети радовались: сколько удовольствия даст им поход и ночевка в лесу!

Думали-гадали дети, какие вещи в поход брать, как обед варить, как ночлег устраивать. И решили: брать нужно в лес на двоих одно одеяло, одну миску, одну фляжку с водой. Быстро разобрались по парам. А с Генкой никто не хочет ни одеяла одного брать, ни из одной миски есть. Остался без пары маленький Петрик — что ж, казалось бы, быть ему с Генкой, так нет, — плачет Петрик, не хочет.

Заплакал и Генка. Подошел к учителю и говорит:

— Я никому слова плохого не сказал, почему меня не любят? Учитель ответил:

— Очень трудно заставить себя говорить. Труднее — заставить себя молчать. Еще труднее — заставить себя думать. Но самое трудное — это заставить себя чувствовать. Ты не умеешь чувствовать. Не умеешь любить людей…

— Как же мне заставить себя чувствовать? — спросил мальчик.

— Нужно видеть людей другими глазами. Ты радуешься, когда чувствуешь что умнее других. А нужно горевать оттого, что нет умнее тебя. Потому что каждый «наи» становится в конце концов одиноким.

— Спасибо за науку. — сказал Генка. — А в лес мне как же — идти с товарищами или нет?

— Иди. Бери свое одеяло, свою миску и начинай свою новую жизнь. Открывай глаза на людей и учись чувствовать. Это самое трудное.

Это один из тех уроков, которые заставляют задуматься над источниками детского эгоизма. Эгоизм возникает там, где нет настоящей доброты, глубокого сопереживания трудностей. Того, кто не умеет быть добрым к товарищам, хороший коллектив лишает радости общения, радости искренних, сердечных отношений. Настоящий воспитатель не будет ставить на обсуждение коллектива вопрос: как нам наказать Генку за его эгоизм? Он создаст такие обстоятельства, при которых коллектив остро осудит эгоизм, обязательно вынесет свое порицание товарищу. Самое сильное наказание — это коллективное осуждение, лишение радости коллективного общения. Но этой силой владеет только тот коллектив, духовная жизнь которого проникнута радостью доброты. Там, где нет радости доброты, где дети не принимают близко к сердцу заботы и волнения других людей, процветает детский эгоизм.

Два четвероклассника, Дмитро и Сашко, склонились над листом бумаги. Сегодня в классе ответственная контрольная по арифметике. Учитель сказал: эту письменную работу будут посылать в район.

Дмитро — сильнейший математик в классе, он уже решил задачу, уже переписывает с черновика на чистовик.

Сашка посадили рядом с Дмитром, чтоб подтягивался. Потому что Сашко неуспевающий, несообразительный. Но он и очень самолюбивый мальчик. Никогда не списывает, не подглядывает. Вот и сейчас: Дмитро открыл перед Сашком черновик. Смотри, вот же решение задачи: достаточно одним глазом взглянуть, если захочешь, и все станет понятно. Но Сашко нахмурился, впился глазами в свой листок и даже взглянуть на работу Дмитра не хочет. Дмитру жалко Сашка. Недоброе предчувствие сжало его сердце. Опять будет, как и всегда после контрольной: у Дмитра — пятерка, а у Сашка — тройка. А может, учитель и никакой оценки не поставит, скажет: «Не заслужил еще оценки, поработай». Дмитру стыдно будет смотреть в глаза Сашку. Недели две Сашко будет молчаливый и задумчивый. А когда Дмитро попросит его: «Пойдем гулять, купаться…» — Сашко, наверно, ответит: «Некогда, нужно матери помогать».

Тяжело вздохнув, Дмитро нарочно делает в своей контрольной грубую ошибку. Он пропускает один пункт плана: пусть самая главная контрольная работа будет у него, как и у Сашка, на тройку. Радость наполняет сердце Дмитра, и оно перестает болеть.

На следующий день после уроков мальчики идут купаться.

