Усыновление отрицательный опыт: Усыновление: опыт четырех семей — Летидор
Усыновление: опыт четырех семей — Летидор
На сегодняшний день в Томске 1580 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. 1112 из них воспитываются в семьях. 339 человек постоянно проживают в госучреждениях. «Летидор» встретился с главным специалистом по опеке и попечительству Управления социальной политики администрации города Томска и четырьмя приемными мамами, чтобы разобраться, как можно помочь детям, оставшимся без попечения родителей, о чем стоит помнить, принимая ребенка в семью, и чего не стоит бояться.
Главный специалист по опеке и попечительству Управления социальной политики администрации Города Томска Юлия Тайлашева:
– Детство в детском доме – странное. Это детство, пропитанное ожиданием. Домашний ребенок беспечно живет сегодняшним днем, не слишком заботясь о будущем, домашний ребенок ждет Нового года, дня рождения. Дети в детском доме ждут своих родителей, вместе с которыми начнется настоящее детство. Детство, где ты не один, детство, где любят именно тебя и принимают таким, какой ты есть.
Детство, в котором говорят «мы», «мой», «моя». В детском доме много красивых игрушек, только подарили их чужие тети и дяди. В детском доме вкусные завтраки и обеды, только приготовила их не мама. Здесь теплые и уютные кровати, но никто не присядет на краешек и не прочтет только тебе одному сказку на ночь.
Дети оказываются в детском доме по разным обстоятельствам, но самая частая причина сиротства – безответственность взрослых. Тех, кто должен был стать мамой и папой, а стал тяжелым жизненным опытом, сломавшим детство. В настоящее время Россия переживает третью волну сиротства – после гражданской, Великой Отечественной. Но нынешняя ситуация более страшная, потому что это социальное сиротство, когда родители живы, но не воспитывают своих детей. В соответствии со статьей 54-й семейного кодекса РФ каждый ребенок имеет право жить и воспитываться в семье. Семья – это естественная среда обитания ребенка, поэтому при устройстве ребенка, оставшегося без попечения родителей, принимаются меры по устройству его именно в семью.
Существуют несколько традиционных форм принятия детей на воспитание в семью.
Усыновление – принятие ребенка в семью на правах кровного. Это наиболее желанная форма для ребенка и приоритетная форма устройства для государства.
Опека – принятие ребенка в семью на правах воспитуемого в целях его содержания, воспитания и образования. Опека – это форма устройства несовершеннолетних граждан. Не достигших возраста 14 лет.
Попечительство – это форма устройства несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет. Приемная семья квалифицируется как опека на возмездной основе.
Усыновление, опека, приемная семья – всего три формы, а сколько радости и тепла они приносят детям, которых возьмут в семью. Если вы любите детей, но пока у вас их нет, проводили детей во взрослую жизнь, и ваш дом опустел без детского смеха, счастливо растите детей, но хотите увеличить семью, чувствуете в себе силы воспитать еще одного ребенка, верите, что взрослый человек способен изменить жизнь хотя бы одного ребенка.
Знайте, что есть много способов подарить покинутому ребенку семейное тепло и заботу.
Юлия К.: У нас пятеро ребятишек: два ребенка кровных, один ребенок усыновлен и двое – приемных. Семь лет назад мы усыновили новорожденного мальчика, потому что сама я на тот момент забеременеть не могла. В этом году он идет в первый класс. Он очень смышленый, занимается шахматами, участвует в турнирах. Через какое-то время взяли еще двух ребятишек, но оформили их уже в приемную семью. Одному ребенку было около семи, а второму около трех. Здесь ситуация была посложнее – ребятишки оказались с проблемами в сфере неврологии. Встала проблема, где и как найти специалиста, который бы понимал, где неврология, а где психология. Честно признаться, такие специалисты – большая редкость, но нам повезло, и сейчас у нас все хорошо. Дети музыкально одарены, поют в томском хоре «Глория», один из них недавно ездил в Санкт-Петербург, занял первое место, а мальчик постарше занимается боксом, тоже выступает на соревнованиях и поет в хоре «Глория».
Ольга Т.: Я расскажу свою историю. У нас в семье трое приемных детей – три девочки. Когда мы оформляли документы, чтобы забрать их в семью, они уже были взрослыми – от 10 до 12 лет. Конечно, мы не сразу решались на этот шаг. Долгое время мы были гостевой семьей, к которой приезжало очень много детей – просто в гости на каникулы, отдыхать. Потом мы стали приемной семьей – девочка приезжала к нам в гости, потом мы взяли ее под опеку. На тот момент у нас было уже двое своих взрослых детей, у которых были свои семьи.
Сначала появилась Маша, сейчас она уже взрослая, учится в железнодорожном техникуме. Потом сразу появились Валя и Лена. Одной сейчас 15, другой 16 лет. Валя инвалид по зрению, но при этом спортсменка. Я хочу одно сказать: нет никакой разницы, каких детей брать – взрослых или маленьких, нужно их просто любить и относиться к ним как к своим. Наши родные дети были не против того, что мы взяли в семью чужих ребятишек, более того, они отнеслись к этому положительно.
Вот так мы и живем.
Ирина В.: У нас семья приемная образовалась в 2006 году. Принята была девочка, которая училась на тот момент во 2-м классе. Сейчас у нас восемь детей, двое кровных и шесть приемных. Восьмой год уже нашей семье в таком статусе. Четверо детей из одной семьи к нам попали, они пробыли в приюте целый год, их кровная мама оставила, чтобы сделать ремонт, и так они и остались там, а потом я их забрала. Трудности были со старшим ребенком из этой семьи. Его младшие братья и сестры легко вошли в нашу семью, а он учился плохо, был не аттестован по всем предметам, пропустил целый год школы, но в нашей семье уже подтянулся. Но для этого потребовалось время и терпение, конечно. В 6 классе у него было уже 3 тройки, потом закончил 9-й класс с одной тройкой, остальные – четверки, пятерки. Поступил в техникум. И все как-то наладилось. Дети занимаются музыкой, ездили в Москву на творческую ассамблею приемных семей. У нас большое хозяйство, дети трудятся, мальчики любят стряпать, все вышивают – и мальчики, и девочки.
Дружно живем, но не без божьей помощи, конечно.
Татьяна О.: Я мама четверых детей, трое из которых приемные. И я хочу сказать, что мы становимся лучше с этими детьми. Они формируют характеры наши, точат, и мы действительно с мужем смотрим друг на друга и говорим: «Слушай, насколько мы с тобой лучше стали». Это правда, это гордость не за самих себя, а за наших детей. Сердца делаются мягче, выстраивается другая система ценностей. И спасибо Богу за то, что он нам их дал. Сложно первое время, это неоспоримый факт. Дети не доверяют первое время никому, но это недоверие ко взрослым преодолевается. У нас были дети из очень сложной семьи, стрессовые, они очень всех боялись, невозможно было ни с игрушкой огромной зайти, ни с букетом, они боялись абсолютно всех и всего. Но они совершенно другие стали сейчас. Это замечательные дети. И, если вдруг возникает вопрос, родные ли они… они родные.
Есть дети, рожденные сердцем, и это сердце, оно меняется, и сердца этих детей меняются, они начинают доверять, если мы заслуживаем этого доверия.
Семьи, когда задумываются о том, взять или не взять ребенка в семью, часто задаются вопросом: «А сможем ли полюбить как родного?». На это у меня всегда один ответ, безапелляционный: «Ну а почему нет? Попробуйте, испытайте!». Они прикипают к твоему сердцу однозначно. Мой муж очень сомневался именно из-за этого, он очень ответственный человек, и он думал, сможет ли он полюбить чужого как своего? Когда мы взяли третьего ребенка в семью, у него уже вообще этого страха не было и вопроса подобного не возникало. Часто людей останавливает какой-то мифический шлейф детдомовца – у моих детей не было этого шлейфа, но даже если бы он был, я верю, что это решаемо. Все можно исправить. Если вкладывать в детей, они как губка впитывают все хорошее, что мы хотим им дать.
Точка (не)возврата: почему приемные родители отказываются от детей и как это предотвратить
«Это теперь твоя мама, поздоровайся»
Почти два года назад в семье Натальи Тупяковой появился ребенок. Четвертый. Тогда она и не думала, что Глеб станет ее сыном, просто узнала от знакомых, что одна приемная семья не справилась с мальчиком и возвращает его в детдом.
И что это уже второй возврат за последние два года — до этого Глеба уже брали в семью, но тоже вернули.
На электронную почту пришло фото: восьмилетний мальчуган, пронзительный взгляд, забавно торчащие уши, светлые стриженые волосы.
Она думала — возьмет на время, ведь у нее уже есть трое: кровный сын-подросток и приемные дочки с проблемным здоровьем. И нет мужа. И нет своей квартиры в Москве — только съемная.
Но эти доводы не смогли перевесить одну-единственную мысль, которая крутилась в голове: нужно срочно искать ребенку другую семью, возвращать в детдом нельзя.
Наталья Тупякова с детьми (слева направо): Глебом, кровным сыном Рудольфом, дочками Надей и Арианой
«Я сказала, что готова взять мальчика к себе, пока ему будут искать новых родителей. Что попробую оформить предварительную опеку, хотя шансов на одобрение моей кандидатуры было мало».
Тогда Наталье казалось, что разрешение опеки — главная трудность.
Ведь если ребенка после возврата тут же не «перехватывает» другая семья, его на несколько недель помещают в больницу. Такие правила: даже если ребенок ничем не болеет, он должен пройти медобследование. За это время опека будет заниматься документами и искать место в детдоме. В больнице он будет один — без сопровождающего, няни, без близкого взрослого, который придет в часы посещений с теплым обедом в термосе.
Почти всегда на «выбракованного» ребенка не находится желающих: информация о том, что с ним уже не справились другие, отпугивает большинство потенциальных родителей. И из больницы ребенок вновь едет в казенное учреждение. Вот поэтому Наталья и перезвонила. И согласилась.
«Спустя пару дней с утра я приехала с необходимыми документами в опеку, туда же привезли Глеба, — вспоминает Наталья. — Я очень удивилась, но мне разрешили его забрать. Сотрудница опеки подвела ко мне Глеба и сказала: «Вот это теперь твоя мама, поздоровайся».
Мальчик подошел и послушно взял Наталью за руку.
«Выкини меня на помойку»
О том, что было дальше, Наталья Тупякова и сейчас, спустя почти два года, говорит с волнением. Простой и понятный план действий — Глеб живет у нее несколько недель, а опека за это время находит ему новую приемную семью — стал рушиться буквально на следующий день после знакомства.
«Мы стояли с ним вдвоем на остановке и ждали автобуса, — рассказывает Наталья. — Глеб стал ломать ветки, подметать асфальт, вырывать на газоне траву с комьями земли и бросать ими в прохожих, плеваться, материться. Люди смотрели на меня, возмущенно делали замечания, а я не знала, как себя вести».
Тогда, на остановке, и начался многомесячный кошмар в их семье: Глеб обижал детей и домашних питомцев — кошку и собачку, вызывающе грубо и неприлично себя вел, угрожал Наталье самоубийством.
«Подходил и кричал: «Дай мне веревочку, я повешусь! Выкинусь из окна!» Потом хватал нож, махал им в воздухе, грозился зарезать нас всех, кричал: «Ненавижу вас, тетки, вы меня все равно вернете! Выкини меня на помойку!» В тот момент я поняла, что не отдам его никому».
Я спрашиваю Наталью про жалость к Глебу. Про то, что она тогда к нему чувствовала. По какой еще причине можно добровольно решиться на воспитание ребенка, который ни на миллиметр не подпускает к себе, демонстрирует ненависть и жестокость к окружающим?
Наталья говорит без тени пафоса: просто поняла, что кроме нее никто его не заберет.
«Глеб растет очень внимательным: всегда сделает комплимент, если ему нравится, как я оделась или причесалась, поможет донести сумку, вызовет лифт, помоет посуду без напоминания»
© Личный архив Натальи Тупяковой«Я осознала четко, что даже если его сейчас возьмут в семью, то снова вернут и после этого поведение Глеба станет только хуже, потому что раны, которые ему нанесли, сделаются глубже».
Она старается не вдаваться в подробности: мать и отца Глеба лишили родительских прав, когда ему было пять лет.
Именно раннее детство, а не детдом и скитание по приемным семьям мальчик до сих пор считает самым ужасным из всего, что с ним случилось.
Привязан только к старшей сестре, которая частично заменила ему мать. Ее опека забрала из семьи вместе с Глебом.
Кровных родителей ненавидит и в первые недели в доме Натальи постоянно грозился с ними расправиться. Теперь — просто пресекает все разговоры о них, не хочет вспоминать.
«Что было бы дальше, очевидно, — рассуждает Наталья. — Не справившись с таким тяжелым ребенком в детдоме, руководство, скорее всего, отправило бы его на лечение в психиатрическую больницу. Потом еще и еще раз. Его поведение бы ухудшалось. Потом бы его лишили дееспособности и на всю жизнь отправили в психоневрологический интернат. Он никогда бы оттуда не вышел. Это обычная практика с травмированными трудными детьми в детдомах».
Осознание того, что именно психологические травмы заставляют Глеба вести себя так, а не иначе, помогло Наталье не сдаться.
А она день за днем внушала, что не отдаст никогда. Просто брала на руки, когда Глеб в очередной раз кричал, что ненавидит ее и «их всех», крепко обнимала и говорила, что теперь придется жить по-новому.
Сила сопротивления
Начало их общей жизни — это постоянные занятия с психологом. Месяцы на лекарствах, которые Глебу выписал детский психиатр.
«Я помню, как пришла в аптеку и фармацевт, прочитав рецепт, спросила, правда ли это для восьмилетнего ребенка, а получив подтверждение, посмотрела на меня с ужасом», — вспоминает Наталья.
Ребенок мучился от ночных кошмаров, во сне сдирал и рвал на себе одежду — Наталья даже стала надевать на Глеба на ночь тонкий хлопковый комбинезон, который хоккеисты носят под защитой, чтобы он не мог выпутаться из него.
Сегодня Глеб не принимает никаких лекарств, психиатр их отменил, хотя продолжает наблюдать мальчика. После поездки на юг прошлым летом Глеб рассказал маме, что ему «снилось море».
Это не сказка с хорошим концом — у ребенка по-прежнему большие проблемы с самоконтролем, Наталья перевела Глеба на домашнее обучение, чтобы подтянуть предметы, потому что весь прошлый учебный год школа для Глеба была местом для вымещения агрессии. Успехи не грандиозные, по словам мамы, маленькими шажочками, но она надеется, что 1 сентября 2019-го сын сможет вернуться в класс.
Приемные дети Натальи Тупяковой Глеб и Ариана в театре. Первые годы жизни Ариана провела в детдоме и отсутствие маминой заботы привело к сильнейшей депривации. Когда Наталья забирала ее, сотрудники детдома уверяли, что девочка никогда не сможет произносить даже простейшие слова. Сейчас Ариана заочно учится по программе обычной общеобразовательной школы
Я спрашиваю: были ли у нее мысли о возврате Глеба? Этот вопрос, наверное, самый трудный для Натальи.
Она не скрывает, что долгое время испытывала только чувство ответственности за него, а привязанности и теплоты к Глебу не было.
«Иногда возникало раздражение, иногда казалось, что больше нет сил. Да, желание вернуть было. Но я точно знала, что так не поступлю, раз уже однажды взяла, дала ему надежду. Даже когда старший ребенок очень просил сделать это, даже когда я видела, что он страдает от присутствия Глеба, не может дышать с ним одним воздухом — такой сильной была у него неприязнь, — я знала, что не верну Глеба».
Наталья говорит, что ребенок приносит и много радости: он общительный, подвижный, обожает спорт, по собственному желанию много помогает маме и очень старается начать жить правильно.
Ангел с повадками зэка
«Проще всего в этой ситуации сказать, что родители, которые вернули ребенка, безответственные, плохие, — говорит приемная мама и психолог фонда «Измени одну жизнь» Елена Мачинская. (Именно она в разгар июля 2017-го и написала письмо Наталье Тупяковой с предложением временно забрать к себе Глеба.
Понять «почему?» могут далеко не все, и это одна из главных причин возвратов, объясняет психолог. Дело не в безответственности — часто люди совершенно искренне хотят стать приемными родителями, чтобы «спасти бедную сироту». Им кажется, что, попав в домашние условия, ребенок оценит разницу с казенным заведением и будет благодарен новой семье. И когда вчерашний детдомовец вместо того, чтобы радоваться, начинает крушить все вокруг, вызывающе себя вести и демонстрировать неуважение, новоиспеченные родители приходят в ужас.
Часто они списывают поведение ребенка на плохие гены или на то, что «улицу из него уже не выбьешь». Что на самом деле творится в душе ребенка в первые месяцы, а то и годы в семье, взрослые не понимают.
«Если ты не прошел это сам или не работаешь с такими детьми, если не знаешь ничего про реактивное расстройство привязанности, про депривацию в раннем детстве у детдомовских детей, никакие диссертации по психологии не помогут, — объясняет Елена. — Мне самой когда-то понадобилась помощь психолога после того, как я взяла в семью двух своих девочек, хотя я понимала, что происходит, работала до этого с такими детьми».
Первой в ее семье появилась Аня — белокурая голубоглазая худышка, зефирное нежное существо. До десяти лет она прожила с бабушкой, пьющей мамой и ее братьями, отсидевшими внушительные сроки. Первое впечатление, которое производила внешность девочки, без следа развеивалось, как только она начинала говорить.
Елена Мачинская с приемной дочерью Аней. Девочка долго винила себя, что не спасла кровную маму от алкоголизма и попала в детдом
© Личный архив Елены Мачинской«Это был такой ангел с повадками уголовника, — вспоминает Елена Мачинская. — Представьте девочку 12 лет, которая сидит, по-мужски расставив ноги, и пересыпая чуть ли не каждое слово отборным матом, развязно произносит: «Я хочу выйти замуж за зэка, потому что зэки живут по понятиям.
Не за ученого же идти! На кой мне школа? Мне с наркоманами нравится дружить, вот с ними весело, а обычные дети скучные, тупые».
При этом Аня была очень привязана к маме и, пока жила с ней, делала все, чтобы не оказаться в детдоме: писала письма в полицию и опеку, требуя оставить ее дома и перестать приходить с проверками.
Девочка старалась присматривать за мамой, отнимать бутылку, не пускать пьяной на улицу, чтобы ее не увидели соседи и не нажаловались в опеку. Винила себя, что не всегда это получалось.
«Со стороны людям казалось — как такое возможно, это же жизнь в бомжатнике, среди алкоголиков, а для нее это была ее любимая мама, которая, когда была трезвая, ходила с ней на горку, играла, укладывала спать», — рассказывает Елена Мачинская.
До нее Аню пробовали усыновить дважды и оба раза очень быстро возвращали — просто не выдерживали жизни под одной крышей. Девочка материлась, дралась в школе, была дикой и педагогически запущенной.