Читатель может высказать об этом уроке доброты разнообразнейшие и самые противоречивые мнения. Я знаю, что кое-кто скажет, автор сюсюкает… Вместо того чтобы говорить о настойчивости, он сосредоточивает внимание на переживаниях сочувствия к слабому ученику — кому это нужно? На такие замечания я даю ответ: это ни в какой мере не сюсюканье, а острые, больные вопросы воспитательного процесса. Ученики не механические приспособления для усвоения знаний, а живые люди. Моральное благородство — вещь, несравненно более дорогая, чем пятерка за контрольную по арифметике. Настоящий воспитатель счастлив, что у него такие воспитанники, как Дмитро и Сашко. Этот урок заставляет задуматься и над тем злом, которое часто встречается в школе, — списыванием, подсказками, шпаргалками. Никакими специальными мерами этого зла не предупредишь и не запретишь. Чем суровее будут запреты и наказания, тем больше будет процветать это зло. Стремление выполнить работу только самостоятельно, собственными силами — это сложное чувство, к которому нужно вести воспитанников по пути радости познания, гордости от выполненного долга.

Еще и еще раз необходимо повторить: ребенок овладевает азбукой коллективизма только тогда, когда он отдает свое сердце другим людям. В стенах школы не должно быть ученика, который был бы только воспитанником, которого кто-то вел бы за руку. Каким бы маленьким ни был ребенок, он должен кого-то поддерживать, о ком-то заботиться, чью-то судьбу переживать.

Социализация, о которой говорилось выше, совершенно немыслима, если у ребенка не сумели утвердить элементарного человеческого чувства сопереживания. Дети приходят в школу с разным уровнем развития чувства сопереживания. Ученический коллектив должен стать тем оркестром, к которому подстраивается каждая личность. Чтобы достичь этого, в коллективе особенно четко должна звучать мелодия сопереживания. Чувства одного ребенка влияют на чувства другого, в коллективном отношении к людям утверждается и развивается коллективное чувство. Оно захватывает, полонит всех, ибо требует активной деятельности, а ребенок по самой своей природе не уклоняется от благородной деятельности — нужно только умело вдохновить коллектив.

В воспитании чувства сопереживания, в формировании совести и способности воспитывать самого себя — суть связи между словом и делом, мыслью и трудом, «словесным воспитанием» и активной деятельностью коллектива. Сопереживание — один из сильнейших стимулов, побуждающих к благородным поступкам. Задача воспитателя состоит в том, чтобы, пробудив и утвердив в детской душе сопереживание, направить силы ребенка на выявление себя в духовном благородстве.

Воспитание душевной способности к сопереживанию — это одна из тончайших и труднейших задач семьи. Умение мысленно перевоплотиться в другого человека, поставить себя на место другого — вот чему учат мудрые родители своего ребенка с первых шагов его сознательной жизни. По моему мнению, эмоциональное состояние сопереживания — самый чуткий и самый требовательный страж совести. Проводя воспитательную работу совместно с родителями, мы добиваемся того, чтобы с раннего детства и до пробуждения первого чувства любви человек испытывал жалость, сочувствие ко всему живому. От того, как относится человек к цветку и бабочке, к бездомному щенку и воробьишке, выпавшему из гнезда, к «приблудной» собаке, прижившейся в школе, и котенку, которого кто-то выбросил на улицу, — от всего этого зависит человеческая красота и культура будущего гражданина, труженика, семьянина.

Именно почти неприметные на первый взгляд мелочи формируют моральную сущность человека — то, что в широком понимании мы называем человечностью, гуманностью. Однажды ко мне прибежали дети и со слезами на глазах рассказали, что на околице села кто-то бросил в глубокий колодец кошку. Она жалобно мяукает… Что делать? Пока мы добежали до колодца, уже нашлись добрые спасители. Два молодых тракториста прилаживали веревку, чтобы лезть за кошкой. Через несколько минут кошка, чудом державшаяся за трухлявый сруб, была спасена. Эта «мелочь» оставила глубокий след в душах моих воспитанников на всю жизнь. О трактористах, которые спасли кошку, дети говорили как о героях. Под влиянием этой «мелочи» не один из моих мальчиков стал мягче, душевно впечатлительней.

Многолетний опыт дает мне право утверждать: милосердие ко всему живому — один из важнейших элементов моральной культуры, одна из тропинок, ведущих к вершине, имя которой — совесть. Не прошедший по этой тропинке человек остается невеждой. Великий русский мыслитель и педагог Л. Н. Толстой в беседе с народными учителями поучал их: «Жалеть тех, кто мучается, не только людей, но и скотов и животных, и не мучать их, а помогать им».

Совесть, честь, достоинство, умение уважать в себе человеческое и дорожить человеческим — все это начинается с малого У нас перед самым входом в школьный двор растет нежная елочка — для нашей местности редкое растение. А дальше, через несколько десятков шагов — стеклянный игрушечный домик-теплица, где под стеклом всегда цветут хризантемы: и в трескучие январские морозы, и в осеннюю слякоть. И нежная елочка при дороге, и стеклянный домик с хризантемами — это, образно говоря, градусник, который мы, учителя, повесили для того, чтобы измерять температуру нашего морального воспитания — прежде всего духовного здоровья коллектива.

Советую всем директорам школ и воспитателям: поставьте такие «градусники». Если вы вдруг увидите сломанную, изуродованную ветку или разбитое стекло- значит, в духовном здоровье коллектива не все ладно, значит, нужно думать, как воспитывать моральную силу и человеческую нежность.

Ребенок потянулся ручонками к комнатному цветку и сломал веточку. Отец, мать, скажите ребенку: «Ведь так больно нашему цветку. А если бы тебе кто пальчик сломал — тебе было бы больно? Вот и цветку больно» Так учим мы родителей, так учим и школьников. Мы добиваемся того, чтобы каждый мальчик, каждая девочка были не только сильными, мужественными, но и нежными, ласковыми, чуткими, мягкими. И чем сильнее, взрослее становится человек, тем важнее, чтобы он был нежным, добрым, ласковым. Это одна из очень важных закономерностей воспитания коллектива. Только сила, умноженная на нежность, дает человеческое благородство, которое творит красоту. У каждого ребенка есть любимая работа, в которой он оставляет частицу своего сердца.. Только при этом условии он бережет и любит живое, только благодаря этой работе достигается душевная способность к сопереживанию.

Любовь к живому, творение живого и нежного дает маленькому человеку большое счастье: он обретает способность нести в своей душе что-то ему безгранично дорогое, родное. Сначала это цветы и птички, потом — человек, потом — мысли, идеи. Способность дорожить живым, красивым, единственно правильным — это корешок могучего ростка, который мы называем идейностью. Без способности дорожить человеком не может быть и речи об идейной жизни личности и коллектива. Я всегда добиваюсь того, чтобы дети были нежными, чуткими, ласковыми в отношениях с товарищами, чтобы не было среди них равнодушных.

В классе уже второй день нет Оли, и я говорю малышам: «Она одна-одинешенька. Лежит: у нее болит в груди. Пусть каждый из вас представит, что он один, а товарищи его не навещают». Детям хочется доставить Оле какую-то радость. Мы идем к ней после уроков, несем альбом, в котором каждый нарисовал свой рисунок, и все эти рисунки объединены темой: «Что мы делали, когда ты, Оля, болела».

Чем глубже проявляет ребенок свою ласку, нежность, мягкость, тем чувствительней становится он к человеку, который живет и работает рядом с ним, тем тоньше становятся отношения в коллективе. Тот, кто не раз навестил больного товарища, принес ему радость и благодаря этому сам пережил большую радость, сам обязательно забеспокоится: почему моего товарища нет сегодня в школе? Собственная совесть не позволит пройти равнодушно мимо пустой парты. Совесть и оттачивается благодаря тому, что ребенку до слез больно за судьбу товарища.

Учите детей близко принимать к сердцу все, что случилось в семье ваших воспитанников, — и горе, и радости. К детскому горю нужно относиться особенно тактично.

Это было в первом классе. Дети выполняли письменную работу: самостоятельно решали задачи. В классе стояла тишина…

— А папка Дмитрика в тюрьме, — вдруг раздалось в классе. Учитель поднялся. Эти слова произнес Петрик, сосед Дмитрика по парте.

— Он три месяца сидит в тюрьме, — продолжал Петрик, потому что учитель от неожиданности не успел собраться с мыслями.

Он видел, как Дмитрик побледнел, ручка выпала из его руки. Он поднял глаза и умоляюще смотрел на учителя.

Смотрели на учителя и все дети. Кое-кто от неожиданной новости даже рот раскрыл, кто-то шептал товарищу.