Но у Елены получилось подобрать к ней ключик: спасли терпение, чувство ответственности за ребенка, а еще занятия с квалифицированным психологом, который убеждал девочку в том, что она не виновата в болезни мамы.
Очень медленно Аня оттаивала и постепенно перестала бунтовать.
«Мама бросила, потому что я плохая»
Аня — классический пример ребенка, которого боятся получить приемные родители. Именно поэтому в анкетах детей из детдомов сотрудники опеки стараются отметить их бесконфликтность, усидчивость, дружелюбие, потребность в ласке и доме, вежливость, бережное отношение к малышам.
На самом деле, говорит Елена, с тихим спокойным ребенком может возникнуть не меньше проблем, чем с бунтарем-хулиганом.
Нюра перестала ждать маму, только когда написала ей в соцсетях и поняла, что та ее не ищет. Адаптироваться к новой жизни помогло и знакомство с родной бабушкой. Сейчас девочка считает своей настоящей мамой Елену Мачинскую
© Личный архив Елены Мачинской«Моя вторая дочь, Нюра, совсем не хулиганила, но ее адаптация в семье проходила даже труднее, чем у старшей».
До Елены Нюру уже пытались взять в семью и вернули — не из-за плохих манер или криминальных наклонностей, а из-за слишком сильной любви к родной маме.
«Мама привела Нюру в детдом, когда ей было пять лет. У девушки была трудная финансовая ситуация, не было жилья. И она пообещала забрать дочку, как только устроится на работу и снимет квартиру. Но за два года ни разу даже не навестила, не написала, не позвонила. Нюра все это время ждала, просиживая часами у окна. Она отказывалась от еды, от игр, от общения и только повторяла, что мама скоро придет за ней».
Когда Нюру взяла приемная семья и забрала в другой город, девочка не шла на контакт, твердила, что ее специально увезли, чтобы мама ее не нашла. Опекуна это раздражало, и она вернула Нюру.
После этого Нюра попала к Елене. Девочка требовала отвезти ее обратно в детдом, тревожилась, что с мамой что-то случилось, поэтому она никак не приходит. Тогда Елена сама взялась за поиски.
«Найти эту женщину оказалось совсем несложно — «Одноклассники» тут же выдали ее анкету. На фото она была с новым мужем и двумя маленькими детьми. На фоне неплохой машины. Написала ей, та ответила, что рада весточке, что искала Нюру и теперь ее заберет.
Я рассказала, какие надо собрать документы, чтобы восстановиться в родительских правах, думала, она и правда будет что-то делать, но шло время, мама отвечала редко и уклончиво, находила какие-то детские отговорки. Потом я позвонила в опеку по месту ее жительства и узнала, что никуда она не приходила. А позже выяснилось, что она и младших детей бросила и уехала в неизвестном направлении».
Даже когда Нюра убедилась, что с мамой все в порядке и она ее не ищет, смогла принять это не сразу, фантазировала, что мама ей пишет, но вирус в компьютере уничтожает письма.
Потом спрашивала, почему мама так поступила, плакала, винила себя: «Я плохая, поэтому мама не приезжает и меня не любит».
А потом Елена нашла бабушку Нюры — мамину маму — и вместе с дочкой отправилась к ней в деревню.
Нюра несколько лет не могла поверить в то, что мама ее бросила. Девочка придумывала ей оправдания, переживала, что с мамой что-то случилось и поэтому она не может ее забрать
© Личный архив Елены Мачинской«Бабушка оказалась хорошим человеком.
Она пыталась искать Нюру. Сокрушалась о своей горе-дочери. А Нюру приняла очень тепло. И вот тогда дочку отпустило. Она осознала, что у нее есть родные, которые ее любят и думают о ней».
Сейчас Елена и Нюра знают, где живет родная мать девочки, — она снова замужем и родила четвертого ребенка. Но встречаться с ней Нюра больше не хочет, а своей настоящей мамой считает Елену.
«Ты меня обманула. Значит, бросишь»
Каждая история ребенка, оставшегося без попечения родителей, уникальна, поэтому точно предугадать, какое поведение он выдаст, оказавшись в приемной семье, трудно.
Но психолог Елена Мачинская говорит, что чаще всего «психический вынос» связан с ощущением предательства. Ребенок становится недоверчивым, подозрительным, он будет очень долго проверять приемных родителей, пытаться подловить их на минимальной лжи, в мелочах.
«В первый год нашей жизни доходило до абсурда: к примеру, я утром сказала, что зайду купить яблок, а потом закрутившись, забывала.
Или говорила, что вернусь с работы в восемь, а приходила на 20 минут позже. И начинался допрос и истерика: «Все, тебе нельзя верить, ты меня обманула, значит, ты меня вернешь, ты меня бросишь!»
Елена Мачинская с семьей: крайняя слева — кровная дочка Надежда, стоят — приемные Нюта, Нюра, справа сидит — Аня
© Личный архив Елены МачинскойТакое поведение вполне логично, считает Елена Мачинская. И для того, чтобы понять, почему ребенок так реагирует, можно просто попытаться переложить ситуацию на себя.
«Представьте, что вы влюбились, вышли замуж, родили ребенка, обросли друзьями, бытом, и вдруг муж собирает вам вещи и выселяет. Вы больше не можете видеться ни с детьми, ни с друзьями, вам надо переехать в другой район, а то и в другой город. Вы переживаете. Потом, оправившись, вы пробуете еще раз наладить жизнь, снова выходите замуж, рожаете детей, привязываетесь, а потом все повторяется, вас депортируют в неизвестное вам место. Очевидно, что в третий раз вы будете бояться повторения сценария».
Ребенок так боится еще раз пережить боль расставания, что ему проще самому убежать от родителей. «Ну, брось меня уже, нет сил ждать каждую минуту, что ты меня сдашь обратно, поэтому я буду так себя вести, что ты сделаешь это как можно скорее» — именно такой посыл кроется в агрессивном детском поведении. Ведь в детдоме ему хотя бы все понятно и нет страха, что от него откажутся, — он уже там.
Ожидание предательства и страх боли рождает тревожность: родителю постоянно придется доказывать, что все в порядке.
«Нюра устраивала истерики, просила ее вернуть, но при этом я не могла спокойно сходить в туалет, потому что она — заметьте, девятилетний ребенок — стояла под дверью и спрашивала без конца: «Мама, все в порядке? Тебе не плохо? Почему ты так долго? Когда ты выйдешь? Выходи!» Это было очень тяжело».
«Можно просто сходить в магазин?»
Директор фонда «Измени одну жизнь» Яна Леонова говорит, что начинающим приемным родителям чаще всего не хватает самых простых вещей: возможности погулять вокруг дома, полежать в ванной, отдохнуть на диване с чашкой чая и посмотреть телевизор, почитать.
С подобными проблемами сталкиваются мамы младенцев, и часто именно эта несвобода становится причиной послеродовой депрессии. Чтобы помочь приемным родителям избежать эмоционального выгорания, фонд создал программу «Передышка», которая предоставляет услуги няни на 16 часов в месяц: график составляет сам родитель, можно, к примеру, разбить ее посещения на два раза в неделю по два часа, а можно сразу взять два дня по восемь часов.
«Изначально мы думали сделать для родителей такие разгрузочные дни: давать билеты в театр, в кино, на выставки, в спа или на маникюр, — рассказывает Яна Леонова. — Но оказалось, что им это все не особо нужно, они хотели просто глоток свободного времени, просили: «Можно мы просто сходим в магазин? Или в поликлинику?» И когда «Передышка» заработала, мы были поражены, какой на нее спрос».
Пока программа «Передышка» работает только в Москве и ближайшем Подмосковье, но фонд «Измени одну жизнь» планирует открыть ее и в регионах — по словам директора фонда Яны Леоновой, приемные родители по всей России очень ее ждут.
Уже сегодня для всех россиян фонд «Измени одну жизнь» запустил бесплатную онлайн-программу ProFamily: она предлагает несколько онлайн-курсов, которые затрагивают самые болезненные проблемы приемных родителей. Почему ребенок себя так ведет? Как сделать, чтобы он слушался, как достучаться до него? Как сохранить с детьми доверительные отношения? Как правильно поощрять? Как правильно говорить с ребенком о его прошлом? Эти и многие другие темы обсуждают опытные профессиональные психологи. После того как пользователь выбрал интересующий курс, программа переводит его в мессенджер социальной сети Facebook и задает различные вопросы, предлагая в ответ на каждый короткие информативные видео с советами специалистов.
Психологи фонда также оказывают бесплатные скайп-консультации для родителей со всей России. Яна Леонова призывает обращаться за помощью не когда уже совсем нет сил, а как только мама или папа чувствуют, что что-то в отношениях с ребенком не так:
«Не так — это когда ребенок вас раздражает, вы испытываете к нему неприязнь, вам кажется, что вы совершили ошибку, вам некомфортно, плохо. Не надо себя винить за это, важно вовремя отловить триггеры, которые вызывают такие эмоции. И тогда почти всегда можно помочь. Родители, вовремя обратившиеся за помощью, потом переживают этот кризис и говорят: «Неужели у нас вообще были такие мысли и мы хотели отказаться от нашего ребенка? Тогда казалось, что все летит в тартарары».
Для родителей со всей страны создана бесплатная горячая линия благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»: 8-800-700-88-05. Специалисты фонда готовы проконсультировать и приемных родителей, и тех, кто только собирается взять ребенка в семью.
Работает также круглосуточная горячая линия Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, учредителем которого является Министерство труда и социальной защиты Российской Федерации: психологи консультируют детей и их родителей.
Для поддержки замещающих семей государством созданы бесплатные службы по сопровождению, с которыми родители могут заключить договор после того, как возьмут ребенка под опеку.
Службы сопровождения созданы на базе государственных учреждений различной ведомственной принадлежности: образовательных, социальных, по делам семьи и молодежи. Узнать о том, какие организации уполномочены сопровождать семью, россияне могут в отделе опеки и попечительства по месту жительства.
«Часто семью сопровождают специалисты, работающие на базе этого же детского дома, откуда взят ребенок, — рассказала ТАСС заместитель директора Департамента государственной политики в сфере защиты прав детей Министерства образования России Ирина Романова. — Эти психологи и педагоги хорошо знакомы с ним и знают особенности его характера. Это помогает ребенку быстрее адаптироваться в замещающей семье. Всего же у нас свыше 3,8 тысяч организаций в стране предоставляют медицинскую, психологическую, педагогическую, юридическую, и социальную помощь. Мы видим эффект, число детей принятых в семью последние годы опережает число выявленных детей сирот, и мы стремимся развивать эту тенденцию».
Кадры решают все
Однако, если попробовать отметить все учреждения, отделения благотворительных фондов, ресурсные центры, которые оказывают помощь приемным семьям, на карте России, их концентрация будет заметнее всего в Москве и Петербурге, в некоторых крупных городах.
Например, по данным пресс-службы Департамента труда и социальной защиты населения города Москвы, в столице работа по сопровождению семей ведется 48 уполномоченными организациями, действуют 55 школ приемных родителей. С 2010 года количество приемных семей выросло почти в 7,6 раз: сегодня в Москве 2650 приемных семей, тогда как в 2010 году их было всего 348.
Но важнее не количество специалистов, которые должны помогать замещающим семьям, а их компетентность, считает глава фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская.
«В России есть огромные отрезки, где нет ни центров, ни служб сопровождения, ведь служба сопровождения — это не федеральная история, поэтому она есть не везде. Бывает, что кроме отделения соцзащиты, где сидит психолог, ничего не понимающий в особенностях подхода к детям из детдома, в таких местах ничего нет. Среди наших подопечных есть семьи, которые рассказывали, как обращались к психологу, рассказывали о своих проблемах с приемным ребенком, а он делал круглые глаза, отправлял к психиатру и говорил: «Он у вас псих, зачем вам это? Возвращайте!» или «Ну а что вы хотели, возвращайте, за ним там присмотрят, там коллектив, хорошие воспитатели, не мучайте себя».
Сегодня нет четко прописанной программы сопровождения семьи, в каждом регионе, городе, поселке ее понимают так, как хотят, иногда программой сопровождения называют занятия в кружке лепки из глины или мастер-классы и детские праздники, которые семьи должны посещать».
Елена Альшанская убеждена, что работать с семьями должны только специалисты, хорошо знающие проблемы приемных детей, а обычный детский психолог, не знакомый с последствиями депривации, госпитализма, скорее всего, не поможет, а лишь ухудшит ситуацию. Это же правило должно касаться и всех преподавателей школ приемных родителей.
Поливать семечку
Наличие качественной помощи в городе не всегда может предотвратить возвраты детей. Одна из причин — родители слишком поздно за ней обращаются, когда сделать что-то уже нельзя — настолько они приходят выгоревшими.
«Есть два типа таких родителей: первый, который приходит и говорит — не могу, не справляюсь, у меня не хватает ресурсов, я не рассчитал силы, что мне делать? — рассказывает директор благотворительного фонда «Измени одну жизнь» Яна Леонова.
— Второй тип находится в глухой обороне. Они уже внутренне все для себя решили. В том, что у них не получается наладить жизнь, они обвиняют не себя, а ребенка несмотря на то, что они взрослые, а ребенок маленький, что взрослые должны справляться со своими состояниями, а ребенок еще не должен, ему и так досталось в жизни. Такие родители настолько сфокусированы на своих страданиях, что теряют всякое сострадание к ребенку, всякую эмпатию. Приходят и говорят: «Забирайте!»
Спецпроект на тему
Претензии к ребенку часто возникают из-за завышенных ожиданий родителей, считает Яна Леонова. В период неофитства, когда человек только загорается идеей взять на воспитание ребенка, он представляет, как новый член семьи станет его единомышленником, заинтересуется увлечениями родителя, будет успешен.
«Повышенные ожидания опасны, — говорит Яна Леонова. — Родительство многими воспринимается в розовом цвете. Когда же человек берет ребенка и не испытывает ожидаемой радости, то разочаровывается, начинает думать: «Зачем я это сделал? Это же теперь на всю жизнь! И он совсем не такой ребенок, как я хотел и думал.
Я никогда не полюблю его как своего. Я, может быть, вообще никогда не смогу полюбить его».
Отсутствие чувств к ребенку в первые его месяцы в семье вполне естественны и объяснимы: приемный родитель не вынашивал малыша девять месяцев, не мучился от токсикоза, не бегал в магазин за вкусностями для беременной жены, не рожал, зачастую не видел первых шагов своего ребенка, не слышал его первых слов. Ему досталась уже во многом сформированная личность, у которой есть свой, преимущественно неблагополучный жизненный опыт. Ему требуется больше терпения, чем с родным ребенком, а положительных эмоций от общения, которые бы компенсировали негативные моменты, он еще не получает. Однако со временем «скелет» отношений обрастает «плотью» и привязанность, скорее всего, постепенно начнет формироваться.
Яна Леонова объясняет, что еще на стадии подготовки к приему ребенка в семью родители должны понять: их будущие сын или дочь могут вовсе не гореть желанием быть усыновленными. В России именно родители выбирают, кого взять под опеку или усыновить, и согласия ребенка до десяти лет для этого не требуется.
«В идеале должна быть база потенциальных родителей — обследованных, подготовленных, психологически готовых к усыновлению, чтобы из них можно было выбирать под каждого конкретного ребенка того, кто даст ему именно то, в чем он нуждается. Должен сложиться пазл. Но такой системы пока нет. Для приемных родителей главной ценностью должна быть верность, нежелание совершить предательство. Если ты взял ребенка, то несешь ответственность за этот поступок, ты стремишься сделать все, чтобы не причинить ребенку новую боль, не отступать, бороться».
Возраст кандидата, его социальное положение не влияют на его психологическую зрелость, способность отвечать за свои действия, считает Яна. Важно понимать, что приемное родительство — это очень долгосрочное вложение ресурсов.
«Мы можем не видеть быстрых результатов, и важно помнить, что в воспитании детей мы никуда не гонимся, мы вкладываем просто потому, что чувствуем: нужно вложить! Любовь, доброту, заботу, нежность, ощущение защищенности.
Просто поливайте семечку. Прорастет».
Карина Салтыкова
Автор выражает признательность благотворительным фондам «Измени одну жизнь», «Волонтеры в помощь детям-сиротам», и лично Яне Леоновой, Елене Мачинской, Екатерине Овчинниковой, Елене Альшанской, а также Наталье Тупяковой за помощь, оказанную при подготовке материала
«Мама, береги себя!» — история усыновления
Ольга, бизнес-тренер из Москвы, одна воспитывает приемного сына. Она взяла на воспитание мальчика, когда ему было 5,5 лет. Ольга не готова раскрывать имена и фамилии — свои и ребенка, но хочет поделиться опытом усыновления и адаптации. Об этом она рассказала корреспонденту фонда «Измени одну жизнь».
Фото — goodfon.ru
О поддержке родителей
У меня не было собственных детей. Я понимала, что на свете большое количество детей без родителей. Им нужно материнское тепло и забота. Год назад прошла Школу приемных родителей, увидела анкету Олега. Мне мальчик очень понравился. Сначала я посоветовалась со своими родителями, и они приняли мое решение. Что было бы, если они не поддержали в этом вопросе? Я была настроена твердо. Так что их возможный отказ скорее меня обидел бы, но не остановил. Но они поддержали.
Не могу сказать, что это решение пришло легко. Мысленно сложно было расстаться с ощущением свободы и принадлежности самой себе. В тот момент у меня состоялся разговор с близкой подругой. Сравнила это с прыжком в море: «Вот ты стояла на берегу, и прыгнула в воду, и тебя захлестнула волна». Нужно было сделать первый шаг.
О первой встрече: к свету через тоннель
Олег жил в детском доме в Волгограде. Я приехала в город ранним утром, пришла в опеку. Потом пошла в детдом. Накануне поездки мне стало плохо физически, была температура, слабость. Как сказала одна приемная мама, это были схватки перед рождением ребенка.
Всю дорогу я размышляла, боялась не справиться. Ночью в поезде мне приснился сон: мы с сыном идем в первый класс, он с букетом цветов, счастливый.
И я проснулась с уверенностью, что все делаю правильно.
В итоге я пришла в детдом. Стою в холле, а там большое окно, яркий свет. Когда воспитательница шла с ним по коридору, то окно было за их спиной. И сложилось ощущение, что они идут вдоль тоннеля навстречу яркому свету.
Олег не был похож на мальчика с фотографии из анкеты. В жизни он мне показался худеньким. Он подошел ко мне, протянул свою ручку. И мы пошли в актовый зал. Пока я шла, держала в руке его ручку, было осознание того, что его жизнь — в моих руках. С этого момента не было ни волнения, ни сомнения. Я почувствовала себя сильной и ответственной за его судьбу.
О доверии
Мы поиграли, поболтали. Я заметила, что у него на лбу появились капли пота, хотя в комнате было не жарко. Я спросила: «Тебе жарко?» Он ответил: «Нет». Я спросила: «Ты волнуешься?» Олег кивнул. И я спросила: «Могу ли я стереть капли со лба?» И он ко мне потянулся. Доверился. Уже потом Олег вспомнил, что очень волновался в первую встречу, говорил, что стеснялся, что очень хотел обнять меня тогда.
Олег уже был в приемной семье и вернулся в детский дом. Я понимала, какой колоссальный стресс он испытал. И от этого волновалась еще больше. Я также понимала, что на восстановление нежных и трепетных отношений уйдет много времени. Я ему постоянно говорю, что мы будем жить вместе, несмотря ни на что. И Олег сразу становится радостным, веселым. Мы и ругаемся, и ссоримся иногда. Но даже в эти моменты он подходит и говорит: я люблю тебя.
Об истериках и криках «я – плохой»
Я взяла на работе два месяца за свой счет для того, чтобы всецело заняться ребенком, поскольку понимала, что для него смена обстановки и города может быть очень тяжелой. Сейчас по дому нам помогает няня, помогают мои родители. Няня может подстраховать меня, например, и забрать ребенка из садика, если я не успеваю это сделать.
Но первые два месяца были тяжелыми. В глубине души я жалела об этом решении. Сейчас я не представляю свою жизнь без Олега. Первые три месяца у него была истерика.
Я думаю, что это была реакция детской психики на новую обстановку. Возможно, он меня испытывал на прочность. Олег все время кричал, впадал в истерики, бил себя. Все время повторял: «Я – плохой».
В тот момент психолог мне объяснила, что дети в интернатах считают себя заведомо плохими. Мол, хороших детей в детдома не отдают. И задача родителей – дать понять ребенку, что он — самый лучший. Я Олегу все время говорила о любви к нему. Но ему все равно нужно было выплеснуть эту боль через истерики. А еще первое время он играл в автоаварии. Ему хотелось показать драматизм. Сейчас он играет в обычные детские игры.
Фото — goodfon.ru
О помощи психологов и приемных родителей
Как удалось пройти период адаптации? Очень помогло общение с другими приемными родителями, советы психолога. Приемные родители делились своим опытом, писали об этом в Интернете. Кто-то писал, что все плохо, делился негативным опытом. Были и такие, кто реально помогал советами, поддерживал морально.
Они рассказывали мне о своем опыте прохождения адаптации.
Психологи говорили о том, что период адаптации — естественный, что все через это проходят. Нет родителей, кому было бы легко. Нужно просто перетерпеть. И эти слова меня реально поддерживали. Очень благодарна психологам за поддержку.
О том, как падение стало прыжком в отношениях
Потом все стало постепенно выравниваться в поведении Олега. Через несколько месяцев он начал называть меня мамой, хотя до этого обращался по имени и на «вы». В этот период у нас было несколько эмоциональных пиков.
Дело было так: я стояла на табуретке и поправляла штору, и в этот момент на меня упала, штора, гардина и стоящая рядом новогодняя елка. И я упала, и сильно заплакала. От боли и от того, что накипело. Олег прибежал ко мне, помог подняться, отвел в комнату, принес одеяло. Сказал: «Мама, береги себя!» И эта пустяковая, на первый взгляд, ситуация, сильно нас сблизила. Это был прыжок в наших отношениях.
Еще один момент: в первое время Олег постоянно хотел есть. Ел он очень много. Особенно хлеб. Ему казалось, что еда может закончиться. В итоге я убедила сына в обратном: показала, что в холодильнике много еды, что в шкафах есть конфеты, что все в порядке. Любимая еда у Олега — котлеты и пельмени, которые он готов есть днями напролет. Вообще он – активный мальчик. Катается на самокате, обожает петь и танцевать.
Совет приемным родителям
Я бы посоветовала другим родителям не отчаиваться, не сдаваться. Важно перетерпеть период адаптации. Рассвет обязательно наступит. Нужно просто уметь его дождаться.
Об усыновлении ребёнка задумывались 38% россиян
Мало кто станет спорить с тем, что каждый ребёнок имеет право на дом и семью. Однако, как показывают результаты опроса, проведённого Исследовательским центром портала SuperJob.ru среди 3000 россиян, немногие из наших соотечественников готовы подарить свою любовь и заботу детям, в силу обстоятельств оставшимся без родителей.
«Ребёнку нужна семья, а не детский дом, чтобы вырасти здоровой полноценной личностью, любовь, забота и поддержка», – уверены россияне (38%), которые рассматривают для себя возможность усыновления ребёнка. Совсем небольшое число опрошенных уже имеет подобный опыт: «Да, я уже удочерил девочку»; «Усыновил». Остальным осуществить благие намерения мешают, как правило, недостаточное количество материальных средств и проблемы с жилплощадью: «Если у меня будут необходимые жилищные условия, то я планирую помимо воспитания родного ребёнка взять в семью приёмного»; «Я бы очень хотела усыновить маленького мальчика, но, к сожалению, пока не имею таких возможностей, так как я вынужденный переселенец и живу в общежитии». Стоит отметить, что женщины (видимо, в силу своего материнского инстинкта) чаще рассматривают возможность усыновления (48%), чем мужчины (29%), для которых важнее, чтобы ребёнок был родным по крови.
Однако, судя по комментариям опрошенных, жилищная и финансовая проблемы – не самое главное препятствие на пути к усыновлению: среди 47% участников опроса, не готовых пойти на такой шаг, большинство признаётся, что они не готовы воспитывать чужого ребёнка.
«Ребёнок должен быть своим, а не чужим», – считают они. Других останавливает страх взять ребёнка с плохой наследственностью и непредсказуемым характером: «Чужой ребёнок может нести в себе плохой набор генов»; «Cчитаю, что, как ни воспитывай усыновлённого ребёнка, гены всё равно взыграют». Печально и то, что наши сограждане нередко рассматривают усыновление только как вынужденную меру в случае невозможности иметь собственных детей: «Зачем? У меня свой есть». По этой причине россияне, не состоящие в браке и не имеющие своих детей, чаще готовы взять ребёнка на воспитание, чем опрошенные, имеющие семью и родного ребёнка (детей).
Затруднились дать ответ на поставленный вопрос 15% респондентов. Причины здесь разные – от неготовности задумываться об этом вследствие юного возраста до сомнений в своей состоятельности – как финансовой, так и моральной.
И всё же, несмотря на неготовность многих наших сограждан к усыновлению, можно отметить положительную тенденцию: по сравнению с октябрём 2006, когда был проведён аналогичный опрос, число россиян, рассматривающих возможность взять на воспитание ребёнка, оставшегося без родителей, выросло с 31% до 38%.
Очевидно, что сироты – проблема государственного масштаба, но при этом каждый из нас в силах чем-то помочь – от покупки игрушек для детского дома до опеки над конкретным ребенком. Главное – не оставаться равнодушными, деля детей на «своих» и «чужих».
Место проведения опроса: РФ, все округа
Заказчик: журнал «Фома»
Время проведения: 29-30 июля 2008 года
Исследуемая совокупность: экономически активные жители РФ старше 18 лет
Размер выборки: 3000 респондентов
Вопрос:
«Рассматривали ли Вы когда-нибудь для себя возможность усыновления ребёнка?»
Ответы респондентов распределились следующим образом:
| Вариант ответа | Все | Пол | Семейное положение | Наличие детей | |||
| муж | жен | Состоит в браке | Не состоит в браке | Есть | Нет | ||
| Да | 38% | 29% | 48% | 38% | 38% | 38% | 39% |
| Нет | 47% | 57% | 36% | 50% | 45% | 51% | 44% |
| Затрудняюсь ответить | 15% | 14% | 16% | 12% | 17% | 11% | 17% |
Распределение ответов на вопрос вместе с данными аналогичного опроса, проведённого в октябре 2006 года:
| Вариант ответа | июль 2008 | октябрь 2006 |
| Да | 38% | 31% |
| Нет | 47% | 55% |
| Затрудняюсь ответить | 15% | 14% |
Некоторые комментарии респондентов:
«Да» – 38%
«Задумывалась, потому что в настоящее время существует очень большая вероятность вообще не иметь собственных детей».
«Если не смогла бы иметь собственных».
«Я очень хотела бы усыновить ребенка, может быть, и не одного. Я считаю, что усыновить ребёнка, любить его, как своего, дать ему всё, в чём он нуждается, — это подвиг. Но совершать его нужно только тогда, когда вы уверены, что любите ребенка, но ни в коем случае не из жалости».
«Ребёнку нужна семья, а не детский дом, чтобы вырасти здоровой полноценной личностью, любовь, забота и поддержка».
«Нет ничего горестнее одинокой старости. В случае, если нет собственных детей (или их не более двух), а финансовые обстоятельства позволяют, стоит дать ребёнку шанс на счастье».
«Я работала в интернате. Детям нужна семья!»
«Да, я уже удочерил девочку».
«Если у меня будут необходимые жилищные условия, то я планирую помимо воспитания родного ребёнка взять в семью приёмного».
«Я бы очень хотела усыновить маленького мальчика, но, к сожалению, пока не имею таких возможностей, так как я вынужденный переселенец и живу в общежитии».
«Да, и это осуществится! Имея своих детей, я очень хочу усыновить ребёнка, который по тем или иным причинам был лишён семьи, а значит, любви, внимания, знаний и ласки.
.. А ласка и любовь нужна всем!»
«Да, почему не дать ребёнку любовь и семью?! Ребёнок не виноват, что родился не в подходящий момент не у подходящих людей».
«Я думаю, что так и поступлю через несколько лет!»
«Нет» – 47%
«У меня свой есть».
«Дети должны расти в семье, безусловно, но я не способна воспитывать чужого».
«Есть отрицательный опыт усыновления ребёнка моей старшей сестрой».
«Воспитывать чужого ребёнка, думаю, достаточно сложная задача. Для этого необходима подготовка, прежде всего моральная. Я к этому не готова».
«Пока хочу своих!»
«Для меня это неприемлемо».
«Ребёнок должен быть своим, а не чужим».
«Я боюсь плохой наследственности».
«Это слишком ответственное дело».
«Затрудняюсь ответить» – 15%
«Это очень серьёзное решение, над которым нужно хорошо подумать».
«Пока я не готов взять на себя такую ответственность».
«Молод я ещё для таких вопросов…»
«Я пока не уверена в своих силах».
«Сначала хотелось бы завести своих!»
<p>Об усыновлении ребёнка задумывались 38% россиян</p><p>Мало кто станет спорить с тем, что каждый ребёнок имеет право на дом и семью.
Однако, как показывают результаты опроса, проведённого Исследовательским центром портала SuperJob.ru среди 3000 россиян, немногие из наших соотечественников готовы подарить свою любовь и заботу детям, в силу обстоятельств оставшимся без родителей.<a href=»https://www.superjob.ru/community/life/16796/» target=»_blank»> Подробнее…</a></p><p>Источник: <a href=https://www.superjob.ru>Superjob.ru — Работа, вакансии, резюме.</a></p>
Комментарии
| У меня есть одна, пускай еще одна будет.)) |
| Ездила в деревню отдыхать, у нас там приют есть.  Услышала такое, от чего волосы дыбом встают. В одном достаточно обеспеченном(для нашего региона) семействе маму сократили с работы(учительница). Скажу суть, они решили взять ребенка из приюта, на ребенка платят 8 тысяч + 3 тысячи на питание. Им вообщем то ребенок то и не нужен, у них своих двое, а вот денежки для деревни хорошие. И самое страшное им ведь дадут этого ребенка, и что его ожидает…….. Одного такого видела, пасет на поле в 35 градусную жару коз……. Ужас. |
| а чего плохого в коз пасти? лег себе под кустик и отдыхай с книжкой. все пророки в детстве пасли коз. древняя такая поговорка востока. |
| Я не против, только свои детки почему то на речке загорают, а эта коз пасет, ну график бы какой то пооочереди чтобы, так нет она одна, каждый день. . |
| ну плохо конечно… но вообще коз пасти полезнее чем на речке:) |
| Просто я говорю о том, что дети им эти не нужны, и дать они этим детям ничего не могут. Если люди действительно хотят усыновить ребенка, они не задумываются наверное о том, что к этому ребенку прилагается. Про коз и речку согласна))) |
| Мне почему-то кажется, что таким и свои не нужны.  Сейчас столько семей вроде бы благополучно, а дети заброшены. Говорят времени нет. Вот не пойму, как времени нет, если сейчас столько условий! А раньше наши мамы успевали и постирать, и приготовить, и уроки проверить, и в театр сводить, и многое ещё другое. И это в пещерное время без бытовой нормальной техники. И ведт работали также, а условия для них были куда хуже. |
Натаlie Питерская Страшное дело. Достаточно собрать статистику: кто усыновляет!!!!! Клич бросили, чтобы детдома не содержать. А отдают то кому????? |
| Вот я и говорю — перестать за аборты деньги брать — всем станет легче))))) И детдома придется содержать в меньшем количестве.  |
| и презервативы в аптеках раздавать бесплатно..))))))) |
| все равно будут делать! только на дому..не стерильными инструментами..с последующими осложнениями вплоть до летального исхода ((((((( |
| Ну, это как уж душе угодно.  А вот дети явно не причем…. |
| слушай, я про детей-не спорю…тут нужна гос.поддержка….рожают по несколько детей кто? по статистике-малообеспеенные слои..почему? нет средств предохранения, нет мед.страховок (даже бесплатных, лень сделать), нет времени, очухавшись от запоя дойти на аборт… родила-бросила-адье.. |
| Да и я о том…. Надо обеспечить таким слоям бесплатную медицинскую помощь. Вот и все. |
Lapysh Девочки, алкашам никакая помощь -ни платная, ни бесплатная не нужна, они глаза с трудом продирают и за бутылкой, какие аборты! Им проще родить.  … Таких просто стерелизовать надо! |
| Да давно пора на детей лицензию выдавать. Но поскольку это такое занятие, что прибыли не приносит, поэтому плевать всем…. Не будут алкаши рожать — таджиков наберут полы мыть))))) |
Lapysh А разве потомство от алкашки это то что надо нашему государству? Вы видели когда нибудь кого они рожают? Да мы так просто деградируем… |
| Похоже, что так и есть.  Дегенераты нужны нашему государству в большом количестве. Очень печально. |
Lapysh До тех пор пока таких мамаш не начнут стерелизовать они будут рожать… |
| Понимаешь, если рассуждать примитивно, то беременность — это как минимум плохое самочуствие.  … Поэто про лень после запоя — ерунда. Пойдут… |
| не скажи…у моей подруги сестра-наркоманка…она дотянула до 25 недель….лень было дойти анализы сдать…и у гениколога под дверью сидеть -не прикол…штырит ведь…уже поздняк…моя подруга- в шоке…а чего теперь делать? эта сука с 15 лет трескается…всю беременность трескалась…чем все кончиться-догадайся мол сама…….. таким надо по решению суда матку ампутировать!!! но!!!!!!!!!это, минт, лишит ее прав на материнство!!! караул!!! права человека нарушают!!!! |
| Ну, тогда ранние роды или как там это называется.  … Мамочка, конечно, поимеет потом проблемы со здоровьем)))))) |
| Зачем? Сама сдохнет. 5 -7 лет, говорят, больше не живут…. |
Lapysh Еще как живут, и детей по 6-7 успевают наплодить… |
| х с ней.  …..дитеныш-вот пролема…не повезло человеку у такой мамы зачаться |
| А потом за ноги и об угол, таких нельзя в обществе оставлять, пользы никакой один вред причинённый самым невинным — детям |
| Когда у нас с женой умерла маленькая дочь, мы серьёзно задумались об усыновлении/удочерении и даже начали собирать документы. Господи! Сколько измывательств, гестаповских допросов в разных организациях, сколько справок и бумажек! Одни сплошные препятствия и рогатки! То можно, то нельзя.  .. Когда нам велели принести справку о том, что наши дедушки и бабушки «не страдали психическими заболеваниями», махнули рукой на это дело… А детей — жалко! |
| сволочи они!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! приличным людям не дают, а всякие алкаши и наркоманы плодяться, как грибы после дождя!!! за ними бы лучше последили! блин, бедные, вы, бедные…не та страна….. |
| Ещё более ужасное в этом то, что в европейские семьи отдают деток и непонятно по каким справкам, если всё равно находятся те.  … Одним словом, новости мы все смотрим и ужасаемся =(((((((((((((((((((((((((((( |
| Над своими (согражданами) издеваются, а им (европейским) отдают и думают, что так лучше, потому что оно обеспеченнее. А потом рассеяно руками разводят и причитают, что они, блин, ошибались!!! Даже настроение испортилось! |
Lapysh Девочки, я бы так однозначно не относилась к усыновлению за границу.  Ведь то что рассказывают по телевизору -это еденичные случаи, я не спорю- УЖАСНО, но сколько за год в НАШЕЙ стране, от рук СВОИХ родителей погибает детишек… А вот сколько детишек удачно усыновленных за границу мы не знаем. тем более наши не берут детей с заболеваниями и умственно отсталых, а за границу их берут с удовольствием. |
| Согласна, однозначно не стоит к этому относиться, сама знаю про нескольких ребятишек, они приезжали в гости в приют откуда их усыновили, и дети очень довольны своим нынешним положением. |
Lapysh Я тоже была свидетелем такого усыновления, итальянцы забрали девочку с явным умственным отставанием(у нас ее просто бы никогда не взяли, да и возраст был 7 лет), все удачно, все в порядке, она там даже совсем другой стала, счастливой.  .. |
| Вот такие результаты и слушать приятно, и огромная благодарность тем людям которые делают таких детишек счастливыми) |
| Согласна, это я погорячилась. Просто тема непростая, да и у знакомых подобные проблемы были. У нас действительно ссвоим так трудно взять ребенка на усыновление. Конечно, многие процедуры необходимы, т.к. неизвестно кто и для чего это делает. Но есть и издевательские и по времени тоже. А ведь многие будующие родители уже измучены этим ожиданием.  И ведь решение такое даётся нелегко. И сил не всегда хватает на то, чтобы выполнить все условия и все справочки достать, а это время хочется уже потратить на малыша. |
Lapysh Да с этим согласна, процедура усыновления, у нас очень бюрократезирована, да и взятку ждут(не без этого). Тут конечно должно государство быть само заинтересовано отдавать наших детей нашим людям…ан нет… |
Lapysh А может и правильно, что процедура такая длительная, люди еще раз все взвесят, поймут, а вдруг они не смогут воспитывать чужого ребенка.  .. Ведь сколько случаев когда возвращают детей обратно, а это дополнительная травма ребенку, он ведь не игрушка. |
| Здесь даже комментариев быть не может! Суть тут одна, ч то наше государство ещё пока не готово заниматься детьми, которым нужна семья. Не умеют они это делать, т.к. чтобы и с родителями по-человечески и про детей не забыть. Не доработана у них система! |
| Когда усыновили моих братьев, мне было 13 лет, но ни тогда, ни потом, мне никто так и не дал ответа на вопрос где они, и как они живут.  Пока училась в школе говорили, что я маленькая, когда школу закончила, сказали что у нас закон не позволяет разглашать такие данные….Надеюсь конечно что все у них хорошо… |
| Да, раньше был такой блудливый закон, разрешавший разделять родных сестёр и братьев (((Я слышал, что не так давно его, наконец, отменили… Зато закон о сохранении тайны усыновления продолжает существовать. ((Хотя, уже взрослые люди имеют право найти друг друга!!! Непонятно, почему государство к своим собственным гражданам применяет самые суровые законы, как будто все мы виновны по факту рождения в этой стране??? |
| Я уже все методы перепробовала, хоть что-то о них узнать — безрезультатно, я даже в «жди меня» ннаписал лет пять назад.  …… |
| А я вот своих хочу — тока с жильем проблемы. Не алкоголик, не наркоман — нормальный адекватный человек — зарабатываю достаточно для содержания семьи- но ипотека на корню рубит мои желания заводить семью. Вот такая вот дилема. Хотя мой хороший знакомый уже второго пацана заделал — а живут в 1ком. сьемной кв. |
«Если „затыкать“ ребенком внутреннюю пустоту, будет только хуже»
Количество детей-сирот в России идет на убыль. Однако в то же время нарастает другая проблема — не все приемные родители осознают связанные с усыновлением риски. По каким причинам семьи отказываются от приемных детей, стоит ли делать из усыновления тайну и почему конфеты могут стать профилактикой воровства? Об этом Newslab. ru рассказал психолог фонда «Счастливые дети» Николай Щербаков.