— Ничего удивительного нет, — сказал учитель. В классе стало еще тише. — Папа Дмитрика — стекольщик. Помните, он и в школе стеклил окна? А в тюрьме много разбитых стекол: гроза была, повыбивало… Папу Дмитрика послали стеклить окна в тюрьме. Не такая уж это быстрая работа…

В глазах Дмитрика засветились огоньки благодарности. И уже через много лет, став взрослым человеком, приведя в школу своего первого сына, Дмитрик скажет учителю: «Никогда не забуду тот день… Я словно тонул, уже захлебывался, а вы подхватили меня, спасли, вынесли на берег и посадили на мягкую траву…»

Детей нужно учить близко принимать к сердцу и радость в семьях товарищей. Умение разделить радость — один из важнейших стимулов воспитания совести. Почти в каждой семье моих воспитанников была большая радость — родился братик или сестричка. Я видел воспитательную цель в том, чтобы в рождении новой жизни ребенок видел высшее человеческое счастье. Мы коллективно готовили подарки матерям, делали игрушки для малышей.

Семья — это та первичная среда, где человек должен учиться творить добро. Семья ежедневно, ежечасно соприкасается с духовной жизнью школьного коллектива; школа не может обойтись без семьи; моральная культура коллективизма в стенах школы во многих отношениях является плодами тех цветов, которые цветут в семье. Мы заботимся о том, чтобы дети были чуткими, сердечными сыновьями и дочерьми, чтобы самым дорогим в мире человеком для них была родная мать, чтобы самой большой сыновней заботой было желание видеть свою мать духовно красивой. Настоящая воспитанность проявляется в том, что ребенка тянет побыть с матерью, помочь ей, взять на себя ее заботы. С той поры, как ребенок переступил порог школы, мы заботимся о том, чтобы как можно больше своих сил он отдавал матери, отцу, бабушке, дедушке. Свою важную воспитательную задачу мы видим в том, чтобы труд ребенка в раннем возрасте был одухотворен заботой о матери. Сажая плодовое дерево и посвящая его матери, даря ей первые плоды, ребенок учится верности и преданности самому святому и дорогому в жизни человека. Любовь к матери и преданность ей — любовь нежная и требовательная, сердечная и тревожная — это первая школа коллективизма; и если человек вышел из этой школы неграмотным, ему не овладеть в будущем высшей школой гражданства — преданностью интересам Родины.

В одной школе я проанализировал деятельность пионерского отряда пятиклассников. Записал, что делали пионеры в течение года. Работы было немало: тут и конкурс на лучшую классную комнату, и сбор металлического лома, и уход за школьным садом (конкурс на лучший учебно-опытный участок), и экскурсия с целью изучения родного края, и работа тимуровской группы (соревнование на лучшую группу в районе), и подготовка к смотру художественной самодеятельности (тоже участие в конкурсе), и изготовление альбома, посвященного какой-то годовщине. Но когда спросили вожатую, для чего все это делается, она ответила: «Как для чего? Мы соревнуемся с другими дружинами». Тяжкие размышления вызывает этот ответ. Почти все, чем заняты пионеры во многих дружинах, делается для первенства. Добиться первенства — и все. А где же живая душа коммунистического воспитания — труд во имя блага и счастья человека, без какого-либо первенства, без похвальной грамоты, без награды? В дружине, например, ничего не делают для облегчения труда матерей. Такое воспитание уродует юную душу. Нельзя ждать ничего доброго от человека, который в годы детства познал лишь одну радость — радость потребления. Нельзя допускать, чтобы по тимуровской работе отряд был первым, а родным бабушкам дети не помогали. А бывает еще хуже: родная бабушка чистит одежду, моет ботинки внука после напряженной тимуровской работы…

Я всегда стремился к тому, чтобы мать, отец, бабушка, дедушка были для ребенка дорогими людьми, чтобы любовь к родным была самоотверженной и бескорыстной. Сознание долга и воспитанность ребенка проявляются в том, как он принимает к сердцу тончайшие оттенки чувств своих родных, как он реагирует на их духовную жизнь. Учитель должен уметь тонко настраивать душу ребенка, открывать ему глаза. Я читал детям рассказы из своей «Хрестоматии по этике», посвященные материнской судьбе, материнскому сердцу, материнскому подвигу. Моей большой радостью было то, что после чтения рассказов о матери я нередко слышал от своих воспитанников: «Ой, как я соскучился по маме!..» В выходной день, в праздник детям хотелось побыть с матерью и отцом.