С какими трудностями семьи с приемными детьми сталкиваются чаще всего?
Все индивидуально и зависит от конкретного случая — опыта самого ребенка и его приемных родителей. Одни обращаются к психологу в крайних случаях, когда ребенок, к примеру, начинает воровать деньги, другим поддержка необходима в, казалось бы, незначительных ситуациях — приемный ребенок не держит обещание и поздно возвращается домой.
Очень многим родителям не хватает психологической грамотности, понимания, что такое дети-сироты, психологической и педагогической поддержки. Многие ждут, что ребенок из детского дома будет таким же, как и тот, что вырос в обычной семье — это распространенное заблуждение. Даже несколько месяцев, проведенных в детском доме, накладывают на ребёнка отпечаток, не говоря уже о тех, кто рос без матери и отца с младенчества. Это особые дети, и отношения с ними нужно выстраивать тоже особым образом, иначе очень скоро семья эмоционально «выгорит», а ребенок почувствует отчуждение.
Часто в разговорах о приемных детях можно встретить именно этот эпитет — «особенные». В чем именно это проявляется?
Особенными такие дети бывают по-разному. Есть те, кто с самого рождения воспитывался в различных учреждениях — доме ребёнка, потом в детском доме, поэтому у такого ребенка просто нет опыта жизни в семье. О том, что такое семья, он в лучшем случае знает по картинкам или фильмам. Именно это часто рождает проблему: приемные родители не ощущают от ребенка того эмоционального отклика, который дают дети, выросшие в обычных семьях и знающие, что такое привязанность и близкие отношения. Мой профессиональный опыт говорит о том, что даже росший рядом с неблагополучными родителями ребенок больше готов к жизни в приемной семье, нежели тот, у кого вообще не было подобного опыта.
Это касается даже маленьких детей, которых, как правило, усыновляют быстрее всего?
Свой отпечаток накладывает даже кратковременный опыт пребывания в детском доме.
Ещё в 1969 году в Британии супруги Робертсон сняли фильм про ребёнка, который в возрасте год и 8 месяцев оказался в доме ребёнка.
Картина называется «Джон». Всего 9 дней, за которые ребенок кардинально меняется — сначала возникают колоссальные эмоциональные проблемы, недоверие к окружающем его людям, затем полная потеря интереса к жизни. И это всего за 9 дней!
Картина называется «Джон». Всего 9 дней, за которые ребенок кардинально меняется — сначала возникают колоссальные эмоциональные проблемы, недоверие к окружающем его людям, затем полная потеря интереса к жизни. И это всего за 9 дней!После фильма в Британии разгорелась дискуссия с участием ученых и общественности. Несмотря на то, что страна переживала не лучший экономический период, работа с детьми, оказавшимися без родителей, была пересмотрена — на смену детским домам пришли профессиональные приемные семьи.
Материалы по теме
Такой опыт, надо сказать, есть и в России — в соседней Новосибирской области, в основном в такие семьи попадают маленькие приемные дети. Надеюсь, что вскоре сможем развить такую практику и нас, потому что детский дом — не то место, где должен находиться ребенок. Каким бы замечательным ни было социальное учреждение, ребенку необходим близкий взрослый, с которым он будет проводить продолжительное время, которому сможет доверять.
Только так у ребенка сформируется доверие к людям и к миру в целом.
Чаще всего в детские дома попадают дети из неблагополучных семей. И это еще одна тема для острой дискуссии — родители-алкоголики или детдом? Какой точки зрения придерживаетесь вы?
Приведу пример из моей практики. Наблюдал двух пацанов из Балахтинского детского дома, куда они попали уже достаточно взрослыми — одному было 6, другому — 8 лет. В первый месяц это были розовощекие, достаточно доверчивые, домашние дети. Увидел их спустя полгода — картина совсем другая: нет прежнего доверия, у обоих словно какая-то «печать» на лице. При матери-алкоголичке, которая меняла сожителей, они были больше похожи на детей — нормальных, здоровых, счастливых.
Выбор «детдом или неблагополучная семья» — он в корне неверный. Говорить надо о том, как эффективнее помочь такой семье, вытащить её из кризиса. У нас же проблема часто решается изъятием ребенка, а это травма, обида, потеря, которую ребенку в детском доме никто не поможет пережить.
Во-первых, нет возможности: уследить бы за всей оравой, чтоб была одета и накормлена. Да и как установить с ребенком нормальный контакт, когда на сто детей в детдоме приходится два психолога? Вариант с изъятием ребенка из семьи приемлем, но только временный, — например, на период лечения матери от какой-либо зависимости. И опять же — с пребыванием не в детдоме, а в профессиональной приемной семье, как это происходит во всем цивилизованном мире.
Дети не бывают плохими
Многие из тех, кто готовится стать приемными родителями, говорят о страхе не полюбить ребенка из детдома. Как часто к вам обращаются с такой проблемой?
Такого страха в моей практике не было, все-таки приемные родители настроены на то, чтобы полюбить ребенка, который придёт в семью. Но есть другая проблема, она появляется позже: своего ребенка я люблю сильно, а приемного — раз в сто меньше. Признаться в негативных чувствах, поговорить о них — это уже большой плюс и залог того, что будет прогресс.
Дальше начинается работа над конкретной проблемой — что не так, что раздражает. Важно открыто говорить про все, не оставляя табуированных тем.
И к какому выводу приходите, разбирая подобные проблемы?
Причина в значительной части случаев — это детский опыт самих родителей. В России очень много социальных сирот: детей, которые живут во внешне благополучных семьях, но не получают от родителей необходимых откликов, не чувствуют, что они любимы и ценимы такими, какие есть. Часто это «условная» любовь: будешь хорошим — будем любить. Либо детей делят: вот этот у нас хороший, а этот — плохой. Это опять же проблема родителей, как правило, матери. Для детей, причем для обоих, такое разделение ужасно.
Материалы по теме
Портрет кукушки Почему некоторые матери после родов пишут заявление об отказе от ребенкаРодителям — не только приемным, а вообще всем — не хватает чувствительности к эмоциональным потребностям ребенка. Так уж нас воспитывали: надо быть удобным, правильным, быть «членом советского общества» — не человеком.
Мы не задаемся вопросом, что у ребенка происходит внутри и что делать, если он ведет себя не очень удобно. Особенно, если это ребенок из детского дома, у которого нарушено доверие к миру, поведение, есть проблемы в эмоциональной сфере…
…к которым приемные родители не готовы.
Именно поэтому семьям с такими детьми необходимо общение с себе подобными. Раз в месяц наш фонд устраивает встречи, на которых у каждого есть возможность высказаться. И люди ею охотно пользуются: рассказывают о трудностях, делятся накопленным опытом. Это очень эффективный инструмент, который действительно помогает пережить непростые моменты. И второе, без чего не обойтись семьям с приемными детьми, — это профессиональное сопровождение психолога. Я сторонник долгой и методичной работы. Встречи и консультирование должны быть регулярными, хотя бы раз в месяц, это дает более стойкий положительный результат.
Семейные проблемы в нашем обществе принято обсуждать на кухне, а не с психологом.
Семьи с приемными детьми охотно идут на контакт?
По-разному, но часто они не могут справиться с проблемами самостоятельно и просто вынуждены обратиться за профессиональной помощью. Одна из свежих историй: семья взяла из детдома двухлетнего мальчика, умного, достаточно открытого и эмоционального. На первой встрече я дал им ряд рекомендаций — комментировать действия ребёнка, так он не будет чувствовать себя одиноким, играть с ним и так далее. Они ушли и появились только через полтора года.
Отец не принимает ребенка, хочет вернуть его в детдом, не может смириться с тем, как ребенок себя ведет, начало доходить и до рукоприкладства. У матери от такого колоссального эмоционального напряжения развился диабет.
В общем, непростая ситуация. Начали работать, причем, только с матерью — отец на консультации ходить не хотел. И вскоре появился результат: женщина рассказывает, что муж стал проявлять к ребенку положительные чувства, а у нее самой инсулин пришел в норму.
Короче говоря, капля камень точит. Постоянное сопровождение и усилия дают результат, главное не игнорировать проблему.
Ребенок должен знать правду!
Какую позицию вы, как психолог, занимаете в вопросе тайны усыновления?
Практика и здравый смысл свидетельствуют, что все попытки сохранить эту тайну выходят боком и ребенку, и его приемной семье. У ребенка, даже усыновленного в младенчестве, есть эмоциональная память, и на каком-то интуитивном уровне он понимает, что раньше у него были другие «объекты привязанности», что жил он в каком-то другом месте и т.д. Наоборот, я сторонник того, чтобы приемные родители создавали вместе с ребенком книгу жизни, где правдиво излагается вся его история — от и до. Помню, раньше сотрудники детдомов удивлялись, зачем американцы, которые усыновляют русских детей, фотографируют все вокруг, спрашивают имена воспитателей. Все это как раз для того, чтобы ребенок знал, где он находился, кто о нем заботился. Для ребёнка это некая материальная опора: «моя жизнь именно такая, какой я ее помню».
Но в тоже время это и напоминание о том, что родные мама и папа ребенка оставили.
Материалы по теме
Книга жизни предполагает щадящую подачу. Рассказ строится так, чтобы у ребенка сложилось впечатление — его ждали. Допустим, что родился он в один день с Суворовым, и назвали его так же, как великого полководца. И про расставание с семьей тоже рассказывается особым образом: «Мама не смогла о тебе заботиться, потому что страдала от тяжелой болезни. Поэтому она отнесла тебя туда, где о тебе позаботились». И действительно, как ни парадоксально это звучит, часто матерями движет именно забота о ребенке — чувствуя, что она «распадается», женщина отдает ребенка в детдом, пытаясь таким образом уберечь его.
Детям, однажды пережившим предательство со стороны взрослых, не так просто довериться какому-то вновь. Устраивают ли они какие-то «проверки» своим приемным родителям?
Если и бывают какие-то «проверочные» ситуации, то вряд ли ребенок делает это нарочно.
Просто у детей есть свои потребности и особенности, которые могут стать «проверкой» для родителей. Как правило, эти ситуации случаются после «медового месяца» — времени, когда ребенок только приходит в семью и изо всех сил старается быть «хорошим». У кого-то этот период длится неделю, у кого-то — два месяца, после которых ребенок обязательно «растормаживается» и начинает проявлять себя. Опять вернусь к важности сопровождения семей — оно помогает родителям не ожесточиться и понять, что происходит с ребенком.
Что это за ситуации?
У детей из детских домов часто есть большой негативный опыт — они пережили алкоголизацию матери или жестокое обращение. Из-за этого ребенок, уже будучи в приемной семье, может врать, не доверять или чрезмерно агрессивно «качать права».
Одна из распространенных ситуаций: ребенок поздно приходит домой — и родители не знают, что с этим делать. Или подросток берет деньги на покупку какой-то вещи, но тратит все на развлечения и возвращается домой только на следующее утро, как ни в чем не бывало.
Воровство — с этим родители тоже нередко сталкиваются и, не понимая причин, реагируют порой неадекватно. У воровства могут быть разные причины и порой достаточно каких-то минимальных изменений в отношениях с ребенком, вплоть до того, чтобы в доме всегда были сладости — это дает ребенку определенный эмоциональный комфорт, позволяет справиться со стрессом. Компьютерная зависимость — тоже частый вопрос.
Были ли в вашей практике случаи отказа от детей?
Да, но, к счастью, всего один. Женщина хотела отказаться от ребенка, который не прожил с ней и двух месяцев. На мой взгляд, это было верное решение — человек психологически не был готов к роли приемного родителя. После двух месяцев ребенок обращался к приёмной матери на «вы», женщину пугала его детская активность, между ними не было понимания. И это довольно типичный сценарий — причины отказов от приёмных детей чаще всего именно психологические. Люди не смогли приспособиться, измениться, понять ребенка. Трудно их осуждать: иногда дети действительно очень сложные.
В то же время бывает и такое, что человек пытается «заткнуть» приемным ребенком внутреннюю пустоту, решить собственные психологические проблемы. Сделать это, как правило, не получается, наоборот — становится только хуже. К сожалению, у нас на государственном уровне нет системы психологического «выбраковывания» таких рискованных приемных родителей. Человек собрал документы, у него есть жильё, он имеет право стать опекуном или усыновителем, а что у человека на душе — в этом никто не разбирается.
Наталья Мороз, интернет-газета Newslab.ru
За помощь в организации интервью благодарим фонд «Счастливые дети»
|
ЛИЧНЫЙ ОПЫТ О своем неудачном опыте опеки рассказывает Ольга С., Москва Периодически я отвожу одежду и игрушки в детский дом, передаю их охраннику и уезжаю. Во время одного из таких визитов охранник попросил помочь ему донести пакеты. Так я случайно оказалась в группе, где играли четырехлетние дети. Некоторые с интересом меня рассматривали, а одна девочка почему-то расплакалась. Нянечка рассказала, что девочка появилась у них недавно и у нее есть родители — гастарбайтеры из Молдавии. До четырех лет они растили девочку сами, а теперь решили отдать ее на время — пока не появятся деньги. Навещают ее раз в несколько месяцев, но от ребенка отказываться не собираются. Теоретически я хорошо отношусь к усыновлению, но мне лучше было бы подождать, когда собственные дети вырастут. Тем не менее я пошла в районный орган опеки узнать, могу ли я взять девочку под опеку (усыновление в ее случае невозможно). Выслушав меня, чиновница начала сыпать нелестными отзывами на мой счет. С ее точки зрения, я не могу являться надежным усыновителем, поскольку у меня двое собственных маленьких детей, я все еще нахожусь в отпуске по уходу за ребенком, а не работаю. «Вы даже собственных детей до сих пор по месту жительства не прописали,— отчитывала меня опекунша.  — Живете не по месту прописки и еще ребенка хотите взять. Вам что, деньги государственные нужны?» Естественно, преступным назвали и сам факт моего знакомства с девочкой и пообещали разобраться с персоналом детского дома, допустившего такое безобразие. В общем, даже список необходимых документов в опеке мне записать не позволили. Изучив законодательство, я решила: раз опека невозможна, попробую организовать патронаж. Это малораспространенная у нас форма помощи ребенку, когда посторонний взрослый берет ребенка в семью на выходные и в свободное время. Для этого не требуется проходить полное медицинское освидетельствование и собирать справки о доходах и жилищных условиях. Правда, не существует и утвержденных норм передачи ребенка под патронаж. Все они устанавливаются государственным опекуном ребенка — директором детского учреждения. Директор выслушал мое предложение без энтузиазма, назвал его странным, но обещал подумать. После этого он, было такое впечатление, скрывался, уклонялся от встреч и звонков.  В результате сотрудница детского дома передала мне, что родители девочки (со слов директора) категорически против моих встреч с ребенком. Пришлось отступиться.ЛИЧНЫЙ ОПЫТ Екатерине (Ярославская область) повезло: у нее появилась трехмесячная дочка После нескольких лет лечения я всерьез задумалась об усыновлении. В интернете нашла сайт 7ya.ru. У нас не было своего жилья. В интернете посоветовали сходить в опеку, узнать, есть ли у нас шансы. Мне такая мысль просто в голову не пришла. Директор детского дома встретила нас приветливо, опека — сухо, но документы оформили быстро. В качестве временного жилья мы предъявили съемную квартиру, а гарантом своего послужил договор о долевом строительстве.Маленьких детей в городе не было, а до весны мы ждать не хотели (отказники обычно у нас весной бывают), поэтому нам выдали пакет документов на руки и отправили в областной центр усыновления. После беседы с инспектором и психологом нас допустили к базе данных.  Я сидела у компьютера вместе с оператором, она листала анкеты детей, в которых кроме фамилии, имени, отчества и даты рождения иногда были сведения о внешности ребенка, наличии братьев-сестер. Сведения о состоянии здоровья часто вносились со слов усыновителей, знакомившихся с карточками детей в медицинских учреждениях. Мы выбрали почти наугад восемь-десять анкет, пошли к директору выписывать направления. Она же нам порекомендовала посмотреть еще одну девочку, которая не была на тот момент в базе (ее одна семейная пара рассматривала на предмет удочерения, но решила отказаться). Эта девочка и стала в итоге нашей дочкой. В доме ребенка детей приносили в кабинет главврача по одному после знакомства с медицинской карточкой. Сначала были два мальчика. Потом принесли трехмесячную девочку, ту самую. Мы посмотрели карточку: пугали записи кардиологов (то порок сердца, то нет его, то опять подозрение), но зато инфекций не было. Суд нам назначили быстро, даже выдали распоряжение о немедленном исполнении решения.  Правда, пришлось поволноваться: в отказе мамы сведения об отце были зачеркнуты и потом в качестве отца вписан муж, поэтому пришлось ехать в роддом и заверять истинность исправлений. Потом оказалось, что загс нам не может выдать новое свидетельство о рождении, так как девочку регистрировали по месту жительства матери в городке неподалеку. Пришлось ехать туда за документами. Как потом выяснилось, все это случилось из-за некомпетентности судьи, загс может выдать новое свидетельство на основании бумаги из суда. Главное, можно было ехать за малышкой. Адаптации как таковой у нас не было, но девочка не любила гулять на улице (в доме ребенка не гуляли), коляску просто не признавала, редко улыбалась. Через две-три недели стало лучше: наступила весна, мы стали больше гулять в «кенгуру», и эти проблемы кончились. |
Усыновление: личный опыт | Милосердие.ru
Испытания, выпадающие на долю будущих приемных родителей, в каком-то смысле закономерны.
Мы, родители, вынуждены отстаивать право наших детей на жизнь всеми мыслимыми и немыслимыми способами, а уроки осознанного и ответственного родительства мы получаем, сидя в очередях перед кабинетами докторов и чиновников, собирая бумажки и подписи.
Одни мои знакомые решили усыновить ребеночка. Они не бездетны, есть свои разновозрастные дети, но тут, то, что называется «дите Бог послал»: увидели случайно фотографию маленькой девочки в интернете и поняли, что это их малышка. Позвонили по указанному в базе телефону, рассказали о себе, их направили в органы опеки по месту жительства. Узнав телефон через «службу одного окна», позвонили туда, боясь, что наткнутся сейчас на монстров в человеческом обличии. Вежливый и доброжелательный голос сотрудницы опеки пригласил будущих усыновителей на встречу.
Испытание бумагами
Итак, с утра перед работой отец семейства отправился по указанному адресу. Немолодая женщина встретила его вопросом: будете усыновителем или опекуном.
Так как девочка проживает в другом городе, наши герои решили, что сначала удобнее будет оформить над ней опеку, а уже потом, когда ребенок переедет в Москву и будет зарегистрирован по месту жительства родителей, они усыновят его. Потому что в противном случае в город, где находится Дом малютки, придется ездить не один раз, чтобы через суд стать приемным родителем.
Впрочем, на опекунство и на усыновление требуется собрать примерно одинаковое количество справок: с места работы о занимаемой должности и заработной плате, характеристика оттуда же, выписка из домовой книги и копия финансово-лицевого счета, бытовая характеристика с ЖЭУ (только для будущего опекуна), справка из СЭС и миллион бумажек от врачей. Кроме этих официальных бумаг, надо написать автобиографию, взять письменное согласие всех совершеннолетних членов семьи, а также отксерить всевозможные документы – паспорта, свидетельства о рождении и т.д. Наверное, это правильный способ проверки серьезности намерений будущих родителей – сломит ли их решимость российская бюрократия или нет, действительно ли они хотят пройти все испытания и стать родителем или это — минутная блажь, романтическое наваждение.
Моих знакомых этот список не смутил. Они уже оформляли до этого и регистрацию по месту жительства своим кровным детям, и всевозможные пособия, и гражданство, которое у каждого из их детей оформлено по-разному, в зависимости от года рождения. Тем, кто постарше, приходится переделывать форму старого образца на новую, а потом уже подавать документы на получение паспорта. Я уважаю людей, ориентирующихся в таких заведениях, как паспортный стол, УФМС, РУСЗН, ЕИРЦ и прочих. Мои герои ориентируются.
Испытание врачами
Действительную сложность представлял список врачей. Надо было сдать анализы, взять из четырех разных диспансеров справки, что не состоишь там на учете, посетить доктора в онкологическом центре, пройти врачей-специалистов в поликлинике и подписать все это у районного терапевта, а также главного врача.
Самым ужасным оказался психоневрологический диспансер. Здесь в одной многочасовой очереди сидели и будущие усыновители, и психически нездоровые люди, и те, кто желал получить права на вождение автомобилем.
Сидит бабуля напротив, улыбается всем, спокойная-преспокойная, а рядом два родственника, водят ее под ручки во все кабинеты. Она явно не собирается управлять транспортным средством, а большинство сидящих в очереди, как раз сидят здесь для этого. Они сердятся, в них говорит и обычная человеческая раздражительность, и просто средневековый страх: «Пусть больные не сидят здесь! Пусть сидят в другой очереди! Нечего им здесь делать!»
Чуть лучше, но тоже ужасно было в наркологическом диспансере, долгая общая очередь и опять всеобщая злоба. Спокойнее – в туберкулезном. Правда, сюда нужно было принести заранее сделанную флюорографию, а об этом никто не предупреждал заранее, поэтому ездить на другой конец города пришлось дважды. Самым приличным оказался кожно-венерологический диспансер. Во-первых, около нужной двери висела табличка «Усыновителям без очереди», во-вторых, очереди, собственно, не было. Правда, сюда также пришлось приезжать дважды – один раз, чтобы сдать анализ крови, второй, чтобы получить результаты.
В онкологической поликлинике очереди также не было. У регистратуры висело большое объявление: «Уважаемые коллеги! Во вторник состоится научная конференция, посвященная оформлению листков нетрудоспособности».
— Как ты считаешь, в чем смысл прохождения всех специалистов? – спрашиваю я будущего усыновителя.
— Думаю, государство хочет лишь обезопасить себя от будущих судебных исков. У всех врачей был абсолютно формальный подход. Ко мне обращались лишь с одним вопросом: «Жалобы есть?» Врачи задавали этот вопрос, не поднимая глаз от бумаг, они ставили печати и отправляли к главному врачу, он также ставил свою печать, а затем, печать ставилась в регистратуре, и так было в каждом диспансере или поликлинике.
После сбора всевозможных подписей на стороне наступила пора идти в районную поликлинику по месту жительства. Не знаю, как у других, но я также сталкивалась с ситуацией, которую описывали мне мои друзья. Приходишь в поликлинику раз в пять лет, не затем, конечно, чтобы посетить врача, а чтобы взять какую-то справку, формальную бумажку, обращаешься в регистратуру, называешь имя-фамилию-адрес, и узнаешь, что карты нет.
И так происходит каждый раз: ее заводят, вписывают заболевания, перенесенные в детстве, и прочие подробности, после этого ты сдаешь карту в окошечко, и она исчезает навсегда.
Итак, будущий усыновитель стоит полчаса в очереди в регистратуру, заводит новую карту, идет с ней к терапевту и утыкается в очередь еще на полтора часа. Когда наступает его черед, он входит в кабинет и узнает, что сегодня без талончика никак нельзя, надо спуститься вниз, записаться задним числом и взять талончик на посещение. «А без этого принять вас никак не смогу», — говорит районный врач со звучным именем Рамиля Ривсхатовна. В то время, как твой ребенок (он ведь уже твой!) живет в детском доме, ест казенные щи, ты должен бегать с одного этажа на другой, брать талончики, стоять в очередях и ставить печати. Снова какие-то полчаса перед окошком и – ура! – талончик на руках. Бегом на третий этаж, ведь, в конце концов, ты делаешь это в рабочее время, и снова сказочное везение – перед кабинетом нет никого. Дергаешь ручку кабинета, и обнаруживаешь, что и врача там также нет.
Следующие полчаса ты ходишь туда-сюда по коридору.
Терапевт появляется как ни в чем ни бывало. Смотрит анализы и обнаруживает белок – теперь предстоит УЗИ почек, а также ЭКГ, потому что лишний вес. Если бы так обследовали любого будущего родителя, человечество вряд ли дожило бы до XXI века. С УЗИ и ЭКГ будущему усыновителю повезло, их сделали довольно быстро, а очередное посещение терапевта было вообще бонусовым. Там, где была необходима подпись врача-инфекциониста, она поставила свою, говоря, что не знает, «где он есть». Главный врач подписывает листок А4 сплошь состоящий из коллекции всевозможных печатей. Теперь можно отправляться в опеку.
Испытание чиновниками
И вот по прошествии полутора месяцев беготни по всевозможным инстанциям, расположенным в нашем городе в разных концах, будущий усыновитель, прошедший, как в компьютерной игре, все уровни сложности, выходит на финишную прямую. Сотрудница, с которой он имел дело вначале, передала его коллеге – специалисту по опекунам.
Он посмотрел бумаги, сказал, что не хватает справки из Жилищно-эксплуатационного управления о состоянии квартиры и назначил время своего прихода в дом будущих приемных родителей.
Накануне тщательно мылись полы и растения, переставлялись ящики с игрушками так, чтобы драные у плинтуса обои не бросались в глаза. Памятуя о проверке сотрудниками органов опеки холодильников тех, у кого отбирали детей, мои знакомые накупили йогуртов, колбасы-сыра, фруктов и овощей.
Пришел опечных дел мастер. Походил по квартире, заглянул во все комнаты, сел на диван в большой и говорит:
— А где будущий ребенок будет спать? Вот там? А где он будет играть? Тоже там? Нет, так дело не пойдет. В той комнате нет места для игр. Через него будут ходить, ему будут мешать играть
— А тогда там он будет только спать, а играть вот здесь, — говорит будущая мама.
— Нет, так не получится, у него должно быть место для игр там, где он спит.
— А тогда он и спать здесь, в большой комнате, будет, — не теряется женщина.
— Ну, хорошо, — соглашается специалист из опеки, — я так и напишу
Внезапно его лицо меняется: «Но, простите, как же быть с другими детьми? Если я напишу, что у него в большой комнате место для сна и игр, получится, что другие дети живут в стесненных условиях. А мы, опека, мы должны думать обо всех детях, а не только о приемных. Так что придется мне записать, что у него есть место, чтобы спать и играть, а все остальные живут в стесненных условиях».
Снова и снова осматривается квартира – а вдруг обнаружится пара лишних метров, и у ребенка будет место для игр, которое не сделает стесненной жизнь всех остальных членов семьи. Но – увы! – их нет. Но есть поиск, общее дело, а это всегда объединяет людей. Тот, с кем ты совместно работал, уже не может просто так развернуться и уйти. «Думаю, вам надо подойти к начальнику нашей опеки. Он здравомыслящий человек и разрешит вам взять ребенка», — говорит перед уходом специалист. И наши герои на следующий день сидят уже в приемной начальника.
Он оказался действительно очень славным человеком:
— У нас нет закона, препятствующего опеке или усыновлению из-за нехватки квадратных метров. Единственное, чем мы руководствуемся, разрешая или не разрешая усыновлять, это интересы ребенка. Если мы видим, что семья хорошая, то квадратные метры не важны.
— А как быть с нами? — робко подает голос будущий приемный отец.
— А с вами – я, конечно, не против. Но, понимаете ли (тут начальник опеки понижает голос до шепота) у нас все время меняются законы, мы все время принадлежим разным министерствам. Вот сейчас, например, стали, относиться к Департаменту спорта, туризма и молодежной политики Российской Федерации. Приходят новые люди, которые тут же принимаются активно законотворчествовать. Что будет дальше, я не знаю, и нам надо, понимаете ли, подстраховаться. Я не могу лично выдать вам, учитывая небольшие размеры квартиры, разрешение на опеку, но мы можем созвать комиссию, которая рассмотрит ваш вопрос и вынесет коллегиальное решение.
— Но могу ли я надеяться?
— Конечно! Ведь комиссия, это мы и есть.
Грустно, что хорошие люди должны что-то изображать. Одни — место для игр в определенной комнате, хотя любому, кто хоть немного знаком с детьми, понятно, что место для их игр — это вся квартира, включая ванную и платяные шкафы, место под письменным столом и родительский диван. Другие – наличие комиссии, и ее независимого решения. Особенно же грустно, что на месте этих хороших могут оказаться плохие, недобросовестные или просто подлые люди, которые соберут комиссию и примут коллегиальное решение не по поводу того, разрешать тебе усыновлять ли нет, а по поводу, можешь ли ты воспитывать своих детей или лучше поручить это государству. И опять не будет законов, а будут лишь абстрактные «интересы ребенка».
На форумах много говорят о сложностях, с которыми сталкиваются будущие усыновители, но когда тебе рассказывают об этом, на ум приходит аналогия – вынашивание ребенка, посещения врачей и женских консультаций, сбор бумажек, анализы, результаты которых теряются, бесконечные очереди, отпрашивания с работы и т.д. Поэтому те испытания, которые выпадают на долю будущих приемных родителей, в каком-то смысле закономерны. Мы, родители, вынуждены отстаивать право наших детей на жизнь всеми мыслимыми и немыслимыми способами, а уроки осознанного и ответственного родительства мы получаем, сидя в очередях перед кабинетами докторов и чиновников, собирая бумажки и подписи.
Но не хочется описание этого личного опыта заканчивать минорным аккордом. У наших героев все будет хорошо. В начале осени они поедут за своей девочкой и привезут ее домой, и в их совместной жизни будет место не только для игр, но и для настоящих взрослых дел.
Анна ВЕТЧИНКИНА
усыновлений в США — возможные долгосрочные последствия усыновления для усыновленных
Как усыновление влияет на детей?
Как бы просто это ни было, но на этот вопрос нет однозначного ответа.
Здесь, в American Adoptions, мы знаем, что каждый путь усыновления индивидуален. И, как частное агентство по усыновлению младенцев в США, мы имеем опыт только в одной области этого варианта построения семьи. Однако мы здесь, чтобы помочь тем, кто заинтересован в усыновлении, узнать больше, в том числе о последствиях усыновления.
Ниже вы можете узнать больше о том, как усыновление влияет на человека, основываясь на исследованиях, проведенных за последние несколько десятилетий.
Если вас интересует эта тема, мы также рекомендуем вам читать истории от усыновленных, но имейте в виду: опыт каждого усыновленного индивидуален, и ни один усыновленный не может говорить от имени всех усыновленных. Это сложный путь, и, возможно, никто не имеет большего права на сложные чувства, чем тот, кто не имел права голоса при принятии решения.
Примечание: «Американские усыновители» никогда не предполагали, что будут говорить за усыновленных. Приведенная ниже информация основана на исследованиях, но не является исчерпывающим описанием воздействия усыновления на людей.
Каковы потенциальные долгосрочные последствия усыновления?
Наивно говорить, что усыновление не влияет на детей. Фактически, само размещение сильно влияет на ребенка — к лучшему или к худшему, они будут воспитаны небиологическими родителями со всеми вытекающими отсюда нюансами.
Кратковременное воздействие усыновления на ребенка может быть разнообразным из-за различного опыта, который испытывают дети, когда их помещают к приемным родителям. Есть большая разница между ребенком, усыновленным в младенчестве, и ребенком, усыновленным из приемной семьи в подростковом возрасте.
Итак, что будет дальше в жизни этого приемного ребенка? Как усыновление повлияло на усыновленных взрослых?
Прежде чем мы перейдем к потенциальным долгосрочным последствиям усыновления, вы должны помнить, что нет двух одинаковых усыновленных.Некоторые люди будут сильно отождествлять себя с эффектами, перечисленными ниже, в то время как другие не будут иметь системы координат. И это нормально — ваш путь усыновления уникален, и что бы вы ни чувствовали, он действителен.
Что-то интересное: одно исследование 1998 года, в котором близнецы воспитывались раздельно — один биологическими родителями, другой небиологическими родителями, — выявило незначительное влияние усыновления на взрослую адаптацию усыновленных. Вместо этого исследование показало, что влияние усыновления на ребенка больше связано с его социально-экономическим статусом (подробнее об этом ниже), чем с размещением у небиологических родителей.
С учетом всего сказанного, вот лишь некоторые из наблюдаемых эффектов усыновления на детей за последние несколько десятилетий.
Эмоциональная или психическая травма
Часто бывает большая разница в том, как усыновленные переживают травму, полученную при усыновлении, в зависимости от возраста на момент размещения. Например, те, кто был усыновлен в более позднем возрасте (в результате международного усыновления или опеки), часто могут очень подробно вспоминать травмирующие или пренебрежительные события, в то время как усыновленные в младенчестве не могут так же ярко.
Но дело в том, что все приемные дети в какой-то степени скорбят о потере своей биологической семьи, своего наследия и своей культуры.
По мере того, как усыновленный учится принимать свою личную историю и двигаться вперед, он может испытывать некоторые психологические последствия усыновления для детей, например:
Однако при наличии надлежащих механизмов выживания и поддержки усыновленные часто демонстрируют стойкость в преодолении ранних невзгод. Фактически, одно исследование 2007 года не показало существенной разницы в самооценке между усыновленными и не усыновленными людьми.
Если вы боретесь с эмоциональной травмой в связи с усыновлением, позвоните по горячей линии Национального альянса по психическим заболеваниям по телефону 1-800-950-NAMI (6264).
Отсутствие информации о закрытом усыновлении
Из всех негативных последствий усыновления для детей отсутствие информации о закрытом усыновлении — это то, с чем согласны большинство экспертов.
Множественные исследования продемонстрировали преимущества открытого усыновления для всех членов триады.Однако приемные дети могут получить больше всего преимуществ. Исследования показывают, что подростки, которые постоянно контактируют со своими биологическими родителями, более удовлетворены их усыновлением, чем те, кто не контактирует с ними. Неудивительно, что более 95% усыновлений завершаются соглашением о контакте после трудоустройства, будь то прямой или при посредничестве специалиста по усыновлению.
Однако, когда ребенка помещают в закрытое усыновление, он оказывается отрезанным от своей биологической и личной истории.Трудно создать идентичность, не зная, откуда вы родом, поэтому закрытое усыновление обычно приводит к ужасным последствиям усыновления для ребенка.
К счастью, этого можно легко избежать с открытым внедрением. Вот почему American Adoptions требует, чтобы все приемные родители были открыты для определенной степени контактов (причем окончательное количество определяется будущей матерью, которая их выбирает).
Социально-экономический статус и успеваемость в школе
В каком-то смысле усыновление — это пророчество, которое само исполняется.Приемные родители должны соответствовать определенным требованиям для усыновления, что означает, что они часто более финансово обеспечены и практически готовы к воспитанию ребенка, чем другие. В свою очередь, дети приемных родителей часто переживают детство со значительными преимуществами.
Исследование усыновленных, проведенное в 2007 году Министерством здравоохранения и социальных служб США, показало, что:
- Приемные дети с большей вероятностью имеют медицинскую страховку и реже живут в домохозяйствах за чертой бедности.
- 85% приемных детей имели «очень хорошее или отличное здоровье».
- 68% приемных детей читали каждый день в детстве (по сравнению с 48% не приемных детей).
- 73% приемных детей каждый день пели и рассказывали сказки (по сравнению с 59% не приемных детей).
- Приемные дети чаще участвовали во внешкольных мероприятиях.
- Сообщается, что более половины изучаемых усыновленных имеют «очень хорошие или отличные» успеваемость по чтению, языку и математике.
Кроме того, было установлено, что приемные родители значительно активнее участвуют в образовании и внешкольной деятельности своего ребенка, чем любые другие родители.
Более позднее исследование, проведенное в 2015 году, показывает, что приемные дети с большей вероятностью будут иметь диагностированную инвалидность (физическую или умственную) и с большей вероятностью будут иметь проблемы с поведением или обучением в классе. Однако исследователи отмечают, что приемные родители с большей вероятностью будут обращаться за диагностикой и уходом за своими детьми, чем биологические родители, что может означать, что их число искусственно завышено по сравнению с неусыновленными детьми.
—
Когда дело доходит до положительных и отрицательных последствий усыновления для детей, возникает соблазн обсудить эту тему широко. Но усыновление не является ни черным, ни белым; это сложный путь, полный испытаний и наград. Вместо того, чтобы изображать усыновление в целом как «хорошее» или «плохое» для усыновленных, разумнее подойти к нему с тонкой точки зрения.