С матерями и отцами у нас в школе проводятся специальные беседы, посвященные предупреждению эгоизма и равнодушия у детей. Эти беседы — один из важнейших участков воспитательной работы директора. Мы используем такие средства влияния на сознание родителей, которые заставили бы их взволноваться, заглянуть в будущее. Вот слово к родителям дошкольников, с которым я обращаюсь за год до того, как дети придут в школу.

«Андрейка — один-единственный сынок в семье.

Любуются мама с папой Андрейкой — не налюбуются. Любуются Андрёйкой и дедушка с бабушкой.

«Ты у нас самый красивый», — говорит мама.

«Ты у нас самый умный», — говорит папа.

«Ты у нас самый счастливый», — говорит бабушка.

«Ты у нас самый смелый», — говорит дедушка.

Наступила пора Андрейке учиться. Повели его в школу мама, папа, бабушка и дедушка. Пригласила учительница детей в класс. Сажает за парты. Хотела посадить Андрейку за вторую парту, но он поднял такой плач, что учительница передумала и посадила Андрейку за первую парту.

Начался первый урок. В классе — четыре окна. В первое окно заглядывает мама — не налюбуется, как Андрейка за партой сидит. Во второе окно заглядывает папа — не налюбуется, как Андрейка руку поднимает. В третье окно заглядывает бабушка — не налюбуется, как Андрейка рот открывает. В четвертое окно заглядывает дедушка — не налюбуется, как Андрейка до трех считает.

Смотрит Андрейка исподлобья в окна и знает: придет домой и получит подарки за все: и за то, что за первой партой сидит, и за то, что руку поднимает, и за то, что рот открывает, и за то, что до трех считает.

Смотрит вокруг себя Андрейка, и кажется ему, что весь мир вокруг него, Андрейки, вращается. Кажется ему, Андрейке, что он — орел, а все, кто вокруг него, — маленькие букашки. Им, букашкам, по земле ползать, а ему, орлу, — в небесах летать.

И никому и в голову не придет, что орел этот с высоты небесной на землю упадет, себя покалечит и другим горе принесет».

Это один из многих рассказов, специально предназначенных для того, чтобы воспитывать родительскую мудрость — умение любить детей.

Важнейшей деятельностью, которой одухотворяется коллектив-, является постоянная забота о человеке. Помочь человеку, позаботиться о нем не такое легкое дело, как кажется на первый взгляд. Нужно пробудить у детей желание вложить свои духовные силы в творение счастья для другого человека. Эти заботы трудно вложить в какую-то норму труда. Физические усилия облагораживают только тогда, когда они являются выражением сил духовных, стремления доставить человеку радость. Одинокой бабушке трудно принести воды, нарубить дров или заготовить на зиму корм для козы. Но еще труднее становится этой бабушке, если пионеры прибежали к ней по поручению штаба тимуровцев, принесли воды, нарубили дров, накосили сена, а потом ушли и забыли, что есть на свете эта бабушка.

Сопереживание и состоит в том, что ребенок не может жить без общения с человеком, совесть его требует отдать силы своей души другому человеку. Я всегда добивался, чтобы в духовную жизнь коллектива вошел человек с его горем и радостями, чтобы забота о человеке стала самой большой потребностью воспитанников.

Из сопереживания, из чуткости к «чужому», «незнакомому» человеку берут свое начало тончайшие ростки любви и уважения к учителю. Если хотите, чтобы воспитанники ваши тонко и человечно ощущали вас прежде всего как человека, человека с нервами и усталостью, гневом и многочисленными заботами, чтобы вы были для мальчиков и девочек живой личностью, а не источником, который лишь обязан и должен… — учите их, маленьких, жить болями и радостями «чужого», «далекого» человека. Духовное единство людей, которое мы называем коллективом, его способность быть чутким объектом воспитания, быть воспитанной человеческой организацией зависит, по сути, от того, как относятся воспитанники к старшим — отцу, матери, учителю. Не забывайте об этой чрезвычайно важной закономерности воспитания коллектива: чем больше коллектив является объектом воспитательных усилий педагога — объектом чувствительным, нежным, мягким, тем больше он, коллектив, является воспитывающей силой, силой твердой и неколебимой.

nsportal.ru