Наши специалисты по усыновлению прилагают все усилия, чтобы рассказать потенциальным приемным родителям и биологическим родителям о последствиях усыновления — не только для них самих, но, что еще более важно, для ребенка, находящегося в центре процесса.Мы предоставляем поддержку и консультации, чтобы снизить вероятность негативных долгосрочных последствий усыновления, и мы всегда здесь, чтобы поговорить с усыновленными, родители которых прошли через American Adoptions.
Мы знаем, что усыновление может быть трудным. Но мы здесь, чтобы немного упростить задачу для всех участников. Вы можете запросить бесплатную информацию в Интернете, чтобы узнать больше о миссии нашего агентства.
Заявление об ограничении ответственности
Информация, доступная по этим ссылкам, является исключительной собственностью перечисленных в них компаний и организаций.America Adoptions, Inc. предоставляет эту информацию в порядке любезности и никоим образом не несет ответственности за ее содержание или точность.
Плохой опыт усыновления: Усыновление
Меня усыновили, когда я был очень молод, около 4 лет. У меня до сих пор есть воспоминания о моей биологической матери и о тех днях, когда меня впервые усыновили в новую семью. Полагаю, я просто хотел немного выговориться, потому что искренне верю, что усыновление было для меня худшим вариантом. Думаю, я просто хочу, чтобы моя история познакомила людей, которые рассматривают возможность усыновления, об опасности усыновления ребенка по эгоистичным причинам.Усыновление — это не про родителей. Речь идет о ребенке, и вы должны быть готовы принять возможность того, что ребенок будет совсем не похож на вас. У ребенка могут быть проблемы с поведением, но никогда не следует подвергать его словесному (и физическому) насилию за это. Ребенок может происходить из оскорбительной среды, а вы — свет этого ребенка. Этот ребенок, который так близок к тому, чтобы потерять способность доверять другим людям.
Итак, моя приемная мама начинала отлично, как и всегда с маленькими детьми (она любит детей, когда они достигают возраста, когда их мир вращается вокруг родителей).Она была типичным типом «спасительницы» — воспитанными детьми, как такой добрый самаритянин. Любой, не принадлежащий к семье, увидел бы в ней (и все еще видит) эту прекрасную и щедрую личность, но, увы.
Это та самая женщина, которая говорила мне ужасные вещи в детстве. Когда я плохо себя вела в 7 или 8 лет, она говорила что-то вроде: «Если ты не будешь вести себя хорошо, я вырежу твое лицо на семейных фотографиях и помещу туда еще одну маленькую девочку».
Или она сказала бы что-то вроде: «Если ты не будешь вести себя хорошо, я отправлю тебя обратно к твоей родной маме».Она сказала это, зная, что у меня были травмирующие воспоминания от жизни с ней, потому что это действительно разорвало бы меня в клочья эмоционально, как маленького ребенка, который искренне верил, что от меня снова откажутся.
Она говорила что-то вроде: «Я люблю тебя, но ты мне не нравишься».
Меня заставили бы делать всю работу по дому, если бы мои (не усыновленные) братья и сестры ничего не делали. Но, видимо, я никогда не делал этого правильно. Меня отругали за то, что я неправильно пылесосил ковер, потому что на нем были полосы. Без шуток.
Я был таким «ужасным ребенком», что каждые выходные меня отправляли к бабушке и дедушке, а потом летом меня отправляли в детский клуб.Когда я стал для этого слишком стар, мне пришлось вместо этого работать там волонтером. Меня также отправили к другим семьям, потому что я был таким ужасным (очевидно). Мне казалось, что она усыновила ребенка, не осознавая проблем, которые могут возникнуть с ребенком из-за жестокого обращения. Когда дела пошли плохо, она просто пыталась обмануть меня другим людям.
Она отказывается предоставить мне доступ к письмам и фотографиям моей биологической семьи, поэтому, как только я переехал, я сам связался с ними и узнал все, что мне нужно было знать.Не для того, чтобы защитить меня — она просто хотела быть моей единственной матерью и забыть о прошлом.
Когда я узнал, что моя биологическая мама умерла, я, по понятным причинам, очень расстроился. Я решил не встречаться с ней, чтобы защитить мою приемную маму от боли. Бог знает, почему я это сделал, я знаю, это было глупо с моей стороны. Я позволил ей манипулировать мной, заставляя думать, что я не должен с ней встречаться. Когда она позвонила после смерти, я тупо ожидал утешения. Но нет, она казалась счастливой, что умерла. Все, что она позвонила, чтобы сказать, было: «Не ходи на похороны», и тогда она продолжала приставать ко мне, спрашивая, сказал ли я своему биологическому отцу.Я общаюсь с ним, он довольно эмоционально хрупкий (но очень добрый и любящий человек). Я боялся, что его слова разорвут его на части … и я подозреваю, что она тоже это знала. Отсюда ее постоянное давление.
Еще несколько инцидентов:
— Она пыталась поставить мне диагноз аутизма, и до сих пор настаивает на том, чтобы он у меня был. Сейчас я работаю с молодыми людьми, у некоторых есть аутизм, и могу с уверенностью сказать, что у меня его на 100% нет. Я подозреваю, что у меня было реактивное расстройство привязанности, но определенно не аутизм.
— Она пыталась помешать мне съехать.
— Она пыталась помешать мне поступить в университет, не подписывая формы финансирования.
— Она обвиняла меня в том, что я задерживаюсь на стажировке допоздна, чтобы «перестать мыть посуду».
— Однажды она бросила в меня стакан, порезав меня, и выгнала меня из дома в 11 лет.
— Она остановила меня в поездке за границу ради уникальной возможности, потому что думала, что я «не смогу купить самолет самостоятельно».Она сделала это, пообещав купить мне паспорт, а затем, когда было слишком поздно, сказала мне, что не собирается этого делать. К счастью, несколько месяцев спустя она купила мне паспорт на свадьбу моего брата (ее любимого ребенка), на которую мне пришлось лететь одному.
— Она читала мои личные дневники, в которых я рассказывал о своих чувствах, и она устно уничтожала меня.
— Она цепляется за инциденты, которые произошли, когда я был молод, и предполагает, что я такой же, как и в 7-16 лет.Я не живу дома с 16 лет, и она даже не попыталась узнать, кто я сейчас.
— Однажды я плохо себя вела, будучи маленьким ребенком, поэтому она бросила меня, когда вся семья была в большом отпуске.
— Почти все счастливые воспоминания о поездках и развлечениях, которые у меня есть, связаны не с моими родителями, а с другими людьми.
— Меня бы отправили жить с другими людьми, и когда я слишком привязался к ним и полюбил их больше, чем моя собственная мама (потому что они на самом деле были порядочными людьми), пребывание загадочным образом прекращалось, и моя мама бывала злиться, потому что я «не любил ее так сильно, как они мне нравились».Сюрприз? Думаю, нет!
По сей день, в редких случаях, когда я контактирую с ней, она пытается убедить меня, что я не смогу справиться с собственным ребенком и что мне следует вернуться домой с ней. У нее такое представление обо мне, что я — неумелый ребенок, которому нужно постоянно от нее зависеть. Теперь я почти уверен, что у нее есть какая-то разновидность Мюнхгаузена по доверенности. У нее настоящий комплекс спасителя.
На самом деле я попал туда, где нахожусь без нее, и ей это не нравится. У меня есть собственный дом, степень, партнер и работа, несмотря на ее попытки предотвратить это.У меня также есть много потерянных фотографий той части моей жизни, о которой я не знала, нет, благодаря ей. Я так доволен жизнью, и я не уверен, что она может принять тот факт, что мне не пришлось полагаться на нее всю оставшуюся жизнь.
Я знаю, что большинство людей усыновляют, потому что они действительно добросердечные люди. Я просто хотел заставить людей задуматься. Пожалуйста, не усыновляйте ребенка, потому что вы хотите быть «героем». Скорее всего, усыновленный ребенок придет с множеством проблем, в решении которых ему потребуется помощь.Будьте рядом с ними. Не отбрасывайте их, когда они переживут свою «полезность» для вас, иначе они не закончат жизнь так, как вы этого хотите.
Для любопытных, вы хотите знать, почему я «оказался таким неправильным» в ее глазах? Я был тихим и замкнутым, и предпочитал заниматься искусством и читать книги, а не выходить на улицу и полностью напиваться вместе с семьей. Со мной ДОЛЖНО было что-то не так, верно?
Невидимые реальности усыновления — AFFCNY
ОТКАЗ — ОБЩИЙ ОПЫТ
То, что объединяет всех наших детей — всех детей, доступных для усыновления, — это переживание отказа.Отказ — это субъективный опыт, то есть я могу думать, что меня бросили, хотя на самом деле этого не было. У некоторых родителей есть веские причины отказаться от своих детей. Евреи, отдавшие своих детей христианам на воспитание во время 11 мировой войны, безусловно, любили своих детей. Тем не менее, эти дети вполне могли почувствовать себя брошенными.
Если мы проживем достаточно долго, все мы будем брошены. К ста годам даже наши собственные дети могут умереть.Но к этому возрасту у нас есть опыт, мудрость, сила и память, которые помогут нам справиться с переживанием отказа. Наши дети были брошены еще до того, как что-либо из этого произошло; наших детей часто бросают в таком юном возрасте, что они даже не знают слов.
Но если бы это было так, это не обязательно имело бы значение, потому что в английском языке нет слов, чтобы адекватно описать переживание отказа. Самый близкий опыт, который нам удалось выяснить, — это опыт ветеранов войны или переживших Холокост.И эти люди известны тем, что не говорят о своем опыте или говорят о нем только с теми, кто разделяет этот опыт.
Так что же наши дети делают с этим переживанием отказа? Пока их не усыновят, они ничего не могут с этим поделать. Принятие прекращает переживание отказа, но последствия отказа все еще остаются.
И что это за эффекты? Что чувствует брошенный человек? Они чувствуют себя одинокими, они злятся, разочаровываются и боятся.Но больше всего они чувствуют себя сумасшедшими. Они испытали то, чего, кажется, не испытал никто другой; они не слышат слов, чтобы описать то, что они испытали. Вот самый интенсивный опыт, который они когда-либо испытывали, благодаря этим невероятно мощным эффектам внутри них; и все действуют так, как будто ничего особенного не произошло. Это противоречие между тем, что они испытывают внутри, и тем, что им отражается извне, должно быть разрешено. Усыновление, и только усыновление ребенка, дает им возможность решить эту проблему.
ВВЕДЕНИЕ: ЯЗЫК ДЛЯ УСЫНОВЛЕНИЯ, КОТОРЫЙ НАМ НУЖНО ПОНИМАТЬ
В мире, где многие из нас так много разговаривают, иногда мы забываем, что есть другие способы общения. В частности, в мире усыновления общение без слов приобретает особое значение. Психологи дали нам концепцию невербального общения, которая имеет невероятный смысл в контексте усыновления. Это называется побуждением. Какими бы ни были другие побуждения для мира в целом, те из нас, кто живет или работает с усыновленными детьми, должны понимать, что побуждение — это абсолютно язык брошенных.Мы в FAMILY FOCUS убеждены, что это самый важный концептуальный инструмент, который мы, как работники, можем дать нашим приемным семьям. Это важнее, чем знать историю ребенка. Это важнее, чем ходить на терапию. Это более важно, чем любой традиционный инструмент, чтобы попытаться понять, почему дети ведут себя именно так.
Что такое побуждение? По крайней мере, как мы усвоили это у психологов, это просто определение. Не говоря уже о словах, один человек создает ситуацию, чтобы другой человек почувствовал то же, что чувствует этот первый человек.Все мы делаем это в большей или меньшей степени. Классический и легко узнаваемый пример: мы приходим с работы после ужасного дня и никому ничего не говорим, но в результате наших действий все остальные в доме теперь чувствуют себя такими же злыми или расстроенными, как и мы. Это очень обычный человеческий опыт, и уж точно не только брошенные дети. Однако его доводят до совершенства заброшенными. Никто не может лучше, чем брошенный ребенок, создать ситуацию, чтобы заставить кого-то особенного почувствовать именно то, что чувствует этот ребенок.
Нет никаких сомнений в том, что приемные дети, которых мы отправляем на усыновление, наполнены негативными чувствами — «багажом», о котором так много говорят в этой области. Что общего у всех детей, отданных на усыновление? Отказ — или, лучше сказать, воспринимаемый отказ. По правде говоря, есть много биологических родителей, которые строили планы относительно своих детей и, возможно, даже ушли целенаправленно, чтобы обеспечить их ребенку лучшую жизнь. Тем не менее, как мы узнали от самих приемных детей, в любом случае чувство брошенного ребенка является центральным для приемного ребенка.
Что такое заброшенность? Это самый ужасный ужасный опыт, который может испытать любой человек. На самом деле, в нашем языке нет слов, чтобы по-настоящему описать это. И когда же бросают приемных детей? Обычно до словесности, в очень молодом возрасте, что усиливает ощущение отсутствия слов, чтобы адекватно описать их чувства.
Однако мы можем составить подробный список некоторых эмоций, которые порождает чувство покинутости. Как себя чувствует брошенный человек? Изолированный, виноватый, потерянный, исполненный глубокой печали, разъяренный, никчемный, безнадежный, беспомощный, а самый большой из них — сумасшедший.Об этом мы тоже узнали от усыновленных. К сожалению, в этом есть большой смысл — если определить сумасшествие как ощущение, что его внутреннее «я» полностью «не синхронизировано» с внешним миром. Представьте ребенка, переезжающего в новый дом: он чувствует печаль, когда все остальные счастливы; чувство беспокойства, когда все говорят: «Не волнуйся»; чувствовать себя потерянным, когда все говорят, как ему повезло быть здесь.
Затем добавьте интенсивность, которая является неотъемлемой частью побуждения. Ребенок, который чувствует себя брошенным, чувствует себя очень одиноким; сильно зол; очень грустно; сильно злой; и сильно сумасшедший.Интенсивность — одно из качеств любого побуждения. Другое качество состоит в том, что все чувства, которые ребенок разделяет таким невербальным образом, отрицательны. Любой, кто работает в полевых условиях с усыновителями, наверняка слышал, как приемные родители жалуются, что они испытывают сильные негативные чувства в результате того, что делают их дети. Фактически, родители, которые звонят в агентство, другу или терапевту, часто используют те же слова, которые описывают чувства брошенного ребенка: «Я чувствую себя таким безнадежным.«Я никогда раньше не чувствовал такой ярости». «Мне просто так грустно». «Этот ребенок сводит меня с ума». Это твердое доказательство того, что побуждение продолжается.
Короче говоря, разница между общим побуждением, техникой невербального общения, используемой остальным миром, и побуждением, совершаемым приемными детьми, заключается в том, что чувства, которые дети вызывают у приемных родителей, — это, в частности, ужасные чувства брошенности, носят глубоко внутри детей в течение длительного периода времени, пока они не почувствуют себя в достаточной безопасности, чтобы общаться с ними.Конечно, специалисты давно признали, что приемные дети хранят свои самые сокровенные чувства глубоко внутри. Если бы они рассказали о них своим приемным родителям невербальным способом, которым чаще всего общаются дети, это был бы взрыв — и это привело бы к тому, что дети были бы удалены из приемных семей и, вероятно, помещены в специальные учреждения. Мы знаем, что приемные дети стали толстокожими как часть их механизмов выживания в приемных семьях, зная, что у них нет собственной постоянной семьи.Часть этих навыков выживания в приемных семьях включает в себя глубоко похоронить эти негативные чувства.
Что заставляет ребенка, наконец, открыться и начать доносить до ужаса глубоко похороненные чувства? Мы считаем, что хорошее усыновление дает чувство безопасности и вечной семьи. Если это так, то рассказывать ребенку о глубоко скрытых чувствах — это абсолютно хорошо. Общение, безусловно, хорошо и является частью здоровой семейной жизни. Это доказательство того, что усыновление — это успех, что ребенок принял то, что его или ее приемные родители являются «настоящими» родителями, потому что именно с настоящими родителями ребенок захочет общаться и, наконец, начнет избавляться от этой жизни. отрицательных чувств.Но как часто выглядит этот успех? Очень плохой. Каково это? Очень плохой. Как внешний мир видит ребенка, который действует (как дети общаются)? Как неконтролируемый ребенок; как ребенок, который больше не хочет там жить; как семья в плохом состоянии.
Что говорит FAMILY FOCUS? Если общение хорошее — и если ребенок общается, разыгрывая, — то то, что выглядит плохо и плохо себя чувствует, на самом деле хорошо … То, что выглядит как неудачное усыновление, на самом деле является сильным и успешным усыновлением.(Работники Службы защиты детей должны принять это к сведению. Их вызывают, когда дети ведут себя плохо, и они тоже могут неверно воспринять эту особую динамику прочного усыновления как семью, находящуюся в состоянии дисфункции или бедствия.)
В чем же тогда цель побуждения? Разве только дети должны рассказывать родителям о своих чувствах? Нет. Это часть, но, как и любое бессознательно мотивированное поведение, оно преследует несколько целей. Самая большая его цель — детский крик о помощи родителям.Дети вызывают эти ужасно болезненные чувства внутри взрослых (хотя на самом деле это, возможно, лишь небольшая часть того, что чувствуют дети), а затем они расслабляются (неосознанно) и смотрят, что родители делают с их чувствами. Если взрослый не может справиться с такими ужасными чувствами, не отвергнув ребенка или не совершив чего-то еще негативного, то какой шанс у ребенка справиться с теми же чувствами?
В те критические моменты в помещении, когда ребенок раскрылся и начал исцеляться, выражая некоторые ужасные чувства (даже не осознавая, что происходит) и позволяя родителям почувствовать их, что самое худшее, что родитель может делать? Винить ребенка.Родитель, требующий от ребенка ответственности за его или ее поведение, заставляет ребенка чувствовать себя в безопасности. В том, чтобы обвинять ребенка в чувствах родителей, есть доля правды. Ребенок разыгрывает то, что он или она делает целенаправленно. Это сделано намеренно — хотя в большинстве случаев, но не всегда, бессознательно. Однако, глядя на то, чему нас учит психология, никто, кроме человека, не несет ответственности за свои чувства и за то, что с ними делается. Родитель, который понимает, что происходит хорошее общение, тогда практически справится с отыгрыванием поведения и будет уважать побуждение за его огромную ценность.
Если, как это иногда случается, приемный родитель, или работник, или терапевт, или школа, или Служба защиты детей, используют отыгрывание со стороны детей, мотивированное побуждение поведение со стороны детей , чтобы решить, что усыновление было неудачным, то они делают совершенно неправильную вещь и точно в неподходящее время. Они не только подпитывают смятение и чувство безумия уже в ребенке, но и разрушают крепкую семью.
Чтобы понять побуждение, необходимо подчеркнуть два момента.Во-первых, для того, чтобы ребенок отыграл достаточно, чтобы передать негативные чувства приемным родителям, ему, возможно, придется совершать довольно ужасные поступки. Дети прекрасно понимают, как нажимать кнопки. Одна семья может ужасно отреагировать на ребенка, причиняющего боль домашнему питомцу. Другая семья может столь же ужасно отреагировать на то, что ребенок ест остатки еды из холодильника, не оставляя их никому. У детей есть сильное бессознательное чувство того, как вызвать эти чувства.Во-вторых, и это более удивительно для данной области, побуждение — это динамика, которая присутствует в приемной семье, даже если эта семья была приемной семьей ребенка в течение десятка лет. Побуждение начинается только тогда, когда ребенок верит, что его наконец-то усыновят и у него будет настоящая семья. Большинство детей, только что находящихся в приемных семьях, не выражают эти чувства, и большинство приемных семей не обучены и не предупреждены о том, что становление приемным родителем вашего ребенка изменяет всю динамику в приемной семье.
FAMILY FOCUS разместил сотни детей старшего возраста и подростков, которые абсолютно уверены, что их приемные родители будут рядом с ними навсегда. Следующим естественным шагом будет для тех детей, которые наконец-то почувствуют себя в безопасности, начать открываться и выражать свои чувства. Во многих из этих семей имелась абсолютная склонность — а иногда и ужасное поведение из-за потребности ребенка вызвать у приемного родителя свои негативные чувства. Однако наши семьи предупреждены.Их учат понимать, что побуждение — это хорошо, но это плохо, интенсивность, которая иногда даже шокирует по своей глубине. В этих семьях есть много негативного поведения, с которым нужно бороться, и нелегкие времена. Однако проблема для тех из них, кто понимает и верит в концепцию стимулирования, никогда не заключается в разрушении. Они держатся и делают то, что должны делать родители.
Часто задают вопрос о том, что «предполагается» делать приемным родителям на этапе побуждения.Нет волшебного ответа. Знание о том, что происходит побуждение и что это здоровое общение, снимает с родителей большую нагрузку и не дает им переживать, что их усыновление не удается. Кроме того, они должны действовать как все родители, справляться с негативным поведением своих детей, как и любые другие родители, иметь соответствующие последствия и поощрять позитивное поведение. Родители всегда обязаны моделировать соответствующие реакции как на негативное поведение ребенка, так и на его собственные негативные чувства.То же самое можно сказать и о негативных чувствах, которые вызывает ребенок и признает родителями как таковые. Родители показывают детям, как бороться с гневом, например, с печалью или разочарованием, рассказывая о своих чувствах и о том, что они с ними делают. Это часть «работы» по воспитанию детей на протяжении всей жизни. То же самое и с негативными чувствами, которые влияют на других детей в доме. Родители справляются с этим, как со всеми проблемами братьев и сестер.
ПЕРЕДАЧА Усыновления — СОВЕРШЕНСТВО ОБУЧЕНИЯ
Перенос усыновления — это вариация концепции, созданной школой психологов.Он был изменен в попытке понять феномен, который мы неоднократно наблюдали среди приемных детей, когда они становились подростками. Эти дети, казалось, обвиняли своих приемных родителей в вещах, которые произошли с ними до того, как приемные родители даже встретили детей. В этом не было смысла, но дети казались непреклонными в своей уверенности.
Как, мы задавались вопросом, могли ли дети обвинять людей в вещах, которые произошли еще до встречи с людьми? С одной стороны, это имело смысл: дети во многом обвиняют своих родителей.На какое-то время мы застряли. Пока однажды один из наших рабочих не сказал: «Что, если бы не было такого понятия, как время? Тогда не было бы ни до, ни после, ни причины, ни следствия? »
И это дало нам возможность понять это очень сильное явление: с точки зрения детей, работа их родителей — защищать их. Тем не менее, их (приемные) родители не защищали их от всех пережитых отказов до усыновления. Устранение времени имело смысл. Родители не выполняли свою работу — то, что они не были родителями в тот момент, не имеет значения.
Мы поняли, что это означает передачу усыновления — обвинение родителей во всех плохих вещах в жизни ребенка еще до его усыновления — означало, что усыновление было успешным. В конце концов, дети принимали своих приемных родителей как своих РОДИТЕЛЕЙ. Это не было очень успешным, но принятие было успешным.
Проблема была в том, что дети не безграмотны. Они знают, что время существует. Они знают, что их родители не виноваты в переживаниях, случившихся до усыновления.Однако внутренние чувства — перенос — тоже очень реальны. Такое сочетание усиливает и подпитывает постоянное чувство ребенка, что он сумасшедший.
Почему дети это делают? Мы не знаем. Кажется, есть некоторая человеческая потребность обвинять других людей в плохих вещах, которые случаются с нами, и мы предполагаем, что это связано с этим. Но мы не можем быть окончательно уверены. Что мы действительно знаем, так это то, что это реально, и приемные родители должны принять это как реальное, чтобы дети могли преодолеть это.
S ource: Выше представлена система убеждений службы семейного усыновления в Нью-Йорке.Автор, Марис Блехнер, бывший исполнительный директор Family Focus, недвусмысленно заявляет, что материал не является оригинальным для нее, а разработан ее творческими, новаторскими, всегда мыслящими и преданными своему делу старшими сотрудниками. Агентство проводит семинары и рассказывает о побуждении, исходя из твердого убеждения, что чем больше семей и работников понимают это и видят в этом здоровую динамику усыновления, тем больше будет процветать сфера усыновления, как и дети. За дополнительной информацией обращайтесь: Служба по усыновлению, ориентированная на семью, (718) 224-1919.
Влияние усыновления на семейные отношения [Маррипедия]
1. Приложение
Проблемы с привязанностью к родителям часто связаны с возрастом усыновления: дети, усыновленные до 12 месяцев, формируют надежную привязанность так же часто, как и не приемные дети, но привязанность усыновленных после 12 месяцев была значительно менее надежной. Однако для этих детей, усыновленных позже, усыновление намного лучше, чем их опека, поскольку у приемных детей, как правило, более неорганизованные привязанности, чем у приемных детей. 1) Более того, для приемных детей, которые входят в свои семьи с неорганизованными привязанностями, возникшими из-за прежних лишений и пренебрежения, большинство из них заметно, хотя и не полностью, через некоторое время в своих приемных домах. 2)
По данным одного опроса, 46 процентов приемных детей сообщили, что во время взросления чувствовали себя иначе, чем их приемные семьи. 3) В другом случае 68 процентов усыновленных сообщили о таких чувствах. 4) Усыновленные подростки часто проявляют любопытство по поводу того, почему они были отданы на усыновление их биологическими родителями, и хотят узнать о своих биологических семьях.Однако это чувство не обязательно было негативным и не указывало на то, что ребенок чувствовал себя не принадлежащим к семье. 5) В подавляющем большинстве этих случаев присутствует прочная привязанность, даже если она сопровождается чувством отличия. Стоит отметить, что, хотя это различие является реальностью, для этих детей это не всегда отрицательная реальность.
2. Поправка к родителям и семье
Исследование, проведенное по заказу Министерства здравоохранения и социальных служб США, показало, что около 87 процентов родителей положительно относятся к усыновлению и приняли бы такое же решение снова усыновить своего ребенка.Только 3% приемных родителей говорят, что они, вероятно, примет или определенно не примут решение об усыновлении снова. 6) Стрессы и негативные переживания, связанные с усыновлением, пропорционально уменьшаются по мере того, как ребенок младше на момент размещения, и, что интересно, более густонаселенная территория, в которой проживает приемная семья. 7) Приемные родители, состоящие в браке, чаще вносят позитивные изменения, чем приемные родители, не состоящие в браке. 8) Большинство родителей глубоко благодарны за то, что усыновили ребенка, и обогатились им. 9)
Общение между родителями и детьми является дополнительным доказательством преимуществ усыновления. Исследование 450 подростков показало, что приемные дети более позитивно общаются и имеют более позитивные отношения со своими родителями, чем биологические дети. По оценкам, в Соединенных Штатах более 90 процентов приемных детей в возрасте от 5 лет и старше проявляют положительные эмоции по поводу своего усыновления и воспитываются любящими приемными родителями. 10) Однако есть исключения из этого высокого уровня общения, в основном из-за конфликта между родителями и детьми в подростковом возрасте. 11)
Родители, которые не чувствовали себя близкими со своими приемными детьми, называли такие причины, как трудности ребенка с обучением, эмоциональную неискренность и поведенческие проблемы, а также свое собственное чувство того, что ребенок отвергает их. 12) Эти трудности чаще возникают при усыновлении, не в младенчестве, а в более позднем детстве, поскольку усыновленным позже детям, как правило, трудно приспособиться к новому дому. 13) Усыновленные с особыми потребностями (включая тех, кто испытал пренебрежение, жестокое обращение или несколько опекунов до усыновления) также значительно чаще испытывают трудности с приспособлением к новому дому или чаще испытывают отказ от усыновления, чем усыновленные без особых потребности. 14)
В целом, чем старше ребенок на момент усыновления, тем больше у него особых потребностей и тем больше потребность в родительском постоянстве, гибкости и вовлеченности. 15) Стоит отметить, что приемные родители реже разводятся. 16)
Кроме того, чем больше в доме приемных детей, тем больше вероятность того, что усыновление будет положительным и стабильным, хотя слишком большое количество детей в доме несколько снижает это. 17) Однако ни наличие биологических детей в приемной семье, ни порядок усыновления не имеют большого (если вообще есть) влияния на усыновителя или приемных родителей, особенно на раннее усыновление. 18)
3. Приемная мать
Согласно теории привязанности, дети формируют надежную привязанность к чувствительным, отзывчивым и предсказуемым опекунам. Это верно при усыновлении. Безопасность привязанности усыновленного во взрослом возрасте во многом зависит от его восприятия любви и заботы приемных родителей о нем. 19) Неудивительно, что чувствительность приемной матери сильно влияет на развитие приемной матери. 20)
Наличие надежной истории привязанности способствует социальной компетентности ребенка и его способности общаться с другими. Самовосприятие безопасных (или незащищенных) детей повысит или уменьшит их способность к психологическому функционированию. 21) Хотя это нормальный образец привязанности для детей со своими биологическими матерями, этот процесс не менее важен для успешных результатов усыновления, как показывают следующие результаты.
Еще в младенчестве дети развивают способность формировать привязанности и узнавать разных людей. Большинство из них к шести месяцам отдают предпочтение одному конкретному человеку; к девяти месяцам привязанность углубляется, и они могут различать незнакомые люди и знакомые лица. По достижении возраста 12–14 месяцев у них развиваются прочные связи со своими «основными фигурами привязанности» — обычно со своими биологическими матерями. 22)
Когда детей усыновляют позже младенческого возраста, между матерью и усыновленным ребенком возникает некоторое напряжение.Несмотря на такие трудности, наличие приемной матери очень полезно для этих детей, потому что приемные матери проводят со своими детьми больше времени, чем матери в любой другой структуре семьи, в том числе матери в неповрежденных семьях. 23) Чем больше времени мать проводит со своим ребенком, тем более чувствительной она может быть, в результате чего выяснилось, что увеличение времени, проведенного с ребенком, связано с более высоким баллом НА ДОМУ (балл, который указывает на богатый и позитивный дом. среда). 24) Чувствительность, которую мать проявляет при взаимодействии со своим ребенком с младенчества и до того, как ребенок заканчивает дошкольное учреждение, оказалась единственным важнейшим предиктором социальных навыков и поведения детей на протяжении всего детства. Чем выше чувствительность матери, тем лучше будет результат у ребенка. Все другие предикторы, включая семейное окружение, социально-экономический статус, образование матери и качество ухода за детьми, были менее последовательными предикторами. 25)
Чеджзи Смит-МакКивер, профессор социальной работы в Университете Иллинойса в Чикаго, определил, насколько часто приемный родитель думает о ребенке, когда они разлучены, как о важной переменной удовлетворенности семьи усыновлением. 26) Другими словами, чем больше родитель думает о своем ребенке — форме привязанности к ребенку, — тем больше вероятность, что усыновление принесет удовлетворение всем.
Другое исследование иллюстрирует это иначе. Марта А. Рейтер, профессор семейных социальных наук в Университете Миннесоты, вместе со своими коллегами обнаружила, что всякий раз, когда появлялись доказательства «менее теплого, поддерживающего общения в приемных семьях по сравнению с неприемными семьями», единственная статистически значимая разница в Семейные взаимодействия между двумя семейными структурами были восприятием усыновленного-подростка его общения со своей приемной матерью. 27)
4. Результаты для биологической матери
Лучше не только приемные дети, но и их биологические матери, которые отдают их на усыновление. У них есть стремление к более высокому образованию, они с большей вероятностью закончат школу, с меньшей вероятностью будут жить в бедности или получать государственную помощь, с меньшей вероятностью разойдутся и с меньшей вероятностью снова забеременеют вне брака. 28)
Одно исследование показало, что матери-подростки, которые отказываются от своих детей для усыновления, с большей вероятностью будут трудоустроены через 12 месяцев после рождения.В том же исследовании было обнаружено, что матери-подростки, которые содержат и воспитывают детей, зачатых вне брака, с большей вероятностью зачат повторно в течение трех лет после их первых родов, но не имеют значительно большей вероятности родить второй раз, что позволяет предположить, что они с большей вероятностью прервут аборт второй ребенок, чем те подростки, которые отказываются от своих детей. Кроме того, матери, отдавшие своих детей на усыновление, не испытывали никаких дополнительных социальных или психологических проблем. 29)
1) Линда ван ден Дрис, Фемми Джуффер, Маринус Х.ван Эйзендорн и Мариан Дж. Бакерманс-Краненбург, «Укрепление безопасности? Мета-анализ привязанности у приемных детей », Обзор служб для детей и молодежи, 31, (2009): 415. 2) Линда ван ден Дрис, Фемми Джуффер, Маринус Х. ван Эйзендорн и Мариан Дж. Бакерманс-Краненбург, «Обеспечение безопасности? Мета-анализ привязанности у приемных детей », Обзор служб для детей и молодежи 31, (2009): 417. 3) , 5) Дэвид Хоу, «Возраст при размещении, опыт усыновления и контакты взрослых приемных людей со своими приемными и биологическими матерями: перспектива привязанности», Привязанность и человеческое развитие, 3 (2), (2001): 229. 4) Дэвид Хоу и Джулия Фист, «Долгосрочный результат воссоединения взрослых усыновленных людей и их биологических матерей», Британский журнал социальной работы 31, (2001): 355. 6) D.E. Джонсон, «Усыновление и влияние на развитие детей», Early Human Development 68, (2002): 40. 7) Томас Макдональд, Дженнифер Пропп и Кимберли Мерфи, «Постадактический опыт: ребенок, родители и семья, предикторы адаптации семьи к усыновлению», Лига защиты детей Америки 80 (1), (2001): 88. 8) Томас Макдональд, Дженнифер Пропп и Кимберли Мерфи, «Постадактический опыт: ребенок, родители и семья, предикторы адаптации семьи к усыновлению», Лига защиты детей Америки 80 (1), (2001): 86-88. 9) Джоан Ф. Гудман и Стейси Ким, «Американское усыновление индийских детей из приюта матери Терезы: родители», Adoption Quarterly 3, (1999): 5-27. Аллен Фишер, «Все еще не так хорошо, как иметь собственный? К социологии усыновления », Annual Review Sociology 29, (2003): 339.
Министерство здравоохранения и социальных служб США, «Усыновление в США: таблица на основе национального опроса приемных родителей 2007 года», С. Вандивер, К. Мальм и Л. Радел (2009). Доступно на http://aspe.hhs.gov/sites/default/files/pdf/75911/index.pdf. 10) American Adoptions, «Статистика усыновления», доступно по адресу https://www.americanadoptions.com/pregnant/adoption_stats.
Маргарита Ланц, Рафаэль Яфрате, Роас Роснати и Юджиния Скабини, «Общение между родителями и детьми и самооценка подростков в разлученных, межгосударственных приемных семьях и неповрежденных семьях без усыновления», Journal of Adolescence 22 (6), (1999): 789 . 11) M.A. Rueter, M.A. Keyes, W.G. Iacono и M. McGue, «Семейные взаимодействия в приемных семьях по сравнению с не приемными семьями», Journal of Family Psychology 23 (1), (2009): 62-63. 12) C.A. Рис и Дж. Селвин, «Усыновление младенцев из-под опеки: уроки для защиты детей», Ребенок: уход, здоровье и развитие 35, (2009): 563. 13) Томас Макдональд, Дженнифер Пропп и Кимберли Мерфи, «Постадактический опыт: ребенок, родители и семья, предикторы адаптации семьи к усыновлению», Лига защиты детей Америки 80 (1), (2001): 86. 14) Информационный портал по вопросам защиты детей, «Пост-юридические услуги по усыновлению детей с особыми потребностями и их семей: проблемы и извлеченные уроки» (Вашингтон, округ Колумбия: Министерство здравоохранения и социальных служб США; 2005 г.), 1.
Дэвид М. Бродзинский, «Долгосрочные результаты усыновления», Будущее усыновления детей 3 (1), (1993): 159. 15) Памела Кларк, Салли Тигпен и Эми М. Йейтс, «Интеграция приемных детей старшего возраста / детей с особыми потребностями в семью», Журнал супружеской и семейной терапии 32 (2), (2006): 190. 16) Национальный комитет по усыновлению, «Родители, не состоящие в браке сегодня» (25 июня 1985 г.). 17) Томас Макдональд, Дженнифер Пропп и Кимберли Мерфи, «Постадактический опыт: ребенок, родитель и семья, предикторы адаптации семьи к усыновлению», Лига защиты детей Америки 80 (1), (2001): 89. 18) Дэвид М. Бродзинский и Энн Б. Бродзински, «Влияние структуры семьи на приспособление усыновленных детей», Защита детей, 71, (1992): 74. 19) Джудит А. Фини, Нола Л. Пассмор и Кандида С. Петерсон, «Проблемы усыновления, привязанности и взаимоотношений: исследование взрослых приемных детей», Личные отношения, 14, (2007): 144. 20) S.L. Фридман и Д. Бойл, «Привязанность у детей в США, испытывающих нематериальную опеку в начале 1990-х», Привязанность и человеческое развитие 10 (3), (2008): 225–261. 21) Росс А. Томпсон, «Дважды отмерь, один раз отрежь: теория привязанности и исследование NICHD по уходу за детьми младшего возраста и развитию молодежи», Привязанность и человеческое развитие 10 (3), (2008): 295. 22) Ричард Боулби, «Младенцы и дети ясельного возраста в детских садах без родителей могут избежать стресса и беспокойства, если у них возникнет прочная вторичная привязанность к одному человеку, осуществляющему уход, который постоянно доступен для них», Привязанность и человеческое развитие, 9 (4), (2007) : 309. 23) Дженнифер Э. Лансфорд, Розарио Себалло, Антония Эбби и Эбигейл Дж. Стюарт, «Имеет ли значение структура семьи? Сравнение домашних хозяйств с приемными, двумя родителями, биологическими, матерями-одиночками, отчимами и мачехами », журнал Journal of Marriage and Family 63, (2001): 849. 24) Бетти М. Колдуэлл и Роберт Х. Брэдли, «Домашняя инвентаризация и семейная демография», Психология развития, 20, (1984): 315 — 320.
Алета К. Хьюстон и Стейси Р. Аронсон, «Время матери с младенцем и время работы как предикторы отношений между матерью и ребенком и раннего развития детей», Развитие ребенка, 76, (2005): 472, 476. 25) Национальный институт детского здоровья и человеческого развития Исследовательская сеть по уходу за детьми младшего возраста, «Социальное функционирование в первом классе: связи с предыдущими прогнозами по уходу за ребенком и текущим опытом в классе», Развитие ребенка, 74, no.6 (2003): 1639-1662. 26) Чеджзи Смит-Маккивер, «Удовлетворенность усыновлением среди афроамериканских семей, усыновляющих афроамериканских детей», Обзор служб для детей и молодежи 28, (2006): 825. 27) М.А. Рутер, М.А. Киз, У.Г. Яконо и М. МакГу, «Семейные взаимодействия в приемных семьях по сравнению с не приемными семьями», журнал Journal of Family Psychology 23 (1), (2009): 63. 28) Кристин А. Бахрах, «Планы усыновления, усыновленные дети и приемные матери», Национальный совет по семейным отношениям 48, no.2 (1986): 243, 251;
Кристин А. Бахрах, «Дети в семьях: характеристики биологических, приемных и приемных детей», Национальный совет по семейным отношениям 45, no. 1 (1983): 177;
C.A. Бахрах, Кэти С. Столли и Кэтрин А. Лондон, «Отказ от добрачных родов: данные национального исследования», Перспективы планирования семьи (1992).
Adoption Choice, Inc., «Преимущества усыновления». Доступно по адресу http://adoptionchoiceinc.org/are-you-expecting/benefits-of-adoption/. 29) Стивен Д. Маклафлин, Дайан Л. Маннинен и Линда Д. Уингс, «Дела ли подростки, которые бросают своих детей, лучше или хуже, чем те, кто их воспитывает?» Перспективы планирования семьи (1988): 30, 32.
Эта статья в значительной степени основана на книге «Adoption Works Well: A Synthesis of the Literature».
Одна причина, по которой приемные родители избегают негативных историй об усыновлении
Почему приемные родители подчеркивают положительные моменты и преуменьшают отрицательные стороны усыновления.Это действительно просто.Мой друг, Усыновленный, попросил меня написать о том, почему приемные родители, кажется, требуют счастливых историй об усыновлении и испытывают такое дискомфорт, когда слышат негативный. Вчера она написала отличный гостевой пост в моем блоге с просьбой удалить прилагательные «положительный» и «отрицательный», когда речь идет о любой истории усыновления. Вот моя попытка ответить на ее первоначальный вопрос.
Дорогой приемный ребенок, я думаю, что смогу окончательно ответить на ваши вопросы о том, почему приемные родители «требуют» счастливых историй об усыновлении.Все просто — человеческая природа. Мы родители, которые сильно любят своих детей, и мы хотим верить, что с этими драгоценными существами никогда не случится ничего тяжелого или плохого. И мы особенно хотим верить, что ничто из того, что мы делаем или делали, никогда не причинит им боли.
Я понимаю, что это не делает наше стремление к позитивному менее раздражающим, и я полностью согласен с вами, что это имеет тенденцию вбивать клин в сообществе усыновителей между усыновленными и приемными родителями. И я, конечно, считаю унизительным для усыновленных людей намекать, что они не могут испытывать одновременно положительных и отрицательных чувств по поводу того, что их усыновили, точно так же, как все мы являемся смесью положительных и отрицательных эмоций.Но честный ответ на ваш вопрос заключается в том, что любовь, смешанная со страхом, — вот то, что тянет нас к позитиву.
Странное сочетание любви и незащищенности в воспитании детей
Эта смесь любви и страха характерна для всех типов родительских ситуаций, которые не имеют ничего общего с усыновлением. По моему опыту, это неотъемлемая часть родительского воспитания. Вы видите, как это проявляется в сфере усыновления, потому что это влияет на вас лично, но есть много других арен, где эта странная смесь поднимает голову.
Вскоре после того, как наш 4 -й ребенок присоединился к нашей семье, в крупном женском журнале была опубликована статья о том, что дети из многодетных семей живут хуже, чем дети из небольших семей, и часто недовольны своим детством. У меня перехватывает дыхание, когда я просматриваю статью, стоя за набитой начинкой тележкой для продуктов в очереди к кассе, а мои дети кидают в тележку конфеты и жевательную резинку, пока я увлеченно читал. Конечно, действительно плохие результаты были зарезервированы для таких мегасемей, как Дуггары и Госселины, верно? Нет, в статье за негативное влияние исключено трое детей.Ну хрень.
Я сделал выбор в пользу четверых детей, и теперь мои дети будут страдать от всех видов вреда, включая отсутствие самооценки, более низкую успеваемость и даже снижение потенциала заработка. Учитывая весь мусор, который они пробрали в тележку на кассе, они тоже были обречены на плохие зубы. Ну теперь двойная лажа.
Я поступил так, как поступил бы любой другой любящий и неуверенный в себе родитель: я обратился к взрослым, выросшим в больших семьях, чтобы убедить меня, что я не причинял постоянный вред своим детям.Я позвонил подруге из семьи, состоящей из восьми детей, и попросил ее сказать мне, что она не была полностью разбитым поездом. Я уверен, что сказал это лучше, чем это, но она читала между строк и предложила версию своей жизни, покрытую конфетами, с достаточным акцентом на позитиве и преуменьшением негативного, чтобы вызвать гордость у Хакуна Матата, а-ля Король Лев. (Намного позже мне пришло в голову, что она не упомянула, что ни один из детей в ее семье не хотел иметь более двух детей.По крайней мере, год у меня была антенна, чтобы найти взрослых из семей из четырех или более человек, и я так тонко засыпал их вопросами о том, как они, должно быть, счастливы, что выросли в большой семье.
Не всем нам нужны ролевые модели
Я не особенно горжусь своей историей и той незащищенностью, которую она показывает, но я не думаю, что я одинок. На самом деле, я не думаю, что эти чувства присущи только родителям. Разве мы все не ищем положительных примеров для подражания, чтобы направлять нас? В вашем примере с парой, которая выбрала бездетную жизнь, держу пари, они оглядывались лично или в Интернете в поисках других, которые прожили полноценную и полноценную жизнь без детей.Если им повезло, они нашли одного или двух, чтобы вселить в них надежду. Я мог бы предположить, что они даже тяготели к этим историям, а не к историям пар, которые жили чахлой жизнью, сожалея о своей неспособности иметь детей, или историям, где плодовитый супруг оставил своего бесплодного партнера, чтобы иметь детей с другим.
Подумайте о том, как должны себя чувствовать биологические родители
Пока я делюсь своим опытом с точки зрения приемных родителей, представьте, что чувствуют биологические родители. Приемные родители приняли решение об усыновлении, но биологические родители приняли решение поставить ребенка в положение, когда его необходимо усыновить.Как сказала мне одна биологическая мать: «Когда я слышу истории о том, как приемные дети ненавидят усыновление, это меня почти ломает. Я должен постоянно напоминать себе, что это не обязательно опыт моего ребенка, и что я сделал все, что мог в то время ». [перефразировано]
Обычно мы переезжаем на
Хорошая новость в том, что немногие из нас, людей, действительно застревают в стране солнечного света и меда. Большинство из нас в конечном итоге соглашается с тем, что в большинстве решений в жизни (и во всех решениях, связанных с воспитанием детей) есть как положительные, так и отрицательные стороны.Я довольно быстро понял, что большинство взрослых, выросших в многодетных семьях, относятся к этому со смешанными чувствами, хотя мне все еще согревает мое сердце, когда я читаю статью того, кто дорожил своим многодетным семейным воспитанием. Большинство приемных родителей знают, что усыновление — это смесь отрицательного и положительного, и оба могут сосуществовать в одном человеке. А если они этого не сделают, мы продолжим их обучать.
Мое объяснение того, почему приемные родители жаждут положительных историй об усыновлении, никоим образом не отрицает вашу точку зрения о том, что это беспокойство по поводу отрицательного заставляет некоторых приемных людей чувствовать себя неслышанными.Когда люди чувствуют, что их не слышат, они имеют тенденцию кричать, хотя это наименее эффективный способ заставить людей слушать. Люди, которые были усыновлены, заслуживают того, чтобы выражать всю полноту своих эмоций, и мы, которые пришли к усыновлению со стороны родителей, должны иметь возможность слышать все это. Но я думаю, что полезно знать, что стремление к позитивным историям является основной частью человеческой и родительской природы, независимо от того, как дети стали нашими.
Изображение предоставлено: ToastyTreatТемная, печальная сторона домашнего усыновления
Но некоторые были явно беременны.Нас сравнили с женщиной, с которой мы долго обедали, с семьей которой мы встречались, и с которой я разговаривал каждую ночь, пока у нее не начались схватки. С того дня мы больше никогда о ней не слышали. В другой ситуации я однажды разговаривала с биологической матерью, у которой на следующий день начались роды на два месяца раньше. Несмотря на риск, мы полетели через всю страну за этим ребенком, у которого, как выяснилось, был синдром Дауна. Насколько мы с мужем были открыты для усыновления ребенка другой расы и насколько мы были открыты для усыновления от матери с историей употребления наркотиков, это единственный выбор, перед которым мы не были открыты.И поэтому мы не взяли ребенка. Нам сказали, что нас ждет еще одна семья, и мы пытались поступить правильно с этим ребенком. Но я не смогу забыть тот момент, когда мы вышли из больницы без нее.
Кусочек сопротивления из нашего опыта усыновления, однако, произошел, когда в апреле прошлого года я был в родильном отделении и перерезал пуповину ребенка, чью биологическую мать мы поддерживали и хорошо знали. Этот ребенок впоследствии был с нами в течение нескольких недель.Мы дали ему имя. Мы жили в фермерском доме в Пенсильвании в соответствии с межгосударственными законами, согласно которым мы должны были оставаться в штате до завершения оформления юридических документов. Были козы и куры, по заднему двору тек ручей. И это была весна. Все просыпалось.
Нам сказали, что биологический отец был одним из двух: либо жестокий парень биологической матери, европеец, либо латиноамериканец, с которым, по словам биологической матери, был короткий роман.
Когда родился ребенок, мы обрадовались, что он наполовину мексиканец по многим причинам, не в последнюю очередь из-за того, что это означало, что отец ребенка не был его парнем.Мы считали, что если бы ребенок был его, они могли бы оставить его. Нам сказали, что биологический отец живет в Мексике и не хочет иметь с этим ничего общего.
Вы можете видеть, к чему это идет. Моя сестра была в гостях, кормила грудью своего новорожденного, как я кормила нашего из бутылочки, когда нам позвонили. Мой муж заговорил с ним по-испански, и по его жестам, по отчаянию в его голосе я поняла, что все кончено. Родной отец был в соседнем городе и, очевидно, поддерживал биологическую мать и своего будущего ребенка на протяжении всей беременности.Родной отец хотел сына.
Позже мы узнаем, что наше присутствие в жизни этого ребенка было для биологической матери способом уйти от жестокого парня и воссоединиться с мужчиной, которого она любила. Мы были брошены, чтобы уберечь ребенка — и его мать — от повреждений. И все же в последний раз мы слышали, что он находится в приемной семье. То, что случилось с этим ребенком, всегда будет преследовать нас.
Каждая история усыновления начинается с истории о том, как кто-то разбил кому-то сердце. Чье сердце здесь не разбито? Нет никаких законов, защищающих потенциальных приемных родителей.Никто не несет ответственности, и ничто не объединяется. От штата к штату законы меняются в зависимости от того, как долго биологическая мать должна отказываться от своих прав и как долго она должна отозвать их, а также сколько она может получить компенсацию за подарок, настолько ценный, что его невозможно оценить. Но для потенциальных приемных родителей это все «юридический риск». Мало кто будет спорить с тем, что биологическая мать имеет полное право передумать. Это шанс, которым мы пользуемся, и было бы глупо или этически безответственным думать, что все должно быть иначе.Но когда есть обман и когда усыновление не удается из-за этого, надежда теряется, как и большая часть денег, которые для большинства были тщательно отложены. Счета увеличиваются, а вы все еще надеетесь. Тем не менее вы платите.
Какие проблемы есть у приемных взрослых?
Когда мы подумайте об усыновленных детях, большинство из нас представляет себе счастливую семью воркующих родители связываются с очаровательным младенцем. Для взрослого, усыновленного ребенок, однако, этот блаженный образ часто запятнан проблемами, которые несут в себе закончился с детства.
Какие проблемы есть ли у приемных взрослых? Помимо прочего, часто страдают от:
- Чувства утраты и горя
- Проблемы с разработкой айдентики
- Уменьшено самооценка и уверенность в себе
- Повышена риск злоупотребления психоактивными веществами
- Выше частота психических расстройств, таких как депрессия и посттравматическое стрессовое расстройство.
Фактически, Childwelfare.gov сообщает, что «… большая часть литературы указывает на приемных подростков и взрослые, у которых больше шансов получить консультацию, чем их не усыновленные сверстники (Borders et al., 2000; Miller et al., 2000) ».
Что такое Психологические эффекты усыновления?
Еще в 1982 году Сильверштейн и Каплан провели исследование, которое выявило семь основных проблем усыновления, которые все еще актуальны сегодня. Их:
- Потеря
- Отказ
- Вина / стыд
- Скорбь
- Личность
- Близость
- и Мастерство / Контроль
В исследовании сообщается, что «Многие проблемы, присущие опыт усыновления сходится, когда приемный ребенок достигает подросткового возраста.На данный момент пересекаются три фактора: острое осознание значимости бытия усыновленный; стремление к эмансипации; и биопсихосоциальное стремление к развитие интегрированной идентичности ».
Убыток впервые приходит в жизнь усыновленного когда их бросают биологические родители. Хотя ребенок взят в В новой семье все еще есть чувство потери, даже если ребенок еще младенец. Мы знаем, что новорожденным очень полезно общаться со своей матерью — представьте, как это может повлиять на ребенка, который не устанавливает эту важную связь.
Позже, как ребенок созревает и обнаруживает, что его усыновили, и это чувство утраты становится тема проходит через подсознание человека. Таким образом, приемные дети обычно переживают последующие потери гораздо глубже, чем их непринятые аналоги.
Отказ является частью первоначальных убытков, которые понесло усыновленное. Чтобы быть усыновленными, их должны были отвергнуть их биологические родители. Позже, если биологический родитель блокирует их поиски приемным ребенком, человек испытывает еще один отказ.
Вина / стыд возникает из-за чувства приемного ребенка отказ. Как известно, дети склонны винить себя, когда что-то плохое. случается, поэтому усыновленный ребенок естественно задается вопросом, что он должен иметь поступили неправильно (или что было не так или «плохо» в них), из-за чего их биологические родители отдать их. Даже если усыновленный знает причину, по которой он был передан на усыновление, они часто все еще тайно питают идею, что они каким-то образом «сломаны» или могли быть «лучшим» ребенком, поэтому их биологические родители отвергли их.
Горе является частью усыновления, потому что ребенок потерял своих биологических родителей. Мы видим усыновление как радостный повод для родителей, которые усыновляют ребенка, поэтому Считается, что приемные дети должны быть благодарны за новую семью. Скорбь о том, что они потеряли, обычно не имеет места в жизни ребенка — считается отказом приемных родителей, если ребенок скорбит.
Кроме того, дети иногда не ощущать последствия своей глубоко укоренившейся потери, пока они не достигнут подросткового возраста или взрослой жизни и развили достаточно высокий когнитивный уровень, чтобы понять, что потеря означает для их жизни.Во многих случаях это приводит к злоупотреблению психоактивными веществами, депрессия или агрессия.
Личность это еще одна потеря, с которой должен столкнуться приемный взрослый. Пока им дали новое имя и идентичность их приемных родителей, это то, кем они являются на самом деле? Или они неужели те, кем они были до усыновления?
Даже если они полностью примут свой новый семьи, усыновленный по-прежнему теряет личность, потому что он часто знает ничего об их родной семье. За какими медицинскими проблемами им нужно следить за (я.е. » болезнь сердца присутствует в их родной семье)? Кто их предки? Что они знают о наследственных генетических связях или семейном происхождении?
Интим усыновленному взрослому часто бывает трудно, потому что он так глубоко укоренившееся чувство отвержения, вины или стыда и не имеющее подлинной идентичности. Часто люди, пережившие эти негативные эмоции, подсознательно подталкивают другие ушли, чтобы не пережить еще одну потерю.
В исследовании Сильверстайна и Каплана отмечается, что «Многие приемные дети в подростковом возрасте заявляют, что никогда не чувствовали себя близкими ни с кем.Некоторые молодые люди заявляют о своей жизненной пустоте, связанной с тоской по биологической матери, которую они, возможно, никогда не видели ».
Наконец, усыновленные часто не ощущаю мастерство / контроль над своей жизнью, потому что они не имели права голоса в вопросе об их усыновлении. Независимо от того, размещены ли они в приемной семье при рождении или в качестве старшего ребенка, они не было предоставлено право выбора. По мере взросления это может привести к борьбе за власть. с авторитетными фигурами и пониженным чувством ответственности.
Как справиться С усыновлением
Первый Шаг к тому, чтобы справиться с усыновлением, — это признать, что сам опыт оставляет остаточные проблемы.Когда усыновленный узнает и признает основные проблемы, присущие усыновлению, они могут начать говорить о них с кто-то, например, их приемные родители, группы поддержки или профессионал.
Принимаю а изучение этих основных проблем помогает усыновленному работать с ними. Открыто усыновление, которое в настоящее время является нормой, может уменьшить их чувство потери и вины, в то время как общение с другими усыновленными взрослыми может позволить человеку меньше чувствовать один.
Должно быть сказал, что при поиске биологических родителей могут дать приемному ребенку ответы и закрытие, это глубоко эмоциональный процесс.Прежде чем связаться с их биологической семьей, человек должен подготовиться к тому, чтобы испытать возможные дальнейшие отказ, если воссоединение не то, о чем они мечтали (или если рождение родители отказываются встречаться с ними после того, как их нашли).
Кроме того, если усыновленный ищет терапевта, он должен поговорить с профессионал, прошедший специальную подготовку по вопросам усыновления.
ср Может помочь
Если вы усыновленный взрослый и боретесь со своими чувствами, специалисты по психическому здоровью Центра лечения тревожности и расстройств настроения в Делрей-Бич, штат Флорида, могут вам помочь.Для получения дополнительной информации свяжитесь с нами или позвоните нам сегодня по телефону 561-496-1094.
.